Между всегда и всегда

5 августа Вчера совсем не было возможности заниматься дневником. Я думал, что ночью уделю время записям, но Оливер за день заласкал меня до изнеможения, и, в итоге, я уснул сразу, спал мертвецким сном, и неизвестно, когда бы проснулся, если бы не традиция завтракать в девять утра. Сейчас Оливер ушёл в библиотеку помогать отцу, а значит, в моём распоряжении есть пара часов, чтобы запечатлеть на бумаге события вчерашнего дня… Итак, в воскресенье я проснулся от ощущения чего-то тёплого и влажного на члене. Открыв глаза, я увидел улыбающегося Оливера. Он снова склонился над моим пахом и продолжил сладко ублажать мою плоть ртом. Когда наслаждение стало невыносимым, я вскинул бёдра и толкнулся глубже, в самое горло, притянув голову Оливера руками… Оргазм был острым, я растворился в нём, как в кислоте… - Вот бы просыпаться так каждое утро… - я сладко зевнул. - Я бы тоже не отказался, - Оливер вытер губы ладонью. - Давай чередоваться! - Повесим график «дежурств» над кроватью? - Да! И будем выставлять друг другу оценки! – я засмеялся, но вдруг уловил неожиданный запах. – Одно из двух: либо у меня сбой в мозгу, либо тут реально пахнет жареными колбасками… - Это не обонятельная галлюцинация, Элио, - Оливер чуть сместился, открывая моему взгляду другой угол обзора. – Я принёс тебе завтрак. Я посмотрел на бюро и замер в изумлении – там стоял поднос с тарелкой, кружкой и чем-то ещё. - Ставь поднос скорее сюда! – прикрываясь простынёй, я сел по-турецки и нетерпеливо заёрзал. Оливер взял поднос и поставил передо мной. - Завтрак в постель!... Если бы ты знал, как я мечтал об этом!... – я восторженно посмотрел на яичницу с колбасками, два ломтя белого хлеба с сыром, чуть дымящийся чай. - Только всё уже остыло… - Оливер досадливо поморщился. – Но я могу подогреть. - Нет! Не надо! – я схватил Оливера за предплечье, не желая, чтобы он куда-либо уходил. – Остыло потому, что ты был занят мной… - я улыбнулся. – Именно так я и представлял себе идеальное утро… - Да ты эротоман! – Оливер засмеялся. – Завтрак в постель без предварительного минета не засчитался бы? - Засчитался, если бы вместо минета ты овладел мной… – я начал орудовать вилкой и ножом в тарелке. - То есть, секс в любом виде до завтрака был обязательным условием? - Ну, уж и помечтать нельзя! – сказал я с набитым ртом. - Всё! Забудь! – Оливер всплеснул руками. - Ужасно вкусно, - я прожевал. – А ты сам уже завтракал? - Я встал в начале десятого, так что позавтракал. И вообще переделал кучу дел. - И каких? - Прежде всего, я убрал следы нашего романтического ужина в гостиной, вымыл посуду. Бутылки из-под шампанского отнёс в контейнер для мусора - Мафальде ни к чему знать, что мы выпивали. - Согласен, – я доел яичницу и отхлебнул чуть тёплый чай из кружки. - Потом я полил все клумбы и грядки. - Я тебя обожаю! - Кроме того, начистил картошки к обеду и замариновал мясо. - Ты так много всего успел за два часа! – я откусил от бутерброда. - Я постарался максимально использовать время до твоего пробуждения, - Оливер вытер пальцем масло в уголке моего рта. - Нам осталось только фрукты собрать. - И приготовить обед. А потом можем залечь в кровать до ужина… Как ты и хотел… Покончив с бутербродами и чаем, я отставил поднос в сторону. - Спасибо за потрясающий завтрак! – я передвинулся и прижался к голому торсу Оливера. Он обнял мои плечи. – У меня это в первый раз… - Напиши мне список, чего ещё у тебя не было, а я поразмыслю, что можно придумать. - Ты устанешь читать, - я засмеялся, уткнувшись в шею Оливера. Он отстранился и невесомо поцеловал меня в губы. Разумеется, мы не сразу спустились в сад. Я разомлел от поцелуев, Оливер перевернул меня на живот и занялся любовью с моим почти бездыханным телом… Со сбором персиков и абрикосов мы справились быстро - Оливер, как