Точки соединения

Весь следующий день Марселин специально игнорировала Сириуса. Остальных парней тоже игнорировала бы, но – к сожалению – они не то чтобы очень много общались, так что за всё время ни Джеймс, ни Ремус, ни Питер с ней ни разу не пытались заговорить. Но их Марселин тоже игнорировала, просто они, возможно, об этом не знали. Но Сириус – знал. Более того, его это бесило. - Ты вчера успокоила Хвоста? – он сел рядом с ней за завтраком. Большой зал гудел сотней голосов, кто-то зевал, кто-то уныло жевал овсянку, кто-то судорожно дописывал домашнее задание. - Ага, - даже не посмотрела на него. Поднесла к губам кружку с кофе и сделала большой глоток. - И сидела с нами сколько? Часов шесть? - Четыре, - кажется, он хотел сказать что-то ещё, но она не дала: взяла уже наполненный термос, повесила сумку на плечо и вышла из-за стола, так и не взглянув на него. На уроках сидела с Лили за второй партой, не оборачиваясь назад, на стол, за которым сидели Поттер с Блэком. А после обеда уже было не до этого – произошёл очередной пиздец. В девяносто пятом, летом на площади Гриммо, Гермиона и Рон рассказали ей, наверно, всё, что происходило в школе за те пять лет, что они там учились. Близнецы же подтвердили, что до того, как в Хогвартс поступил Гарри, там не происходило ничего страшного или опасного. Ну да, пару раз проверяющие из министерства находили в стенах крыс, а Пивз периодически разливал в коридорах эктоплазму и швырялся в студентов шариками с водой. Но это – обычное дело, ничего необычного. Когда в школу поступил Поттер, всё изменилось. Вот только если обычно по большей части говорили Рон и Гермиона, перебивая и дополняя друг друга, то когда речь зашла о Василиске, огромном змее, охотившемся на студентов на втором курсе, в рассказ вмешалась Джинни. - Люциус Малфой подложил этот дневник в нашу корзину с покупками, - она медленно помешивала сахар в чае ложечкой. – Конечно, тогда я об этом не знала, это Гарри понял, только в конце учебного года. Дневник был чем-то вроде части Того-Кого-Нельзя-Называть, в нём как будто содержалась его часть. И он оказался у меня. Джинни рассказала всё. Про провалы в памяти, про то, что она не могла вспомнить, чем занималась в последние несколько часов, про то, как просыпалась в кровати посреди кучи разноцветных петушиных перьев. И про мальчика в дневнике, который был так мил, выслушивал её, давал советы. Про мальчика, который, казалось, один во всём мире был готов её слушать. И не просто слушать, а ещё и слышать. А потом они втроём, Джинни – с собственного опыта, Рон и Гермиона – с того, что услышали от Гарри, - рассказали Марселин о том, что произошло в Тайной комнате. Так что Марселин прекрасно знала, что здесь, в семьдесят седьмом, пока она мирно ходила по коридорам, смеялась с Лили, Алисой и Марлин, сидела в библиотеке и трахалась с Блэком, где-то под замком спал огромный змей. Но вот того, что дневник Тома Реддла, тот самый, который в лето девяносто второго Люциус Малфой подкинет маленькой Джинни, сейчас преспокойно хранился в кабинете Альбуса Дамблдора, этого Марселин не знала. Зато знал сам Том Реддл. И именно поэтому он приказал своим последователям, совсем юным, ещё учащимся в школе, выкрасть его. И у них это получилось. Как обычные студенты смогли пробраться в кабинет столетнего могущественного волшебника (или сколько там было деду) – это уже совсем другой вопрос. Да об этом никто бы и не подумал, даже если бы узнал, что произошло. Потому что кроме самого Дамблдора о пропаже в замке не знал никто. Зато все знали о другом. Во время обеда, на который Марселин не пошла, предпочтя компании сотни голодных шумных студентов компанию сотни мечущихся по кухне домовиков, произошло кое-что чертовски странное: с потолка Большого зала, с самого утра затянутого плотными, как вата, серыми тучами, в тарелку второкурсника Боба Хэмстила упала небольшая, но очень яркая красная капля. Потом то же самое произошло с тарелкой когтевранки Эстер Клодт. Ещё одна капля упала