***
Чтобы хоть как-то отвлечься от неловкой ситуации, Вячеслав схватился за недавнюю идею как за соломинку. Порывшись в рюкзаке, он вытянул красный фотоальбом Елизаветы Григорьевны, а затем достал из шкафа продолговатую коробку из-под обуви. Будучи старой и ветхой, её стенки практически разваливались в руках. Беловолосый потянулся к настольной лампе, разбавляя темноту комнаты жёлтым, режущим глаза светом. Миша, сидевший всё это время тихо на диване, проявил интерес и тоже склонился над коробкой. «Ну наконец-то, я ради тебя тут атмосферу разбавляю», — промелькнуло недовольно у Вячеслава в голове. Коробка хранила множество ценностей, которыми так дорожил беловолосый. Календарики 1990-х годов, открытки, старые фотоснимки. Ещё со времён бабушки они перекочевали из посёлка в город, в квартиру, к Вячеславу с его мамой. Первой открыткой являлась фотография с подписью «Львята. 1985.» — два рыжих котёнка высовывали лапы из плетёной корзины и смотрели прямо в камеру. — Вот эта мне нравится, её можно вклеить в альбом, — беря открытку в руки, Миша распахнул фотоальбом на пустой странице и приложил её, примеряясь к расположению картинки. «Хабаровск. Бронекатер, установленный в честь героев-речников Амурской военной флотилии, участников Великой Отечественной войны. 5.04.84» — гласила следующая открытка, на обратной стороне которой читалось данное описание и дата отправки. Большой катер гордо тянул нос корабля вверх, к лазурному небу посреди мелких кустарниковых ёлочек. — Кажется, в Хабаровске у бабушки были какие-то друзья, — задумчиво протянул Слава вслух, откладывая фотографию в сторону. На следующих четырёх открытках упоминалась одна и та же фраза: «Новосибирск. Академгородок». Отличались они, разве что, своим сюжетом. Иногда присутствовала приписка в виде местонахождения: «Институт органической химии», «Кафе-ресторан», «Дом учёных». Было непонятно, откуда у бабушки ещё и эти открытки, ведь, насколько известно Вячеславу, в Новосибирск почившая родственница никогда не ездила и приятелей-знакомых оттуда не имела. На фотографиях были изображены студенты, меланхолично прогуливающиеся вдоль тротуаров мимо учебных заведений. Но только одна привлекла Вячеслава среди похожих друг на друга изображений. «Академгородок зимой» выглядел как жёлтое здание с балкончиками посреди заснеженной еловой рощи. Огромные белые шапки нависли на каждой веточке, а внизу сугробы стелились голубым покрывалом. Люди на фотографии отсутствовали полностью. Возможно, причина была в том, что все студенты разъехались по домам на зимние каникулы. А может на улице в тот день было настолько морозно, что никто, кроме фотографа, даже и носу высунуть из помещения не горел желанием. Жизнь будто бы на мгновение остановилась там, где всегда сновали ученики. Вячеслав передал эту открытку Мише, который всё ещё держал фотоальбом в руках — её точно нужно будет вклеить. На многих картонках присутствовали мелкие пушные зверьки, такие как белки, норки или хорьки. Не обошлось и без цветов. В частности без обожаемых бабушкой петуний, под впечатлением которых она прибывала большую часть своей жизни, даже посадив на участке дома с синей крышей небольшую клумбу. Загорелый парень взял в руки перекидной и достаточно толстый календарь 1990 года. — Посмотрим… Какое сегодня число? — Семнадцатое августа, — ответил Слава, вороша глубь обувной коробки. — Ага… — протянул Миша, начиная неистово переворачивать страницу за страницей, громко шелестя бумагой. Вячеслав лишь порадовался тому, что загорелый парень наконец-то смог отвлечься. В комнате уже не царила та неловкость, которая ощущалась в пространстве до этого. В коробке ему то и дело теперь попадались мелкие календарики с цветами, машинами, женщинами 1981, 1985 и 1990 годов. «Не то…не то…» и резко замер. Дрожащими руками он достал слегка помятую, небольшую чёрно-белую