Точки соединения

Марселин давно поняла, что сбор вещей для обучения вне дома в течение девяти месяцев, - дело непростое. Спасибо школам в России и Германии - опыт незабываемый (она не жаловалась, но, серьёзно, очень сложно выбирать, какие вещи останутся дома, а какие - уедут с тобой). Но - как оказалось - это занятие становилось ещё сложнее, если для сборов было всего шесть часов и нестабильное ментальное состояние, сопровождающееся лёгкой, почти незаметной… …ага… …истерикой. Как только за Дамблдором закрылась входная дверь, Марселие поцеловала маму на прощание, из осторожности выждала несколько минут и вышла на улицу, хотя до встречи с Марком оставалось ещё полчаса. Зашла в магазин на другом конце улицы, купила несколько пачек сигарет, открыла одну, села на лавочку и закурила. Едва ли она успела в полной мере осознать, что именно только что произошло, поэтому, наверно, и не нервничала….или ей в принципе было плевать. В конце концов, терять нечего – торчать целыми днями в комнате было приятно в первые несколько недель, потом это превратилось в очень извращённую пытку. Незнакомый парень подошёл к ней и попросил зажигалку. Марселин протянула ему её – чёрную, матовую. Парень закурил, поблагодарил, отдал зажигалку и ушёл. …чёрный пёс за диваном… Как он там оказался? Она точно помнила, что закрывала дверь на замок, когда уходила из дома. Разве что пёс умел открывать замки… - Плевать, - раздражённо прошептала и стряхнула на асфальт пепел. Плевать, потому что больше этого пса она не видела. По глупости рассказала ему тогда всю свою жизнь – идиотка, разговаривать с собакой, надо такое придумать - про Марка, про подругу, которая осталась в России и с которой они перестали переписываться месяц назад, про парня, с которым она встречалась в Колдовстворце, и который оказался полным придурком. Рассказала про всё. А пёс лежал у неё на коленке, иногда открывал глаза и так внимательно и понимающе смотрел, что у Марселин появлялось стойкое ощущение, что он её понимал, хотя это, конечно же, было невозможно. Это, определённо, было невозможно. Через тридцать минут у входа в небольшой парк встретилась с Марком. В Старбаксе взяла себе раф с шоколадным сиропом. Марк, скорее всего, тоже купил себе что-то, но она не обратила на это внимания. Они гуляли, разговаривали, пили кофе. Марк забавно шутил, Марселин громко смеялась, и на мгновение она даже подумала, что никуда не уедет. Напишет этому Дамблдору, извинится, скажет, что ей очень жаль, но она передумала, не хочет оставлять здесь родителей, а с учёбой и привыканием к новому коллективу как-нибудь и сама справится, спасибо за заботу. - Кстати, ты знала, что они создали так называемый ди-ви-ди? – сказал Марк и начал медленно направлять её куда-то в бок. – Если я правильно понял Криса, то это небольшой круглый диск, который можно будет вставлять в компьютер. Он может хранить целую кучу информации. Представляешь, сколько всего можно будет делать с его помощью! Марселин даже не заметила, как они оказались в каком-то грязном закоулке между парикмахерской и небольшим продуктовым. Воняло тут похлеще, чем в нечищенном сортире. Это был не первый раз, когда Марк заговорил её подобным образом и завёл неизвестно куда. К счастью, последний, потому что после этой прогулки она больше никогда его не видела…и хорошо, потому что - хоть она и не знала наверняка, - скорее всего Марк, известный в определённых кругах как Чек, остался без члена. Марселин не сразу осознала, что именно произошло, а когда осознала - Марк уже прижал её к стене, схватил узкие запястья и завёл их у неё за головой. - Какого… - она дёрнулась в попытке освободиться, но ничего не вышло. Держат он крепко. - Блять, Марк, - Марселин закрыла глаза и предприняла ещё одну