В огонь

Барабанная дробь казалась громоподобной, отдающейся эхом по всему ночному лесу. Сэм и Дин ускорились, продираясь через кусты, отбиваясь от низких веток и минуя огромные деревья. Стволы казались необъятными: некоторые — по десять футов в толщину. Братья шлепали по ручьям и мелким речкам, прорывались сквозь подлесок. Отдельные вырванные из фона картины и звуки вдруг обретали четкость. Отпечаток лапы в речной грязи. Большая мускулистая желтая кошка, крадущаяся прочь. Низкий рокочущий звук, почти сливающийся с барабанным ритмом, но исходящий от чего-то темного высотой в метры прямо впереди. «Слон, — подумал Дин. — Это слон». Он взял в сторону и разглядел существо чуть лучше. Оно повернуло массивную голову и наблюдало за ним. Оно было косматое. «Нет, это мамонт», — понял Дин, но они с Сэмом уже миновали его: самое главное было не прекращать бежать. Барабаны подгоняли, и Дин бежал. Пока у него не начали гореть легкие и сердце не заколотилось так, что едва не выпрыгивало из груди. Пока наконец он не подумал: «Зачем я бегу?» — Сэм, зачем мы бежим? — задыхаясь, крикнул он. — Давай встанем! — Они оба остановились как вкопанные. Сэм повернулся к брату, тяжело дыша. — Видел саблезубого тигра? — Нет, я только что видел мамонта, — ответил Дин, согнувшись в попытке отдышаться. — Мастодонта… — проговорил Сэм между резкими вдохами. — Это был мастодонт. — Какой же ты… зануда… — упрекнул сквозь одышку Дин. — Это ужас… — Какого черта мы бежали? — спросил Сэм. «Это я оседлал вас, — произнес голос. — Я хотел, чтобы вы бежали, и вы бежали. Вы — мои вьючные животные». Дин распахнул глаза и обнаружил, что в действительности до сих пор сидит на белом пластиковом стуле. Он сидел на стуле все это время. Хотя… в то же время он каким-то образом находился в темном лесу. Сэм и Дин сидели рядом на белых стульях, но теперь стулья стояли в центре пустой залитой звездным светом поляны. Их окружали массивные деревья, шелестевшие на теплом ветру. «Посмотрите на меня», — произнес голос. Перед ними шагах в десяти появился мужчина с черной, как смоль, кожей. Он был устрашающе мускулист, его кожа слабо блестела в звездном свете. На нем было нечто вроде длинной набедренной повязки: прямоугольное черное панно, свисавшее до колен, отороченное красной каймой и украшенное сложным узором из кроваво-красных бусин. Панно было завязано у него на талии красной лентой. В одной руке он держал крючковатый деревянный посох. Посох привлек внимание Дина: было в нем что-то чарующее, что-то могущественное и зловещее. Сложно было оценить его размер или даже разглядеть как следует. «Он старше первого клинка», — понял Дин тут же. Дин касался первого клинка, конечно; знавал его тягу, его потустороннюю ауру силы и древности. Но один взгляд на эту крючковатую палку сказал Дину абсолютно точно: она была еще старше. «Вы беспокоите меня», — произнес мужчина. Вся верхняя часть его лица, казалось, была в тени — Дин не мог рассмотреть выражения совсем — но стало ясно, что ртом мужчина при разговоре не шевелил. Вместо этого голос словно образовывался у Дина в голове. «Почему вы беспокоите меня? — произнес мужчина. — Вы — не мои. В вас нет ничего моего». — Элегуа? — сумел выговорить Дин. Потом добавил: — Сэр? — Попытка не пытка. «Кто вы, чтобы произносить мое имя?» Сэм прочистил горло и сказал на удивление твердым голосом: — Мы, гм, покорнейше просим вашей помощи. Гм… мы ищем нашего друга. Он ангел… «Ааан-геллл, — прошипел Элегуа. — Один из низших существ. Они живут в коробках. Они втискиваются в человечью форму, делают себя меньше, чем они есть. Они следуют приказам… они сковали себя командами давно ушедшего. Они рабы! Лишь один из них когда-либо чего-то стоил, и его убил его же сородич! Какое мне дело до ангелов?» — Этот может помочь, — сказал Дин. — Мироздание разрушается. Вы, должно быть, заметили. Черные дыры, большие сферы? Они пожирают все… Элегуа поднял свою кривую палку. Это был резкий жест, недвусмысленная угроза, и Дин замолчал. «Это сделал ТЫ, — прошипел Элегуа. — Ты и твой брат — вы оба! Уж это нам известно. Это ты