***
- Как ты, пацан? – спросила Эмма, присаживаясь позади Генри, глаза которого были едва приоткрыты, пока мальчик пытался не заснуть, досматривая мультик. - Я в порядке, - сонно ответил он. - Ты голоден? – спросила она, доставая куриный салат, который заказала ранее. Но маленький мальчик только покачал головой, зарываясь в одеяло, позволяя себе, наконец, когда мама вернулась в комнату, погрузиться в сон. Эмма, погладив его светло-коричневые волосы, встала. Она подошла к окну, намереваясь опустить жалюзи, чтобы огородиться от черного неба. Она задержалась на секунду, обводя взглядом сверкающий город внизу. Звук улицы был приглушен стеклом, а холодный ветер, врезаясь в окно и претерпевая неудачу, пытался вломиться в комнату. Она должна чувствовать себя защищенной от дождя, все еще идущим над Лондоном. Но она не чувствует. Еще далеко до защищенности. Темнота окутала город, и Эмма вернулась к своему спящему сыну. Как мать, Эмма всегда прилагала максимальные усилия, чтобы сохранить Генри в безопасности. Это было нелегко. Вообще-то она не планировала заводить ребенка. Но с момента, когда она узнала, что маленькое чудо развивается внутри нее, не могла дождаться встречи с ним. Первые несколько месяцев были самыми тяжелыми, но, благодаря поддержке системы, она смогла справиться с этим и построить пригодную жизнь для себя и своего сына. Их квартира не была огромной, но являлась достаточно большой для них двоих, и Генри имел свою отдельную комнату. Правда, железнодорожные пути от Клэпхем-Джанкшен* гремели прямо под окном, но зато Эмме не надо было далеко идти, чтобы сесть на поезд до работы. И школа Генри была сразу за углом дома, позволяя небольшой семье проводить утром максимально много времени вместе. Но что сейчас? После шести лет, как Эмма делала все возможное, чтобы растить Генри здоровым и счастливым… Она была беспомощна. Она не могла ничего сделать. Даже если выяснится, что это только моноцитарная ангина, она понимала, что Генри неделями будет страдать от высокой температуры и дискомфорта. Но было что-то кроме моноцитарной ангины. Она чувствовала это. Если доктора говорят, что опасаются чего-то еще, она знала, это не приведет ни к чему хорошему. Они бы не стали беспокоить родителя по пустякам. Она обернулась на дверь, мысленно моля доктора Миллс вернуться и сказать, что все это было ошибкой, и они могут вернуться домой. Ручка не пошевелилась. Дверь осталась плотно закрытой. Вздохнув, Эмма вернулась на свое кресло и выключила телевизор. Достав телефон, она быстро ответила на множество сообщений, заверяя всех, что с Генри все хорошо. Нет смысла их пока беспокоить. Вспомнив про время, Эмма внезапно зевнула. Она не заметила, как быстро оно пролетело, учитывая, что прошлую ночь она тоже провела без сна, встречая Новый год. Доктор Миллс сказала, что вернется через несколько часов, вспомнила Эмма. Генри заснул, значит, она тоже может немного отдохнуть.***
Реджина не замечала свою лучшую подругу до тех пор, пока та не плюхнулась на соседний стул в комнате для персонала. Брюнетка отложила лабораторные результаты, которые скрупулёзно анализировала, и подняла идеально уложенную бровь. - Что, черт возьми, с тобой произошло прошлой ночью? – спросила она рыжеволосую девушку напротив. - Даже не спрашивай, - сказала Зелина, наклоняясь и роняя голову на стол, от чего ее стетоскоп, издал приглушенный стук, - уже восемь? - Сейчас, - Реджина проверила свои часы, - только полночь. - О Господи, - простонала Зелина, оборачивая руками свою голову, - пожалуйста, просто позволь мне свернуться калачиком и умереть. - Почему же твоя последняя аттестация посоветовала тебе поработать над врачебным тактом, я не знаю, - подразнила ее Реджина, - серьезно, Зи. Мы в больнице, и ты выбрала именно эту фразу? - Это самое точное описание моего состояния, - защитилась Зелина. Реджина пожала плечами и вернулась к своим записям, - Я говорила тебе, что ягер-бомб** был ошибкой. - Ага, но ты бы видела, что вытворял Робин в постели после