попытку вырваться. Безуспешно – она даже не могла пошевелиться. В груди начал сворачиваться напряжённый ком, затягиваясь всё уже и мешая нормально дышать. Подняла коленку в попытке дать ему по яйцам, но промазала. Ничего не вышло. И судя по всему не выйдет - Марс сильнее раза в три. Он начал её целовать. Марселин не отвечала. Она зажмурилась, сомкнула грубы так сильно, что стало больно, а думать могла лишь о том, как смоет с себя всё это, когда окажется дома. В нос всё ещё бил мерзкий запах мусорки, смешанный с запахом мятной жевательной резинкой Марка. Противно. …помоги дяде, Марселин… Он оставил в покое её губы и спустился к шее. Марселин дёрнула плечом, пытаясь хоть как-то защититься, и больно ударила его в нос. Или в щёку, или лоб, она не придала этому особого значения. Главное - что на секунду его хватка ослабла, и она смогла попытаться вырваться, но не успела. Этого было недостаточно, он слишком быстро пришёл в себя. - Лучше не дёргайся, - горячо зашептал ей в ухо. – Тогда всё закончится быстрее. Он схватил запястья одной рукой, а другой начал быстро расстёгивать её джинсы. Марселин зажмурилась. По щекам мокрыми дорожками текли слёзы. Время как будто остановилось, она даже перестала замечать вонь проулка или шум машин в отдалении, потому что всё внимание сосредоточилось на холодной руке, расстёгивающей застёжку на её джинсах. …в конце концов, ты можешь потерпеть, это не продлится долго… …помоги дяде, Марселин… Она расслабилась и, казалось, приготовилась к тому, что должно было произойти в следующие несколько минут, но в этот самый момент Марк снова принялся целовать её шею, а потом - потёрся членом о её бедро и довольно зашипел. И в этот момент Марселин словно увидела происходящее со стороны. На размышления и продумывание чёткой стратегии времени не было. Надо была валить. Прямо сейчас. Открыла глаза - время резко продолжило свой бег, и будто начало нестись на тройной скорости, - и задергалась, пытаясь освободить заведённые над головой руки. Марк не обратил на это внимания - продолжил покрывать её шею и ключицы слюнявыми поцелуями, а свободную руку просунул ей в штаны, под резинку трусов. - Даже блять не думай. Она взвилась ужом и вдруг почувствовала, что хватка на запястьях немного ослабла. Вырвала руки, схватила его за плечи, одновременно с этим поднимая коленку. Каждый вдох давался с трудом - верный признак приближающейся панической атаки, но думать об этом не было времени. надо было валить, пока у неё был шанс. Марс болезненно зашипел и согнулся, прижав одну руку между ног, а вторую быстро выпростал вперёд, хватая Марселин чуть повыше локтя. - Ты никуда не пойдешь, - он тяжело дышал, лицо покраснело, на лбу вздулась вена. – Я ещё не закончил. Несколько секунд сражения – ещё немного и Марк пришёл бы в себя, тогда уже не было бы никакого шанса сбежать, - и Марселин, по инерции отлетев на пару метров, смогла освободиться. Если бы у неё с собой была палочка, всё было бы намного проще. Один взмах – и вместо члена у Марка висел бы огурец или что ещё похуже. Но палочки не было, а потому она в шоке и неверии продолжала тупо пялиться на согнувшегося парня. Он выпрямился, ещё секунда и из-за собственной же глупости Марселин была бы схвачена вновь, но из-за угла в другом конце переулка выскочил знакомый чёрный пёс. Пёс зло (зло?) залаял и начал быстро приближаться. И в этот самый момент Марселин пришла в себя: она несколько раз моргнула, нервно зачесала волосы, сделала один шаг назад, не сводя глаз с пса, который был уже в паре метров, а потом развернулась и побежала. Где-то сзади Марк вскрикнул, но тут же замолчал. Она не имела ни малейшего понятия, что там произошло. Это было и не важно. Даже если он сдох, так было бы лучше для всего человечества. Домой