и в прошлый раз, взобрался на стремянку и кидал мне фрукты, а я складывал их в корзины. А вот в приготовлении обеда моя помощь не понадобилась, если уж совсем откровенно, то я мешал Оливеру, потому что постоянно лез к нему обниматься. Пока он возился с противнем - укладывал на него ломтики картофеля, я попросту прижался сзади, обхватив Оливера руками, да так и стоял, пока не вспомнил, что обещал позвонить маме. Тогда я поспешил в библиотеку и набрал номер доктора Розана. Мама обрадовала меня, сказав, что отец придумал обоснование для переезда Оливера в мою комнату. Она позвала папу к трубке, и он доходчиво ознакомил меня с версией, которой мы все должны придерживаться, во избежание подозрений Мафальды, а именно - в спальне гостевого домика заискрила розетка, а на кухне, при включении света, появился дым, и запахло гарью. Якобы, Оливер сообщил об этом по телефону моему отцу, и тот из соображений безопасности уговорил Оливера переселиться в мою комнату до тех пор, пока компания, занимавшаяся электропроводкой в maison d'hôtes, не проведёт диагностику. Я пересказал мой телефонный разговор Оливеру, и он остался доволен, что ситуация разрешилась наилучшим образом. Для убедительности, отец попросил отключить в maison d'hôtes холодильник и убрать из него продукты. Мы с Оливером так и сделали. Правда, еды в холодильнике не оказалось – только две банки пепси и бутылка воды, которые, в итоге, перекочевали в холодильник на нашей кухне. Обедать мы всё-таки решили в саду, на стол накрывали вместе. Оливер не располагал временем, чтобы явить своё кулинарное мастерство во всём блеске - он сделал только травяной салат и горячее. Картошку он потушил с каким-то совершенно волшебным соусом, жареное мясо в маринаде отличалось изысканным вкусом. Я заранее попросил его наготовить побольше, чтобы хватило и на ужин. Зачем тратить драгоценное время на стряпню, когда есть занятия поприятней? Когда мы поели и убрали со стола, то сразу вернулись в мою комнату. Душ мы принимали вместе и, конечно, возбудились. Нырнув в постель, мы прильнули друг к другу… Ощущение полной свободы и вседозволенности кружило голову – мы лежали абсолютно голые на кровати посреди дня… Мы не запирали двери комнаты и не боялись шуметь. Солнце ушло за дом, освещение комнаты было неярким, очень комфортным для глаз. Через открытые окна до нас долетали слабые порывы тёплого ветра… - Что ты чувствовал, когда находился рядом со мной, нагим, на нашем месте Моне? – спросил я Оливера, когда мы отдыхали после очередного занятия любовью. - Много всего, – Оливер грустно улыбнулся, глядя в потолок. - Ты сильно меня хотел? - Одиннадцать из десяти. - А пикантные подробности? - я положил голову на грудь Оливера. - Я слез с велосипеда за несколько метров до места, где ты лежал, подвёл его ближе, опустил в траву. Потом я подошёл к тебе. Твои ноги были слегка раздвинуты… У меня сразу встал… - И долго ты смотрел? - Смотрел?! Да я пожирал глазами твои бёдра, задницу! Хотелось развести твои ягодицы, разломить их, как сочный плод, и… - И вонзиться членом? - Нет… сперва языком… Вылизать тебя… заставить твой вход чуть раскрыться… а потом засадить тебе… Я ощутил, как сжалось кольцо моих мышц после этих слов. Я посмотрел на член Оливера – он стоял, как каменный. - Возьми меня… - я перевернулся на спину и развёл ноги. Оливер навис надо мной, ошалело глядя в глаза. - Это какое-то наваждение… мо́рок… Я раньше не представлял, что можно настолько сильно хотеть человека… - он плавно двинул бёдрами и вошёл в моё тело. - Неужели ты до сих пор не понял? – я задышал чаще, в предвкушении сладкой агонии. - Ты о чём? – Оливер толкнулся сильней. - Я так отчаянно люблю тебя, что ты никогда… никогда не сможешь охладеть ко мне… - Я боялся, что ты не признаешься… - Да у меня сердце рвётся из груди, ломая