***
Проблема решилась сама собой, когда ночью, подплывая к берегу, беловолосый парень различил силуэт. Миша действительно его ждал! От этой мысли сразу стало, на удивление, приятно и, в какой-то степени, не по себе. Парень дожидался Вячеслава под покровом ночи с его же зажигалкой, и это настораживало. С фонарём в руке смотритель пристани вбежал по лестнице и поравнялся с загорелым парнем. Свет ненадолго осветил лицо Миши и то, как на нём проскользнула едва различимая усмешка. Достав из-за пазухи отцовскую зажигалку, он деловито откинул крышку: — Закурить не найдётся? Вячеслав покорно полез в карман. Конечно, ему бы не хотелось оставаться которую ночь на помосте, тем более в компании с человеком, которому сейчас он меньше всего доверял. Но свою вещь он ещё не вернул — стоило протянуть руку, как зажигалка из одной ладони быстрым движением перемещалась в другую, и Вячеславу не удавалось её схватить. — Она отцовская, — осадил хозяин собственности, всем своим несчастным видом показывая, что вещь ему очень дорога. Огонь в зажигалке вспыхнул — от двух сигарет пошёл еле видный дымок, в воздухе запахло табаком. Вячеслав нахмурился, прикрывая с одной стороны сигарету рукой — от ветра. Как только огонёк разгорелся, Миша отошёл чуть в сторону и, оперевшись на хлипкие перила, затянулся. Он безотрывно смотрел куда-то вдаль, на противоположный берег. Сделав глубокий вдох, Вячеслав последовал его примеру и тоже посмотрел в том направлении. И вдруг загорелый парень начал неистово кашлять. Согнувшись в два раза, цепляясь за перила руками, тот хватал ртом воздух и содрогался при каждом вздохе. Вячеслав дёрнулся, готовый, если что, придержать парня и ждал, пока тот прокашляется полностью. Видимо, табак попал в дыхательные пути. — Тьфу, дерёвня, — выдохнул Вячеслав, когда всё закончилось. Всеобщий небольшой испуг и эффект неожиданности разрядили обстановку. Самого Вячеслава тоже нехило тряхнуло, ведь кто бы мог подумать, что этот посёлочный закашляется. — С-спасибо, — сдавленно проговорил Миша, выбрасывая недокуренный бычок в воду, — хватит с меня, — наконец, его дыхание выровнялось, и вновь наступила неловкая тишина. Благодаря затихшему ветру стали слышны сверчки — сначала тихо, а затем всё громче и громче их стрекотание раздавалось в ночной тишине. Время от времени в стекло стоящего на ржавой платформе фонаря бились мотыльки и мелкие мошки. Из-за нависшего молчания в голову к Вячеславу вновь начали лезть отвратительные мысли. Самая главная из них — вчерашний инцидент, когда он не смог сдержаться. Миша всё это время молчал, и даже по его лицу нельзя было сказать, о чём он сейчас размышлял. — Вчера я повёл себя глупо. Я не должен был срываться и таким образом уходить. — Не должен. — Но ведь и ты не подарок! Сам задавал идиотские вопросы и… З-зачем ты вообще меня так расспрашивал? — Вячеславу показалось правильным, если он всё-таки узнает ответ. — Не было никакой веской причины, если честно, — немного подумав, ответил Миша, — просто мне было интересно, чем руководствуется человек, выбирая профессию своей жизни. С этими словами он напоследок кашлянул и затих. Сейчас, когда, благодаря Денису, Вячеслав знал ответ, он лишь уверенно практически повторил его слова: — Спасателем становишься для того, чтобы спасать жизни людей. А как иначе? — И это стоит того? Ради других людей ты бросаешься в холодную воду с головой, борешься с волнами и течением, и всё ради того, чтобы незнакомый тебе человек, даже если он сам виноват в том, что тонет — не погиб. Ты борешься за жизнь незнакомца сначала в воде, потом на суше. Ты не хуже врачей можешь ощущать смерть у себя на руках. А ведь человек практически всегда будет виноват сам: заплыл далеко, не рассчитал свои силы. Но это тебе жить с осознанием того, что ты кого-то не спас, пусть даже в твоей жизни он не играл никакой роли. Нужно ли на это тратить свои силы и нервы? Ведь гораздо легче заботиться об одном себе и никогда не чувствовать запах чужой смерти. Вячеслав опешил. Такой темы он не ожидал. До сих пор работник рубки ни разу не видел того, чтобы на руках у Дениса или