вернулась только через несколько часов, да и то через силу заставила себя развернуться на сто восемьдесят градусов на середине пути «неизвестно куда» и пойти домой. Встречаться с родителями не было сил. Она просто-напросто не могла заставить себя взглянуть им в глаза после произошедшего. Разрыдалась бы сразу же, как только увидела бы маму. Пришлось бы рассказывать, что произошло, и…она не могла так с ними поступить. В случившемся была виновата только она, не за чем было сваливать это всё на родителей, они и так через многое с ней прошли. Было около семи часов вечера, когда она быстро зашла в дом, сказала сидящим на кухне родителям, что вернулась, у неё всё хорошо, но поужинает позже, потому что надо собрать вещи, а потом закрылась у себя в комнате. Соскрести себя с кровати смогла только ночью, часов в двенадцать или половину первого, когда когда родители уже спали. Опираясь на стены, дошла до ванной. Из зеркала с подтёками зубной пасты на неё посмотрела девушка с растрёпанными волосами, опухшими глазами, растёкшейся по щекам тушью и красными искусанными губами. - Ахеренно выглядишь, дорогая, - хрипло произнесла Марселин. Сильнее размазала по щекам тушь, разделась и встала под поток горячей воды. Отчаянно, до красноты, тёрла себя колючей мочалкой в попытках смыть этот день, но всё равно чувствовала холодные пальцы, сжимающие её грудь, поддевающие резинку трусов, чувствовала слюнявые губы на своих и горячее дыхание у себя на шее. Медленно сползла по стене на пол. Вода продолжала шуметь. Марселин всхлипнула, обхватила себя руками и уткнулась носом в голые коленки. Тело опять сотрясло в рыданиях. Поспать этой ночью у неё так и не получилось – всё время ушло на то, чтобы собрать кучу вещей, параллельно борясь с желанием помочь себе избавиться от боли душевной при помощи боли физической, изо всех сил стараясь не смотреть на косметичку, в которой на дне, в специальном кармашке, раньше хранила лезвие. Его уже давно там не было, но почему-то все равно то и дело ловила себя на мысли: «А что если я его не убрала? Вдруг оно все ещё там» В одиннадцать пятьдесят Марселин стояла на кухне рядом с мамой. Последствия бессонной ночи были умело скрыты при помощи косметики. Собранный и увеличенный заклинанием незримого расширения чемодан стоял в прихожей. - Ты ничего не забыла? – в тысячный раз спросила Алексия, повернувшись к Марселин, которая сидела за столом и пила вторую кружку кофе за утро. - Вроде нет, - Марселин подняла на маму глаза и улыбнулась, как будто разговаривала с ребёнком. - Ты спрашиваешь это уже в десятый раз, мам. - Хочу быть точно уверенна, - Алексия села за стол рядом с дочкой.Взяла лежащее на столе полотенце, развернула его, снова сложила, положила обратно. Секунду разглядывала его, а потом протянула руку и поправила завернувшийся уголок. Выдохнула. Подняла глаза на дочь. – Как там Марк? У Марселин по спине пробежал холодок… …холодные руки… …ты никуда не пойдёшь, я ещё не закончил… …чёрный пёс… …к горлу как будто снова подкатил удушающий ком, но она быстро взяла себя в руки. Оставалось несколько минут. Прямо сейчас она соврёт, чтобы мама не волновалась, и уедет. А когда вернётся домой на рождественские каникулы, всё это сотрётся, станет совсем не важным. Незачем лишний раз беспокоить родителей. В конце концов, они не были виноваты в том, что их дочь - идиотка. - Нормально, - ответила Марселин, одним большим глотком допила кофе и встала из-за стола. Включила кран. - Вы расстались? - Мы и не встречались, мам, - Марселин помыла кружку и поставила её на место. Остальные кружки громко звякнули. – Но а так да, если он будет мне звонить или не дай Мерлин, припрётся прямо сюда, я хочу, чтобы ты тут же его посылала куда подальше. Желательно