рёбра! Разве ты не чувствуешь этого, Элио? – в изнеможении выдохнул я. Оливер жёстко вставил мне, потом снова, снова. Он вколачивался в мою задницу мощными рывками. Я не сдерживал стоны. Я отдавался Оливеру каждой клеточкой своего существа, неистово, как в последний раз. С ним я не могу по-другому – только без остатка, только до дна… Перед самым оргазмом Оливер замер, наклонился ниже, назвал меня своим именем… Я облизал кончиком языка пересохшие губы, и горячий рот Оливера утопил меня в подушке… После упоительного, лишающего сил поцелуя, он сделал всего несколько толчков и кончил с протяжным всхлипом, перешедшим в хрип. Потом мы лежали в тишине. Я слушал щебет птиц, пытаясь отфильтровать его от стрекота цикад… - Ты ведь произнёс тогда моё имя? Мне же не послышалось? – я не собирался заканчивать начатый до секса разговор. Оливер рассмеялся. - Наша недавняя встреча на месте Моне не даёт тебе покоя? – он сгрёб меня в охапку. - Конечно, не даёт! – я приподнял голову. - Мне нужно было убедиться, что ты спишь. Я позвал тебя, ты не отреагировал. - Я испугался, что у меня слуховая иллюзия. - И мухой, которую ты так энергично отгонял, помахивая рукой над своей задницей, был я. - Ты поцеловал меня?? – я приподнялся, опираясь на локоть. - Целомудренный поцелуй - не лучшая альтернатива сексу, но твои ягодицы выглядели так соблазнительно, что я не устоял. - Значит, мне не показалось, - я победно улыбнулся и снова лёг. – Самое ужасное, что, если бы ты начал приставать ко мне, я бы не стал сопротивляться… - Ты серьёзно? - Ну… то есть стал бы, но только из приличия, и, в итоге, сдался бы, - я ущипнул Оливера за бок. - А я адскими усилиями держал себя в узде! – он зафиксировал меня одной рукой, а пальцами другой начал щекотать. Я вырывался, брыкался, но высвободиться долго не удавалось. Оливер хохотал, глядя на мои тщетные уловки, я давился смехом и, под занавес, укусил Оливера за плечо, после чего он ослабил захват. - А что насчёт сказки про Дюймовочку? – немного отдышавшись, спросил я. - Ты не отстанешь! – усмехнулся Оливер. - С каким таким солнцем тебе нужно было попрощаться? Оливер перевернулся набок, лицом ко мне, подпёр рукой голову. - С тобой… - Значит, я для тебя – солнце? – сравнение польстило моему самолюбию. - Ты для меня – всё. В частности, солнце… - А я терялся в догадках, пытаясь понять смысл твоих слов. Я сразу отмёл мысль, что ты ассоциируешь с солнцем меня… - И напрасно… - Оливер провёл пальцами по моей скуле, подбородку. - Давай съездим туда на днях! – я перехватил ладонь Оливера и поцеловал почти затянувшийся шрам на подушечке под большим пальцем. - Конечно! А ещё мне хочется в Пандино, к памятнику… - Потому что с него началась наша история? - Да. Я считаю, что наши отношения зародились именно там, на площади Эмануэле. - Попросим Фаби сфотографировать нас перед памятником! - Он наметил фотосессию на среду… - Оливер замолчал, явно размышляя над чем-то. – Если в субботу домашний концерт у Дюбуа, то четверг-пятницу можно провести в Бергамо… Поговори с отцом, не отпустит ли он нас туда на машине? - Спасу нет, как я хочу в Бергамо!.. – я подскочил на кровати. - Вот так и скажи своему папе, - губы Оливера расплылись в улыбке. Я улёгся под боком Оливера, закинув на него руку и ногу. День клонился к вечеру, моя комната погружалась в полумрак, но прохлады ещё не ощущалось. Деревья слабо шелестели за окном, мне нравилось наблюдать, как трепещут листья от дуновений ветра. - У меня тоже есть вопрос, - неожиданно сказал Оливер. - Какой? – я насторожился. - Я понимаю, что вы с Фаби очень близкие друзья, тактильные контакты друг с другом для вас норма, но, что же я всё-таки видел на балконе ночью, после дебютного концерта? Недоумение Оливера было понятно мне, поэтому я не стал строить из себя оскорблённую невинность, театрально