фотографию размером с его ладонь. Темноволосый мальчик с птичьим носом и маленькими чёрными бровями лукаво смотрел с карточки и ухмылялся. Уперев руки в бока, он гордо выпятил грудь и хвастался своей футболкой с цыплёнком. Подумать только, Вячеслав помнил этот момент и эту самую футболку, как будто это было вчера. Он так давно не видел своих фотографий, не предпочитая позировать, да и детские мать давно куда-то убрала. Но, похоже, у бабушки был собственный архив. Вот и фотография, где от силы ему года три, когда он стоял в длинной прихожей в одной майке и с наслаждением грыз булку. Где-то в груди защемило, и Вячеслав улыбнулся, хоть эта улыбка, скорее, была похожа на кривую усмешку. Он был так рад, что в этой квартире всё-таки хранились воспоминания о нём. — … «Я совершенно счастлива…» — прочитал Миша с жёлтой страницы календаря и посмотрел на Вячеслава. Совершенно счастлива? Да, в то время Слава был совершенно счастлив. Тогда у него была ещё целая семья: был отец, была бабушка, была мама. А сейчас как бы парень ответил, если бы его спросили о совершенном счастье? Счастлив ли он сейчас? Ведь со временем вокруг него постепенно стали исчезать и отдаляться дорогие ему люди, забирая с собой это самое счастье Вячеслава, которое взращивалось в нём с детства. Он бы хотел вернуться обратно в тот момент, хотел бы повернуть время вспять, снова увидеть отца и тогда бы запомнить каждую деталь, морщинку на его лице. Но теперь всё это было в прошлом и плотно затянуто непроглядным туманом. — Это ты на фото? — удивлённо разглядывал фотокарточки в руках Миша. — Оказывается, у тебя изначально были тёмные волосы. — Естественно, не родился же я с сеном на голове, — фыркнул Вячеслав, припоминая загорелому парню их первое знакомство. Миша прыснул и рассмеялся во весь голос. — Теперь нам необходим фотоаппарат, — русоволосый вложил две фотографии Вячеслава в фотоальбом, — сфотографируем тебя в настоящем и сравним с прошлым. Я ещё свои фотографии из детства принесу. Немногим позже, как только им удалось разобрать открытки и календари, дома у Вячеслава они нашли фотоаппарат. Новенький «Зенит» последней модели на момент 2006 года выглядел совершенно нетронутым. Однако отсутствие фотоплёнки испортило всю картину окончательно. — Ну, ничего! Найдём где-нибудь эту фотоплёнку, и будут нам снимки! — улыбнулся Вячеслав, отправляя агрегат в рюкзак.***
За просмотром старинных открыток и фотографий они совершенно потеряли счёт времени. За окном давно стемнело, время близилось к назначенному на отъезд. Парни быстро собрали свои рюкзаки и готовы были выдвигаться. Вячеслав на всякий случай оглядел квартиру напоследок: закрыл ли он все окна, двери и не оставил ли чего важного. До автовокзала парни добирались в потёмках. Два тусклых фонарика мало помогали видеть дорогу, и пару раз Миша или Вячеслав то и дело оступались, спотыкались о камни или бордюры. Песочное здание автобусного вокзала было видно издалека — красные крупные буквы подсвечивались в темноте, как и платформы, точно яркими прожекторами. Неподвижные автобусы стояли где-то в дальних концах площадок, словно спали. И только парочка белых «Фордов» с готовностью ожидала пассажиров. Двое приятелей успели за десять минут до начала своей посадки. За весь маршрут из дома они не проронили ни слова, и вновь вернулось нежеланное напряжение. Стоя рядом с платформой в ожидании, Вячеслав принялся ходить туда-сюда по узкому бордюру, пытаясь сохранить равновесие. В какой-то момент его нога соскользнула на асфальт, парень пошатнулся. Миша резко дёрнулся и протянул руку, чтобы схватить беловолосого, но так и замер, не прикоснувшись. Вячеслав аккуратно спрыгнул на землю и вопросительно посмотрел на загорелого, который так и остался стоять с поднятой рукой. Вовремя опомнившись, Миша быстро убрал ладони в карманы чёрной куртки да хмыкнул. Обстановка была