матами и круцио. - Круцио не обещаю, но в остальном без проблем. Главное, чтобы ты чувствовала себя хорошо, - Алексия отодвинула полотенце, которое снова принялась было расправлять и складывать, встала и подошла к дочери. – Я хочу, чтобы ты не забывала – я твоя мама и поддержу любое твоё решение, - она на секунду задумалась, - ну, только если ты не решишь вдруг проколоть клитор. Такое я никогда не одобрю. Марселин невольно улыбнулась. - Кто-то вообще делает такое? Алексия пожала плечами. - Моя однокурсница в универе сделала. Её звали Паола, она была итальянкой. Рассказала об этом, - женщина выразительно дёрнула рукой, - буквально всему нашему курсу. - Рассказала, но не показала? Что за несправедливость, - деланно грустно произнесла Марселин и причмокнула губами. Они обе рассмеялись. - Артур будет здесь с минуту на минуту, - Алексия раскрыла руки, притягивая дочь в объятия. - Я буду скучать, кукла. - Я тоже, - честно сказала Марселин и обняла маму в ответ. Затея Дамблдора хоть и показалась Алексии вполне логичной, всё же была до одури странной. Она сама никогда ни о чём подобном не слышала ни от учителей, ни от знакомых (хотя во время её обучения в Хогвартсе, кажется, переводов из других школ не было вовсе). Но всё же идея была неплохой – после переезда в Англию её дочь, прежде весёлая и открытая, закрылась в себе и почти перестала выходить из комнаты. Алексия крепче прижала к себе дочь. - Выметайся из моего дома. - Алекс, я ничего не сделал, это не то, о чём ты подумала! - ВЫМЕТАЙСЯ БЛЯТЬ ИЗ МОЕГО ДОМА, УБЛЮДОК, ПОКА Я ПОЛИЦИЮ НЕ ВЫЗВАЛА! Она так и не смогла простить себя за то, что позволила подобному произойти. Она так и не смогла простить себя за то, что не написала заявления в полицию, не смогла предать брата, который так мерзко предал и её, и её семью. Раздался стук в дверь. Марселин и Алексия одновременно отстранились друг от друга, в глазах женщины стояли слёзы. - Мам, - прошептала Марселин и погладила маму по плечу, - всё будет хорошо. - Конечно, - она несколько раз кивнула, шмыгнула носом и порывистым движением вытерла несколько покатившихся по щекам слезинок. – Конечно. Всё будет хорошо. Марселин улыбнулась, несильно сжала мамино плечо и пошла открывать дверь. К дому Уизли - он же нечто под странным названием «Нора», - Артур предпочёл трансгрессировать. Марселин, конечно же, никто не спрашивал, но - если быть совсем честным - против трансгрессии она ничего не имела. Неприятно, зато - быстро. Этого вполне достаточно. Тем более, чем быстрее она свалит из Лондона, тем лучше - не надо смотреть в глаза матери и делать вид, что всё в порядке. …надо будет делать это для семи других людей… Ага, звучит так себе, но это - проще. Лучше врать в глаза незнакомцам, чем собственной матери. В живот будто всадили крюк, резко захотелось выблевать весь выпитый за утро кофе, но через пару секунд всё закончилось, и Марселин, облегчённо выдохнув, обнаружила себя стоящей на сочной зелёной траве. На небе ярко светило июльское солнце, где-то в отдалении щебетали птицы. - Мы на месте, - сообщил Артур и, держа её чемодан в левой руке, бодро пошёл по узкой тропинке в сторону дома, который был таким высоким и выглядел так неустойчиво, что, казалось, мог обвалиться в любую секунду. Марселин пошла следом, на ходу любопытно оглядывая окресности. Судя по всему, на ближайшие несколько миль это был единственный жилой дом. По крайней мере, ей так показалось, потому что слева простирался шуршащий на ветру лес, а справа - бескрайней поле, засеянное золотой пшеницей. Невольно вспомнились сюжеты всех фильмов ужасов, которые она когда-либо смотрела. Почти в каждом из них происходило то же самое: странный дом, поле, а через пару часов остывший труп главного героя жрут крысы. Мама