осквернил Творение и разрушил мои дороги между сферами бытия. Я сплел сферы вместе, я построил дороги, а ТЫ, ТЫ — тот, кто все разрушил! И ты смеешь просить МОЕЙ помощи?» Он снова поднял кривой посох, и деревья словно расступились. Дин тут же понял, что его понимание окружающего пространства было полностью ошибочно. Элегуа был не человек, стоявший в десяти шагах, — вовсе нет; он был гораздо огромнее, существо размером с гору. Он был высотой в тысячу миль, и его крючковатый посох был косой высотой в тысячу миль — косой куда более старой, чем коса Смерти… И эта коса замахнулась на Дина… «Подожди, брат, — произнес другой голос. — Это не их вина. Замку суждено было пасть; они были лишь пешками. Дай мне взглянуть на них». Элегуа тут же вернулся к нормальному размеру и снова стал похож на мужчину в черно-красной набедренной повязке с деревянным посохом в темном лесу. Он опустил посох и отступил. Дин попытался сдержать слишком явный вздох облегчения, но все же нетвердо втянул воздух. Ему пришлось заставить себя расслабить руки — каким-то образом они оказались сжаты в кулаки. — Дин! — зашипел Сэм. Дин рискнул взглянуть на брата, и Сэм сделал быстрый кивок в сторону. Дин посмотрел мимо него в темноту и теперь увидел то, что Сэм, должно быть, заметил уже какое-то время назад: меж деревьями перемещалась целая толпа темных фигур. Разглядеть их было невозможно: они казались лишь сборищем теней, сливавшихся друг с другом в темноте. Но то там, то сям виднелись блестящие пары глаз. И слышались слабые звуки, смешивавшиеся со звуками ночного леса: журчание реки, прилив океанской волны. Лязг метала… свист прута. — Думаю, это остальные ориша, — прошептал Дин. «Да ладно», — произнес Сэм одними губами. Потом прямо перед глазами Дина из густой темноты материализовался человек — сразу за Сэмом. Казалось, пятна света, темноты и цвета слетелись вместе и… он очутился прямо рядом и ступил вперед. Это также был мужчина, он тоже обладал темной кожей и имел поджарый вид бегуна. На нем было нечто наподобие короткого сине-желтого плотно запахнутого халата, завязанного у плеча и на талии: эдакая тога длиной с тунику. В одной руке он держал лук и стрелу, в другой — что-то похожее на связку льна. Лук и стрела излучали такую же потустороннюю ауру, как и искривленный посох Элегуа: что-то изумительное, древнее. И даже связка льна казалась устрашающей. — Дай догадаюсь. Это первый лук? — предположил Дин, пытаясь придать голосу твердость. «Да», — ответил мужчина. — И первая стрела, да? — спросил Дин, добавив вялый смешок. — И первая вязанка льна? «Это хвост быка». Это вызвало у Дина недальновидный смешок. — А, ну да, — сказал он, пытаясь подавить смех. — Первый хвост? Первого быка? «Да». — И для чего он? — Дин болтал, не в силах остановиться. — Мух отгонять? Сэм толкнул его локтем в ребра и прошипел: — Дин… «Это тотем первого животного, которого я убил. Первого, которое узнало, что человека нужно бояться. Первого, которое узнало в человеке хищника». Мужчина сделал едва заметный жест бычьим хвостом, взмахнув им круговым движением в сторону Дина, и Дин тут же затрясся от страха. Он понял, что умрет. Умрет СЕЙЧАС ЖЕ, ужасной смертью, ПРЯМО СЕЙЧАС, нужно было бежать… Мужчина направился к Дину: шаг, еще шаг. Дин почувствовал панику: его трясло, он едва сдерживался, чтобы не вскочить со стула и не броситься прочь со всех ног. Ноги даже дергались от желания бежать. Он вцепился руками в бедра и титаническим усилием воли заставил себя усидеть на месте. «Хорошо, — сказал мужчина. — Очень хорошо». Он нависал над Дином, глядя на него с расстояния в каких-то несколько дюймов. «Тебя не так-то легко напугать». — Бычий хвост наводит страх, Дин, — прошипел Сэм. Ну да, Сэм же читал ту книгу про ориша... «Да, — произнес мужчина. — Страх». Он начал обходить Дина по дуге, осматривая его со всех сторон. Сине-желтая тога вблизи казалась ослепительной. Она едва не задевала за плечо Дина. Бычий хвост совсем слегка задел его другое плечо, и Дин не смог сдержать рефлекторной дрожи по всему телу. — Я думал, только у Каса проблемы с