этих шотов, - сказала Зелина, и ее глаза закатились от воспоминаний. - О, пожалуйста, ничего мне не говори о том, что произошло между вами двумя прошлой ночью, - сказала Реджина. Она наслушалась достаточно о сексуальных забавах в первые месяцы их отношений. И вот, прошло два года с момента их свадьбы, но страсть не утихала. - Ломаешь весь кайф, - ответила Зелина, - Тем не менее, что случилось с тобой? Ты проводила ту милую блондинку до дома? - Ей нужно было утром рано на работу, - спокойно ответила Реджина, - она дала мне свой номер, но я еще не звонила. - А собираешься? – спросила Зелина, наклоняясь и забирая из рук Реджины записи. - Может быть, - бросила Реджина, - верни их, пожалуйста, Зи. - Чьи это? – спросила Зелина, просматривая страницы, - его результаты повсюду. - Я знаю, - сказала Реджина, забирая записи назад, - новый пациент доставлен сегодня после полудня. Шесть лет, моноцитарная ангина, и что-то еще, но я не могу понять, что именно. Два доктора стояли рядом друг с другом в полной тишине, анализируя цифры перед ними. Реджина уже полчаса находилась в комнате для медработников, задерживаясь намного дольше, чем обычно, откладывая момент возвращения в палату к Генри, где ей будет необходимо сказать Мисс Свон, что они до сих пор не имеют понятия, что происходит с ее сыном. Но, точно, с маленьким Генри было что-то не так. - Ну, повышенные лимфоциты могут быть симптомом моноцитарной ангины, - ответила Зелина, - так же, как и пониженный уровень красных кровяных клеток. - Но что насчет уровня гистиоцитов? – спросила Реджина. Зелина нахмурилась. Эти результаты как раз напрягли ее, и она знала, что они не могли быть объяснены моноцитарной ангиной. Она перевернула лист и просмотрела дополнительную информацию. - Никаких подробностей? - Спросила она, не найдя семейную историю болезней. Реджина покачала головой, на что Зелина пожала плечами: - Удачи. Сообщи мне, если тебе понадобится помощь или дополнительное мнение. - Спасибо, - сказала Реджина, - мне нужно пойти и поговорить с его мамой. - И что сказать? Реджина не ответила. Она не могла. Она понятия не имела, что собирается сказать Мисс Свон, сын которой был очень болен, а они не могли диагностировать болезнь или подобрать лечение.***
Эмма проснулась, как только услышала, что Реджина вошла в комнату. Она посмотрела на своего сына и заметила, что тот еще спал. Он был вымотан, подумала она, и сон поможет ему сохранить энергию и скорее восстановиться. Она встала и направилась к доктору, которая стола у изножья кровати. - Как он? – спросила Реджина. - В основном, спит, - ответила Эмма. - Он поел? – когда Эмма покачала головой, Реджина добавила, - нам нужно будет поставить ему капельницу, когда он в следующий раз проснется, - будто извиняясь проговорила она, - это лучшее решение, если мы хотим повысить уровень антител и помочь в борьбе с моноцитарной ангиной. Эмма понимающе кивнула и посмотрела на своего спящего сына, - Есть какие-либо результаты? - Ничего убедительного, нет, - сказала Реджина, - Если возможно, я бы хотела лично поговорить с Генри, когда он проснется, узнать немного подробнее, как он себя чувствует. Если у него есть конкретные боли, мы сможем их исследовать и выяснить причину. - Боли? – нахмурилась Эмма. - Мы хотим рассмотреть все возможности, - коротко ответила Реджина. - Вы думаете, это менингит, да? – спросила Эмма. Темные брови снова поднялись. Было понятно, что кто-то гуглил симптомы, хотя это было крайне вредное занятие для обеспокоенных родителей. - Мы не спекулируем на эту тему, - сказала Реджина, - но мы не можем позволить себе исключать любые варианты. - Вы можете проверить это сейчас? – спросила Эмма, передвигаясь ближе к Генри, - пожалуйста, просто… я должна знать. - Мы… мы можем, - кивнула Реджина, - но Вам необходимо разбудить его, если Вы хотите, чтобы я сделала люмбальную пункцию***. Это самый эффективный способ диагностики, который мы можем предложить. Дайте мне две минуты, чтобы подготовить комплект. Эмма коротко