полна неловкости и неудобства. Они простояли в молчании ещё немного, когда, наконец, увидели, что к пятой платформе подъезжает нужный им номер газели. Тот самый Сергей Анатольевич приветливо махнул двум парням рукой и подошёл. — Ну что, как там мои билетики? — потирая ладони, улыбнулся он и начал пристально разглядывать две красные бумажки о театральном представлении. — «Сон в летнюю ночь», он точно хороший? — Можете не сомневаться, постановка должна ей понравиться, — кивнул Вячеслав с видом знатока. — Также хорошее музыкальное сопровождение добавит атмосферы, в этом вы точно должны быть уверены, я ручаюсь! Вячеслав произнёс это настолько уверенно, обыденно, что ни у кого почему-то не осталось и тени недоверия. — Пацаны, уважаю! — похлопал по плечу беловолосого водитель, расплываясь в довольной улыбке ещё больше. Но на смену его повеселевшему лицу пришло осознание: — Мне что, придётся в этот театр идти и джентльмена весь вечер из себя корчить? — скривился мужчина. По нему сразу было видно, что колхоз приходился Сергею Анатольевичу по душе больше, чем выход в любой свет. Одним словом, Вячеслав бы назвал его «Тьфу, деревня», как иногда отзывался о Мише. — Перестаньте. Мы тоже пойдём на этот спектакль и подскажем вам, в случае чего, — нашёлся беловолосый на сокрушения водителя. Миша хмыкнул и мысленно успел отметить, что весь вечер им придётся сопровождать влюблённую парочку. Ещё раз пожав друг другу руки с водителем, парни наконец-то прошли в пустой салон. Кроме них двоих никто больше не находился в газели, было непривычно пусто. Когда они заняли места рядом, как в прошлый раз, повисло гробовое молчание. «Форд» нёсся по дороге, освещаемой фонарями через каждые пять метров, а за окном простирались чёрные рощи и редкие леса. Вячеслав видел, что Мишу уже начало клонить в сон, но тот упорно боролся с ним, отвернувшись от беловолосого, чтобы ненароком не произошло так, как этим утром в этом же автобусе. Вскоре и сам смотритель пристани еле разлеплял глаза. Неловкое молчание позволило Вячеславу почувствовать напряжение, проходившее между ним и Мишей всю дорогу, от которого могла разболеться голова. Каждое движение подвергалось неловкости и скованности, чего не было весь день до этого вечера и ночи. Каждый раз, пытаясь завести разговор, Вячеслав не мог найти подходящую тему и замолкал, как минимум, ещё на полчаса. Миша, по всей видимости, тоже не обладал особым желанием что-то менять в окружающей, давящей обстановке. Беловолосый не выдержал и с усилием воли поднялся, быстро переместился на задние кресла, развалившись на них как можно удобнее. Поначалу было неуютно от того, что он бросил деревенского парнишку на первых сидениях в одиночестве. Зато скованность сама собой куда-то делась, и Вячеслав смог провалиться в долгожданную дрёму.***
В посёлок они въехали только утром. Оказалось, ночью Сергей Анатольевич сделал ещё пару остановок, поэтому их поездка немного задержалась. Впрочем, Вячеслав вполне успевал до своей смены на пляже. Проснувшись на задних сиденьях, парень сладко зевнул и потянулся. Тело ломило от неудобной позы, в которой он провёл неподвижно большое количество времени, и молило о том, чтобы, наконец, размяться. Миша уже бодрячком стоял на ногах и ожидал в проходе, весь такой собранный и готовый. Стоило выйти из автобуса, как глаза тут же защипало от ярких лучей. Утро стояло в самом разгаре, к подстанции начал подтягиваться народ с баулами. В общих чертах парни обсудили, во сколько и когда им подходить для поездки в театр с водителем, пока тот, наконец, не отпустил их. Вячеслав ещё раз сверил время с каким-то стоящим неподалёку пожилым человеком и стал прикидывать. «Сначала необходимо проводить Мишу до больших досок, связывающих противоположные берега между собой, а затем можно и на работу» — установил Вячеслав. Показались низенькие домики-дачи, такие