заламывать руки и вопрошать: «Ты мне не веришь?», «Считаешь, я лгу?». - Ты видел небольшое представление. Я его придумал и срежиссировал. Я знал, что ты куришь по вечерам возле maison d'hôtes. Честно скажу, Фаби сопротивлялся. Особенно после того, как ты подарил ему пластинку. - Разжигание ревности… - И зависти… Я жаждал мщения… Хотел, чтобы ты кусал локти оттого, что потерял меня… - Вы же не целовались?... – голос прозвучал неуверенно. Я приподнялся, опершись на руку, и взглянул в глаза Оливера. - Разумеется, нет! Я просто уткнулся носом ему в шею! Обняться пришлось, без этого никак. И под полотенцем у Фаби были плавки! И вышел он не из душа – я лично обмотал его полотенцем в комнате, потом он ждал положенное время. - Прости, если обидел тебя вопросами, Элио… До сих пор с содроганием вспоминаю те несколько минут… - Не нужно извиняться, - я прижался щекой к груди Оливера. – Надеюсь, между нами не осталось недосказанности? - Нет. Больше нет, - любимый зарылся пальцами в мои волосы. – Я не сомневаюсь в твоих чувствах. - Даже ни на полноготка? – я не сдержал улыбку. Оливер рассмеялся и обнял меня. Его руки заскользили по моему телу. Я прильнул губами к его рту… В общем, к ужину мы оба уже были без сил, дико хотелось есть. Но, если Оливер резво встал на ноги, то я буквально соскребал себя с кровати, словно аморфную массу, с трудом отрывая конечности от поверхности матраса и с влажных простыней. Оливер потешался, глядя на мои потуги, потом подхватил меня на руки и поставил на пол. Сытная трапеза вернула меня к жизни. Мы убрали со стола, я снова помыл посуду. Родители обещали приехать после девяти вечера, так что мы сходили к калитке и отодвинули засов. Захотелось купаться голышом. Мы разделись, но плавки положили на бортик, на всякий случай. Впрочем, нас никто не потревожил. Мы долго плескались в воде, обнимались, дурачились. Заняться любовью в бассейне мы не рискнули, учитывая незапертую калитку. От бассейна Оливер направился прямиком в maison d'hôtes – собрать свои вещи. Я наотрез отказался ему помогать – не смог заставить себя войти в спальню, которую Оливер делил со своей невестой, хоть и бывшей. Оливер понял мои чувства и не стал упрашивать. Когда родители вернулись, их взорам открылась идиллическая картина – я сидел за роялем, а расположившийся в кресле Оливер покачивался в такт сонате Моцарта, которую я репетировал к субботнему концерту. - Достойное завершение дня! – восторженно воскликнул отец с порога гостиной и с нежностью посмотрел на маму. Поприветствовав нас, родители поднялись наверх, в свою спальню, и спустились минут через двадцать. Отец предложил выпить вина, а мы не стали отказываться. Сперва речь зашла о наших с Оливером планах на ближайшие дни. Я сообщил, что во вторник мы обедаем у Фабьяна, в субботу домашний концерт там же, в среду – очередная фотосессия, только в роли фотографа – Фаби. Конечно же, я не преминул вставить в разговор фразу: «Спасу нет, как я хочу в Бергамо!», на что отец отреагировал совершенно потрясающе – он сказал: «Вы можете съездить туда в любой день!», потом повернулся к Оливеру и добавил: «Только не пускай Элио за руль в черте города». После этих слов у Оливера было такое выражение лица… Мне трудно описать… Я пришёл ему на помощь и отвлёк внимание на себя, заявив, что, с позволения членов семьи, мы отправимся в Бергамо в четверг. Отец пообещал уже завтра сделать доверенность на машину на имя Оливера. Потом родители рассказывали о своей поездке к доктору Розану. Оказалось, они посетили новые раскопки неподалёку от озера Гарда. Перлман-старший настоятельно призывал нас наведаться туда. В общем, за беседой и вином мы просидели до полуночи. То ли вино подействовало усыпляюще, то ли одолела усталость от нескончаемых занятий любовью, только я уснул, едва моя голова коснулась