Дракон и Волчица (или Комедия о соблазняющей юности и голосах в голове)

      Арья мигом повеселела, стоило Рейгару появиться в поле зрения, а потом жадно облапала его взглядом, проходясь глазами по многочисленным шрамам (они даже больше её внимания пока привлекли, чем то, что она собиралась «поглощать как конфетку», как говорила Рейнис): на руках, на ногах, и самый большой и страшный — на груди. Арья, конечно, слышала эту историю. Дядя Нед однажды рассказал, он был хорошим другом старшего Баратеона с его огромным молотом. Какие только несчастья не случаются на поле боя, страшно представить, что было бы с государством, убей этот случайный удар будущего короля.       Девочка выслушала стихотворение (заодно случайные свидетели покинули видимую область, притаившись за дверью), а потом снова, как завороженная опустилась взгляд на шрам, касаясь его кончиками пальцев. Сама она обладала лишь парочкой и то мелких: там неудачно упала, там обо что-то глубоко поцарапалась... Мелочи. А тут... Гладкая шрамовая кожа была странной на ощупь, но под ней счастливо билось живое сердце.       И как-то так вышло, что без предупреждения её рука начала скользить кончиками пальцев ниже. В конце концов, «конфетку» пощупать и поглазеть на неё тоже хотелось.       Рейгару очень повезло, что он понятия не имел про то, как именно называла про себя его член Арья. Иначе, вместо своего поэтического экстаза, он бы немного испугался. Ну, или не немного. Но он того не знал, а потому восторженно наблюдал за пальцами, скользящими по его коже. И сразу же выдал вторую строфу, в которой было про нежные прикосновения, что лучи солнца, разжигающие пожар в его сердце и прочие глупости. А сразу после этого, он хрипло прошептал:       — Ты стала еще красивее, — впервые не используя вежливый тон. Даже на свадебном пиру он обращался к Арье только «моя леди», со всей обходительностью, на которую был способен. А сейчас, наконец-то, почувствовал себя вправе говорить с ней, как с равной.       И, сколько бы Рейгару ни нравилось чувствовать на себе касание нежных пальцев, он взял ее за запястье, останавливая, и потянулся к ее губам с поцелуем. Все-таки то, что они проделали в септе, не было полноценным поцелуем. А он так скучал по ее губам.       Арья хихикнула над второй строфой, в конце концов, она вышла замуж не только за короля и воина, но ещё и за поэта и музыканта, так что была готова к таким экспромтам, к тому же, они были посвящены ей, что тоже не маловажно.       — А ты нет, — девочка шутливо отклонилась от поцелуя, — дальше просто некуда! — и, посмеявшись над своей шуткой-комплиментом, позволила утянуть себя в поцелуй, прижавшись к чужому телу как можно ближе. Всё-таки, когда они оба обнажены — всё ощущается по-другому. И волнение вперемешку с азартом зажглись в животе, распространяясь подобно лесному пожару по всему телу.       Она тоже скучала. По его страсти и по тому, как он словно бы захватывал её в поцелуе, не подавлял, но показывал своё доминирующее положение, и хотя ей удавалось повоевать немного, в конце она обязательно сдавала позиции. И сдача становилась слаще всего, на удивление.       Оторвавшись от губ Рейгара Арья спросила:       — А своей жене ты разрешишь проделать с тобой то, что не разрешал вне брака?       Рейгар нашел эту шутку не смешной, но очень лестной. И зачарованно смотрел на то, как его жена смеется. А поцелуй вовсе заставил забыть обо всех планах, которые у него были. Он сам не заметил, как оказался над Арьей, готовый наброситься на нее без всяких прелюдий. Благо, опомнился раньше, чем сделал. Поцеловав носик супруги, он лег рядом набок.       — Полагаю, моя жена — полноправная леди-хозяйка моей постели, — улыбнулся Рейгар на вопрос. Он полагал, что девочка уже успела — и давно — узнать о том, как приносить удовольствие ртом. И, пожалуй, если она так стремилась это сделать, то лучше с этого и начинать. Чтобы в дальнейшем его не отвлекали от того, чтобы сделать все правильно.       Рейгар уже давно не чувствовал такого странного, опаляющего желания, которое было настолько сложно контролировать. Даже в том домике в Зимнем городке, он чувствовал рамки и легко сдерживал себя от того, чтобы их переступать. А сейчас, в отсутствии этих самых рамок, даже немного дрожал.       