на стол Пуффендуя, аккурат между блюдами с жареной рыбой и салатом. А ещё через несколько секунд капли начали попадать и на самих студентов. Все начали удивлённо поднимать глаза наверх, к облакам, которые из серого стали тёмно-красными, бордовыми. А потом кто-то сначала тихо, потом громче, несколько раз, словно пытаясь в это поверить, произнёс: «Это кровь». И поднялся жуткий переполох. Студенты начали вскакивать со своих мест, крича и поднимая сумки над головой в попытке укрыться от кровавого дождя. На выходе из Большого зала началась толкучка, все хотели побыстрее свалить, наступали друг другу на пятки, кричали, чтобы не задерживались и быстрее передвигали ноги, дёргали друг друга. Преподаватели пытались создать невидимый щит, чтобы не дать каплям падать на пол, но бесполезно. Дождь, чем бы он ни был вызван, не реагировал на заклинания. Вообще ни на какие заклинания. Мародёры спокойно сидели на окне во внутреннем дворе, курили и разговаривали, когда услышал доносившиеся из замка крики. Настороженно переглянулись, побросали сигареты и пошли на звук. Марселин всё это время лежала на своей кровати, читала и ни о чём не подозревала. До тех самых пор, пока в спальню не поднялись Лили и Алиса, на лицах которых отображалась одинаковая смесь шока и страха. Им понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться и всё рассказать. - Прям кровь? – Марселин нахмурилась. – С потолка? - Да, - Алиса сделала глоток горячего чая, который пару минут назад по просьбе Марселин принёс Кинси. – С потолка. …что, удивлена, что ничего об этом не слышала?... Немного. Всё же странно, как за почти два месяца Сириус ни разу об этом не обмолвился. …так же, как и о куче смертей, и о том, что он трахался с тобой как минимум половину седьмого курса. И правда, так странно… - Кстати Сириус спрашивал о тебе, - вдруг вспомнила Лили, баюкая в руках кружку. - И что ты сказала? - Что ты сидишь в спальне, - Лили поправила волосы. Руки, дрожавшие ещё семь минут назад, сейчас были розовыми от горячей чашки. – Вы поссорились? - Не совсем. Я его игнорирую, потому что он безответственное дерьмо. - Очень похоже на него. В дверь кто-то постучал. Они втроём одновременно посмотрели на дверь. Лили с тяжёлым вздохом встала, прошла по спальне, на ногах у неё были огромные мягкие тапочки в виде розовых единорогов, и открыла дверь. На пороге стояла девчушка не старше второго курса. - Там профессор Макгонаггал, - она опасливо оглядела старших девушек, - она просила позвать Марселин Макмиллан, директор вызывает, срочно. Лили и Алиса одновременно повернулись к Марселин. Лица у них были одинаково испуганные и побелевшие. …давно дед тебя не приглашал на свидания. Что теперь? Попытается попросить помощи, сказать, кто это сделал?... Так гениально, просить её ничего не менять и никого не спасать, но при этом практически каждый раз, когда в школе происходит пиздец, звать её к себе и спрашивать: « Мисс Макмиллан, НеТ Ли ЧеГо-То, ЧтО Мне СлеДУеТ ЗнАть?» Странный он какой-то. - Всё нормально, - Марселин встала и взяла с прикроватной тумбочки плеер и наушники. - Точно? – Алиса озабоченно нахмурилась. – С тобой не надо пойти? - Нет, спасибо, - качнула головой и мягко улыбнулась. – Всё в порядке. И она вышла из спальни следом за девчушкой. Лили и Алиса ещё раз тревожно переглянулись. - Мисс Макмиллан, - обратилась к ней Макгонаггал. – Прошу следовать за мной. Марселин спиной чувствовала взгляды всех, кто был сейчас в гостиной. …ставлю десять галлеонов на то, что через десять минут об этом будет знать весь замок… Аминь. Кабинет директора, как всегда, встретил её мягким полумраком, цветными перьями сидящего на своей жёрдочки феникса и кучей приборов на пыльных полках. - Здравствуйте, профессор, - Марселин закрыла дверь, сделала несколько шагов и села на кресло напротив директора. - Добрый вечер, мисс Макмиллан, - дед поднял на неё глаза и правой рукой медленно снял с носа очки. – Моё обращение к вам сегодня будет достаточно коротким. Дело в том, что