подушки - так мне утром сказал Оливер… Скоро уже обед, значит, отцу пора отпустить своего лучшего ассистента. Надо будет лечь на кровать и принять соблазнительную позу… 6 августа Пишу ночью, в бывшей дедушкиной комнате, чтобы свет настольной лампы не мешал Оливеру спать. Я по-прежнему скрываю от него, что веду дневник. Не знаю, почему. Отчасти, стесняюсь признаться в этой девчачьей потребности, но, скорее, боюсь, что он захочет что-нибудь прочесть, а мне придётся отказать ему, и он обидится… Просто Оливер не должен знать о том, как я мучился… Если бы я увлекался математикой, то вывел бы формулу моих сложных чувств - в ней сила моей любви к Оливеру была бы прямо пропорциональна глубине моих страданий… Я бы испещрил уравнение множеством коэффициентов и переменных, но внёс бы одну постоянную величину – физическое влечение… Я бы назвал её «Константа Элио»… Что-то меня занесло… В понедельник я проснулся первым и, вспомнив про «График дежурств», разбудил Оливера оральными ласками. Он недолго наслаждался моим ртом – опрокинул меня на спину и мягко отымел… Я кончил от нескольких движений его ладони по моему члену… За столом я окончательно обосновался по левую руку от мамы. Я закрепил за собой право сидеть напротив Оливера и любоваться им. Плюс ко всему, мне хотелось даже такой малостью обозначить, что мы с ним – пара. А ещё я вспомнил про свою цепочку со звездой Давида и надел её, пока Оливер принимал душ... Он сразу заметил... И мама тоже... Завтрак прошёл в атмосфере всеобщего довольства, так как ситуация с Мафальдой разрешилась очень просто - по словам мамы, выслушав новость о неисправной проводке, наша домработница возвела глаза к потолку и сказала: «Слава пресвятой деве Марии! Меньше уборки теперь!». Интересно, будет ли она искать признаки моей связи с Оливером, как делала это в прошлом году?... По завершении трапезы я позвонил Фабьяну и предложил поехать в Бергамо на четверг и пятницу. Он безумно обрадовался. Я порекомендовал ему ту же гостиницу, где мы были с Оливером год назад – «Золотой Агнец», и Фаби полностью положился на мой выбор. Я нашёл у папы телефон отеля и позвонил туда. По счастливой случайности, номер, в котором мы останавливались с Оливером в прошлый раз, оказался свободным до выходных, именно его я и забронировал для нас. Для Фаби я заказал одноместный. Пока я оформлял заказ, Оливер беседовал с мамой, так что его ждёт сюрприз по приезду в Бергамо и, возможно, не один... Оливер почти три часа провёл в библиотеке, помогая отцу с классификацией научных статей, а я засел за дневниковые записи. После «застольной барщины» мы отправились на реку – Фабьян обещал ждать нас там в четыре. До места купания можно было добраться двумя путями, я выбрал длинную дорогу через поля. Меня по-прежнему будоражило желание заняться с Оливером любовью в стогу сена. Едва мы доехали до небольшой рощицы, возле которой высилось несколько копен, Оливер попросил свернуть. Я подумал, что ему приспичило отлить, поэтому безропотно развернул велосипед и покатил за ним, не сбавляя скорости. Как только мы удалились от дороги на приличное расстояние, Оливер резко забуксовал и, соскочив с велосипеда, положил его на землю. - Слезай, - он схватил меня за запястье и потянул. - Зачем? – я уставился на любимого. - Бросай велосипед, - прозвучало, как приказ. Я перекинул ногу через седло и опустил велосипед в траву. Оливер взял меня за руку и повёл к стогу сена. Когда он выпустил мою ладонь и начал разорять копну с края, не видимого с тракта, до меня дошло, что мы с ним мечтали об одном и том же… - Это одна из моих навязчивых эротических фантазий, - Оливер упал на высокое пышное ложе из сухой травы. – Иди ко мне! – он раскинул ноги и руки в стороны. - В моей фантазии ты лежишь на сене в такой же позе, но голый… - я опустился на колени между