Давай уж сделаем все правильно?       Мы снова на одной стороне, восхитительная новость.       Так родилась третья строфа, в которой Рейгар говорил о том, что желание захлестывает его неумолимо, подобно морской волне, а его разум остается маленьким плотиком, на котором долго держаться в шторм невозможно.       Арья широко улыбнулась. И хотя ей безумно нравилась напористость Рейгара и то, как он навис над ней скалой, закрыв от неё весь остальной мир, но так она бы не получила то, чего желала уже очень давно, так что даже смогла сдержать разочарованный вздох, а потом приступила к делу. Во-первых, она перевернула супруга (это было странно осознавать даже в мыслях!) на спину, перебрасывая через него собственную ногу, но удерживая весь на коленях.       Взгляд её медленно, в желании продлить нетерпение и ожидание, скользил по длинной шее, по груди и шрамам, по собственным ладоням, уперевшимся в низ холеного пресса, а потом...       — Воу, однако! — Рейнис, конечно, рассказала ей основы, да и нет-нет да Арья видела чужие «колбаски» между ног, но тут воистину, не колбаска, а дракон. Как ни странно, она не начала волноваться, что он не поместится (ни в рот, ни… в другой рот), она просто его рассматривала, такой странный, впервые вблизи. — Это значит, что ты меня хочешь.       Последнее она сказала полувопросительно, полуутвердительно, потому что теория теорией, но практика важнее. И пока её голова думала, её рука уже всё решила и потянулась к странному, но такому... притягательному органу. — Воу, — на этот раз «воу» вышло тише, потому что девочка полностью сосредоточилась на своей новой игрушке. Она помнила что-то про то, что не надо сжимать член, как меч, что он вообще хрупкий и нежный, но и «щекотать» его не надо, так что она обхватила ствол, пытаясь найти золотую середину. — Он такой нежный на ощупь.       Рейгар честно сдержался на первый возглас, чуть поерзав плечами, чтобы не нарушать стабильность опоры супруги. Хотя, больше всего ему хотелось заерзать всем телом. Странное желание рисоваться для его возраста.       Странные желания для твоего возраста — это то, как тебя надо было назвать.       Но вот на вывод, который Арья сделала, он сдержаться не смог и расхохотался, придерживая девочку за плечи, чтобы она не свалилась с его сокращающегося живота, в который упиралась. Какая ему досталась проницательная супруга.       Прикосновение не заставило Рейгара перестать смеяться. Но понизило тон и интенсивность. Он убрал руки с плеч Арьи и, улыбаясь, закинул их за голову, предоставляя девочке полную свободу делать все, что ей вздумается.       — Мне очень интересно, кто тебя просветил в этом вопросе, — задумчиво пробормотал Рейгар.       Арье приходилось удерживаться на одной руке, пока Рейгар хохотал, но в целом, ей это не мешало (да и он помогал), поэтому когда мужчина расслабился под ней, девочка, наконец, спустилась пониже, устроилась поудобнее и предвкушающе улыбнулась.       — Можешь попытаться угадать, — фыркнула Старк, опустившись лицом ещё ниже и едва удерживаясь от желания провести по нежной коже языком и попробовать Рейгара на вкус. Но сначала, как говорила Рейнис, лучше было начать рукой (может, так было лучше конкретно для Арьи, она понять не смогла бы в любом случае), так что так девочка и сделала, завороженно наблюдая за тем, как головка то обнажается, то пытается спрятаться обратно. Ей вообще всё это было так интересно, из-за чего она забывала чувствовать страх и нервозность.       Когда рука стала влажной от выделившейся смазки, Арья уже не смогла сдерживать любопытство, и слизнула полупрозрачную, мутноватую каплю с кончика языком. Она как-то горчила, но в целом, ничего ужасного.       Рейнис говорила, что если от вкуса не потянет блевать — это уже половина победы. На радостях Арья решила, что руки могут продолжать свои действия (вторая уже вовсю изучала «яички» (Арья хохотала как безумная, когда услышала их название в первый раз, потому что первой её мыслью было: так вот где всё это время прятались тайники с драконьими яйцами!), а вот ртом она поработает. Накрыв губами головку, она просто ласкала её языком, и если бы не горьковатый привкус, было бы совсем идеально. Ей нравилась шелковистая структура, жар, пульсация и подрагивание под кончиком языка.       