буквально пару часов назад профессор Флитвик и профессор Слизнорт сообщили мне, что они наконец-то выработали правильное сочетание зелья и заклинания, которые вернут вас обратно. Марселин сама не заметила, как крепче вцепилась в деревянные подлокотники. Во рту резко пересохло. - А это означает, - как ни в чём не бывало продолжил Дамблдор, - что уже через месяц мы сможем вернуть вас обратно в ваше время. - М-месяц? – сипло спросила, не сразу совладав с собственным голосом. - Так точно, - директор кивнул. – Именно столько потребуется для изготовления зелья, а также его проверки на безопасность, - он взял в руки какие-то бумаги. – Собственно, на этом всё, - мягко улыбнулся, - хотел сообщить вам такую радостную новость лично. Вы ведь рады? - Да, - выдавила из себя улыбку, потому что у деда взгляд был такой, будто если она ответит что-то другое, он выдавит её внутренности через рот. Дамблдор удовлетворённо кивнул. - Тогда на этом всё. Попрошу вас вернуться сразу в гостиную, не ходите лишний раз по коридорам, там сейчас идут проверки. - Хорошо, - шумно сглотнула. Встала и вышла из кабинета. Закрыла за собой дверь и, словно в тумане, чисто по привычке, пошла в гостиную. …ты же радоваться должна, идиотка… Именно. Радоваться. Уже через месяц она вернётся к Фреду, и они смогут наконец-то поговорить. …поговорить о чём?... Как о чём. О ссоре. Они же поссорились, прежде чем она сюда переместилась. Они наконец-то поговорят. И придут к какому-то решению. …да, вот только, ты уверена, что тебе всё ещё надо об этом говорить? Ты хотя бы помнишь, из-за чего вы поссорились?... Из-за письма. Анджелины. Или не Анджелины. …ага, а что там было написано?... Там было… Марселин попыталась вспомнить и…не смогла. Она не помнила, что писала Анджелина. Кажется, что-то про то, что Фред спал с ней, пока встречался с Марселин. Возможно, спал не один раз. Но больше – ничего. …ага, а что ты сказал Фреду, прежде чем сбежать?... Что ей надо побыть одной. А потом они обязательно всё обсудят. …нет, Марс. Не совсем. Как ты планируешь решать проблему, которую уже даже не помнишь?... Она вспомнит. Обязательно вспомнит, как только увидит его. По-другому и быть не может. …ладно, допустим. А что ты ему скажешь?... Извинится, что ещё. Извинится, что вспылила. Скажет, что была не права и такая реакция с её стороны была слишком опрометчивой. А потом они поговорят. …нет, Марс. Что ты ему скажешь, когда увидишь? Ты не видела его четыре месяца. Четыре. Месяца. И на твоём лице это обязательно будет видно. Он, конечно, не поймёт, почему ты смотришь на него так, словно у него выросла третья рука, но что-то обязательно заметит. И спросит. И что ты ему тогда скажешь?... Ничего. Она ничего ему не скажет. Потому что в таком случае придётся рассказывать про Сириуса, а как сказать о чём-то подобном? Это невозможно. «Привет, Фред. А, знаю, мы не виделись минут пятнадцать, но понимаешь, за это время я успела попасть в прошлое на четыре месяца и вернуться обратно. А, да, ещё я всё это время трахалась с Сириусом Блэком. Тем самым, в чьём доме мы сейчас живём, да». Изящно. Лучше уж тогда ничего не говорить. Марселин резко затормозила и подняла голову. Она даже не заметила, как сказала пароль Полной даме. Забавно. Все взгляды в гостиной опять приковались к ней. - Чего? – посмотрела на них, словно хотела убить взглядом. - Зачем директор тебя вызывал? – Холланд встала с дивана и сложила руки на груди. Марселин закатила глаза. - Видел, как я трахалась с дьявольскими силками в лесу, попросил больше так не делать, - и быстро, не смотря больше ни на кого, взлетела по лестнице в спальню. Лили, Алиса и Марлин вздрогнули и обернулись. Марселин хлопнула дверью и, не говоря никому ни слова, скрылась в ванной. - Думаете, что-то плохое? - Кто знает, - ответила Лили, задумчиво глядя на закрывшуюся дверь. - Бродяга, в замке с потолка льётся кровь, а тебя интересует только как бы опять присунуть Макмиллан? – Джеймс громко хлопнул дверью спальни. Сириус резко