В опере холодными вечерами

1  — Да ведь это же твой отец! — воскликнул Маттео. — Не может он так поступить с сыном и его друзьями.  — Да, Рамиро, точно, — более спокойным тоном произнесла Амбар. — Попроси его, чтобы он оставался с нами.  — Не могу я его попросить! — вспылил Рамиро. Он выслушивал это уже десять минут, благо, что говорили только Маттео и Амбар. Но после его слов все посмотрели на него непонимающе, и он взял себя в руки. — В смысле, он всё равно не послушает. Если что-то решил, то всё, его не переубедишь.  — А если подумать, так ли нам нужны его деньги? — спросил Симон тихо. Они посмотрели на него, и он смутился, но продолжил. — Я имею в виду… За конкурс платить не надо, а в остальном…  — Скоро платить аренду, — покачал головой Маттео.  — Но ведь Симон прав, — прервала его Амбар. — Платить надо только за аренду зала, а там, насколько я знаю, не сверхбольшая сумма. Тем более, нам ведь только до конкурса надо выдержать, а после у нас наверняка будет контракт. Все закивали, понимая, что в её словах есть смысл. Только Гастон сидел на стуле за их спинами, оперевшись локтями на колени и закрыв лицо ладонями. Всех, кроме него, охватило радостное предчувствие и надежда на скорое спасение. Гастон же не спешил участвовать в этом празднике. Из новеньких Гастон единственный шёл в эту команду не в поисках увлечения, а главным образом в поисках быстрого заработка. А теперь всё пропало. После тренировки он снова шёл к брату. Его звали Теодоро, и ему было всего семь лет. Когда он заболел, родители сразу же сказали Гастону, что он не должен работать, чтобы собрать деньги на лечение, но он не мог оставить всё так. Тео был его единственным братом, и Гастон обожал его, этого худенького высокого мальчика, который всегда смотрел на него, как на героя. Гастон всегда помнил фразу, которую Тео наверняка уже забыл: он сказал однажды: «У тебя есть я, и ты можешь ничего не бояться». И Гастон не привык лгать, так что обещания придерживался. И вот, Тео в настоящей беде, а он сидит на месте. Сегодня Тео был один, родители ещё не пришли навестить его. У Гастона каждый раз сжималось сердце, когда он видел брата, что бы он ни делал. Даже когда мальчик, как сейчас, просто лежал на кровати и смотрел телевизор, Гастон останавливался, чтобы посмотреть на него подольше.  — Гастон, ты пришёл! — воскликнул Тео и хотел вскочить с кровати, чтобы обнять его, но Гастон в два шага преодолел расстояние до него.  — Не вставай, — попросил он.  — Да со мной всё в порядке, — важно сказал Тео и шмыгнул носом.  — Всё равно лучше оставайся в постели. Я тебе сегодня ничего не принёс.  — Ну и что? У меня остались старые комиксы, — пожал плечами Тео, и Гастон не смог не улыбнуться ему. Вместе они смотрели телевизор и прочитали несколько страниц комиксов, пока Тео не заснул. Он и раньше часто внезапно засыпал, но Гастон всегда пугался этого и прислушивался к его дыханию. Из палаты он выходил потерянным и в таком же состоянии дошёл до холла, где в очередной раз встретил Нину.  — Что это с тобой? — спросила она, заметив, какой он мрачный. И Гастон вдруг рассказал ей о брате и о проблемах в команде. Ему снова казалось, что он может ей доверять, и ничего скрывать просто не получалось. Нина нахмурилась.  — Это вообще законно?  — Да какая разница? Главное, что я теперь катаюсь бесплатно, а мне нужны деньги. На другую работу родители запретят устроиться, а в команде я для них совершенно случайно стал зарабатывать. Что теперь будет с Тео…  — Успокойся, — тоном, подходящим для этого совета, сказала Нина. — Если родители считают, что ты не должен отдавать свои деньги, значит, они справятся сами. Разве нет? Гастон смотрел на неё исподлобья, недоверчиво, но она выдержала этот взгляд и вселила в Гастона хоть какую-то надежду.  — С твоим братом всё будет хорошо, я уверена, — улыбнулась она. Гастон вздохнул и отвёл взгляд. Увидев рядом стулья, он тяжело опустился на один из них. Нина немного постояла в нерешительности, потом тоже присела и заглянула ему в лицо.  — Слушай, — начала она, собравшись с мыслями. — Я, конечно, сильно сомневаюсь, что это тебе поможет или поднимет настроение (скорее даже наоборот), но держи. Она протянула Гастону тетрадь, которую держала в руках. Он не понял сначала, что она хочет, но потом до него дошло, и он вскинул брови.  — Мне казалось, ты не позволяешь никому читать? — спросил он.  — Сделаю исключение. Это первые главы, и мне хочется узнать, что о моей рукописи думают люди — бабуля ведь отказывается читать. Может быть, она вообще скучная и ничего не стоит.  — Сомневаюсь, — усмехнулся Гастон и всё-таки взял тетрадь. Она была толстая и вся исписанная тонким почерком Нины; тут и там из неё торчали какие-то листы с дополнениями, и некоторые поля пестрили примечаниями и дополнениями. Почему-то Гастону понравился вид этой тетради.  — Мне пора, — Нина поднялась с места и прикоснулась к его плечу. — Прочитай, отвлекись и ни о чём не волнуйся, ладно? И она ушла. Гастон долго смотрел ей вслед, размышляя над её последними словами, а когда Нина точно уже ушла далеко, раскрыл тетрадь. 2 Тренировки после внезапного предательства отца Рамиро шли хуже некуда. Все ошибались, критиковали друг друга, сразу же после сравнивали с грязью самих себя и, наконец, приходили к выводу, что они все — никудышные роллеры, если не могут сосредоточиться.  — Может быть, прокатимся на улице? — предложил Симон. Все по привычке удивились, что он заговорил, но, секунду обдумав его слова, переглянулись и кивнули.  — Смена обстановки — наше спасение, — заявила Луна, и все её порыв поддержали. На улице они не стали останавливаться на одном месте, и отправились по улицам, изредка решая покрасоваться перед прохожими или друг другом одним из прыжков. Было холодно, и поначалу у всех стучали зубы и тряслись поджилки, но уже через пару кварталов по крови разлилось тепло и адреналин, и некоторые даже сняли куртки прямо на ходу, так им было жарко. И тут за одним из поворотов едва не произошло столкновение с такой же группой роллеров. Их было пятеро — три парня и две девушки, и первые три участника «LA ARMA» их узнали.  — Вау, кого мы видим, — сложил руки на груди Рамиро, и те усмехнулись. От всей компании так и разило самоуверенностью и, вероятно, они с лёгкостью забирали её у других, потому что Симон и Луна обеспокоенно переглянулись.  — Неужели вы всё-таки набрали людей? Только не говорите, что участвуете в конкурсе, — закатила глаза девушка посередине. У неё были накрашенные тёмной помадой губы и крашеные волосы.  — А что? Боитесь конкурентов? — поинтересовался Маттео. При его виде глаза у той девушки странно блеснули, и она на мгновение даже растеряла свой пыл, но быстро взяла себя в руки, хотя Луна могла поклясться (она наблюдала за незнакомкой), что та занервничала.  — В вас мы конкурентов не видим, — усмехнулся один из парней. — Пойдём, Эмилия. Эмилия, эта девушка с тёмной помадой, явно хотела продолжить стычку, но кивнула на зов напарника. Они уехали, и обернувшиеся Луна, Симон и Гастон увидели, как быстро они набрали скорость и как на этой скорости выполнили несколько элементов совершенно безукоризненно.  — Крутые, — Гастон присвистнул и обернулся к Амбар, Рамиро и Маттео. — Кто это?  — Вечные конкуренты, — вздохнул Рамиро. — Я так надеялся, что они не участвуют в конкурсе.  — Да ладно вам, — преувеличенно небрежным тоном сказал Маттео. — Ну, участвуют и участвуют. С сильными соперниками даже интереснее. Поехали? И, когда Маттео уехал на достаточное расстояние, Амбар шепнула, чтобы все, кроме него, слышали: — Мы трупы. 