***
Пока Джон был на вечерней тренировке по квиддичу, у Шерлока было время провести несколько экспериментов, но настроения для этого не было совсем. Измученное растение на подоконнике только недовольно вздыхало, когда в хрустальную пепельницу, в которой так удобно расположились его корни, сыпался пепел от непонятно откуда взявшейся сигареты. Когтевранец сидел на подоконнике, свесив одну ногу с внешней стороны, и медленно курил, смотря вниз — на высокий камень и сырую землю, ещё не покрывшуюся весенней травой. Судя по словам Майкрофта, Ирэн упала примерно с такой же высоты, когда сымитировала свою смерть. Повинуясь лёгкому движению руки, пепельница вместе с несчастным растением полетела вниз и спустя несколько мгновений разбилась, разлетевшись множеством блестящих осколков. Недокуренная сигарета полетела вслед за ней. Спрыгнув с подоконника, Шерлок принялся перебирать все книги, скопившиеся в комнате — от учебников, которыми он пользовался крайне редко, до украденных из запретной секции фолиантов. Его не волновало то, что эти книги древние и крайне ценные, он делал заметки карандашом на полях, подчёркивал слова, надписывал вопросы, если таковые появлялись во время чтения. Сложные книги о первоистоках магии, о тёмных волшебниках и о самых страшных и могущественных заклинаниях на свете увлекали его гораздо больше, чем школьные предметы вроде истории магии или заклинаний. Заклинания всей школьной программы он прошёл ещё пару лет назад, когда окончательно признал для себя бесполезность уроков и перестал на них появляться, поэтому теперь эти учебники были для него детскими книжками, о которых остаются приятные воспоминания, но которые никогда не захочется перечитать. Единственный учебник, к которому Шерлок относился не как к мусору, это учебник по алхимии. Разбираться в таком предмете самостоятельно было тяжело даже для него, а миссис Холмс обладала невероятным даром объяснять сложные вещи так, чтобы они становились удивительно понятными, так что эти уроки когтевранец не пропускал никогда и многократно повторял себе, что тот факт, что этот предмет ведёт его мама, никакого отношения к этому не имеет. Поля учебника были вдоль и поперёк исписаны его заметками, зарисовками и даже несколькими экспериментами, правда, неудачными. Ему всегда чего-то не хватало, чего-то до ужаса простого, но именно поэтому и такого незаметного. Он менял эксперименты из учебника, искал новые способы использования тех или иных ингредиентов, заменял листья на корни, менял пропорции, добавлял и убирал магические травы, и результат всегда превосходил любые ожидания. Но создать нечто полностью своё у него никак не выходило, поэтому он продолжал погружаться в предмет всё больше и больше, стараясь отыскать истину. Джон ворвался бы в комнату, словно ураган, если бы ему не пришлось остановиться перед дверью, чтобы открыть замок. Настроение после тренировок у него всегда было удивительно отличным, энергия била фонтаном, да и сил как будто бы прибавлялось, словно он не играл до этого несколько часов в крайне выматывающую игру. — Я принёс «Клюэдо»! — торжественно объявил он. — О, а что с комнатой? — Что с комнатой? — не понял его вопроса Шерлок. — Ну да, она просто… — Джон осмотрелся, подходя к столу, — целая. — Ты уже удивлялся этому факту сегодня. — Да, а ты запомнил этот крайне бесполезный факт. — Гриффиндорец улыбнулся, снимая крышку с коробки. — Так, давай откопаем правила и начнём игру, хорошо? На улице быстро темнело, и к тому моменту, как правила были разобраны и обруганы когтевранцем, над лесом сияла неполная луна, и только свет из окон древнего замка немного освещал округу. Где-то завыл один волк, его песню подхватили ещё несколько, и их вой был слышен даже в самой высокой башне, стоило только открыть окно. — А куда делось твоё растение? — вдруг нахмурился Джон, посмотрев на подоконник. В последствие одного из шерлоковских экспериментов оно приобрело способность повторять за животными, поэтому каждую ночь, когда волки решали пожаловаться луне на свою жизнь, растение с энтузиазмом подпевало