утверждала, что училась вместе с Артуром, но что если с тех пор он сильно изменился? В любом случае, вместе учиться и знать человека – не одно и то же. А даже если она его и знала, могла ли она быть уверена в том, что знала его именно таким, каким он был на самом деле? Есть куча историй о том, как хорошие и милые мужчины на деле оказывались психопатами, хранящими дома в холодильнике печень мёртвых младенцев… - Фред и Джордж, я знаю, что это вы сделали! Марселин посмотрела наверх, не замедляя шага и прищурившись - солнце светило очень ярко. Источником угрожающего крика оказалась высунувшаяся из окна на третьем этаже девчачья голова с длинными рыжими волосами. Её громкий крик, казалось, должен был разбудить даже толстых птиц в лесу. Уже через мгновение голова скрылась в окне, напоследок крикнув «Вы трупы» и показав кому-то средний палец. - Джинни! – прикрикнул на неё мистер Уизли. Очевидно, голову звали Джинни. Марселин вспомнила, что говорил Дамблдор по поводу детей Уизли. Одна девчонка и трое парней. И ещё некто Гермиона Грейнджер, которая тоже приехала в гости. …не тоже. Она просто приехала в гости, потому что ты – лишь обуза, свалившаяся на голову бедной семье по прихоти Дамблдора… Артур на секунду остановился, чтобы поудобнее перехватить её чемодан. Они почти пришли. Тропинка была ярко-желтой, как на картинках в книжках, которые Марселин читала в шесть лет. Над их головами пролетела серая сова. Марселин послушно шла следом и надеялась лишь на то, что её богатая фантазия просто в очередной раз бессмысленно разыгралась, а Уизли - обычная семья, они - не психопаты, они - не попытаются этой же ночью выпотрошить её внутренности прямо на кухонном столе. Она почти смогла почувствовать, как холодный нож прорезает в кофте дырку и мягко входит в живот. Ощутила странное подобие удовлетворения и испугалась собственных мыслей. Пора было с этим заканчивать. …холодные пальцы поддевают резинку… ХВАТИТ. Она достаточно думала об этом в последние десять часов, ей нужен был грёбанный отдых. Солнце неприятно жгло плечи и голову. Марселин поднялась по скрипучим деревянным ступенькам вслед за Артуром и вошла в дом. Внутри всё выглядело ещё несуразнее, чем снаружи. Везде лежали какие-то вещи, стопки книг, все полки были заставлены разными цветными банками и странными мелкими вещами. Всё вокруг двигалось: посуда в раковине мылась сама по себе, на плите сам варился суп, в кресле спицы сами что-то вязали, часы тикали, а с улицы с другой стороны дома до Марселин донёсся мальчишечий возглас: «Ты кидаешь их слишком близко. Они вернутся уже завтра». Она попыталась найти какие-то плюсы в своём пребывании в доме Уизли, но всё, до чего смогла додуматься, - это крошечный шанс быть убитой или съеденной. Она чертовски сильно устала. А ещё – вдруг очень сильно захотела вернуться в свою любимую комнату. Закрыть дверь, включить музыку в колонке, взять в руки книгу и сделать глоток кофе… - Здравствуй, дорогая, - из-за угла, где судя по всему скрывалась остальная часть кухни, выплыла женщина. Её волосы были короткими и такими же рыжими, как у Артура. – Меня зовут Молли, - женщина улыбнулась и протянула руку в знак приветствия. - Очень приятно,- Марселин улыбнулась в ответ и пожала руку. – Я Марселин, но, думаю, вы и так это знаете. - Дамблдор всё нам рассказал. Мы будем обедать через пару часов, но если ты голодная… - Нет, - прервала её девушка, – спасибо, всё в порядке. На самом деле, я бы хотела поспать, а то… - О, да, милая, мы всё понимаем, сейчас только… Но она не смогла закончить, так как в этот момент в дом с громким смехом ввалились два парня. Абсолютно одинаковых. И рыжих (судя по всему, тут все были рыжими. Марселин даже не знала, это забавно или жутко). …семья рыжих