кивнула и повернулась к сыну, нежно потрясывая его за плечо: - Генри, милый, пора вставать. Генри отшатнулся от ее прикосновений, не желая возвращаться в реальный мир. Он перекатился на другую сторону и зарылся лицом в подушки. Эмма вздохнула и легко перевернула обратно, оставляя поцелуй на его щеке. В конце концов карие глаза распахнулись, когда Реджина вернулась в комнату с комплектом для инъекции. - Что? – спросил он, его голос был хриплым и слабым. - Доктор Миллс здесь, и она хочет поговорить с тобой и взять еще несколько тестов, - объяснила Эмма, подавляя слезы, когда увидела бледное и вспотевшее лицо своего сына. - Привет, Генри, - сказала Реджина, - помнишь меня? - Ага, Джина, - зевнул Генри. - Верно, - улыбнулась Реджина, - Я здесь, чтобы задать тебе несколько вопросов и попытаться ослабить дискомфорт. Ты не против? Генри медленно кивнул, с подозрением осматривая доктора. - Что это? – спросил он, переведя взгляд на набор для спинномозговой пункции, который Реджина положила на край кровати. - Это поможет нам выяснить, что вызывает твою болезнь, - сказала Реджина, - Генри, можешь описать, как ты себя чувствуешь? - Сонно, - ответил Генри, многозначительно посмотрев на мать. Несмотря на ситуацию, обе женщины не смогли удержаться от смеха. - А кроме этого, что ты еще чувствуешь? Какую-нибудь боль или дискомфорт? - Я горячий, - сказал Генри, - и я постоянно чувствую усталость. Моя голова очень тяжелая, и шея болит, когда я двигаюсь. - Есть сыпь? – спросила Реджина, теперь смотря на Эмму, разворачивая все необходимое для теста на менингит. - Я вроде не замечала, - сказала Эмма, - а должна быть? - Давайте сделаем тест и точно узнаем, - сказала Реджина невозмутимым тоном, -Генри, мне нужно, чтобы ты был большим мальчиком и повернулся на бок, спиной ко мне. Мне нужно сделать небольшую инъекцию в нижнюю часть твоей спины, чтобы я смогла проверить твое тело, хорошо? Глаза Генри расширились, когда она заметил иглу, торчащую из шприца, - нет, - твердо ответил он, - она совсем не маленькая. Эмма присела на корточки так, чтобы ее глаза находились на уровне глаз Генри: - Нет, - призналась она, - не маленькая. Но доктор Миллс хочет сделать тебе лучше, и для этого она должна проверить кое-что в твоей спине. Как только она выяснит, что с тобой, тебе станет легче. Мы же хотим этого, правда? - Ага, - медленно произнес Генри, все еще мечась глазами между мамой и иглой, - но будет больно. - Я сделаю тебе другую крошечную инъекцию, так что ты не почувствуешь этого вовсе, - заверила Реджина. Генри некоторое время рассматривал каждую женщину. На лице брюнетки красовалась нежная улыбка, пока Реджина с уверенностью смотрела на него. Его мама… он был уверен, что никогда не видел маму в таком состоянии. Ее кожа была бледнее обычного, а по краям стеклянных глаз ярко выделялись красные сосуды. Он подумал, что, скорее всего, она плакала. - Окей, - коротко сказал Генри, - но только, если это не будет больно. - Я обещаю, - сказала Реджина, - теперь, если ты повернешься на бок и будешь смотреть на маму, я быстро сделаю тест, и ты сможешь опять заснуть. Генри последовал совету, и Реджина сразу согнула его ноги, заставляя принять позу эмбриона. Его большие карие глаза встретились с мамиными обеспокоенными зелеными глазами. Реджина, бросив взгляд на Эмму, получила согласие. Отодвинув Генрину больничную пижаму, она быстро обработала зону вокруг позвоночника мальчика и сделала местную анестезию. Она осмотрела его кожу, выискивая какие-либо покраснения, пока ждала, когда лекарство вступит в силу. Она с облегчением выдохнула, когда не нашла никаких явных признаков менингита и вскоре заменила иглу для проведения пункции. Несмотря на то, что Генри не мог чувствовать, как игла протыкает его кожу, он начал плакать. Рука Реджины опустилась на его запястье, придерживая и не позволяя Генри отпрянуть от иглы. Эмма шептала ему на ухо всякие нелепости, пытаясь успокоить и отвлечь от чувства онемения в спине. Мальчик дрожал под прикосновениями