дистанцией, — сумел выдавить он. Мужчина даже не удостоил его ответом: он лишь закончил осматривать Дина и перешел к Сэму. Дин увидел, как брат тоже вздрогнул, явно почувствовав себя неуютно, хотя Сэма пугающий бычий хвост даже не касался. Наконец мужчина отступил на шаг и оглядел их по очереди. Он опустил бычий хвост, и чувство страха мгновенно улетучилось. «Вы мои, — сказал мужчина. — Вы оба мои. Я заявляю на вас права». — Вообще-то мы свои собственные, — возразил Дин, все еще дыша немного неровно. «Принадлежать» одному из этих устрашающих древних созданий было куда неприятнее, чем он представлял. — Мы не для чужого пользования. К его удивлению, мужчина на это улыбнулся. «Ты определенно мое дитя, — сказал он Дину. — Ты всецело мой. — Взглянув на Сэма, он добавил: — А вот твой брат… он мог ступить на иной путь. Но я приму и его. — Потом он сказал Сэму: — В тебе есть что-то от ученого. Ты узнал мое имя. И мою область. Каково мое имя?» — Ошосси, — ответил Сэм. Имя вырвалось у него, словно Сэм ждал разрешения произнести его. — Вы Ошосси, да? Я читал о вас. Сине-желтый. Лук и стрела, и бычий хвост. Вы ориша охоты. «Охоты, да. Чего еще?» Сэм замялся. — И… охотников? Мужчина склонил голову в молчаливом согласии. «Я был первым охотником, — сказал Ошосси просто. — Вы — вы оба — мои природные дети. Поэтому я помогу вам». Сэм зашипел Дину театральным шепотом: — Дин, Ошосси умеет находить вещи. Он хорош в выслеживании! «Да… — сказал Ошосси. — Вы ищете что-то потерянное. Вы оба смелы, вы охотники, вы мои — и вы ищете что-то потерянное. Может быть, я смогу помочь». Дин почувствовал проблеск надежды. Взглянув на Сэма, он увидел надежду и в глазах брата. Похоже, они выдержали испытание бычьим хвостом. Может быть, все получится. Дин прочистил горло и начал: — Гм, да. Мы ищем нашего друга. Он… И тут Дин вспомнил. У него же было перо. Это было рискованно. Очень рискованно. Он очень боялся за перо. Но… в книге же было что-то про то, что… перо иногда предлагают «старшим расам»? Чтобы подтвердить личность владельца? — Вы можете… выследить ангела по… по его перу? — спросил Дин. Он услышал, как Сэм рядом удивленно втянул воздух, но Дин уже вынул перо из кармана. Он развернул платочек и поднял перо, крепко держа его в пальцах. — Это его. Он был ангелом, и… Перо тут же исчезло из пальцев Дина. Он планировал только показать его, но теперь оно было в руках у Ошосси. Перо, казалось, просто телепортировалось к нему. Ошосси держал его той же рукой, что и бычий хвост, и пристально изучал. — Я не могу его отдать, — проговорил Дин с комком в горле. — Просто, гм... между прочим, оно нужно мне назад. — В его голове всплыл случайный отрывок из книги про ангелов: «Я бы хотел быть твоим товарищем, но судьба распорядилась иначе». — Мне, гм… мне оно определенно нужно назад… «Кассиэль, — произнес Ошосси, держа перо перед глазами. Оно блестело в звездном свете. — Оно принадлежит Кассиэлю». — Э… — начал Дин. — Вообще-то его зовут Кастиэль… «Кассиэль — его старое имя, — ответил Ошосси. — Архангел Кассиэль. Его переименовали. Что вы хотите знать о Кассиэле?» — Кастиэль, — снова поправил Дин, сбитый с толку. — Его зовут Кастиэль. И он не архангел. Ошосси пожал плечами. «Теперь нет. Когда-то он был одним из семи архангелов». Сэм медленно произнес: — Архангелов было… четверо. «Когда-то их было семь. Он не помнит. Но мы помним». Дин и Сэм переглянулись, вытаращив глаза. Семь архангелов? Кас? Архангел? — Не может… этого быть… — пробормотал Дин, но пока он все это обдумывал, Сэм рядом пробормотал: — Как Ханна сказала… — Дин взглянул на него, и Сэм прошептал: — Он всегда отличался. Слова Сэма эхом звучали у Дина в голове. Кас всегда отличался. Сэм был прав. — Бальтазар звал его «Касси», помнишь? — прошептал Сэм. — И Габриэль тоже. И, как ни странно, единственная пришедшая Дину в голову мысль на эту тему была о том, что когда-то он увлекался девушкой по имени Касси. Прямо-таки был влюблен. «Падок же я на Касси», — подумал он и пришел от этой мысли в такое замешательство, что оказался вообще не в состоянии больше