3 С такими мыслями они прокатились-таки по городу и вернулись в студию, но настроение от плохого к хорошему так и не сменилось, и следующие пару дней они старались бороться с унынием. О команде конкурентов пытались не вспоминать, но Луна постоянно возвращалась к ней мысленно. Если быть точнее, не к ней, а к Эмилии, той девушке. Луна с опаской следила за Маттео, боясь увидеть, что симпатия Эмилии к нему взаимная. Она не сводила с него глаз на тренировках, иногда отчаянно ругая себя за влюблённость. Скоро уже все её дни были наполнены мыслями о нём, она почти не ела, редко спала, всё больше просиживая на балконе или развлекая себя ночными прогулками. Бывало, она не отвечала на звонки или срывалась на Нине, а о прослушиваниях и вовсе забыла. Маттео же обращал внимания столько же, сколько и раньше. Ничего вместе смотреть они уже друг друга не звали. Но за эти дни Луна совсем разучилась смотреть на что-то, кроме него, когда они тренировались. Тренировки в целом начали проходить лучше, чем раньше. Но однажды, когда репетиция уже закончилась, и они выходили из здания все вместе, на горизонте появилась проблема. — Эмилия, — провозгласил Рамиро, который первым заметил её. Стало абсолютно точно ясно, что она идёт к ним. — Что ей надо? — Простите, но мне надо идти, — нервно сказал Гастон, и никто не понял, испугался он Эмилии или ему и правда пора. Гастон ушёл, а Эмилия остановилась у их поредевшей шеренги. — Расслабьтесь, — усмехнулась Эмилия. — Маттео, можно поговорить? Луна поджала губы и посмотрела на Маттео. Он был явно растерян, но кивнул и пожал плечами. — Идите, ребята, — сказал он остальным. Все переглянулись, Рамиро сделал большие глаза, посмотрев на Амбар. И вместе с Симоном они двинулись прочь от студии. — Луна, идёшь? — обернулась Амбар, заметив, что она осталась на месте. — За мной приедет Нина, — махнула рукой она. Остальные пожали плечами. Маттео и Эмилия вошли обратно в студию. Луна соврала — сегодня Нина за ней не приедет, и она должна идти одна. Но она не двигалась с места, прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза. Она не знала, зачем осталась, но и сделать шаг не могла тоже. Она инстинктивно хотела дождаться Маттео, хотела спросить у него, чего хотела Эмилия и узнать, что он думает о конкурсе, до которого осталась всего неделя. Ей просто хотелось с ним поговорить. В здании они были около пяти минут, за которые Луна не сдвинулась с места, хотя она продувалась всеми ветрами, кроме левого бока, который закрывал стенд у входа в студию, благодаря которому Маттео и Эмилия не увидели бы Луну, когда вышли. Так, впрочем, всё и получилось. Дверь открылась и закрылась, и они вышли на улицу. Они о чём-то говорили, но Луна не слышала слов. Она выглянула из-за стенда и увидела их — они шли в другую сторону и держались за руки. Луна прикрыла глаза и тяжело вздохнула. На следующий день она немного опоздала на репетицию и поймала на себе заинтересованный взгляд Маттео. Но самой ей впервые не хотелось на него смотреть, и она просто извинилась перед всеми за опоздание и приступила к разминке. В перерыве, когда они стояли или сидели посередине зала, допивая воду и восстанавливая дыхание, разговор зашёл о выплатах аренды. — Мы точно сможем собрать нужную сумму? — спросил Симон. — Сколько там вообще надо? — спросил Рамиро. — Не думаю, что много. — А отец тебе не говорил? — спросил Маттео, подняв брови. Рамиро покачал головой. — Что мы за команда, если не знаем, сколько платим за аренду? — без злобы, но устало спросил Гастон. — Ой, нет, — снисходительно и деловито остановила его Амбар. — Там совсем легко посчитать. Все переглянулись, пока Амбар беззвучно проговаривала цифры. Спустя секунду она уже писала число на салфетке, лежащей рядом с ней. — Почему не сказать вслух? — удивился Симон, ожидая, когда салфетку передадут ему. — Просто всегда хотела так сделать, — улыбнулась Амбар. — Ты в уме сосчитала? — спросила Луна, глянув на салфетку. — Довольно много для устного счёта. Амбар пожала плечами. — Да у нас в команде гений, — заявил Рамиро. — Ну да, Амбар ещё подумает, оставаться с нами, неучами, или идти в университет, — засмеялся Маттео, и все поддержали его смех. Лишь Амбар задумчиво улыбалась.