Самый отстойный квест

— Сраконий мост, — меланхолично обозначил пункт прибытия Телдрин. Хродольф молча протянул ему зелье уничтожения запаха; алхимик из Хродольфа был грубый, но эффективный. Телдрин смочил составом тряпицу, обмотал её вокруг нижней части головы. Только так и получилось выжить… — Почему я всегда вынужден убирать то, что другие нагадили? — пожаловался Хродольф. Дельфина лишь посмотрела насмешливо и не сказала ничего. Телдрин еще раз убедился, что под личиной бретонки средних лет скрывается помесь даэдрота и дреморы… впрочем, дорога, полная поджопников, сомнительных материнских инстинктов и внезапных апперкотов метлой это в полной мере подтвердила. Небось, у таких и растут зубы между ног… нет, лучше об этом не думать. Завершив сооружение респиратора, Телдрин с тоской обозрел остатки того, что некогда было лучшим имперским лагерем Скайрима. Кто сказал, что драконы — существа магические и на испражнения у них нет ни времени, ни средств? Врал он всё, этот кто-то. Приукрашивал действительность. Гадят крылатые волшебные ящерики так же, как и все прочие облечённые в плоть создания с чешуёй — через клоаку и весьма обильно. Можно было бы придумать, что у них альтернативный желудок, и в энергию идёт всё-всё… но кто много ходил по пустошам, тот видел и кучи дерьма с частями доспехов, и поблёвки с полупереваренными костями. И это точно не религиозные скульптуры огров. Точно-точно. Ландшафт был не просто безбожно изгажен (даже удивительно, как в летающей бестии столько всего помещалось): Драконий Мост и деревня рядом теперь напоминали приколизейный сортир в Кватче после соревнований. — Да ладно вам, не кривите рожи — зато и вам золота перепадет, и мне на ремонт Храма останется, — ободряюще протянула Дельфина. — Вот помню, как довелось мне однажды делегацию Талмора перебить в одном из холдов, и тела-то я сожгла, как же без этого, вот только прятать их пришлось в деревенском сортире. И вот стоишь ты поутру, вдыхаешь свежий запах человечьего дерьма с нежными нотками горелого мяса и паленых волос, а на тебя из парашной дырки неутопший глаз смотрит… Нет, только не еще одна быль от доброй ривервудской тетушки. Где там уже эти аборигены-копрофилы? Встречали ассенизаторскую делегацию как положено — нет, не хлебом-солью, а бюрократией и подозрительными рожами. Несколько очень невеселых легионеров топтались на месте, не желая подходить совсем уж близко к источнику проблемы; оттирали сапоги лопухами мрачные рослые бородачи с неприветливыми лицами… — Эй, имперская рать, привезла вам рабов, как и договаривались! Гоните золото и две лопаты! — заорала старая мегера, спрыгнув с повозки. — А вот мы так не договаривались, подумал Телдрин. Хитрая старая су… — Дельфина, какая встреча! — закричал ей жирный, старый и очень потный мужик в ответ — походу, староста. — Я уже и не надеялся, право слово. Какие хорошие у тебя… работнички!.. Не Довакин ли это собственной персоной? Он подошел к Хродольфу, широко улыбаясь. «Еще зубы нам всем проверь да имбирь в жопу засунь, как на конской ярмарке», — подумал Телдрин. Староста суетился больше всех: у него дома из-за драконьего несварения случилось совсем уже ужасное несчастье. Несчастье в виде драконьей головы с куском шеи торчало прямо из печной трубы, застряв узким рылом в ней намертво. Двое здоровенных детин пытались обвязать череп веревками и вытащить, но выходило ровным счётом ничего, а разбирать трубу был не вариант: печника дракон сожрал неделю назад. Может быть, беднягу так вспучило именно из-за сией трапезы, ведь печник пил, как тролль, и закусывал всегда исключительно мамонтовым сыром, а по отцовской линии, говорят, имел в роду великанов. Совершенно не диетическое питание, особенно для крылатого сына древнего бога. — Ну Довакин, — обречённо признался Хродольф. Староста скорчил козью морду и сунул им с Телдрином по лопате. Дельфина махнула на прощанье