непривычные по сравнению с высотками. Да и в целом, после короткого путешествия городской пейзаж резко контрастировал с посёлочными узкими тропинками и густой зелёной растительностью. Вячеслав украдкой посмотрел на Мишу — тот довольно оглядывал знакомые окрестности, охотно вдыхая чистый родной воздух. Всё-таки в городе он выглядел больше напуганным и увядшим, чем сейчас. Перед большим мостом два парня остановились. Миша глянул в сторону левого берега, предвкушая своё возвращение домой. Вячеслав только повёл плечами: несмотря на то, что беловолосый из лучших побуждений попытался огородить друга от буйного отца и травм, тот всё равно хотел обратно, как ни посмотри. — Слава! — неподалёку прозвучал чей-то громкий, тонкий голос. Рома бежал от одной из улиц правого берега на всех порах, пока не впечатался в колени Вячеславу. Беловолосый подхватил мальчика за подмышки, поднимая над землёй. — Ромка! Ты откуда тут взялся? — оглядывая светленького, словно одуванчика, паренька с головы до ног, удивился смотритель пристани и переглянулся с Мишей. Следом за братом к двум приятелям подошёл Денис. Высокий, довольно бодрый парень в красных шортах всё также неизменно сохранял взлохмаченность своей шевелюры, будто бы снова попал под заряд электрошока. — Привет, Слава, — Денис улыбнулся и кивнул сначала беловолосому парню, а затем, уже более неуверенно, Мише, для галочки. — На смену сегодня идёшь? Русоволосый парень, внимательно изучавший старшего спасателя всё это время, вдруг опомнился, точно его осенило. — Ты ведь тоже спасатель, верно? — чересчур оживлённо спросил Миша, на что Денис вопросительно посмотрел на него, а Вячеслав моментально вздрогнул. — В каком смысле «тоже»? Да, я спасатель на пляже, — с лёгкой ноткой сомнения ответил старший работник, хмурясь. И прежде чем он задал следующий наводящий вопрос, после которого Вячеслава точно бы заподозрили во лжи, беловолосый резко закрыл рот ладонью Денису. — И как ты угадал, Миша? Денис, тебе стоит носить более закрытую одежду, если ты хочешь скрывать свой род деятельности, — быстро пробормотал работник лодочной станции. Светлые брови старшего спасателя от удивления поползли наверх, а большая ладонь легла на пальцы смотрителю рубки. Это длилось всего секунду — широко раскрытые карие глаза Вячеслава и лукавые, тёмные глаза Дениса встретились. Они тут же одёрнули руки. — Ты так считаешь? — усмехнулся спасатель, наклоняясь к Роме, а затем с лёгкостью усаживая его к себе на плечи. — Слава, мы пойдём на пляж, тебя проводить? Вячеслав с немым вопросом обернулся к Мише, который неловко топтался всё это время чуть поодаль тише воды ниже травы. Тот слегка улыбнулся и закивал, что означало: «Иди, не задерживайся, мне тоже пора домой». Беловолосый помахал рукой загорелому приятелю и устремился вместе с Денисом и Ромой вдоль правого берега, на ходу придерживая рюкзак. Миша ещё немного постоял перед мостом, глядя им вслед. Кажется, Слава что-то с энтузиазмом весело рассказывал, а маленький мальчик на плечах у высокого блондина заливисто смеялся. И только тогда, когда троица скрылась за поворотом и плотными зарослями, Мишины ноги ступили на большие доски.***
Ближе к полудню всё небо заволокло непроглядными чёрными тучами. Несмотря на то, что утром было солнечно, даже припекало, сейчас будто бы настигала темнота. Река бесновалась, а лодки неистово раскачивались на волнах, поскрипывая ссохшимися корпусами. Пляж разом опустел, ведь, как-никак, ожидали дождь. Вячеслав просиживал штаны в рубке, занявшись разбором оставшихся двух-трёх газетных статей, которые так и не забрал в прошлый раз. По мнению парня, они были не особо интересными, да уже и не нужны были. Из тех газетных передовиц, что мальчики вырезали на помосте, должно было получиться отличное продолжение фотоальбома аккурат до конца страниц. По крыше и козырьку забарабанил