ногами Оливера. – Я умышленно выбрал путь через луга, чтобы затащить тебя в скирду… - Ах, вот как! – Оливер рассмеялся. – Надеюсь, твои грёзы до неприличия бесстыдны… - он взял меня за руки и рванул на себя. - До такой степени бесстыдны, что я краснел каждый раз, когда мастурбировал, представляя, что сделал бы с тобой… - мой голос сошёл на шёпот. Я лежал на Оливере и чувствовал, как твердеет его член. Я начал тереться об него, неспешно двигая бёдрами. - Очень вредно сдерживать свои желания… - Оливер обвёл мои приоткрытые губы пальцем. Я слабо прихватил фалангу зубами, потом полностью вобрал палец в рот. Оливер задышал чаще, его кадык резко дёрнулся. - Обещай мне быть покорным, - я снял футболку, расстегнул рубашку на Оливере. - Я в твоей власти… Слова Оливера прозвучали в моём мозгу, как выстрел стартового пистолета – я быстро снял шорты с нас обоих. Я велел ему раскинуть ноги, потом устроился между ними. Подрагивающий от возбуждения член Оливера завораживал меня, но я не торопился прикасаться к нему. Я облизал пальцы и начал ласкать промежность, и только, когда мой палец проскользнул в тело Оливера, я сомкнул губы на головке члена. Я ублажал Оливера ртом и пальцем, впитывая его тихие стоны. Я и так всегда завожусь с пол-оборота, а тут вся эта ситуация нереально пьянила. Мне адски захотелось ощутить Оливера в себе, я оседлал его бёдра и медленно опустился на член. Мои тормоза словно отказали – я насаживался на член, как одержимый. В какой-то момент Оливер застонал громче и кончил в меня, вцепившись руками в мои плечи. - Что это было?.. - спросил он, с трудом выровняв дыхание. - Я тебя отымел. - По-другому и не скажешь… - Но моя фантазия ещё не реализована полностью, - я качнул бёдрами и почувствовал, как член Оливера начал напрягаться внутри меня. - Звучит многообещающе… Мой член жаждал разрядки. Я предвкушал её. - Положи руки под голову, - скомандовал я, выпуская из себя член Оливера. Он переместил руки под затылок. Я сел на грудь любовника. - Приоткрой рот. Оливер покосился на мой возбуждённый член. - Теперь ты хочешь отыметь мой рот? – он плотоядно посмотрел мне в глаза. - Есть возражения? – по-моему, вопрос прозвучал дерзко. - Меня жутко заводит, когда ты злишься… - Оливер разомкнул губы, и я прижался к ним членом. Он облизал головку, и с вызовом посмотрел на меня. - Вставь мне два пальца, - я слегка прогнулся в спине, чтобы облегчить проникновение. Оливер шире развёл мои ягодицы, и скользнул пальцами в глубину тела, влажную от его собственного семени… Я осторожно толкался в рот Оливера, опираясь на вытянутые руки. Я не видел его лица, но отчётливо представлял. Когда удовольствие достигло апогея, я вынул член изо рта и кончил, выплеснувшись на сено. Оливер не дал мне перевести дух – он скинул меня с себя и начал целовать. Он терзал мои губы, покусывал кожу на плечах, шее, а потом перевернул меня на живот и вдавил в сухую траву, жёстко ворвавшись членом в задницу…. В общем, на речку мы заявились с получасовым опозданием… Я ехал на автопилоте. До сих пор удивляюсь, как не скатился в кювет на обочине дороги – я еле сидел на велосипеде… Нет, я не испытывал дискомфорта от соприкосновения с седлом – у меня просто иссяк запас сил. Фабьян сразу понял причину нашей задержки и только застенчиво отвёл взгляд, когда я стал извиняться. Потом он ещё долго вытаскивал сухие травинки из моих растрёпанных волос, а Оливер, глядя на это, давился смехом – даже если в его чёлке что-то и застряло, то в светлых волосах было незаметно. Прохладная речная вода вскоре оживила меня, я взбодрился, и, в итоге, мы отлично провели время. Оливеру очень понравилось местечко, которое мы облюбовали с Фаби для купания – оттуда открывается живописный вид на равнину и небольшой лесок вдали. Ужинали втроём в Москаццано. Оливер предусмотрительно