думать. Пока он барахтался в поисках ответа, Сэм заговорил: — Нам, э… нам нужно найти, гм, ангела, которому принадлежит перо. Ангела, которого мы знаем как Кастиэля. Он может помочь нам выяснить, как справиться с Тьмой. У него были мысли насчет Короны Рая. Вы знаете, что это? Или где это? «Корона — это разрушение», — произнес Ошосси. — Да, но нам бы выяснить, где она… «Корона разрывает, — произнес Ошосси. Он начал поворачиваться в сторону. — Мы не можем посещать Корону. Корона разрывает. Гобелен распускается. Узел развязан. Корона — это разрушение». — Да, хорошо, — сказал Дин. — Разрушение, мы поняли. — Он набрал воздуху. — Слушайте, если вы можете помочь нам найти Каса, э… нашего друга, владельца пера, то это уже будет большая помощь. Так что… вы можете как-то узнать, в Раю он, или в Аду, или в Чистилище, или в Завесе? То есть, где именно он находится? При этом заговорил Элегуа — шипящим шепотом на заднем плане. Ошосси повернулся к нему с успокаивающим жестом, а затем снова посмотрел на Сэма и Дина. «Элегуа спрашивает: вы хотите, чтобы мы искали в четырех сферах?» — Ошосси нахмурился. Похоже, просьба была необычной. — И в Оз, и в стране фей? — добавил Дин поспешно. — Во всех этих других странных местах тоже. «И в низших сферах?» — Да, в… низших сферах, коли они так называются, — кивнул Дин. — Эм… Пожалуйста? Сэр? Сэры? — Мы были бы очень признательны, — добавил Сэм. — Сэры. Ошосси повернулся к Элегуа. На этот раз они, похоже, совещались молча при помощи какой-то ориша-телепатии, которая включала в себя взаимное передвижение по кругу и периодическое поднимание крючковатого посоха и первого бычьего хвоста. После долгого обмена взглядами и жестами Элегуа наконец кивнул, и Ошосси повернулся к Сэму и Дину. «Элегуа удовлетворит вашу просьбу», — сообщил Ошосси. К облегчению Дина, перо вдруг снова появилось у него на колене. Дин тут же его схватил и сжал в кулаке возле сердца. Ошосси добавил: «Мой брат Элегуа не любит ангелов. Но Кассиэля мы помним. Он старше некоторых из нас, и он был добр к нам, когда мы были молоды. Огун и я помним это». И тут из деревьев молча появился еще один ориша, предположительно Огун. Этот был одет в зелено-черное и держал в одной руке мачете, а в другой нож. «Мы помним его, — произнес Огун, кивнув. — Мы поищем его». — Ну, по крайней мере уж это точно не первый, — проворчал Дин Сэму, кивнув на нож Огуна. — Первый клинок-то мы все видели. «Клинок, который носил ты, не был самым первым, — произнес Огун. — Лишь первым использованным для убийства брата. Из челюстной кости клинок в любом случае негодный. Я ношу на ремне первый клинок из обсидиана — он куда лучше. — Огун взглянул на мачете и добавил с намеком на улыбку: — Позднее я перешел на железо». — Он ориша орудий, — прошипел Сэм. — Оружейник. «Это так, — подтвердил Огун и добавил: — И поэтому моя сфера — это сфера человечества: смертная Земля. Так что я поищу для вас на Земле и в Завесе, которая опирается на Землю». Ошосси кивнул и добавил: «Мой брат Огун поищет на Земле и в Завесе. Я поищу в Чистилище и в Аду, а также в дальних сферах. Наш брат Элегуа согласился поискать в Раю и в низших сферах. Элегуа дарует нам доступ к дорогам, соединяющим границы сфер, чтобы мы втроем могли поискать архангела Кассиэля везде, где можем. И другие ориша помогут по мере возможностей». Массивные деревья шевельнулись. В тени раздался шепот, и на этот раз стали видны кое-какие детали. Сначала лишь промельки мелких вещиц (зеркала, тонкого зеленого растения, пятна голубой воды, язычка пламени). Потом целые фигуры: молодая женщина, облаченная в золото, глядящаяся в зеркало. Более зрелая женщина, одетая в голубое и белое, на фоне огромной океанской волны. Мужчина с двуглавыми топориками в руках и танцующим вокруг ступней пламенем. Жутковатая фигура, покрытая соломой, колышущейся на невидимом ветру. Они появлялись один за другим: вокруг поляны их оказались десятки. Огромные деревья вдруг стали полупрозрачными, словно деревья-призраки, и сквозь них проглянули дороги, ведущие во всех направлениях. Десятки дорог, извивавшихся