обернулся. - Поговорить, Сохатый. Разные вещи. - Да, я просто сделаю вид, что ваши разговоры не заканчиваются всегда в постели. - Чисто из любопытства, какая тебе разница, потрахаемся мы или нет? Ремус стоял, уперевшись плечом в столбик своей кровати и сложив руки на груди, и молча наблюдал за происходящим. Когда Сохатый и Бродяга начинали вот так сраться, что случалось крайне редко, лучше к ним было не лезть. Сами разберутся, возможно, в процессе набьют друг другу морды, такое один раз было, но в итоге успокоятся. Питер сел на свою кровать и начал нервно грызть ногти, перебегая глазами с одного на другого. - Абсолютно никакой, кроме разве что того, что в зале с потолка капала грёбанная кровь. Кровь! С потолка! Ты понимаешь вообще какая это ссаная ебанина? - Понимаю. Только что ты от меня сейчас хочешь? Пытаться найти тех, кто в этом виноват? Прямо сейчас у меня нет настроения копаться в этом дерьме. Джеймс дёрнулся, как будто хотел куда-то побежать, но остался на месте и нервно запустил руки в волосы. - Ладно, - наконец произнёс. – Пароль «Заход солнца». Но, - он остановил Сириуса, положив руку ему на плечо, - Бродяга, обещай, что мы разберёмся в этом говне. Если ещё кто-то пострадает, если пострадает, - он шумно сглотнул, - кто угодно, это будет и наша вина тоже. - Мы разберёмся, - Сириус кивнул. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, ведя какой-то свой безмолвный диалог. На первых курсах Ремуса это жутко раздражало, потому что вот так вот, при помощи нескольких переглядываний, парни иногда умудрялись создать какой-то ёбнутый план по взрыву всех туалетов на этаже или вроде того, а им с Питером потом приходилось принимать в этом участие. Но со временем он привык. В конце концов, у этих двоих было намного больше общего, чем с ним, Ремусом, или – тем более – Питером. А потом Сириус, как будто отвечая на вопрос Джеймса, сказал: «Хорошо» – и быстро вышел из спальни. Марселин планировала сидеть в ванной до тех пор, пока её не начнёт тошнить от этих стен. Конечно, она понимала, что это было невозможно ни при каких условиях – рано или поздно в дверь постучит Лили, Алиса или Марлин, и ей придётся выйти. Но до тех пор – она будет сидеть здесь. В одиночестве. …и кому ты этим поможешь?... Самой себе. Наверно. …и как?... Она не знала! Не знала. Но не могла смотреть на Лили, или Алису, или Сириуса. Не могла смотреть ни на кого из них, потому что через месяц она – свалит. Вернётся домой, к Фреду, и продолжит жить счастливую спокойную жизнь, пока они здесь – будут умирать. Стукнула по крану, открывая холодный поток воды, умылась. Легче не стало. Косметика сейчас, конечно же, потечёт, вон, под глазами уже были видны серые подтёки. Но не страшно, она всё равно уже не планировала куда-то выходить. …в ближайший месяц никуда бы не выходила… Ага, но придётся. Придётся выходить и делать вид, что всё нормально. Сидеть за одними партами с Лили, Джеймсом, Сириусом, Алисой и Марлин. Смеяться вместе с ними. Шутить. Улыбаться. Просто разговаривать и – жить. Потому что по-другому – нельзя. Марселин ещё раз плеснула в лицо водой и посмотрела на своё отражение, уперевшись руками в края раковины. С подбородка медленно капала вода. …у тебя нет выбора, Марс. Так или иначе, но ты должна будешь вернуться в девяносто пятый. Вернуться к Фреду, к родителям... Если только она не решится всё же остаться здесь. …думаешь, Дамблдор тебе разрешит?... А кто его будет спрашивать? Она может рассказать обо всём Сириусу. А потом – сбежать. Туда, где её не найдут. Или даже проще – скинуть Петтигрю с лестницы. И всё. Откуда Дамблдору знать, что это не должно было произойти? Будущее знала только она, никто больше. И даже если дед после этого вернёт её в девяносто пятый, она вернётся к живым Лили и Джеймсу и не отсидевшему в Азкабане Сириусу. …но ты не решишься на это, не сможешь отказаться от Фреда и от своей прошлой жизни… Марселин зажмурилась, обхватывая края раковины так, что побелели костяшки. Она не осмелится. И в этом главная