мелкий дождь. Денис ушёл около получаса назад, чтобы отвести брата домой, и, судя по всему, он уже не вернётся на рабочее место. «Главное — чтобы под дождь не попали и не промокли», — подумал смотритель лодочной станции. Вячеславу необходимо было в любом случае оставаться на месте. В рубке его никакая погода не могла достать, а отпрашивался и опаздывал он в последнее время часто. В основном из-за очередных прогулок с Мишей, но ведь поездка в город имела вполне уважительную причину. Делал это он, разумеется, для галочки. Посидит три денёчка, пусть даже в такой день, как сегодня. Зато Сан Саныч, может, раздобреет и похвалит. Было бы хорошо, если бы тот дал внеплановый выходной, но похвала тоже пойдёт. Вячеслав вздохнул, складывая газеты на полку. Делать в такую непогоду было совершенно нечего, чего уж говорить о посетителях пляжа и желающих покататься. Вряд ли найдутся самоубийцы — в этом Вячеслав не сомневался. Сидевшего в уютной, закрытой со всех сторон от ветра и дождя рубке парня начало медленно клонить в сон. Однако туча из неоткуда взявшихся брызг разогнала весь настрой. В рубку влетела Катюха, точно ураган. Вся мокрая и взъерошенная, словно курица после драки, девушка озиралась по сторонам, будто в сумасшедшем бреду. Заприметив в углу стола свободный табурет, она уселась и наконец-то успокоилась. Поначалу спасательница попыталась восстановить дыхание и смотрела в одну точку. Честно сказать, это было ещё тем зрелищем, которое могло пошатнуть психику любого другого человека. Вячеславу же просто повезло, он испытал лишь испуг и ощущение сердцебиения где-то под коленками. Катерина, наконец, смогла проморгаться и, очухавшись, принялась неистово выжимать свой конский хвост из волос. — Ой, Славик, ой… — приговаривала она, словно какая-нибудь бабушка из сказок, усердно вытираясь полотенцем, любезно предоставленным Вячеславом. Беловолосый тем временем сидел по другую сторону от стола, скептически осматривая наряд молоденькой спасательницы. — Тебе не холодно, Катюх? — поднял брови работник пристани с усмешкой. — Мне-то? Нисколечко! — отозвалась бойко девушка. «Нда-а… И как вообще в таком не замёрзнуть? Тем более в дождь!» — фыркал Вячеслав. Однако красные ноги в мурашках выдали её с головой — недаром шорты едва бёдра закрывали. — Ты зачем вообще сюда прибежала? На улице смотри, какая непогода. Если бы меня тут не было, куда бы ты делась? Катерина встрепенулась, вдруг вспомнив о своей миссии, и, озираясь по сторонам, выдала: — Славик, я тут у тебя вчера булавочку свою оставила, видимо. Нигде её найти не могу. Может, ты её видел здесь? Булавочки никакой Вячеслав не наблюдал. Тем более, вчера его и вовсе не было на рабочем месте. Парень покачал головой, и девушка поникла. Будто бы от её бойкого и вездесущего характера ничего не осталось. Захотелось как-то подбодрить или утешить девушку. Вячеслав оглядел глазами столешницу, пошарил в ящиках тумбочки рядом со столом. Поиски оказались бы тщетны, если бы не какой-то круглый обшарпанный значок в дальнем углу самой последней полки. Красное пламя костра взвилось дымом на синем фоне. Пыльный и поцарапанный, видно, он был кем-то давно забытый и найденный только сейчас. — Как насчёт вот этого? — повертел вещицу в руках Вячеслав, рассматривая приклеенную к задней части булавку. — Можно будет булавку открепить, если тебе это необходимо. Девушка задумчиво присмотрелась к рисунку значка и удовлетворённо кивнула. — Спасибо, он мне и таким подойдёт. Зато не потеряю, — спасательница улыбнулась, пристёгивая к промокшей футболке новую вещицу. Дождь за окном забарабанил ещё сильнее, чем прежде. Видя, что гостья уходить пока не собирается, Вячеслав задал интересующий вопрос: — Катюх, а зачем тебе булавка понадобилась? Колоться, что ли, собралась? — парень усмехнулся и подпёр рукой щеку. — Дурак ты, Славик. Совсем не знаешь, что