к бесконечным горизонтам… пересекавшихся ровно там, где сидели Сэм и Дин. Внезапно рядом вспыхнули три полосы яркого цвета: три пятна, разлетевшихся в разные стороны к горизонту. Одно сине-желтое, одно красно-черное, и одно зелено-черное. Ошосси, Элегуа и Огун — они улетели быстрее, чем мог уследить глаз. Один за другим вдаль унеслись и другие ориша. Дин моргнул. Деревья вернулись на место. Поляна была заброшена. Только гигантские стволы нависали сверху, составляя братьям молчаливую компанию, да ночные звери кое-где моргали глазами в темноте. Сэм и Дин переглянулись. — Е-мое… — прошептал Дин. Они оба огляделись. Бой барабанов по-прежнему слышался, и братья по-прежнему сидели на нелепых пластиковых стульях, но вокруг теперь был непроглядный неподвижный дикий лес. Сэм прошептал: — На что поспорим, что мы сидим на самом первом перекрестке? — С этим я спорить не буду, — прошептал в ответ Дин. — Я уж понял, что тут все первое. Я уверен, что это была и первая деревянная палка. И мы, наверное, сидим, на первых пластиковых стульях. Сэм издал слабый смешок. Они стали ждать. Бой барабанов продолжался какое-то время. Потом вновь появились пятна цвета. Ошосси, Элегуа и Огун вмиг вернулись, недвижно представ перед братьями. Элегуа сделал шаг вперед, махнув своим кривым посохом, и произнес: «Архангел Кассиэль, или Кастиэль, как его знают ныне, не в пределах Ада. Нет его и на реке Стикс. В Чистилище его тоже нет. Как и в Завесе. Он не ходит по Земле. И его нет в пределах Рая. Мои братья и сестры сообщают, что он и не в низших сферах». И на этом Элегуа остановился. Он постоял мгновение в тишине, потом сделал два шага назад, присоединившись к Ошосси и Огуну. Ошосси согласно кивнул. Он добавил: «Мы не нашли вашего друга». «Мы искали и не нашли его», — сказал Огун. Трое ориша умолкли, стоя рядом, как статуи, и глядя на Сэма и Дина. Выражения их скрытых в тени лиц невозможно было прочитать. В деревьях снова слышался тихий шепот: должно быть, вернулись и другие ориша. Дин моргнул. — О… — произнес он. И умолк, не зная, что сказать дальше. Они, должно быть, ошибались. Такого не могло быть. Должно быть, они что-то пропустили или не заметили Каса. — Гм… — начал Дин, — а насколько тщательным был ваш поиск? То есть в скольких из этих мест вы на самом деле посмотрели? Вы просто заглянули по-быстрому или на самом деле все там проверили? Ошосси нахмурился. «Мы провели поиск во всех сферах согласно уговору. Мы поискали везде, где могли». — Ну, должно быть, вы что-то пропустили, — возразил Дин. Стрела Ошосси оказалась нацелена прямо Дину в сердце. Никакого движения не было: Ошосси просто оказался в другой позиции, ни разу не пошевелившись. И в этой позиции его лук был натянут и стрела смотрела Дину в сердце своей блестящей черной головкой. И, как произошло с Элегуа ранее, Ошосси вдруг показался необъятным гигантом размером с галактику. Стрела оказалась огромным копьем длиной в целый мир… наставленным точно Дину в сердце. «Ты сомневаешься во мне? — произнес Ошосси. — Мое собственное дитя во мне сомневается?» — Нет! Нет, — поспешно сказал Дин. — Вовсе нет. Нет, я не сомневаюсь! Просто, э… размышляю вслух. — Нет, сэр, — добавил Сэм, и стрела на короткий миг переместилась на него. Сэм торопливо добавил: — Прошу прощения, сэр, мы правда не сомневаемся в вас, Ошосси, сэр, мы просто, гм, мы просто… для нас это все впервые. — Мы совсем в вас не сомневаемся! — поддакнул Дин. — Спасибо вам большое! Огромное спасибо! Мы очень ценим ваш поиск в… э… во всех этих местах. В следующее мгновение Ошосси снова стоял спокойно, опустив лук и направив стрелу в землю. И снова это произошло без движения. «Я прощаю вам вашу дерзость и гордыню. — Он сверкнул улыбкой. — Немного гордыни охотнику не вредит». И с этими словами он исчез, как исчезли и Элегуа, и Огун, и лес, и все странные фигуры в тени. Сэм и Дин обнаружили, что моргают в свете огня в гостиной Маркоса, так и сидя на неуместных пластиковых стульях. Маркос все танцевал перед ними, трое барабанщиков все били в барабаны, а черное перышко Каса было у Дина в руке.