убийц. Сначала кормят обедом, а потом съедают на обед тебя… Заткнись. - Фред, Джордж, почему Джинни кричала? – Молли Уизли резко изменилась. Теперь она выглядела так, словно в любой момент могла чисто случайно призвать в дом торнадо с сильным дождём и молниями. Марселин всегда удивляло, как её собственная мама могла за секунду так меняться, но похоже, этот дар автоматически давался всем женщинам, у которых были дети. - Наверно она нашла наш подарок… - начал один рыжий. - Для малыша Ронни, - закончил за него другой. Окей, они заканчивали друг за другом предложения. Это было жутко. Интересно, если учесть, что парни были близнецами, но жутко. - Это опять ваши шуточки? Я говорила вам уже тысячу раз, хватит заниматься неизвестно чем, лучше возьмитесь за учёбу! - Да, и именно поэтому в этом году мы приложим все силы и попытаемся стать достойными преемниками умника Перси. Марселин краем глаза заметила, что пока один близнец говорил, другой под шумок схватил её чемодан, который до сих пор мирно стоял у входной двери. - А теперь извини, - первый близнец подошёл к Марселин и обнял её за плечи, - нам надо проводить гостью в её спальню. - Фред Уизли! – закричала женщина, когда рыжий повёл несопротивляющуюся Марселин в сторону лестницы. - Я Джордж, - крикнул тот и начал подниматься наверх. Лестница была такой же старой как и весь дом, скрипучей, но в то же время удивительно крепкой (как и весь дом). - На самом деле, - произнёс рыжий, отпустив предплечье Марселин, - я Фред. А вот он Джордж. - Я Джордж, - донеслось сзади. - Я Марселин, - кивнула. Возможно, стоило сказать что-то ещё, но у неё не осталось ни моральных, ни физических сил на коммуникацию с кем-либо. Хотелось просто зайти уже в комнату, где она будет жить до конца лета, оставить там все вещи, потом - сгонять в душ и уснуть. Она обязательно ляжет спать и проспи как минимум три часа, а лучше - все четыре. Близнецы вели её наверх по лестнице, продолжая переговариваться между собой о каких-то других штуках, которые в будущем надо будет прятать получше, чтобы они не попали в руки матери, иначе это будет равняться самоубийству. И несмотря на то, что Марселин не принимала никакого участия в диалоге, почему-то всё же стало немного спокойнее. Вряд ли она смогла бы это объяснить, но, кажется, этот дом постепенно начинал ей нравиться. …никакого личного пространства до конца лета… А нет, показалось. Парень, который шёл рядом с ней (Фред, кажется) остановился перед одной из дверей на третьем (четвёртом?) этаже. - Вот это твоя спальня. Марселин открыла дверь (и почему он не мог сам её открыть, мерлин) и зашла внутрь. - Стоп, - она вопросительно обернулась посмотрела на парней, зашедших следом за ней. Второй близнец (Джордж?) поставил чемодан у комода, слева от входной двери. – Я одна здесь буду? - Да, эта комната всё равно пустует. Гермиона живёт с Джинни, а Гарри в этом году не приедет. Слишком много непонятных имён, о носителях которых она не имела ни малейшего понятия, но суть уловить смогла – у неё не будет соседей и будет личное пространство. Кажется, ей всё же начинало здесь нравиться. Марселин окинула комнату быстрым взглядом: большой письменный стол, односпальная кровать с красным балдахином, книжный шкаф. Всё – в идеальном порядке. Места немного, но достаточно. к тому же, она была согласна даже на крохотную каморку метр на метр, лишь бы было личное пространство. - А где ванная? – Марселин обернулась, когда один из близнецов (Фред?) уже начал закрывать за собой дверь. - В другом конце коридора. Я могу показать, если хочешь, - он широко улыбнулся и игриво дёрнул бровями. - Сама найду, спасибо. Последнее, что она услышала, было бодрое «Дай знать, если передумаешь», а потом дверь с негромкими щелчком закрылась.