Тренировки не закончились даром, теперь она контролировала руки даже в почти невменяемом состоянии, так что те неожиданно ничего не передавливали, не хватали, а продолжали свою деятельность аккуратно. Чего не скажешь об энтузиазме Арьи, потому что та уже пошла напролом, и решительно, волнообразными движениями принялась вбирать в рот больше. Потому что она сейчас могла думать о том, что говорила ей Рейнис лишь фрагментарно. На неё странно действовало происходящее, вроде бы удовольствие приносила (в теории) она, искренне стараясь прятать зубы и плотно облегать ствол губами, а жар разгорался в ней.       Однако естественно, с наскока не получилось, в какой-то момент слюны стало слишком много, и Арья отстранилась, закашлявшись.       — Это сложнее, чем я думала! Но и приятнее, — девочка облизнулась, утирая подбородок и улыбнувшись Рейгару.       Рейгар вздрогнул первый раз, когда Арья коснулась его головки языком. И тут же его расслабленная поза сменилась чуть напряженной, а на лице вместо мягкой улыбки было ожидание. Второй раз он вздрогнул, когда супруга обхватила его ртом. Он решил, что не будет ей подсказывать или направлять руками и просто издавал звуки. Стоны для особо приятных движений, тяжелые вдохи для того, что в целом, стоит оставить, и тишина для того, что ему вовсе не нравилось. Последнего было много меньше.       Рейгар так же делал в голове заметки: что рассказать, где поправить, на что указать. Но в целом, ему было достаточно того, что она мокрая, горячая и явно сама наслаждается процессом. Интерес, который можно было прочитать на лице Арье заводил больше всего. Невинная любознательность и член во рту.       Ты будешь гореть в аду всю вечность. И знаешь, я бы сказал, что ты это заслужил. Проблема в том, что с тобой буду гореть и я.       Но его, правда, очень заводило это зрелище! Она была такая невинная, чистая и непосредственная. И обхватывала губами его член так туго, что Рейгар мог видеть мышцы, проступающие на ее лице.       Когда Арья подняла голову, он ответил ей улыбкой, в которой мешалось желание, благодарность и одобрение. А потом прищурился лукаво.       — Раз ты не хочешь мне говорить, кто тебе про это рассказал, я с удовольствием послушаю о твоих впечатлениях. Мне никогда не доводилось, — он кивнул на свой пах и приподнял брови.       Помимо того, что Рейгару, правда, было интересно знать, как ощущает его Арья, это еще и замедлило бы процесс. Он не спал ни с кем последний год, а девчонка выглядела, как само воплощение порока и наслаждения. Со своими мокрыми губами, блестящими глазами и этой улыбкой, за которую можно было отдать полкоролевства.       Арья на секунду подвисла от выражения на лице Рейгара, а потом улыбка её стала ещё шире.       — Это так странно! — девочка была только рада поделиться впечатлениями. — На вкус ты, конечно, не как свининка из костра, но тоже очень даже ничего, — Арья ощерилась, показывая зубки, но в целом, у неё просто было перевозбужденное, игривое настроение. — Да и челюсть побаливает такую громадину пытаться засунуть в рот. Но... — её рука, было замедлившая движение, снова начала водить по члену вверх-вниз, — языком так чётко чувствуется каждая венка, пульсации проходят словно сквозь меня тоже. Это как будто делить удовольствие на двоих, — глаза Арьи сверкали, и она без лишних дальнейших слов вернулась к делу, которое так пришлось ей по душе. На этот раз она была степеннее, не пыталась заглотить чужой член за три погружения, она облизывала его, прихватывала губами по всей длине, посасывала головку и сосредотачивала на ней большую часть своего внимания, а потом уже, когда желание попробовать снова взять больше пересилило, Арья начала осторожно и медленно, опускать и поднимать голову, насаживаясь на ствол, каждый раз чуть больше, пока не взяла примерно половину, но это был её предел на тот момент.       