каждому спасателю необходима булавка! — Катюха по-наставнически подняла указательный палец вверх и хихикнула. — Откуда я должен знать, не моя ведь специальность, — пожал плечами Вячеслав, скрывая за безразличием неподдельный интерес. — Очень даже зря! — её весёлый тон вдруг резко превратился в серьёзный. — Никогда не знаешь, что может тебе пригодиться в чрезвычайной ситуации, — девушка втянула ртом воздух, всем видом показывая, что сейчас будет рассказывать историю. Вячеслав уселся поудобнее. — Ведь я, когда была младше, плаваньем занималась. Профессионально, представляешь? Золото выигрывала, кубки-медали там всякие. И вот мы всей командой решили отметить удачный заплыв, на настоящий водоём пошли. Я, как самая быстрая, вперёд в воду и уже чуть ли не на другом берегу оказалась. Собралась плыть назад, но ногу судорогой настолько свело, что не пошевелиться. За многие годы тренировок такого не было, а тут. Понимаю, что ребята далеко, не докричаться, а дела мои всё хуже и хуже. В какой-то момент я вспомнила, даже краем уха слышала, что если мышцу уколоть булавкой, то это поможет облегчить судороги. Под боком булавка всё-таки оказалась — лямки на купальнике поддерживала. Чудом доплыла обратно и растяжение ноги получила к тому же. Очень много раз тогда корила себя. Какой из меня пловец, если я даже нормально проплыть не могу с одного берега на другой без травм? А поход к врачу добил ситуацию угрозой, что не плавать мне больше, как раньше. Плакала много. Но ничего, решила пойти в спасатели и хоть как-то помогать людям, к воде ближе. Правда, боюсь теперь, что кинусь к утопающему на помощь, а нога снова подведёт. С тех пор всегда ношу булавку при себе. Девушка поёжилась от холода, пытаясь растереть и разогреть заледеневшие руки. В голове Вячеслава тут же всплыли слова Дениса: «Она ведь сюда не просто так пришла. Как-никак балду не гоняет, да и человека спасти готова». А ведь и правда, не стоило о Катюхе настолько предвзято думать. Видимо, старший спасатель уже знал эту историю. Дождь совершенно не хотел прекращаться. Наоборот — он с новой силой опустился на посёлок. Жаркие летние дни, будто их не было вовсе, казалось, остались в прошлом. В рубку вернулась сырость и холод, зубы постепенно начинали отстукивать ритм. Сидеть здесь больше не было смысла, так что Вячеслав быстро собрал свой рюкзак, и они вместе с успевшей продрогнуть Катюхой устремились прочь из рубки под дождь. На головы обоим тут же хлынул поток небесных вод, да так сильно, что двое припустили бежать ещё быстрее, чем до этого. На развилке девушка наспех махнула рукой беловолосому и умчалась в противоположном направлении. Вячеслав же побежал по просёлочной дороге мимо частных домов к своему участку с синей крышей. Ноги в сланцах то и дело поскальзывались и разъезжались на сырой земле, превратившейся от такого дождя в грязевое месиво. Беловолосый пытался закрыть голову рюкзаком, но даже это не помогло, и он уже был промокший до нитки. До дома ещё оставалось приличное расстояние, и парень, просто уже смирившись, шёл под дождём. Было понятно — сегодня на помост никто не придёт. Такая непогода не располагала к поездке на лодке, ведь Уводь всё ещё волновалась, а дедушкиным велосипедом, и без того совсем ржавым, рисковать не было желания. Для начала Вячеславу хотелось бы вернуть прежнее общение с Мишей и забыть про эту неловкость, которая сопровождала их всю поездку обратно в посёлок. Будто разом все темы для разговора кончились, и теперь они даже друг на друга с трудом смотрели. К тому же Вячеслав предложил всё забыть. Так в чём причина того, что между ними происходит? «Всё ведь должно быть в норме, я же всё устроил?» — думал парень, который чуть не упал в лужу, неудачно поскользнувшись. Хоть Вячеслав и предложил забыть, замять всю ситуацию, произошедшую в его городской квартире, но сам этого сделать