Реджины, пока та извлекала спинномозговую жидкость. Она работала так быстро, как могла, но все же прошло полчаса, прежде чем она, наконец-то, смогла вынуть иглу. - Все, - прошептала она, опуская обратно пижаму Генри и запечатывая пробирку. - Как долго ждать результатов? – спросила Эмма, помогая Генри перевернуться на все еще бесчувственную спину и вытирая его заплаканное лицо. - Анализ обычно занимает два дня, - сказала Реджина, - но я заставлю их сделать к завтрашнему дню. Тем временем, можно начать давать Генри антибиотики, даже без подтверждения болезни, если мы предполагаем, что его вторым заболеванием является менингит. - А мы так считаем? – спросила Эмма. Реджина пожала плечами. - Некоторые симптомы подходят, некоторые нет. Очень сложно поставить точный диагноз, когда организм Генри борется с двумя вирусами или инфекциями. Если честно, то результаты получаются немного странными, и лучшее, что мы можем сделать, это последовательно исключать разные заболевания посредством тестов. - Что бы Вы сделали? Если бы были мамой Генри? – спросила Эмма. - Я бы поставила ему капельницу на следующие 12 часов, - сказала Реджина, - и я бы начала давать антибиотики. Но, в то же время, я бы хотела забрать его домой. Мы не сможем ничего сделать, пока не придут результаты анализов. Я предполагаю, вы бы оба хотели находиться дома, а не в больнице, правильно? - Да, - сказала Эмма, - Да, это звучит, как лучшее решение. Генри, - сказала она, поворачиваясь к сыну, - Доктор Миллс должна дать тебе кое-что, называемое капельницей. - Капельница? – спросил Генри, - Это как кран делает? - Точно, - сказала Реджина, выглядывая из-за угла, где ждала, пока медсестра привезет капельницу, - мы сейчас прикрепим мешочек с полезной водой к подставке, и она начнет стекать к тебе в кровь. - Как? – подозрительно спросил Генри? - Через крошечную иголочку в твоей руке, - объяснила Реджина, когда вошла медсестра с необходимым оборудованием. - Еще одна иголка? – нахмурился Генри, поворачиваясь к Эмме, - Мам, я хочу домой. Я больше не хочу здесь находиться. Эмма приземлилась на колени и откинула вспотевшие волосы Генри с его горячего лба, - Я знаю, малыш, но мы должны вылечить тебя. Доктор Миллс позволит тебе чувствовать себя намного лучше с помощью этой чудесной жидкости. - Через иголку, - проскулил Генри, - можно я просто это выпью? - Это так не работает, Генри, - мягко ответила Реджина. Генри наблюдал, как медсестра повесила прозрачный пакет, наполненный странной жидкостью, над кроватью. Он обернулся на маму и уловил грусть в ее чертах прежде, чем она натянула фальшивую улыбку. - Ладно, - тихо ответил Генри, протягивая руку. Реджина как можно скорее сделала свою работу, и через минуту Генри уже рассматривал иглу, прикрытую повязкой, вставленную в его маленькую руку. Он не ощущал ее, поэтому посмотрел наверх, начиная наблюдать, как жидкость медленно стекает по трубочке, исчезая под кожей. - Так, теперь мне станет легче? - спросил Генри, подавливая зевок. - Мы надеемся, - сказала Реджина, - я должна обойти других пациентов, но я вернусь утром, чтобы проверить, как прошла ваша ночь. Я рекомендую вам обоим немного отдохнуть, сейчас уже почти два часа ночи. Хорошая работа, Генри. Ты был очень смелым для меня и твоем мамы, так что спасибо тебе. Генри гордо улыбнулся и помахал Реджине свободной рукой, когда доктор покинула комнату. - Мне она нравится, - заявил он маме, - даже несмотря на то, что она проколола меня тремя иголками. - Она старается вылечить тебя, помнишь? Это ее работа, - сказала Эмма, возвращаясь в кресло и укрываясь запасным одеялом. - Ага, потому что она доктор, - сказал Генри, устраиваясь поудобнее под собственным одеялом и закрывая глаза, - тебе она нравится, мам? - Эм, да, наверное, - сказала Эмма, этот вопрос застал ее врасплох. Врачи — это врачи, в конце концов. Она никогда не задавалась вопросом, «нравится ли» ей кто-то или нет. Генрин вопрос крутился у нее в голове до тех пор, пока она не заснула вслед за сыном.