Рейгар опять не смог сдержаться и рассмеялся. Да, проблемы были бы в том случае, если бы он был на вкус, именно как свининка. Но все остальное он тоже услышал, так появилась часть заключительной строфы в его стихотворении о первой брачной ночи. Но конец все никак не хотел приходить и Рейгар просто сосредоточился на ощущениях.       С каждым движением Арьи не только последние строки казались все ближе, но и пожар в паху распространялся по всему телу. Теперь голос в голове был уже другим. Один просил отпустить себя, а второй настаивал на том, чтобы продержаться еще немного, ухватить чуточку больше того удовольствия, которое доставляли ему губы и язык Арьи.       Супруга явно была на стороне первого голоса. Потому что чем ниже она опускала голову, чем больше принимала в себя его длину, тем сложнее было хоть как-то себя контролировать. И Рейгар, хрипло проговаривая последние строки, в которых говорил о том, что Арья — богиня чувственных наслаждений, похищающая разум и сердце, излился.       Он запоздало подумал о том, что, наверное, стоило ее как-то предупредить и отстранить. То, что ему самому это никогда не казалось неприятным или странным, не значило, что Арья была к такому готова. Или что ей, в целом, понравится. Поэтому, услышав, что она поперхнулась, Рейгар вынырнул из сладкой неги и, схватив с пола кусок ткани (что оказалось его рубашкой, судя по кружеву), подал ей.       — Я не подумал, ты можешь сплюнуть, если тебе неприятно.       Приподняв Арью на руках и усадив рядом, он встал и, взяв кувшин с вином и кубок, вернулся в постель. И наполнив, подал девочке, виноватым выражением на лице.       Арья удивленно дрогнула, когда член запульсировал сильнее и активнее и словно бы стал больше совсем немного, но учитывая, с каким трудом она его запихивала в рот, она почувствовала даже такое незначительное изменение. И не успела она среагировать, как почувствовала первую порцию вытолкнутого семени, которое почти обожгло, в заднюю часть горла неожиданно стрельнуло горячее семя, и из-за этого удивления она мигом поперхнулась.Правда, на настойчивости и упрямстве ещё какое-то время сдерживала кашель, лишь отстранилась немного, набрав всё на язык на этот раз (сперма, в целом, была таких же вкусовых качеств, как и смазка), и если бы не желание продышаться, Арья, может, даже проглотила бы это, а так, пришлось воспользоваться помощью Рейгара и смачно откашляться, чувствуя, как горло возмущается таким издевательствам над ним.       Остаточный вкус, правда, никуда не делся, и хотя Арья не слишком хотела запивать его вином, ей было необходимо промочить горло, так что половину кубка она опустошила.       — Это просто было неожиданно. На самом деле, насколько я успела заметить, на вкус терпимо, — Арья улыбнулась припухшими губами, которые всё ещё блестели влагой, голос её, правда, стал хрипловатым после всех махинаций, но в целом она выглядела довольной. — В следующий раз, мне не придётся портить твою рубашку, — с явным намеком добавила девочка. Если она за что-то бралась, она брала себе целью стать лучшей.       — Извини, — улыбнулся Рейгар, с выражением «я дурак» на лице. — Позволь мне загладить свою вину.       Ага, зализать эту рану.       Он забрал у Арьи кубок и рубашку, первый отправив на столик, а вторую — куда-то. Мягко толкнув девочку на спину, он сначала нежно ее поцеловал. Сейчас быть нежным было куда проще, когда самое горячее пламя желания оставило только тлеющие угольки. Оторвавшись от губ Арьи, Рейгар перешел к тонкой шее, рукой тем временем скользнув по внутренней стороне ее бедер снизу вверх, проверяя, как она себя чувствует. Обведя пальцем клитор, он даже не удержался и удовлетворенно хмыкнул.       Ну, раз так, то можно не тянуть. Быстрая дорожка поцелуев, минуя грудь, легкий укус под пупком и на обеих бедренных косточках, а потом — главное.       Арья была настолько возбужденной, что Рейгар решил начать медленно и нежно. Сначала самым кончиком языка прошелся по клитору, чуть сдвигая кожаный капюшон вниз. Потом подвинул его вверх. Мягко обхватил губами, слегка посасывая и плавно увеличивая давление. Потом вновь вернулся к капюшону, пока не рискуя касаться клитора напрямую.       Руками Рейгар протиснулся под ягодицы и начал их мять. Немного грубовато, чтобы после появилось тепло от интенсивных прикосновений. Потом погладил большими пальцами вход, стараясь действовать как можно аккуратнее и не повредить невинность.       