не мог. Почему-то его мысли то и дело возвращались к тому моменту. Перед глазами неизменно появлялся Миша, его ладони и серые глаза. Как ни старался Вячеслав забыть это, но воспоминания приходили в его голову словно нарочно. Настроение вовсе испортилось. Непонятно, из-за погоды или ещё какого фактора, но окружающие пейзажи показались Вячеславу серыми и блёклыми. Однотипные кусты, дача одна за другой, всё новые и новые участки… Жителей на улице не наблюдалось вовсе, и их берег сейчас казался будто бы вымершим. Словно все дачи, которые стояли вокруг, являлись не больше чем прогнившими досками, построенными ещё сто лет назад. И не меняющиеся из года в год жильцы: те же сетующие на жизнь старики, приезжие городские, которые находятся здесь невесть зачем вообще. Всё смотрелось крайне уныло и запущенно. И Вячеслав не мог не проводить параллель с левым, Мишиным, берегом. Каждый раз, когда он был там, беловолосого будто бы сопровождало солнце. Всё выглядело ярким, насыщенным: ярко выкрашенные дома, аккуратные заборы, подстриженные кусты и ароматы яблок всюду. На своём правом берегу у Вячеслава, кроме работы и дедушки, не было ничего и никого. А там у Вячеслава был Миша. Сухая старая яблоня клонила к земле свои иссохшие ветви под косым дождём. Её было настолько жаль, что появлялись мысли лучше от неё избавиться, иначе дерево больше не выдержит. Однако это была какая-никакая, но память. Дедов носился по участку и прикрывал полиэтиленом петунии, грядки с луком и морковью. Заметив внука, он сразу же замахал руками, привлекая внимание и призывая помочь. У деда был крайне жалкий вид, пока он пытался сохранить то, что осталось. Следующие полчаса Вячеслав вбивал колышки туда, куда только можно, лишь бы сохранить ценные посевы от ветра и дождя. Когда он вошёл в дом, шум стихии непривычно сменился на тишину пустующей дачи. Дождь дробно бил по крыше, не замолкая ни на секунду. Вода неистово застилала глаза, стекая каплями с бровей и слепляя ресницы. Сначала казалось, что идёт дождь. Но, когда на Вячеслава нахлынула огромная волна, это предположение не оправдалось. Уши разом заложило, и звон отдался в голове с новой силой. Было ощущение, что он не слышит ни одного звука, а волны одна за другой наплывали и накрывали с головой. Вячеслав старался держаться на поверхности, жадно хватая ртом воздух и отплёвываясь от воды. В перерыве между волнами он смог оглядеться. Вокруг него простиралось бескрайнее бушующее море. Где он? Как он тут оказался? Тёмные воды раскачивались из стороны в сторону, резко меняя направление течения. Вячеслав резво начал грести в одну из сторон, чтобы сместиться с мёртвой точки, где чудом оказался. Огромная волна начала затягивать его к себе, и парень уже не мог противиться этому. Она накрыла его тихо, бесшумно. И вот беловолосый оказался под водой. Из носа пошли пузырьки воздуха, что потоком устремлялись на поверхность. Кто-то сверху протянул руку, пытаясь поймать того, кто был в толще воды. Но как только Вячеслав пытался дотянуться до пальцев, его уносило течением, пока рука не исчезла из виду. Пару раз Вячеслав дёрнулся, пытаясь всплыть. Но на грудь легла такая тяжесть, что с каждым разом он погружался всё глубже и глубже. Парень не мог слышать, не мог позвать на помощь и только неумолимо утопал. Кажется, он крикнул что-то, но в ответ лишь цепочка пузырьков поплыла вверх. Темнота вокруг сгущалась всё больше и больше, пока не поглотила Вячеслава. Дышать всё ещё было тяжело, но перед глазами уже были не бескрайние бушующие волны, а комната под крышей. Подушка валялась где-то на полу, а одеяло сползло в щель между стеной и кроватью. Уши до сих закладывало, и все звуки были будто бы в вакууме, словно сон ещё продолжался, а качка волн казалась явью. Ливень за окном ещё не успел утихнуть, и Вячеслав наткнулся на мысль о том, что его везде окружает вода.