им, словно бы тоже жаловалось, только не на жизнь, а на своего хозяина. — Разбилось, — как ни в чём ни бывало ответил когтевранец, поднимаясь с пола, где было разложено поле, и подходя к подоконнику. Выглянув из окна и посмотрев вниз, он достал свою волшебную палочку и сделал нехитрое движение, знакомое каждому студенту Хогвартса ещё с первого курса. Через несколько секунд на подоконник опустились поблёскивающие осколки драгоценной пепельницы вместе с едва живым растением, и Джон подошёл поближе, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают. — Ты выбросил своё растение из окна? — спросил он, не особо рассчитывая на ответ. — Ты столько времени над ним работал, а теперь просто взял и выбросил его из окна? — Мне было интересно провести эксперимент. Теперь, когда результат достигнут, это уже неважно, пожал плечами Шерлок. — Ну, да, но необязательно же с ним так жестоко обходиться. — Растение вздохнуло, когда Джон кончиками пальцев коснулся нераскрывшегося бутона. — Пусть постоит у нас на подоконнике, оно же не мешает никому. — Привязался к цветку? — усмехнулся Холмс, одним движением волшебной палочки собирался осколки пепельницы воедино. — Да нет, просто… — неопределённо пожал плечами Джон. — Оно красиво смотрится у нас на подоконнике, вот и всё. Растение вернулось на своё законное место в хрустальной пепельнице на подоконнике и устало покачалось из стороны в сторону. Жизненный опыт подсказывал ему, что спокойной оно на этом месте надолго не останется. В лесу тем временем зводили свою песню волки, и растение вторило им, пусть и не так громко, как обычно. — Упасть с такой высоты и выжить — непосильная для человека задача, — философски сказал Шерлок, выглядывая в окно. — И всё же ей это удалось. Однако от смерти её это не спасло. Рука потянулась к пепельнице, намереваясь снова смахнуть её с подоконника, но Уотсон успел перехватить несчастное растение. — Снова думаешь о той девушке? — Ирэн Адлер, да, — кивнул Шерлок. — Она выпрыгнула из окна и разбилась, судя по словам очевидцев. И всё же она выжила. — Хочешь знать, как именно? — слегка нахмурился Уотсон. — Неплохая разминка для мозга. — Когтевранец торжественно поставил растение на своё законное место. — Ты хоть помнишь, зачем вообще его завёл? — усмехнулся Джон, прислоняясь бедром к столу и оглядывая соседа с его растением почти оценивающим взглядом, словно бросая вызов. — Конечно, помню, — беззлобно огрызнулся Шерлок. — Я помню всё. — Ну и зачем же? — Я хотел создать некоторое устройство, которое бы позволило слышать звуки с довольно большого расстояния, но при этом не использовало бы магию напрямую, то есть, чтобы его было невозможно отследить, — стал объяснять когтевранец с завидным энтузиазмом. Уотсону нравилось наблюдать за ним в такие моменты: светлые глаза Шерлока горели, лицо трогала едва заметная улыбка, он расхаживал по комнате, широко размахивая руками, что совершенно не вязалось с образом вечно спокойного и холодного Холмса, каким его знали все остальные. Но Джон знал точно: когда Шерлок говорит о том, что его действительно захватывает, он словно светится, грозится зарядить весь мир своей энергией, и это одна из немногих вещей, на которые гриффиндорец готов смотреть вечно. — Хочешь сказать, оно работает без магии? — Изначально в нём есть магия, это очевидно, иначе его бы и не существовало в принципе, — пояснил когтевранец. — Однако, когда оно повторяет доносящиеся из леса звуки, магия не используется напрямую. — То есть у тебя получилось? — не без восхищения в голосе уточнил Джон. — Не совсем. — Шерлок остановился, задумчиво посмотрев на растение. — Оно повторяет только звуки, издаваемые животными. Ни растениями, ни людьми, ни чем либо ещё — только волки, лисы, зайцы и прочие. — А ты хотел, чтобы оно повторяло вообще всё? — Идея была такая, — кивнул Холмс. — Хотя получилось даже сложнее. — Так эксперимент успешен? — Можно и так сказать. Один из волков в лесу завыл особенно громко, что даже некоторые студенты выглянули из окон, чтобы посмотреть, не подобрались ли дикие животные слишком