Движения языка тем временем становились все настойчивей. И Рейгар уже не пытался не касаться каких-то мест. Он запомнил, что ему надо было делать, чтобы Арья кончила, и целенаправленно двигался в том направлении.       Арья не видела в этом никакой вины, ну, не предупредил, с кем не бывает, это было даже в какой-то мере почётно, ведь Рейгар потонул в удовольствии, которое ему приносила Арья. Впрочем... впрочем, потом она быстро эту «вину» приняла, лишь бы получить подобное заглаживание. Она была уже чувствительна, на самом деле, всё это действо с членом разогрело её так, что если бы мужчина не начал медленно и нежно, она бы кончила быстро и, вероятно, даже немного болезненно.       Впрочем, она получала свою долю осторожного удовольствия, который лишь не позволял костру всполыхнуть слишком быстро, оттягивая момент. А это было приятно, да и Рейгар действительно много помнил с того раза, и поэтому переход вздохов в стоны, а стонов в вой не заставили себя ждать, стоило Таргариену приступить к делу всерьёз.       — Рейгар! — это было не то предупреждение, не то крик о помощи, потому что в следующий момент, Арья отчаянно вцепилась в чужие волосы, вжимаясь пахом в чужое лицо и пережидая ярчайший оргазм. Конечно, она уже поняла, как всё делать с собой, всё-таки полтора года прошло почти, но это было несравнимо с тем удовольствием, которое она испытывала ото рта Рейгара. Воистину во всех проявлениях королевский рот.       После такого невероятного напряжения пришло расслабление. Ягодицы отдавали жаром, между ног пульсировало, иногда по телу, если попытаться напрячься, проходили остаточные волны удовольствия.       — А теперь будет главное? — хрипло, сонно (но так лишь казалось из-за её полной расслабленности) и довольно спросила Арья.       Рейгар очень хотел снова прибраться за собой, но вовремя остановился. Ему все эти соки еще потребуются. Но сначала он, продолжая ласкать клитор Арьи, слушал ее крики, чуть ли не рыча от удовольствия. Это и то, что теперь ему не надо прятать девочку, назначать таинственные встречи и вести себя так, будто между ними ничего нет — еще сильнее заставляло поверить, что она принадлежит ему. Его личная маленькая прелестница со своим сводящим с ума запахом, голоском, который хорош и для воинственных кличей, и для стонов наслаждения, и любопытством.       — Теперь — да, — Рейгар сел и заговорил серьезно. — Я не знаю, сколько тебе объясняли про первый раз. Но тебе может быть больно. И ощущения, скорее всего, будут куда хуже. И лучше может не стать достаточно долго.       Он хотел бы рассказать о том, что Лианна вовсе не получала удовольствия от основного действа, довольствуясь его ртом, но решил, что это грубо. Поэтому он навис над Арьей и начал ласкать ее соски, одной рукой опираясь на локоть, другой он поглаживал тот, который был обделен вниманием его рта.       Арья очень сильно напрягла волю, чтобы не закатить глаза. Конечно, она знала, что будет больно. Вполне вероятно, учитывая соотношение размеров, ей будет больно, как он и говорил, довольно долго. Но кто она такая, он думал? Кисейная барышня, которая от капли крови в обморок хлопнется? Боли Арья Старк не боялась.       — Всё в порядке, — в конце концов, даже почти мягко высказалась Арья, ведь всё это Рейгар говорил из заботы о ней. — Если уж от этого процесса будешь получать удовольствие пока только ты, я надеюсь, это будет крышесносное удовольствие, — сорвавшись в конце на тихий стон, улыбнулась девочка, вцепившись пальцами в широкие плечи.       Рейгар улыбнулся, продолжая свой кропотливый труд над грудью Арьи. Он подозревал, что она итак все знает, но после провала с семенем, решил, что стоит на всякий случай, обговорить еще раз. Уделив внимание второму соску, Рейгар вновь спустился ниже, лаская языком клитор. Теперь он не разменивался на слабые прикосновения. Прошло достаточно времени, чтобы Арья расслабилась и могла принять эти ласки, поэтому он просто пер проторенной дорожкой.       