Ксюхи умирал человек. Возможно, в далёком прошлом и были такие случаи, но об этом беловолосый не знал точно. Он не был на месте тех спасателей, что не успевали к утопающим, как и в целом не являлся специалистом данной профессии, но ответ нашёлся сам собой: — Жизнь каждого человека важна. Независимо от того, знаете ли вы друг друга или незнакомцы, ваше ли это призвание или вовсе нет — если на твоих глазах человеку будет что-то угрожать, то необходимо сделать всё, что в твоих силах, и помочь. Вячеслав затушил сигарету и выбросил окурок в тёмную воду. Он уже не врал, парень говорил от чистого сердца. Или юноша уже настолько привык говорить ложь? Как бы он сам на месте спасателей поступил, Вячеслав даже подумать не мог. — Ты хочешь сказать, что твой опыт спасателя прошёл без смертей? — Пока что таких плачевных ситуаций не возникало. Просто я хороший спасатель! Хотя были частые случаи, когда люди нарывались на смерть в моём присутствии. — Это как? — Гм… Не так давно к нам на пляж заявился пьяный мужчина. Он был настолько не в себе, что шатался из стороны в сторону и говорил невпопад! А ещё на катамаране хотел прокатиться! Ну, я его останавливаю, мол: «Мужчина, куда кататься, вы даже на ногах не держитесь». А он упирается и на меня надавить пытается, и комплекция у него не маленькая. Стою, значит, а кулаки так и чешутся ему уже вмазать, да нельзя: вокруг такая толпа собралась! В итоге я вызвал полицию, а пока на телефоне висел, этот пьяница начал умолять меня не звонить, не жаловаться и говорить, что исправится. Ноет, а сам бутылкой размахивает. И потом он её ка-а-ак разбил! И все осколки — в мою сторону. Вот, даже на ноге порезы остались, — при этих словах Вячеслав кивнул на тугую повязку на щиколотке. История заставила повеселеть Мишу, да и сам смотритель катамаранов расхохотался при воспоминаниях. Ну и что, что он выставил себя главным героем сей истории? Мише не обязательно об этом знать. — Так, а что потом? — А потом приехали менты, его запихнули в машину и уехали. Мне руку пожать успели! — Вячеслав горделиво расправил плечи, а Миша усмехнулся. — Хорошо, что он больше никому не навредил. — Да, пожалуй. И вот такие пляжные дебоширы у нас почти каждое лето! Ну, мы с моей напарницей пытаемся справляться. Она на вышке постоянно, а я по берегу больше люблю ходить, — не останавливался в своих рассказах Вячеслав. — Меньше всего, конечно, люблю следить за малышнёй в лягушатнике. Они плескаются, брызгаются, чуть ли друг друга не топят. Если не уследить — точно что-нибудь натворят. Родители лежат себе, отдыхают, а на мне ответственность. Беловолосый рассказывал всё это, исходя из опыта наблюдателя. Когда выдавался случай выходить из рубки, время от времени он смотрел за работой Дениса, который носился с чужими детьми. Очень часто старший спасатель говорил: «Двадцать два года, а до сих пор детей утихомирить не могу», на что Вячеслав качал головой со словами: «Не быть тебе матерью.» — Не моё это, детей успокаивать, видимо, — натянуто улыбнулся работник рубки, будто бы он вообще пробовал. — Да как их успокоишь нормально, если они начинают бегать туда-сюда? У меня сестра та ещё непоседа, постоянно ноет, что ей тут скучно, — закивал недовольно Миша, поддерживая разговор. Видимо, этому загорелому мальцу не очень-то и нравилось возиться с младшей сестрой. «Интересно, у неё такие же светлые глаза, как и у Миши?» — поймал себя на мысли Вячеслав и тут же фыркнул. Время минуло давно за полночь, пора было возвращаться. И, несмотря на то, что разговоры стали веселее, а темы ближе, попрощались они рано: — Держи, Слава. Миша протянул зажигалку, а Вячеслав помотал головой, закидывая вёсла на дно спасательной шлюпки. — Оставь себе, завтра успею забрать.***