близко к замку, но так никого и не обнаружили. Растение на подоконнике Шерлока только вздохнуло, но не стало повторять и без того громкий звук, что ввело его хозяина в определённое замешательство. — Почему ты не завоешь? — задумчиво протянул когтевранец, склоняясь над ним. — Может, оно просто устало, — пожал плечами Уотсон. — Ты его недавно из окна выкинул, удивительно, что оно вообще ещё живое. Прищурившись, Шерлок осмотрел своё творение со всех сторон, но не обнаружил ничего подозрительного и решил не продолжать свои эксперименты над ним хотя бы этим вечером. Тем временем Джон раскладывал по полу доску и фигурки, готовясь к интереснейшей партии. В том, что играть с Шерлоком и детективную игру будет интересно, он был заведомо уверен, и даже ярое несогласие когтевранца с некоторыми аспектами правил не добавило ему сомнений. К следующему утру доска для «Клюэдо» оказалась прибита к стене охотничьим ножом.***
Генри Найт показался в гостиной Гриффиндора только спустя неделю. Все эти дни Луиза уговаривала его поговорить с ребятам, да или хоть с кем-то, но упрямый слизеринец всё никак не соглашался. То ли гордость диктовала ему свои правила, то ли страх не давал начать действовать — Генри и сам не знал, но к визиту к местному детективу подготовился основательно. Вместе с учебниками в школьной сумке лежала папка с документами, часть которых он с детства хранил у себя в комнате, а остальные откопал в самых непопулярных у школьников углах библиотеки. Он подготовил рассказ, отрепетировал его у себя в комнате, когда соседей рядом не было. Он даже плотно завязал галстук, что обычно не затягивался от слова совсем. Генри чувствовал, что был готов к любому повороту событий. Даже если именно в этот день и именно в этот час за ним явится то, что преследует его изо дня в день, он готов дать ему отпор. А ещё он прекрасно понимал, что идёт в жилище гриффиндорцев — самых смелых и отважных, а значит, один на один с чудовищем он точно не останется. Не сказав Луизе, что он всё-таки пойдёт к её одноклассникам за «консультацией», как он это для себя называл, Генри Найт с помощью знакомого гриффиндорца попал в гостиную и остановился у двери с надписью 221Б. Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, чтобы успокоиться, он с деловитым видом постучал в дерь, из-за которой в ту же секунду донеслось: — Проваливайте! Слегка опешив от такого приветствия и подавив желание бросить всю эту затею, Генри постучал ещё раз. Больше никаких криков не раздавалось, но была явно слышна происходящая внутри комнаты возня, глухие удары и непонятное шуршание. Прошло не меньше пятнадцати секунд, прежде чем дверь всё-таки открылась и на пороге появился Джон Уотсон собственной персоной с виноватой улыбкой на губах и несколькими перьями, прицепившимися к одежде. Генри бросил короткий взгляд в комнату, что не заметил ничего, кроме оседающих на пол перьев и пары необычно тонких подушек, валяющихся на полу. — Ты что-то хотел? — поинтересовался Уотсон, чуть приподнимая брови. — А, да, — ответил слизеринец, пребывая в состоянии полной неуверенности относительно того, как ему стоит относиться к увиденной картине. — Меня зовут Генри Найт, Луиза сказала мне, что я могу с вами обсудить один… вопрос. — Да, конечно. — Джон коротко обернулся, надеясь, что Шерлок расшифрует его взгляд как «нужно немедленно всё убрать». — Эм… заходи. У нас слегка не прибрано, но… В общем, надеюсь, тебя это не смутит. — Нет-нет, ни капельки, — полушёпотом ответил Генри, заходя в комнату. В ответ на предупредительный взгляд Джона Шерлок только послал в ответ не менее предупредительный взгляд — ему явно не хотелось видеть в комнате гостей. — Присаживайся. — Джон подвинул гостю стул, а сам сел на кровать, боковым зрением наблюдая за непредсказуемой реакцией соседа. — Так, Луиза говорила, что у тебя есть для нас какое-то интересное дело. — Если это можно так назвать, — чуть тише ответил Генри, пожимая плечами. — Я… В общем, это не то чтобы целое дело, но я думаю, вам должно понравиться. Слова слизеринца так и сквозили сомнениями