***

Маркос взглянул на них и сделал странное круговое движение рукой. В следующее мгновение барабанщики закончили на одном и том же ударе. Они тут же снова начали беседовать, будто вовсе ничего не произошло. Один из них запустил руку в кулер и принялся открывать свежие бутылки пива. — Что это было? — произнес Дин нетвердым голосом, обращаясь к Маркосу. Маркос взглянул на братьев и сказал: — Пойдемте со мной. Он взял несколько бутылок, перекинулся парой слов с барабанщиками и повел Сэма и Дина наружу, на крыльцо, где дал им переодеться в их собственные рубахи и протянул по бутылке. — Что вы видели? — спросил Маркос. Сэм описал все происшедшее. Когда он дошел до появления ориша, Маркос остановил его и велел описать предметы, которые были в руках у ориша, и цвета их одежды, а также доложить, что именно они говорили. — Лук и стрела? Ты уверен? — спросил Маркос. — А у третьего был металлический нож и мачете? Точно? — Да, точно, — сказал Сэм. — Это Ошосси и Огун, так? Я про них читал. Маркос кивнул. — Они нашли вашего друга? — Нет, — ответил Дин. — Ошосси и его двое приятелей сказали, что прочесали весь Рай, Ад, Чистилище, Землю, Завесу и «низшие сферы» за каких-то две минуты. Уж простите мне некоторый скептицизм, но не могли ли они что-нибудь пропустить? — Они искали… две минуты? — спросил Маркос, выпучив глаза. — Ты имеешь в виду буквально? Вы чувствовали, что прошло две минуты? — Да, — подтвердил Дин. — Я думал, могли бы хоть десять минут потратить. Уж на поиск по всему Мирозданию-то? Маркос тяжело опустился на деревянный табурет. Он хлебнул пива и какое-то время смотрел в вечернюю темноту. — Мне жаль, — сказал он в конце концов. — Чего? — Мне жаль вам об этом говорить, — Маркос повернулся к ним лицом, — но похоже, вашего друга больше нет. Если они не нашли его в тех местах, где искали, его там нет. — Нет, по-моему, куда вероятнее, что наш товарищ в тоге что-то пропустил, — возразил Дин. — Ваш товарищ в тоге, как ты его называешь, — сказал Маркос резковато, — не только один из величайших ориша, и ориша охоты, но еще и ориша всех потерянных вещей. И ориша правосудия. Никто не может искать лучше охотника, так что именно к нему люди обращаются, когда ищут что-то потерянное, или когда ищут справедливости вопреки судьбе. Его ближайшие друзья — Элегуа и Огун. Вместе они — лучшая троица искателей на свете. Маркос умолк. Дин и Сэм смотрели на него. Маркос снова отхлебнул пива и сказал: — Быть затребованным Ошосси — это величайшая честь. Рискну предположить, вы какие-то успешные охотники? Помявшись мгновение, Сэм и Дин оба кивнули. — Я так и думал, — сказал Маркос. — Он бы ни за что иначе вас не выбрал. И чтобы Ошосси объединился с Элегуа и Огуном для поиска — это… редкость. И чтобы поиск занял целых две минуты… — Маркос поставил пиво и хлопнул ладонями по коленям. — В общем, я никогда не слышал, чтобы поиск занимал так долго. Обычно Ошосси находит вещи моментально, менее чем за секунду. Чтобы это заняло так долго… да еще при участии двух других ориша… включая Элегуа, который может открыть дороги Мироздания… и при помощи прочих ориша? Подозреваю, они проверили все по несколько раз. И они не лгут: они очень прямолинейны. Они искали там, где согласились искать, и поиск этот был очень тщательным. Маркос смотрел на братьев по очереди. Его взгляд остановился на Дине и лицо помрачнело. — Дин, — сказал Маркос, удерживая его взгляд. — Соболезную насчет твоего друга. Я вижу, он был тебе очень… — Пойдем отсюда, Сэм, — прервал его Дин. Он поставил пиво на перила крыльца, встал и направился вниз по ступеням, бросив через плечо: — Нам пора. Дин прошел по дорожке к Импале. Он понимал, что, наверное, надо сказать что-то вежливое Маркосу, что есть социальные протоколы, которым положено следовать, что нужно произнести слова вроде «спасибо» или хотя бы «до свидания». Но на него накатила такая волна гнева и отчаяния, что он мог только идти без мыслей в голове, повинуясь ногам, которые несли его к машине на автопилоте. «Надо хоть выругаться, что ли, — подумал он отстраненно. — Выругаться, или поплакать. Или что люди делают в такой ситуации… Что делают люди?» Надо было проклинать ориша. Ошосси, и Элегуа, и Огуна. И Бога, и Каина, и Тьму. И Кроули и Ханну в придачу. И небо, и деревья до кучи. И вообще все живое в этой чертовой вселенной. Но Дин никого не проклинал. И не плакал. Он просто шел к машине. Ощущение было такое, словно он не владел собственным телом: словно он наблюдал за собой снаружи, и голос в его голове комментировал, как для документального фильма: «Вот идет конченый неудачник Дин Винчестер. Вот он, беспомощная марионетка, пешка в чужой игре; вот он, идет к машине, доходит до машины. Открывает дверь. Садится, заводит двигатель. Смотрите, как он дает по газам. Как будто что-то теперь может исправить бесконечный урон, что он уже нанес. Как будто что-то еще важно». Дин снова нажал на газ, взвинчивая холостые обороты, впившись зубами в полузажившую рану на внутренней стороне щеки в ожидании, пока Сэм распрощается.