Всё утро Вячеслав клевал носом. Тело просило куда-нибудь прилечь, а голова была совсем ватной и тяжёлой. Поначалу он ещё пытался отвлечься за чтением газеты, но как время пошло к обеду — и вовсе сдался. От прелестного чтива, что доставляло всё это время ему такое удовольствие и отвлекало, теперь ещё больше болела голова. Вячеслав отложил газету в сторону и громко вздохнул, пытаясь собрать все свои мысли в кучку. Вертлявая Катюха сделала замечание: — Ой, Славик, всех клиентов распугаешь своей помятой физиономией, не позорься. — Да, Славка. Тебе бы поспать немного. Ты лунатик что-ли? Ночь для кого нужна? — не упустил шанс показать из себя взрослого Денис. Все трое работников собрались в рубке за столом и отдыхали. Катюха опять перетирала кому-то кости, а Денис, слушая её в пол уха, поедал свой бутерброд. — Ой-ой, проверочка скоро заглянет, — лепетала спасательница, — я от Сан Саныча слышала… Для смотрителя в рубке все события становились как в тумане, а голова клонилась ниже к столешнице. Остальную часть разговора Вячеслав пытался разобрать сквозь звон в ушах, но слова то и дело путались, а звуки становились всё тише… — Слав! Слава? Ну, ты слушаешь меня?! — Миша тряс его за плечо, сидя рядом. — Я говорю, давай завтра помост починим. Я инструменты у отца попрошу. Сможешь отпроситься пораньше? А то ведь в такой темноте мы ничего не увидим. Прошло ещё три дня с момента заплыва за зажигалкой. И как так получилось, что Вячеслав стал каждую ночь приплывать на этот помост? Его удивлял тот факт, что Миша всё ещё продолжал приходить и дожидаться его здесь. Он будто бы знал, что смотритель пристани обязательно должен появиться, и Вячеслав появлялся. За последние три дня «спасатель» успел рассказать о том, как он браво следит за детьми в лягушатнике, как все считают его старшим братом и, разумеется, обойтись без его помощи не могут. Конечно, все эти заслуги относились скорее к Денису, чем к нему самому. — Я, когда ещё в городе учился, смог спасти одного парня из нашего класса. Мы тогда в бассейн всей параллелью пошли. Он выпендриваться начал перед девчонками, прыгать «бомбочкой» с разбега, да о воду ударился так, что сознание потерял. Наглотался воды, чуть не захлебнулся совсем, а классрук такую панику на всех навела, что все в воду потом даже заходить боялись. Ну, я и кинулся первым помогать его откачивать. Само как-то получилось, сделал всё вроде правильно. Тот очнулся, воду начал откашливать, оклемался потом… Сам Миша мало что рассказывал о себе, а в особенности о семье. Со вторым у него были явные проблемы, потому что он тут же менялся в лице при упоминании этой темы и скорее переводил её. Кое-где вскользь парень упоминал отца, мать да взбалмошную сестру. Дедушек-бабушек он толком не застал, а вот дядя какой-то дальний есть. Позже выяснилось, что ещё и городской, но Миша не был у него ни разу. Загорелый парень был также и дебоширом: он одновременно с тем, как спокойно слушал россказни Вячеслава, в левобережном посёлке носил художественную кличку «Медведь» и ломал соседские заборы: — Заставили выдирать все сорняки на чужом огороде в отместку за то, что я въехал на прошлой неделе скутером в забор. Да, снёс виноград и поломал десять досок, моя вина. Но Ванька сам мне дал покататься без тормозов, а работай я один… Ванька — закадычный друг Миши. Хитрющий, судя по рассказам, как лиса да приставучий как зараза: вечно впутывал «Медведя» в неприятности, из которых сам выходил сухим. Вячеслав уже терпеть его не мог, несмотря на то, что ни разу его не видел. Миша хоть и был красавцем-комсомольцем, но других друзей не имел. Вот и приходилось ему подставляться ради Ваньки да с ним носиться. — Но ничего, с ним весело, — настаивал парень, а Вячеслав и не лез. —…Ну, так как насчёт помоста? Сможешь выбраться? — внимательные светло-серые глаза ожидающе смотрели на беловолосого. Ну вот как у такого и нет друзей, девчонки даже?! Вячеслав неопределённо повёл плечами: — Я постараюсь, но ничего обещать не могу. — Буду ждать на этом месте, — кивнул Миша и заговорил вновь о своём Ваньке. Ванька, Ванька, Ванька… Тьфу, да какой он друг вообще, когда каждый раз из-за него тебе попадает?! Вячеслав даже слушать не стал — нужно было придумать, как утащить лодку на два часа раньше обычного…***