и попытками скрыть своё настоящее отношение к происходящему, что лишь выводило Шерлока из себя. Тот нервно постукивал пальцем по ноге, дожидаясь конца сбивчивой речи, и Уотсону казалось, что он может услышать обратный отсчёт для бомбы замедленного действия под именем его соседа. — Вы знаете, что у края леса есть небольшая ферма? — Генри вздохнул, словно отпуская напряжение, но расслабленнее его поза не стала совершенно. — Эта ферма называется «Дартмур», никто не знает, кому она принадлежит, да и принадлежит ли кому-либо вообще. Понимаете, она такая тёмная, что там ничего не разглядеть даже днём, поэтому никто и не знает точно, что там происходит. Не знаю, откуда они пошли, но многие знают… легенды об этом месте. Говорят, там какие-то тёмные волшебники проводят эксперименты над людьми и животными. Они там, — Генри наклонился вперёд и закончил почти шёпотом, — пытаются создать чудовище. — Ты пришёл сюда, чтобы рассказать нам сказку? — Шерлок приподнял бровь и слегка наклонил голову в сторону, из последних сил сдерживая себя, чтобы не подпрыгнуть с кровати и выгнать этого мямлю за дверь. — Вы не понимаете, — прошипел Генри, оглядываясь по сторонам, словно кто-то мог за ними наблюдать. — Это не просто легенды. Это правда. Джон бросил короткий взгляд на Шерлока. До взрыва бомбы оставалось три… — Они создали чудовище, я знаю это. Два… — Откуда же? Один… — Оно убило моего отца. Тишина в комнате вмиг стала осязаемой, надавила на барабанные перепонки, затмила собой шум с улицы и из гостиной. Каждая клеточка тела Джона напряглась, он вытянулся, уставившись в одну точку, где стена переходила в пол, и крепко сжал зубы, изо всех сил не давая своим мыслям повернуть не в ту сторону. Горечь о смерти его отца никак не отступала с того момента, как он увидел злосчастное воспоминание, и Уотсону стоило немалых усилий поддержание собственного образа. Он никому не сказал о том, что узнал, никто не должен был узнать. Потому и приходилось натягивать улыбку и придумывать глупые оправдания, когда становилось совсем невмоготу. По прошествии некоторого времени ему стало легче, но не настолько, чтобы не реагировать так остро на любое упоминание родителей. — Я это видел. Джон вскинул голову и посмотрел на Генри. Подробностей он пока не знал, но прекрасно понимал, какого это — видеть собственными глазами смерть дорогого человека. — Твоё дело связано с этим? — спросил Шерлок, повернув голову слегка в сторону, чтобы лучше отслеживать реакцию Уотсона. — В какой-то степени, да, — кивнул Найт. Было неясно, сколько времени прошло в тяжёлой тишине, но в какой-то момент Джон почувствовал, что именно от него зависит, как их разговор пойдёт дальше, да и пойдёт ли вообще. Он повёл плечами, наклонил голову из стороны в сторону, пока не услышал лёгкий щелчок, сделал глубокий вдох, сосредотачиваясь на предстоящем рассказе Генри. Он знал: невозможно как по команде перестать думать о чём-то, можно лишь заставить себя думать о чём-то другом, и тогда уже нежеланные мысли не будут стучаться в голову. — Что тогда произошло? — спросил он у Генри. — Там, недалеко от той фермы, местность очень… болотистая, но всё же чем-то она меня всегда заманивала. Кажется, будто в самом воздухе там… — Ближе к делу, — нетерпеливо прервал его Шерлок, за что получил недовольный взгляд соседа. Это хорошо. Если Джон недоволен его поведением, значит, Джон в порядке. — Да, конечно, — запнулся Генри, неловко переводя взгляд с Холмса на Уотсона. — Мы с отцом после смерти матери часто ходили туда гулять. И там было такое место… Оно такое… мрачное, таинственное. Местные называли его овраг Дьюара. — Он многозначительно посмотрел на когтевранца, но тот лишь приподнял брови в наигранном ожидании продолжения. — Это древнее имя дьявола. — И что? Генри нахмурился, не понимая, почему Шерлока совершенно не задевало всё то, что он говорил. Одно только название этого оврага у остальных людей вызывало мурашки по коже, но для Хогвартского детектива его слова были чуть ли не шуткой. — И в тот вечер ты видел дьявола? — решил спасать положение