проблема. Она просто не сможет вот так просто разрушить то немногое, что у неё было. Она не сможет отказаться от Фреда. И на этом всё. У тебя нет выбора, Марс. Ты вернёшься в девяносто пятый. И признайся, наконец, самой себе – ты не спасёшь их. Только не ценой собственной жизни. Вот такая ты эгоистичная сука, живи с этим. Но хотя бы попытайся это принять. И насладись последним месяцем здесь. Возможно, однажды ты всё же расскажешь Гарри, какими были его родители. Возможно, ты подойдёшь к Невиллу в гостиной, сядешь рядом и скажешь, что его родители были прекрасными людьми и чертовски сильно любили друг друга. Закрыла глаза, делая глубокий вдох. И медленный выдох. Открыла глаза. Открыла шкафчик за зеркалом, достала молочко для снятия макияжа и начала вытирать лицо. Алиса стояла у зеркала в джинсах и кружевном бра и рассматривала своё тело со всех возможных ракурсов. Ей казалось, или за последние два месяца она немного поправилась? Одежда, конечно, сидела на ней так же, как и раньше, а джинсы не стали малы, но что-то изменилось… Дверь спальни резко открылась. Алиса вздрогнула, посмотрела через зеркало на гостя, а спустя секунду вскрикнула и возмущённо закрылась первым, что попалось под руку – висящей на спинке кровати тёплой кофтой Марселин. - Где Макмиллан? – не извиняясь за неожиданное вторжение и наглое нарушение личного пространства, спросил Сириус. - В ванной, - Алиса покраснела до кончиков ушей. Если бы не смущение, она бы его уже выгнала и пустила бы парочку непростительных заклинаний вдогонку. Сириус перевёл взгляд на закрытую дверь, взмахнул палочкой, отпирая её, и вошёл внутрь. - Что случ… - Марселин обернулась на дверь и тут же удивление на её лице сменилось раздражением. – Какого чёрта, Блэк? Лестницы перепутал? - Хотел поговорить, - он нарочито медленно закрыл дверь, одна рука лежала в кармане брюк. – Ты весь день от меня сбегаешь. - А ты внимательный, - она развернулась обратно к зеркалу и продолжила вытирать левый глаз. – Только почему-то то, что я тебя избегаю, ты замечаешь и понимаешь, а то, что закидываться марками без присмотра опасно – нет. - Серьёзно? Марселин кинула на раковину серый ватный диск – она больше не была похожа на панду, - и развернулась к Сириусу, уперев одну руку в бок. - Серьёзно. Ремус пытался спуститься на кухню. Ты сломал Джеймсу руку. У Петтигрю начался бэдтрип. Скажи пожалуйста, как бы вы это решали, если бы меня там не было? – сложила руки на груди. – Что бы вы делали, если бы Люпин всё-таки спустился на кухню, и его в таком состоянии схватили бы преподаватели? - Тебя никто не заставлял останавливать Лунатика, - Марселин почти незаметно дёрнулась, – нянчиться с нами – тоже. Это был твой выбор, Марс, какого хера в этом моя вина? Она тяжело вздохнула, приложила правую руку ко лбу и закрыла глаза, как будто у неё резко заболела голова. - Я не виню тебя в том, что мне пришлось с вами сидеть. Хотя ладно, немного виню. Но основная проблема в том, что вы повели себя как ебучие дети, Сириус. Кто вообще закидывается марками посреди дня, да ещё и без присмотра? - Да все блять, - он не удержался и повысил голос. – А даже если и не так, я всё равно не понимаю, вот хоть убей, какого хера ты весь день от меня бегаешь. Марселин вздохнула. Вдруг очень сильно захотелось разрыдаться. Она устала. Она просто, мать вашу, устала. Сириус ничего не понял, когда у Макмиллан вдруг покраснели глаза, будто она в любой момент могла разрыдаться, а потом она просто подошла к нему и ткнулась лбом в плечо. Очень не вовремя заметил, что волосы у неё пахли кофе и табаком. Она вся, видимо, пахла кофе. - Я устала, Сириус, - судорожно втянула в себя воздух. – Я просто устала. Он тупил ещё буквально несколько секунд, а потом прикрыл глаза и обнял её за талию. Идиотка. Сириус даже и подумать не мог, что однажды будет нервничать и срываться на всех вокруг из-за того, что его весь день игнорит девчонка. Однако жизнь чертовски странная и непредсказуемая штука. …ты даже ещё не представляешь насколько…