***

Сэм смотрел, как Дин напряженно шел к Импале. Походка его выглядела совсем нехорошей. Было немного похоже на то, как он вел себя в Сандаски. Сэм знал, что надо бежать за ним, но было бы непростительно грубо уйти, не поблагодарив Маркоса. Не говоря уже о том, что не стоило злить ориша. — Прости, — сказал Сэм, повернувшись к Маркосу. — Я извиняюсь от имени брата. Он просто… он расстроен. Спасибо тебе за всю помощь. К счастью, Маркос, похоже не рассердился. — Твоему брату очень больно, — сказал он, глядя, как Дин дернул дверь Импалы. Он повернулся к Сэму с вопросом в глазах. Сэм смог только кивнуть. — Как и тебе, — сказал Маркос. Сэм вдруг оказался едва в состоянии говорить. — Слушай… то, что ты сказал, — это точно? Кас правда… — Сэм набрал воздуху и выговорил: — Каса больше нет? Маркос тяжело вздохнул. — Если бы его возможно было найти, они бы нашли. Ориша могут перемещаться почти по всему Мирозданию. Мне жаль. Мне очень жаль. — Потом на его лице вдруг мелькнуло замешательство. — У меня есть сообщение для вас, которое я должен передать, — сказал Маркос. — Пока вы разговаривали с Элегуа, Ошосси и Огуном, мой ориша поговорил со мной. — Твой ориша? — Тот, что заявил на меня права уже давно, — сказал Маркос с легкой улыбкой. — Шанго. Он ориша огня, и он сказал мне одну вещь. Он сказал… — Маркос сделал паузу, и его улыбка пропала. — Он сказал: «Они должны пойти в огонь». Сэм ждал, надеясь на продолжение этого загадочного заявления. — Это все, — сказал Маркос, видно прочитав выражение лица Сэма. — В огонь. Так он сказал. Я понял, что он имел в виду вас двоих. — Но что это значит? — спросил Сэм. С улицы раздался хорошо знакомый звук стартующего двигателя Импалы. — Я не знаю, — признался Маркос. — Шанго — ориша огня; он частенько смотрит на вещи в терминах огня. Возможно, это означает… — Маркос замялся. — Я думаю, он мог иметь в виду боль, которую вы оба переживаете. Или… что-то иное. Я не знаю. Прошу прощения, он иногда говорит загадками. — Маркос добавил со вздохом: — Все они могут быть загадочными, как вы видели. Они это не специально, пойми. Просто мы не очень хорошо понимаем их язык. Они пытаются вместить свои мысли в наши головы, и эти мысли не всегда хорошо туда помещаются. — На улице взревел двигатель. Это был сигнал Дина: «Я хочу ехать, сейчас, Сэмми; тащи свой зад в машину». — Мне пора, — сказал Сэм. — Слушай, спасибо тебе, правда! Еще один рев двигателя. Сэм встал и пожал Маркосу руку, добавив: — Эй, ты мог бы, гм, поблагодарить от нас Ошосси? Или подарить ему что-то — как там принято? В книге, которую я читал, написано, что важно подносить дары. Я не хочу его разозлить. Никого из них. Можешь отблагодарить его за нас? Маркос кивнул. — Ошосси любит сладкую картошку фри. Я все сделаю. Сэм поблагодарил его еще раз и сбежал с крыльца.

***

Только он сел на сиденье, Дин уже тронулся. Импала рванула вперед прежде, чем Сэм успел закрыть дверь, — едва он оторвал ноги от земли. Сэм пристегнулся и сидел в неловкой тишине, пока Дин гнал машину сквозь вечерний поток, пролетая перекрестки на желтый свет и затем выкатившись… на шоссе 290 на запад. — Дин, нам на восток, — напомнил Сэм. — Скажи Джейсону, чтоб подъехал в Канзас, — отрезал Дин. — Позвони и скажи. — Он уже ждет… — Позвони и скажи, блядь, чтобы подъехал в Канзас, блядь, — велел Дин ледяным тоном. — Я заплачу сколько попросит. Штуку баксов наличными. Мне нужно вернуться к… — Дин остановился, не закончив фразу. «К могиле Каса», — подумал Сэм. Импала мчалась на запад; братья сидели в тишине. В первые несколько минут Сэм пытался решить, стоит ли что-то сказать и рискнуть ли задать Дину какие-то вопросы. «Черт, черт, черт», — думал он, прислонившись головой к боковому стеклу. Узнанная новость начала доходить до его сознания, и у Сэма защипало в глазах. Каса больше не было. Сэм был прав все это время, а Дин ошибался. Каса действительно больше не было. «Зачем я позволил ему надеяться? — подумал Сэм, ущипнув себя за переносицу, пытаясь прогнать давлением уже зарождавшуюся головную боль. — Зачем я позволил себе надеяться? Надо было урезонить его. Надо было…» Но психика Дина казалась такой хрупкой… И в последнее время ему явно было лучше! Он начал приходить в себя. Он снова стал спать. Он даже начал есть. Он еще переживал, конечно, но хотя бы стал походить на себя прежнего. И теперь это… «Все это держалось на том, что Кас найдется, — подумал Сэм. — И сегодня был наш основной шанс его найти». — Может быть, Ошосси что-то пропустил? — рискнул предположить Сэм вслух, бросив взгляд на брата. — Может, ориша знают не так много, как думает Маркос? Но это звучало неубедительно даже для него самого. Воспоминание об огромном древнем лесе снова воскресло в его сознании. По позвоночнику пробежал холодок: прямо перед ними в этом доисторическом лесу (с мастодонтами! с саблезубыми тиграми!) на самом деле стояли три немыслимо древних языческих бога. В древней одежде (в набедренных повязках! украшенных бусами!). С этими причудливыми архаичными артефактами с рассвета времен… Ошосси, языческий бог охоты из Каменного века, признал Сэма и Дина своими, принял их, как детей. Ошосси даже знал Кастиэля… узнал его перо сразу же… Он даже знал о Касе то, о чем понятия не имели Сэм с Дином. (Архангел? Один из семи? Таких подробностей Сэм определенно не ожидал.) В это было почти невозможно поверить. (Архангел?) Но чутьем Сэм знал, что все это произошло реально. Все это было самым что ни на есть настоящим. Дорога выпрямилась. Они уже выехали из Чикаго, поток машин поредел, приближалась полночь. «Нам нужно поговорить об этом, — подумал Сэм. — Нужно. Мне надо знать». — Дин, — начал он, — мы должны принять тот факт, что Кас может быть… — Не надо, — попросил Дин без выражения. — Не надо. Не говори ничего. Не говори. — Дин… — Он должен быть где-то, — произнес Дин. — Должен быть. Значит, они что-то пропустили. Сэм умолк. Машина ехала.