спросил у Фаби, не купить ли вина или шампанского на завтрашний обед. Мой друг ответил, что его маму можно расположить к себе бутылочкой «Bordeaux». Потом мы обсуждали предстоящую двухдневную поездку в Бергамо. Я непременно возьму фотоаппарат. Нужно только купить кассеты с фотоплёнкой. Домой мы вернулись около десяти вечера. Родители смотрели телевизор в гостиной. Отец, поприветствовав нас, вышел и через пару минут вернулся с доверенностью на машину. Он протянул её Оливеру торжественно, словно наградной лист. Теперь Оливер может спокойно брать наш зелёный «Fiat», что открывает широкие возможности для локальных поездок. Вот так замечательно прошёл мой день. Нет, неправильно… Вот так замечательно прошёл НАШ с Оливером день. 7 августа После завтрака Оливер опять помогал отцу – делал выборку тезисов из какого-то конспекта. Поскольку мне было нечем заняться, я напросился посидеть с ними в библиотеке. Пристроившись на ступеньках деревянной лестницы, я читал книгу о символистах, периодически поглядывая на Оливера. Он в свою очередь посматривал на меня. Это напоминало игру «Перехвати взгляд». На самом деле, хотелось не читать, а наблюдать за Оливером, но я знал, что чересчур пристальное внимание будет отвлекать его и вызовет недовольство отца, поэтому просто наслаждался возможностью находиться в библиотеке и изредка ловить взоры любимого. Из дома мы выехали за час до обеда. Оливер основательно нацелился попасть на субботний концерт к Дюбуа, поэтому отмёл моё предложение купить вино в супермаркете – он приобрёл бутылку «Bordeaux» в энотеке. Потом мы посетили магазин фототоваров, и я купил три кассеты с фотоплёнкой на 36 кадров – две для завтрашней фотосессии, и одну для поездки в Бергамо. В отличие от моих родителей, мама и папа Фабьяна редко приглашают гостей – в этой местности у них нет, ни родственников, ни друзей, только приятельница мадам Дюбуа, которую уговорили снять дом на окраине Пандино. Отец Фаби время от времени привозит кого-нибудь из коллег на выходные, а Бернадетт – своих подруг. Появление Оливера у Фаби стало настоящим событием, с учётом вышеизложенного. Мой друг уже ждал нас у ворот и активно замахал издали. Мы с Оливером спрыгнули с велосипедов и покатили их к дому, беседуя с Фаби. Оставив свои средства передвижения под деревьями в саду, мы вошли в дом, и Фабьян представил Оливера маме, которая в свою очередь сообщила, что слышала много хорошего об американском госте «от Фа-Фа и Адетт». Мадам Дюбуа поблагодарила Оливера за вино, пожурив, что не стоило покупать такое дорогое. Фаби украдкой подмигнул мне, и я понял – Оливер уже очаровал его маму. Перед обедом мы выпили в гостиной бутылку шампанского – в качестве аперитива, как и положено у французов, потом перешли в сад, где был накрыт стол. Как я уже писал, обед в семье Дюбуа – это целый ритуал. Сперва Анна подала закуски, затем луковый суп, за ним последовала говядина по-нормандски, в качестве основного блюда. Когда мы съели горячее, Анна убрала тарелки и принесла несколько сортов сыра. На десерт лакомились мороженым с ягодами. Всё это мы запивали вином. Оливер превзошёл самого себя. Он смекнул, что мама Фабьяна любит готовить, и весь обед рассказывал ей о блюдах американской, мексиканской и кубинской кухни. Он сыпал названиями экзотических приправ, объяснял тонкости приготовления блюд и способы их подачи. Оливер старался говорить по-итальянски, но когда ему не хватало словарного запаса, то переходил на английский, а я исполнял роль переводчика. Мадам Дюбуа расспрашивала Оливера об учёбе в Колумбийском университете, он охотно отвечал на её вопросы. Когда же выяснилось, что Оливер написал книгу о Гераклите, мама Фаби изъявила горячее желание пополнить этим научным трудом семейную библиотеку. Оливер пообещал выслать мадам Дюбуа экземпляр с автографом, как