Уотсон. Слизеринец медленно перевёл взгляд на Джона и сначала неуверенно, но потом более заметно кивнул. — Да. Он был огромный, покрытый чёрной как смоль шерстью, с красными глазами. Он напал на моего отца, я… я видел, как он рвал его на куски, но почему-то больше я ничего не помню. Меня нашли утром, я бродил около болот. — Взгляд Генри был пустым, он словно смотрел сквозь стены, погружаясь в затуманенные детские воспоминания. — Тело отца так и не обнаружили. — Шерсть как смоль, красные глаза… — Джон старался как можно сильнее сосредоточиться на деталях и не демонстрировать слишком много эмоций. — Огромный… пёс? Волк? — Или магический эксперимент, — усмехнулся Шерлок. — Ты что, смеёшься? — начал злиться Генри. — А ты что, шутишь? — Генри, послушай, — мягким тоном заговорил Уотсон, слегка наклоняясь вперёд, — это произошло около десяти лет назад. Почему ты вспомнил это именно сейчас? — Из-за того, что произошло вчера, — хором ответили слизеринец и когтевранец. — Откуда ты… Откуда ты знаешь? — не то разозлился, не то удивился Генри. — Вычислил, — вздохнул Шерлок, закатывая глаза. И гриффиндорец закатил глаза вместе с ним, только по другой причине. — Несколько недель назад Луиза сказала Джону, что с тобой что-то произошло ещё месяцем раньше. Ты бы и не пришёл, если бы на днях не случилось что-нибудь волнительное. И вот ты здесь: непричёсанный, хотя уже давно не середина дня — не подумал об этом с самого утра, мысли были заняты другим; одна туфля промокла — ты наступил в лужу и мог бы сходить переобуться, но ты слишком спешил сюда, потому что целый день ждал этого разговора; кетчуп в уголке губ — вместо того, чтобы нормально поесть в столовой, ты на ходу схватил первый попавшийся под руку бутерброд и ушёл, ни разу с того момента не посмотрев на себя в зеркало; на рукаве чернила, но, судя по состоянию манжетов, обычно ты пишешь более аккуратно и ни разу не пачкал рукав, хотя рубашка достаточно старая, судя по верхней пуговице; а ещё тебе очень хочется покурить — подрагивающие пальцы, следы на ногтях. Сядь и покури, мы ничего не имеем против. — Это позёрство, — чуть ли не по слогам сказал ему Джон. — Конечно, люди всегда позёрствуют. На это у гриффиндорца не было ответа. Как, собственно, и у Генри. Он поёрзал на стуле, не сводя глаз с Шерлока, и впрямь подрагивающими пальцами достал из кармана упаковку пластырей, вытащил из неё сигарету и полез за зажигалкой, но Холмс одним движением руки зажёг на её конце небольшой огонёк и придвинулся чуть ближе — во времена безделья никотин становился особенно привлекательным. — Генри, извини за недоверие, — неуверенным тоном начал Джон, краем глаза наблюдая, как когтевранец шумно вдыхает дым от сигареты их гостя, — но тебе никогда не приходила мысль, что вся эта история — выдумка? В смысле, что ты, будучи ребёнком, придумал себе такую картинку, чтобы… справиться со стрессом. — Получилось так себе, — пожал плечами Шерлок, за что заработал ещё один недовольный взгляд в свою сторону. — Луиза так же говорит, — безрадостно ухмыльнулся Генри. — Она даже предложила вернуться туда, чтобы проверить… убедиться, что там ничего не было. — И что же случилось? — Когтевранец слегка сощурился, отслеживая малейшие изменения в лице собеседника. — Я видел, — начал говорить Генри, но сделал паузу для затяжки, — я видел следы. Они были такие… — Ску-у-ука, — прервал его Шерлок. — Очень жаль, но я не психотерапевт, такие дела не расследую. — Он подскочил с кровати, одёрнул жилетку и принялся энергично ходить по комнате в поисках непонятно чего. — Хотя Джон может посоветовать одного врача, очень хорошего. Вылечил его хромоту за один сеанс. — Ты не дослушал про следы! — Следы оставило какое-нибудь животное, в лесу таких полно, либо твоя подружка решила посмеяться над тобой. Дело раскрыто. — Луиза не… Она не моя подружка! — Спасибо, что покурил. Дверь найдёшь сам. — Но ты даже не дал мне договорить! Это были следы гигантского хаунда! — отчаянно крикнул ему в спину Генри, и Шерлок неожиданно остановился. Медленно повернувшись, он сделал несколько