И, услышав достаточно интенсивные стоны, оторвался от нее, устаиваясь. Направив себя, Рейгар начал медленно втискиваться, скалясь и рыча от боли и желания просто толкнуться как можно сильнее. Одна рука его лежала на тазовой косточке Арьи, не столько удерживая на месте, сколько создавая иллюзию удерживания. А вторая — скользила от одного соска к другому.       Арья начала волноваться только тогда, когда все, собственно, уже началось. Она боялась того, что ей лишь казалось, что ей не страшна боль. И та действительно была, сильная, ни на что не похожая, однако девочка много тренировалась с мечом, и часто ей доставались жестокие и болезненные удары, она умела отвлекать саму себя. И она была рада, что Рейгар не забыл о ней, продолжая ласки, хотя его лицо было искажено в странной смеси отчаяния и благоговения.       Арья же глубоко и медленно дышала, иногда скатываясь в стоны (с одной стороны, из-за боли, а с другой из-за удовольствия и осознания того, что именно происходит), цеплялась за одеяло пальцами и просто думала о том, что скоро чужой член проникнет ей в желудок (неужели он на самом деле такой большой? она его даже во рту когда держала, таким не ощущала).       Спустя долгие мгновение неумолимое движение вперёд прекратилось. Арья выдохнула, ещё немного, и она бы точно заплакала от всего, что её сейчас переполняло: от боли до любви.       Девочка чуть приподнялась осторожно на локтях и посмотрела на место их стыковки. Действительно, он весь исчез в ней, пульсировал, распирал ее изнутри. Она даже пальцами пощупала это место не в силах поверить, что такая вместительная.       — Как... Ощущения? — она понимала, что ей ещё одного взлета не видать, но она могла насладиться наслаждением Рейгара.       Рейгару было сложнее от того, что он мог видеть, что Арье больно. И она была далеко не первой девицей, которую он сделает женщиной! Но, почему-то, именно сейчас он чувствовал себя отвратительно.       Стареешь.       Наверное, так оно и было. Потому что, войдя полностью, он замер и победно улыбнулся. Правда, вопрос сбил его с толку. В смысле — как ощущения? Нет, так не пойдет.       — Ты восхитительно горячая, — сказал Рейгар, положив большой палец на клитор Арьи и начав им двигать, повторяя то, что он проделывал языком. — Тесная настолько, что мне даже немного больно. Но это приятная боль, — он продолжал говорить, попутно двигая пальцем быстрее и нажимая сильнее. — Мне кажется, будто ты пытаешься оторвать от меня кусок и оставить его себе, — он усмехнулся и наклонился, вбирая в рот сосок. Зажав его зубами, он аккуратно продолжил: — очень жадная девочка. Но меня сводит с ума эта теснота и то, насколько ты мокрая, — зализав искусанную плоть, он перешел к другой груди, повторяя и продолжая двигать пальцем. — В целом? Ощущения, что я на седьмом небе.       Хотя ты попадешь в седьмое пекло.       Удовольствие от слов Рейгара, от того, какой он ее описывал, от того, какое наслаждение было на его лице, оно не убирало боль на совсем, но отодвигало на второй план. И Арья даже застонала по большей части от удовольствия в этот раз, обхватывая мужчину ногами и руками, притягивая ближе и сжимаясь ещё сильнее, хотя казалось бы, куда больше, а после этого расслабляясь вновь.       — Ты такой большой, — выдохнула Арья ему на ухо с тихим стоном, — я чувствую каждую венку. Это так бьёт по мозгам, — Арья понимала, что большая часть наслаждения — сидит в ее голове, а не теле. Но это не делало его менее приятным, да и Рейгар пробуждал тело тоже. Впрочем, стоит ему задвигаться, как вряд ли это продлится долго.       — А ты, м, закончишь это... В меня? — она знала, что надо пить чай и всё такое, но когда не только септа, но и мать, и Рейнис, поговорили с ней об этом, ей показалось важным завершить обряд до конца. Все прожить полностью.       «Просто замолчи», — простонал про себя Рейгар. То есть, вот эти восхваления его размеров и того, что ей нравится ощущать его внутри — это прекрасно, но вопросы о том, куда он собирается кончать — нет.       Рейгар подался вперед, продолжая свой кропотливый труд пальцем, и заткнул рот Арьи поцелуем.       — Не отвлекайся, — сказал он, садясь прямо и прикладывая к ее губам палец.       