только его книгу издадут в Италии. Кроме того, по окончании обеда, он написал ей несколько рецептов. В общем, мама Фабьяна была в полном восторге от Оливера и пригласила его на семейный обед и последующий сюрприз в субботу. Помню, мой друг повернулся ко мне и победно вскинул два пальца буквой «V», когда мама отвлеклась на нового визитёра. После обеда Фаби показал Оливеру сад и уговорил нас поплавать в бассейне, который, не в пример, больше, чем у нас. Поскольку планов на вечер мы не намечали, то охотно остались. Купание перемежалось игрой в бадминтон, но позже Фаби предложил устроить соревнование по Пинг-Понгу, и мы перешли в другую часть сада, где стоял теннисный стол. Результаты партий записывали. На самом деле, изначально не было смысла состязаться – Оливер стал абсолютным триумфатором, он не проиграл ни одной партии. Мы с Фаби скромно поделили второе место. В шесть часов мадам Дюбуа уехала в Крема по делам, сердечно распрощавшись со мной и Оливером. Мы с Фаби воспользовались её отлучкой и принялись репетировать сонату Моцарта. Почти идеальной слаженности мы достигли после нескольких исполнений. Я чувствовал, что друг волнуется, поэтому настоял на предварительном «прогоне» концертной программы у меня дома, в субботу после завтрака. Фабьяну пришлась по душе моя идея, он сразу успокоился. Приближалось время ужина, нам с Оливером надо было возвращаться. Мы договорились встретиться завтра в полдень возле памятника в Пандино. Начнём фотосессию на площади Витторио Эмануэле. Во время ужина я похвастался родителям, что Оливер совершенно обворожил мадам Дюбуа, и она пригласила его на обед в субботу. Я ужасно этим гордился, чуть ли грудь не выпячивал. Отец заразился моим настроением – ему тоже польстило, что мама Фабьяна прониклась к Оливеру симпатией, и, в итоге, он предложил позвать всю семью моего друга на обед в следующее воскресенье. После ужина я репетировал свои номера из концертной программы. Оливер сидел рядом на стуле и наблюдал за моими руками. Когда я делал перерывы в игре, он расточал мне комплименты – говорил, что у меня красивые пальцы, что ему нравится смотреть, как они порхают по клавишам. Он считает, что во время игры на фортепиано моё лицо меняется – оно становится одухотворённым, а сам я уподобляюсь ангелам. Он поправлял мои волосы, смотрел на меня с нежностью, потом неожиданно попросил показать пару аккордов какой-нибудь популярной мелодии, несложных для заучивания. Мне в голову пришла песня «Love my way», под которую Оливер так сексуально танцевал в прошлом году, я подобрал припев и продемонстрировал новоиспечённому ученику. У него долго не получалось повторить движения моих пальцев, но потом он запомнил последовательность клавиш. Оливер остался доволен своим маленьким достижением. Мы сравнительно рано ушли в мою комнату, в начале двенадцатого. Я включил оксфордский ночник и плюхнулся на кровать. Оливер пошёл принимать душ первым, я сменил его в ванной комнате чуть позже. Потом мы лежали в обнимку и называли друг другу места в Крема и Пандино, где хотели бы сфотографироваться. Мы придумывали расстановку в кадре, воображали позы. Я купил цветные плёнки, поэтому живо представлял всё в красках, я словно уже смотрел в объектив фотоаппарата. Я так увлёкся, что не сразу заметил, как руки Оливера заскользили по моему телу… Он приподнял голову и поцеловал меня… И я мгновенно выпал из реальности… Сегодня первым уснул Оливер. Как только его дыхание стало ровным и глубоким, я ушёл в бывшую дедушкину комнату и засел за дневник. Теперь мои записи напоминают выжимку, скупой пересказ событий дня… Впрочем, даже скудной информации достаточно для воскрешения всех воспоминаний. Мои скромные отчёты – лишь канва, по которой мой мозг будет вышивать яркие, цветастые узоры… Я делаю ставку на свою бездонную память…