шагов назад, смотря на слизеринца пугающе сосредоточенным взглядом. — Что ты сказал? — Я видел следы собаки… — облегчённо заговорил Генри, но Холмс его перебил. — Нет, твои точные слова. Повтори дословно свою последнюю фразу, ничего в ней не меняя. Джон неосознанно выпрямился, пытаясь выхватить из диалога ту крупицу, что заставила Шерлока вмиг перейти в состояние наибольшей концентрации, и Найт опустил взгляд, пытаясь вспомнить, что именно он сказал. — Я сказал… «Но ты даже не дал мне договорить, это были следы гигантского хаунда». Да? — Дело стоящее, — заинтересованное улыбнулся Шерлок. — Прости, что? — не понял Уотсон. — Спасибо, что остановил. — Стоп-стоп, — ухмыльнулся гриффиндорец, — что случилось? Минуты ни прошло, как ты сказал, что следы — тягомотина. — Следы ни при чём, Джон, ты, как всегда, не слушаешь, — без раздражения ответил Шерлок, складывая руки домиком под подбородком. — Ты, — он повернулся к Генри, и тот чуть не подскочил вместе со стулом, — иди и отоспись, завтра будет насыщенный день. — Да, но… — Уходи, — с нажимом повторил Шерлок, указывая рукой на дверь, слизеринец, весь будто бы сжавшись, тихо вышел из комнаты, и Джону подумалось, что в этом учебном году слухи про «местного сумасшедшего» точно не закончатся. — Ты мог бы быть и помягче, — сказал Уотсон, как только дверь закрылась. — И вообще, ты… Что ты тут только что устроил? — Допрос, — мгновенно ответил когтевранец, невинно приподняв брови. — Это не… Это не называется «допрос»! Что на тебя вдруг сегодня нашло? Когтевранец неприязненно пожал плечами, отводя взгляд в сторону, и Уотсон чуть приподнял брови, дожидаясь хоть какого-то объяснения. Его не покидало ощущение, что именно в этот день что-то в гениальном мозгу Холмса переклинило, что он стал особенно невыносим, хотя, казалось бы, у Уотсона уже давно должен был выработаться иммунитет. — Леди Смоллвуд поставила магический замок на запретную секцию, — с явной неприязнью в голосе сказал Шерлок спустя полминуты. — Его не взломать без какого-то артефакта, а тот точно постоянно находится у неё под носом. — И ты поэтому весь день как на иголках? — На губах Джона мелькнула улыбка, и Шерлок закатил глаза, отворачиваясь. — Что собираешься делать завтра? — спросил гриффиндорец, уводя разговор в нейтральное русло. Холмс повернулся к нему в пол-оборота, слегка прищурил глаза, словно бы искал в словах подтекст, но на деле он лишь зацепился за обращение — почему-то Джон решил, что завтра он собирается заниматься расследованием без него, а это было крайне далеко от правды. — Мы пойдём на ферму и найдём это животное, — сказал он таким тоном, словно всё сказанное было абсолютно очевидным. — Нам только что сказали, что в том месте некоторое животное разорвало взрослого человека и наверняка волшебника на куски, и ты решил, что пойти туда и поискать его — это лучший вариант? — уточнил Уотсон, смешивая в голосе сарказм и только-не-это в равной степени. — Там нет никакого животного, Джон, — протянул Шерлок, подходя к соседу. — И кого же ты тогда собрался искать? — нахмурился гриффиндорец. — Истину, — с улыбкой чеширского кота ответил Холмс, и Уотсон сдался: продолжать расспрашивать Шерлока о чём бы то ни было, когда он начал говорить загадками, бесполезно. — Я знаю, что пожалею об этом, — медленно сказал Джон, поднимаясь с кровати и вставая к соседу достаточно близко, чтобы обнять его за шею, — но почему ты решил отправиться туда только завтра, если сегодня тебе всё равно нечем заняться? — Потому что, — в тон ему ответил когтевранец, — у моего напарника и биографиста через несколько минут начинается тренировка по квиддичу. — Чёрт. Уотсон метнулся к шкафу со скоростью молнии и уже через секунду покинул комнату, успев только смазано чмокнуть Шерлока в щёку. Коротко вздохнув, Холмс посмотрел в окно, на бесконечный тёмный лес, за которым скрывается небольшая ферма, о которой ничего никому неизвестно. Где-то в чаще непривычно рано завыл волк, к нему присоединились его товарищи, и растение на подоконнике присоединилось к их песне, лениво перебирая листьями.