Он продолжал упорно идти к цели, одной рукой сосредоточившись на клиторе, другой лаская грудь Арьи. Когда та начала стонать громче, и в звуках можно было различить чистое удовольствие, Рейгар вновь склонился, подключая к ласкам рот. Целуя ее шею, ключицы, грудь. Только когда Арья вновь кончила, он выпрямился, довольно улыбаясь.       — Я закончу туда, куда ты скажешь, — прохрипел он, начиная медленно двигаться. — Только тебе нужно говорить быстрее.       Потому что она все еще была тесной, горячей и восхитительно мокрой. Просто быть в ней, чувствовать сокращения уже было достаточным, чтобы закончить. По крайней мере, не проделай она своим ртом все, что проделала раньше — Рейгар еще на середине работы над вторым оргазмом уже излился бы. А уж подключить к этому движения, когда его так туго стискивали...       Как подросток, честное слово.       С Арьей он себя именно так и ощущал. Будто она своей молодостью, жизнью и страстью возвращала его в те темные времена, когда ему было четырнадцать, и он даже не знал, что женщину можно удовлетворять ртом.       Арья после второго оргазма отходила дольше, ее потряхивало, и она едва могла сложить воедино вопрос и свой ответ на него:       — Я хочу все правильно, — даже язык заплетался, но более-менее понятно произнести фразу ей удалось. — Хочу почувствовать это внутри, — а потом она выпьет чай, промоет все, чем скажут, ну а если вдруг что, постарается не умереть во время беременности. Но последнее (беременность, а не старания не умирать) были настолько маловероятны, что шансов почти совсем не было. А ощутить хотелось здесь и сейчас, в брачную ночь, на брачной постели.       Боль стала тупой и словно бы случилась не с ней, и хотя ноги ещё продолжали цепляться за талию Рейгара, подрагивающие руки опустились на постель.       — Хочу почувствовать все, что ты можешь мне дать.       Рейгар бы ответил, сказал что-нибудь или, может, сочинил еще строфу, но он уже не мог говорить. Достаточным усилием было даже просто принять к сведению, что дергаться не надо. Сейчас. Дергаться он будет потом, когда надо будет найти своей супруге лунный чай.       Для того чтобы излиться ему надо было сделать всего несколько вещей: толкнуться еще пару раз и отпустить себя. Причем первое было не настолько обязательным, насколько второе. Так что Рейгар довершал толчки, уже давая Арье все, что она просила, и глухо рыча.       Арья восхищенно смотрела на Рейгара, который сейчас был таким... диким. Он рычал, двигался как-то рвано, весь напряженный, как тетива лука. Даже боль девочка не заметила, хотя та и усилилась из-за толчков, зато когда вовремя сконцентрировалась на ощущениях (половина её, однако, продолжала пускать счастливые пузыри на то, как невероятно выглядел в тот момент король), и смогла ощутить тот момент, когда член словно бы стал чуть больше, и она знала — это оно.       Сами толчки спермы она не чувствовала, не так, как со ртом, но усилившуюся пульсацию чужого члена — да, как по мозгам били и звуки, издаваемые Рейгаром. А потом он склонился к ней и начал шептать на валирийском, который Арья знала плоховато, однако само звучание его голоса на это языке было невероятным.       Уткнувшись носом в кровать, рядом с головой супруги, он, все еще держал ее за бедра, тихо говорил ей о том, что он без ума от нее, что она потрясающее, божественное создание и, что он влюблен, как мальчишка.       Лучше и не скажешь!       — Я уже не верил, что когда-нибудь снова могу сказать, что я счастлив, — уже на общем языке, вынурнув из отступающего наслаждения, признался Рейгар.       Улыбка не уходила с её лица, а в руках даже появилась некоторая сила, так что она обняла супруга, притянув ещё ближе к себе, чувствуя, как внутри ранее твёрдый член постепенно обмякает. Тоже интересное, хоть и странноватое ощущение.       — Мммм, я рада, и я тоже счастлива, — Арья звонко поцеловала Рейгара в подставленное ухо и тихо рассмеялась. — Рычи почаще. Это просто крышесносно.       Счастье — понятие очень субъективное и появляется весьма странно. Для Рейгара, который уже давно поставил на себе крест, счастье звали Арьей. И дело не столько в том, что его жизнь, закончив вращение вокруг королевства, завертелась вокруг юбки или тренировочных штанов. Просто его жена была молода, горяча, любопытна и активна. Чем и заражала старого дракона, давая ему иллюзию собственной молодости.       