Проверка пришла, откуда не ждали. Сан Саныч — грузный кругленький мужчинка с доской-планшетом под подмышкой — заявился на пляж ни раньше, ни позже: как раз за два с половиной часа до конца смены. Вячеслав недовольно цокнул языком, покорно сидя за старым деревянным столом в своей пустой рубке. Правильно Катюха три дня назад говорила. А он в это время спал. Кто же знал, что слухи от этой спасательницы хоть раз окажутся верными? Оставалось полчаса до запланированного времени выхода. Парень даже отмазку уже придумал: позвонил дед, которому прихватило спину. Тогда точно до конца рабочего дня Вячеслава отпустили бы, и расспросов бы лишних не было. Но с Сан Санычем дела приняли совершенно другой оборот. Допросов и проверки на действительность этот дотошный человек не упустит. Вячеслав выглянул из рубки — Сан Саныч читал нотации Катюхе около вышки, крутил спасательный рупор в руках и повторял: «Раз…раз…». А вот Денис стоял свободно и неподалеку. Как можно незаметнее для Сан Саныча Вячеслав помахал старшему спасателю, пытаясь привлечь его внимание. Тот не отзывался. Смотритель пристани сжал зубы и громким шёпотом позвал: — Денис… Денис Семёнов!!! — когда Вячеслав, наконец, удостоился недовольного взгляда, он быстро замахал руками, чтобы спасатель подошёл к рубке. Стоя спиной, прислонившись к косяку в дверях, Денис прислушивался к мольбам смотрителя пристани прикрыть его от расспросов Сан Саныча. Но кругленький мужчина заметил их раньше, чем старший спасатель успел дать ответ. — Ну-ка, что тут у вас, ребята? Скрываете украденный катамаран? — тот приблизился настолько быстро, что оба непутевых заговорщика вздрогнули. Вячеслав заметил, как за спиной у мужчины выросла любознательная Катюха: — Они у нас слишком дружные просто, Сан Саныч. Чтобы Дениска и Славик, да скрывали что-то от вас? Никогда! Честное пионерское! — поддела Катюха, а Денис почему-то сразу же отвернулся. Видимо, у нашей парочки спасателей не так всё гладко в отношениях… Но Сан Саныч неожиданно успокоился и принялся расхаживать по рубке. Посчитал ключи, подошёл к каждому катамарану, к каждой лодке, спросил про книгу «Ведомости об инструктаже», о наличии спасательных жилетов… Вячеслав всё это время судорожно поглядывал на часы: полчаса уже давно прошли, а он до сих пор не сдвинулся с мёртвой точки. Сан Саныч что там, каждую пылинку разглядывает?! Беловолосый умоляюще посмотрел на Дениса. Тот закатил глаза, но кивнул. — Сан Саныч, недавно к нам пьяный дебошир заявился, разбил бутылку прямо на плитах… — старший спасатель вклинился в разговор начальника с Катюхой, отводя мужичка за плечи в сторону выхода. Вячеслав мысленно поставил за него свечку и кинулся к лодке с рюкзаком. Поначалу пришлось плыть через густые камыши: было ещё светлее, чем обычно, и спасательная шлюпка посреди Уводи — не самая хорошая идея. Рюкзак побрякивал на резких столкновениях весла с дном — парень решил взять кое-какие инструменты и всё ещё надеялся, что сегодня они пригодятся. Украдкой лодка кое-как достигла противоположного берега, а там и помоста. Миша бросился по ступенькам встречать одинокого капитана, затем помог затащить шлюпку на берег. — Чего так долго? Взъерошенный какой… Обесцвеченные волосы Вячеслава действительно выбились из привычного низкого хвоста — выглядело это забавно. Пока тот приводил себя в порядок, Мишка продолжил: — Нужно дойти до моего дома через посёлок за инструментами. Вверх по насыпи идти пришлось недолго: дома начинались сразу за окончанием плотных кустарников, тянущихся от самого помоста вдоль берега реки. Было интересно рассматривать каждый участок по-отдельности, особенно там, где заборы не достигали высоты и полутора метров. Миша остановился возле двухэтажного дома. Там, где заканчивался забор, начинались ветки раскидистой яблони. Август предвещал хороший урожай: кое-где на ветвях свисали розово-красные плоды. Невольно засмотревшись, Вячеслав опомниться не успел, как Миша уже забрался на большую ветку, свесив ноги вниз. — Тебе какое? — спросил тот бесцеремонно и потянулся к одному из яблок. Прежде, чем передать его Вячеславу, загорелый парень надкусил яблоко и довольно промычал: — М-м-м… Фкусное. Следом попадали ещё пара-тройка ярких плодов, которые снизу ловил работник рубки. Запах был просто великолепный: душистый, сладкий. Было неудобно рвать их у других, но вкус и аромат перекрывали все крики совести. Ветхая же яблоня Вячеслава едва была способна даже стоять. Дедов всё время переживал за неё, но высаживать новые и молодые саженцы отказывался. Вспомнив старика, Вячеслав натолкнулся на мысли о том, какой же он всё-таки приверженец памяти. — Воры?! Мамочки! Воры! — заверещало с крыльца дома, и Вячеслав дёрнулся. Миша тут же решил оправдать полностью своё прозвище — «Медведь» — и с громким треском ломающихся веток полетел на землю. Беловолосый парень замер в растерянности: хватать Мишку и бросать яблоки или держать охапку яблок, покоящихся у него в руках, и бежать? Хозяйка думала быстрее Вячеслава и уже с лопатой наперевес бросилась к забору. — Слава, ты спасатель? — Ну. — Так спасай меня! Сочные яблоки попадали на землю. Крик Миши отрезвил рассудок, и парень схватил его за руку. Крепко стиснув ладонь, он одним рывком поставил Мишу на ноги, а затем оба понеслись через участки, петляя в известном только Вячеславу направлении. Женщина с лопатой уже давно отстала, но парни продолжали бежать, сцепившись за руки. За спиной Вячеслава слышалось громкое и прерывистое дыхание бегущего Миши. Остановились они только тогда, когда резко вбежали в травяное поле по пояс. — Ну и где мы? — спросил Вячеслав, одёргивая руку. — Я бежал за тобой, это ты нас сюда привёл, — пожал плечами Миша. — Я никогда не был на левом берегу, откуда мне знать?! — раздражённо воскликнул беловолосый, переводя дыхание. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась трава. Длинная осока тянулась вверх и представляла собой зелёное море. Кое-где рос низкий клевер да голубые цветки выдавали цикорий. Сделав ещё шаг, Вячеслав утонул в растительности по грудь — внизу была яма. — Хе-е-е-е-ей, — с громким шелестом, приминая всю эту траву ногами, пронёсся Миша, кружась и хохоча, словно до этого он не видел полей вовсе. Такая резкая смена настроения очень насторожила и разозлила. — Что за ребячество? Мы даже не знаем, где находимся. Ты хочешь ещё больше заблудиться? — Перестань, Слав, пробегись! Вячеслав послушался не сразу. Он мялся на одном месте, но, когда загорелый мальчишка исподтишка пихнул его, тому было уже не отвертеться. Через пять минут беловолосый нёсся через заросли травы, которая легко гнулась под его ногами. Миша ловко изворачивался от хватки Вячеслава, но на повороте трава заскользила, и тот смачно упал. — Вот ты и попался, — осалил его смотритель пристани по плечу. Загорелый парень ухмыльнулся, схватил Вячеслава за футболку и повалил в траву. Тот рухнул рядом, не успев и охнуть. — Что за грязные трюки? — возмутился было Вячеслав, но, увидев, как Миша от души заливается смехом, только прикрыл рот. Они оба лежали на спине и могли смотреть только на небо. Алое, как сегодняшние яблоки, оно становилось темнее, словно спелая слива, а затем и вовсе посинело, как штормовое море. Где-то недалеко пролетели стрижи, громко крича. Миша лежал рядом. Его дыхание было прерывистым, но тот улыбался во все свои тридцать два зуба, настолько он был счастлив. Вячеслав не хотел даже шевелиться: до чего же он боялся спугнуть своим шелестом эту улыбку и поэтому не смотрел больше в его сторону. Вдвоём они пролежали на траве ещё немного — пока окончательно не стемнело. Пора было искать дорогу обратно. Из поля они выбрались ближе к ночи. Возвращаясь к помосту, парни то и дело заливались смехом в духе: — А помнишь, как она с лопатой на нас? — Я помню только хруст веток о твою задницу! И опять не могли остановиться…***
— Жаль, что все яблоки потеряны. Просто так, считай, ты упал, — с сожалением в голосе произнёс Вячеслав. Они вдвоём сидели на краю помоста и болтали ногами. О фонарь между ними снова бились стаи мошек с мерным стуком. Сверчки давно засели в камышах. — Да нет, осталось одно, — Миша порылся под рубашкой и достал оттуда румяное яблоко, — держи. — Всё-таки ворованные яблоки вкуснее, — заметил Вячеслав, опьянённый душистым запахом и сочным вкусом. — Дурак. Они вкуснее, потому что сорт такой. Завтра ещё принесу, так что жди! — улыбнулся Миша.