рукой, взметнула широкой юбкой и ушла к компании легионеров, пить холодный эль и любоваться на живописные холмы коричневого отлива. (Стоило только отвернуться, она уже методично опиздюливала какого-то имперского пацана вездесущей метлой и его же собственным мечом под громкие улюлюканья). Хродольф же, избавленный от её чуткого руководства, поплевал на руки, взял лопату, обозрел фронт грядущих работ… и загрустил. Ладно изгвазданный мост; но дерьмо затопило нижнюю часть деревни по окна и даже не думало стекать в речку. Местные приготовили несколько крепких телег, но… в самом деле, КАК? — Слышь, Телдрин? Призовёшь свою атронашиху? Девочка горячая, может, подсушит этот мрак, а то больно жидкое всё, тут не лопата, тут ведро нужно… — Она меня и без того ненавидит. — Даэдра всех ненавидят! — Стыдно. Перед дамой. Даже даэдрической. — Ну не ты же обделался, в самом деле. — Может, сперва что-нибудь крикнешь? — А нет способа обычнее?.. Меня стража в каждом городе просит не орать! — Слышал я легенду. Как лорд Вивек убирал двемерскую гуарню. Дело в том, что один двемерский царь докумекал, что на одних анимункулах хозяйство не построить, и решил завести гуаров. Но обращаться с ними двемеры не умели, потому гуарня была загажена по самую крышу и воняла так, что с неба сыпались птицы, двемерские дирижабли и случайные нордские драконы. И вот лорд Вивек, который был тогда ещё просто Векком, в очередной раз провинился перед Хортатором и был сослан совершить три подвига. Долго он думал, что делать со зловонной гуарней… — И как, придумал? — Речку ближайшую отвёл туда, всё дерьмо и смыло. Только у нас так не получился — не знаю, что нужно сюда уронить, чтоб вода поднялась. Ладно, давай крикни уже. Довакин ты или нет. Я нас щитом накрою. — FUS-RO-DAH!!! Жидкая масса лишь брызнула во все стороны и заляпала ещё один дом. — Ты другие Крики знаешь вообще? — YOL-TOOR-SHUL!.. …Запёкшееся дерьмо было ещё хуже жидкого. По нему теперь получалось ходить, но чтобы его убрать, теперь пригодилась бы только пила. Жители там, под завалом, уже наверняка либо давно померли, либо наладили поставку свежего воздуха магией — столько аммиака не вынес бы и сам дракон… Пилу им, конечно, тут же любезно принесли. Матерясь и кряхтя, Телдрин и Хродольф выпилили два блока из основания и задумались: продать их рьёклингам (коим плевать, из чего дома строить) казалось заманчивым бизнес-планом, но их бы никто и никуда не повёз. Идею запрячь Дюрневира в старый двемерский грузовой дирижабль отмели сразу. С другой стороны, скалывать отвратительную субстанцию со сложной архитектурной формы Моста было куда быстрее и приятнее, чем смывать тряпкой. И воняло меньше. Кто-то из легионеров даже начал подбирать осколки. Интересно, зачем? Продавать потом в Сиродиле? «Бетонированный драконий кал из Скайрима, цена — септим за осколок!». Вот уж правда, деньги не пахнут…. — Смотри-ка, можно эти брикеты под видом нордской народной промысловой керамики загнать! — раздался звонкий женский голос. — Ну и покрасим, а потом скажем, что это кость драконья. Фаренгар все равно не отличит… …и почему каждый раз, когда Телдрин думал, что люди не могут разочаровать его больше, эта женщина появлялась, чтобы поддать жарку? — А, и да, — продолжила Дельфина, — Слышьте, господин староста? Ставлю тридцать септимов на то, что они раскопают все за три дня. Детки у меня способненькие, умненькие, и работать очень любят, вон как своей любимой тетушке помогают. — А я говорю, не меньше недели провозятся. Один бухой, другой из темных, — невозмутимо ответил староста. Телдрин оглянулся. Из всей деревни работали лишь они. Мрази, какие же трусы, с’виты и мрази, подумал Телдрин, крепко закрыл повязкой нос и снова взялся за пилу. Видите ли, религия им не позволяет трогать драконьи какашки — священные очень!.. А то, что там, под завалом — засралом? — их собственные погибшие родичи, это, значит, всё равно…