Рейгару приходилось бороться со своей королевой, чтобы передать все дела Эйгону. Он и сам бы с удовольствием не вылезал из постели, чтобы в одной руке Арья, в другой — арфа, но чем дольше он сидел в покоях, тем дальше откладывалось их приключение. Война была тяжелой, разумный Рейгар против Рейгара неразумного и его сумасбродной жены. Но первый как-то победил.       Двор, казалось, взорвался от новости. Люди не знали, что им делать: быть тревогу, надеяться или уезжать из страны на пару лет, чтобы посмотреть на нового короля из безопасности. Что приводило действующего на тот момент короля в недоумение. Умри Рейгар завтра, никто бы и бровью не повел, все бы счастливо смотрели на то, как престол занимает Эйгон и жизнь шла бы своим чередом. А тут — скандал.       Впрочем, волнение среди знатных господ и дам смущало в меньшей степени, чем нежелание сына отпускать отца. Но это уже было делом, которое решалось долгими разговорами, а не дворцовыми интригами, а от того — хоть и обидно, но куда проще.       Все было готово только через пару месяцев, за которые Рейгар сочинил две дюжины песен для своей королевы, специально для нее не сдерживал свои порывы рычать и показал ей все закоулки в садах замка. А еще получил гневное письмо от Брандона Старка, который обещал убить Рейгара, если с его девочкой что-то случится. И послание сие было отдано «его девочке», чтобы она сама разобралась со своим отцом. Все-таки, Арья королева, а королева должна решать некоторые вопросы. Да и обязанности у нее были. И чтобы совсем не расстраивать двор, Рейгар приставил к ней Рейнис, которая до этого выполняла те обязанности. Правда, дочь была милостива и всю бумажную работу оставила на себя, передав Арье только развлекательную и общественную части.       Арья тоже была абсолютно счастлива. Особенно до того момента, когда ей пришлось быть королевой не только в постели, но и в тронном зале, однако это не мешало ей наслаждаться жизнью. Рейгар отвечал на её ненасытность своей, и в некоторые моменты они становились двумя дикими зверьми (дракон и волчица), рычали, кусались, а потом её стоны, наверное, слышал весь замок.       Ей, конечно же, не хотелось выпускать Рейгара никуда из постели, но в какой-то момент она позволила себя уговорить, примерно с этого самого момента секса в их жизни немного поубавилось, прибавилось обязанностей, и Арья вступила в должность королевы, как в должность капитана стражи. Всё делала так, как сказано, ни шагу влево, ни шагу вправо — слишком огромная ответственность для неё! Так что она слушалась Рейнис, слушалась Рейгара, если у него были советы или задания, и старалась никого не подвести (целую страну, шутка ли!).       Корабль, на котором отправлялась на другой континент королевская чета, звался Кокеткой. Рейгар честно не обращал на это внимания, пока не было слишком поздно что-то менять. Ему, конечно, это казалось забавным, учитывая, кем была его Арья. А потому он сыпал глупыми штуками всю дорогу до причала.       — Улыбайся и маши, — шепнул он, когда корабль начал отдаляться от Королевской Гавани. Люди провожали Рейгара со слезами и причитаниями. Но даже так — все равно, желали счастливого пути.       Арья, конечно, уже скучала по Рейнис, по семье, которая приехала её проводить, хоть среди них и не было Робба с Дейенерис, даже Бран не приехал, но Брандон с женой, Санса и Рикон стояли на причале, при этом лорда-отца отчаянно пыталась успокоить леди-мать. Арья могла поклясться, что видела слёзы в его глазах! Дейрон и Рейнис стояли там тоже. Нимерия завыла вместо неё, и Арья погладила её между ушей, успокаивая. В конце концов, она тоже надолго уплывала от братьев и сестры.       Однако ничего из этого не могло перекрыть того счастья и облечения, что она испытывала, когда над ней больше не нависала угроза оскорбить какого-нибудь напыщенного Ланнистера или упасть в лужу задницей.       Так что да, она улыбалась и махала, думая о том, будут ли как-то отличаться ощущения от секса на суше и на корабле. И стоило им отойти от поручня, как она решительно повела мужа проверять это предположение.