***

В конце концов Сэм позвонил Джейсону, который оказался вовсе не против подогнать машину Каса в Канзас в обмен на возможность заглянуть одним глазком в бункер. («Всегда хотел увидеть это место! Легенда!») Отвечать на его энтузиазм было тяжеловато, но Сэм постарался по мере сил вложить в тон благодарность. После еще часа глухой тишины Сэм наконец потянулся к магнитоле и включил радио. Они уже въехали в сельский Иллинойс, и здесь ловили только кантри-радиостанции. Они ехали еще час, слушая безликие поп-кантри хиты. И потом, уже за полночь, когда они приближались к Де-Мойну, Сэм покрутил колесико магнитолы и наткнулся на знакомый обрывок мелодии: «Вернулся домой… туда, где никогда не бывал… Он оставил позади вчерашний день… Можно сказать, он родился заново…» Сэм вздрогнул, узнав песню. "Rocky Mountain High" Джона Денвера. Он тут же снова потянулся к магнитоле, чтобы сменить волну, но заметил движение краем глаза. Что-то грубо оттолкнуло его руку, и раздался оглушительный хлопок, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки. Это Дин выхватил из-за ремня сзади свой сорок пятый калибр и разнес радиоприемник вдребезги.

***

Сэм вжался в дверь, невольно втянув воздух. Дин продолжал ехать совершенно невозмутимо. Его левая рука оставалась на руле и плавно направляла Импалу по шоссе; в правой был дымящийся пистолет, теперь направленный в крышу. Пистолет раньше лежал в бардачке: должно быть, Дин достал его, пока Сэм разговаривал с Маркосом. Радио было уничтожено. Импала мчалась вперед. По-видимому, пуля не задела ничего критического в двигателе. По воле удачи ли, или благодаря тщательному прицелу, Сэм не знал. Он сидел, прижавшись к двери и быстро соображая. Что Дин сделает дальше? Три возможных варианта действий, очевидно, были: (А) успокоить Дина словами; (Б) выхватить у него пистолет; (В) схватить руль и пистолет одновременно. Сэм уже приготовился осуществить вариант В, когда Дин взвел предохранитель и положил пистолет на сиденье между ними. Он даже расположил его аккуратно дулом вперед. Сэм схватил пистолет в ту же секунду, как рука Дина его отпустила. Он извлек магазин и проверил патронник. Ну точно: готовый заряд. Сэм разрядил пистолет: это была рутинная процедура, которую он выполнял тысячи раз, когда чистил оружие, но он неожиданно для себя обнаружил, что у него трясутся руки. Сделав глубокий вдох, он убрал магазин и пулю в левый карман крутки. Пистолет, когда его ствол немного остыл, Сэм убрал в правый карман — подальше от Дина. На осознание случившегося ушла еще минута: Дин выстрелил в Импалу. Дин причинил вред Импале. Он разнес радио. Сэм попытался оценить ущерб краем глаза. Кассетник тоже был пробит. Музыки больше не будет. Сэм сглотнул и как можно ровнее произнес: — На тебе есть еще огнестрельное оружие? — Нет, — ответил Дин спокойно. — Другое оружие? — Нет. Прошла еще одна долгая минута. Мимо проплывали темные поля Айовы с едва видной в редких фонарях колючей октябрьской травой. — Не волнуйся, Сэмми, — сказал Дин. — Я ничего не сделаю, пока ты в машине. — Дин, — начал Сэм, — пожалуйста… — Сэмми, — прервал Дин почти ласково. — Я не могу об этом говорить. Правда не могу. Но я доставлю тебя обратно в Канзас. Обещаю.