***
Ровно через пятнадцать минут Тина услышала, как в дверь кто-то позвонил. Послышался голос Дана, он поблагодарил курьера и затем вместе с пакетами, полными еды, поднялся по лестнице в спальню. — Ты правда волшебник? Как они смогли приехать сюда за такое короткое время? — Кароль была очень удивлена. — А ты сомневалась? — улыбнулся. — Это все магия, ну и, конечно, чаевые в три раза больше, чем цена заказа. Мужчина сел на кровать рядом с блондинкой, расположил всю заказанную еду прямо на постели, взял одну из двух пар деревянных палочек, лежащих в пакете, и принялся есть свои роллы с икрой летучей рыбы и лососем, в то время как Тина принялась за свои с тунцом. — Ну, с аппетитом у тебя, вижу, все более чем хорошо, это отлично, значит, жить будешь, — Дан засмущал девушку. — Расскажи мне сказку, — вдруг неожиданно попросила Кароль с самым невинным выражением лица, как у маленького ребёнка. — Сказку? — удивленно поднял бровь Балан, стараясь не засмеяться. Конечно, он знал про все её причуды, но такого точно не ожидал и чуть не поперхнулся едой. — Да, сказку, а что в этом такого? — с самым наивным выражением поинтересовалась Тина, ложась на живот лицом к нему и подложив себе под подбородок подушки, чтобы было удобнее. — Моя маленькая девочка, — смеётся Дан, скорее невольно произнося это вслух, и тут же боится, что это разозлит Кароль, но, к его удивлению, она только лукаво улыбается. — Что ж, для тебя сделаю исключение. Если ты так хочешь, будет тебе сказка. Но приготовься слушать внимательно и понимать каждое слово, потому что это очень длинная история… — Но она же будет с хорошим концом, да? — вдруг спросила Тина, перебив его. — Возможно, — неопределенно ответил мужчина, устремив свой взгляд не на девушку, а куда-то вдаль, точнее, внутрь себя, в свои мысли. — Это зависит только от главных героев, никто не может этого знать. — Что это значит? — нахмурилась блондинка, ничего не понимая. — Это значит, что эта сказка ещё не закончена. А теперь, пожалуйста, не перебивай меня, чтобы я смог поведать тебе все… Но предупреждаю, эта сказка не похожа на все остальные. Здесь не будет романтики, принцессы, которую спасает из заточения злого волшебника рыцарь на белом коне… Скорее, наша героиня сама готова броситься в заточение. Но не бойся, нет, эта история совсем не страшная, — заметив, как изменилось лицо девушки, успокоил её. — Но давай начнём с самого начала… Эта история разворачивается в далёком прошлом, в далёкой стране, край, который отпугивает приезжих своей угрюмой погодой, непрерывными дождями и непроглядными тёмными лесами, в которые не рисковали ходить даже местные — а все из-за того, что ходили легенды о том, что где-то в этих лесах живёт тот, имя которого местные боятся даже произносить вслух, тот, которого не считают человеком, а скорее, монстром — в народе его даже стали называть графом Дракулой, из-за того, что он якобы крал молодых красивых девушек, которые жили в деревнях около леса, и запирал в своём особняке в лесу, и больше никто их никогда не видел. — Жуткое начало. И, кстати, очень интересное совпадение — ты ведь тоже запер меня здесь, в лесу, в глуши, где нас никто не найдёт, — изрекает Кароль с иронией. — Сначала дослушай дальше, да и проводить параллели не совсем разумно, — Дан улыбнулся, перед тем, как продолжить своё повествование. Но людям, как всем известно, свойственно ошибаться… Так случилось и в этот раз. Потому что тот, кого все считали чуть ли не самим дьяволом, боялись до дрожи, называли настоящим «Дракулой», на самом деле был обыкновенным человеком. Да, вам не послышалось. За всю свою жизнь он не то что не убил никого, но и не причинил боль ни одной живой душе в целом мире. Никто не знал, что все, чего он хотел на самом деле — это найти своего человека и обрести с ним покой навсегда. Найти ту единственную. А сам он, к слову, был не последним мужчиной по внешности, и когда-то, в молодости, обладал небывалой популярностью среди девушек. Да что уж там греха таить, он был знатным сердцеедом… А девушек, которым он разбил сердца, было не сосчитать. Многие рядом с ним теряли головы, и сбежали с ним с родного дома в его поместье. А он искал в надежде, что найдёт её, которая сможет его приручить, единственную. Но так и не смог найти ни в ком. Среди всех влюблённых в него, не было той. — Той, которая смогла бы его приручить… — задумчиво проговорила Кароль, вновь перебивая его. — Вижу, Экзюпери все-таки не прошёл даром, — усмехнулся мужчина. — Но, несмотря на это, в жизни у него была одна роза… Единственная, которая, кажется, смогла его приручить за много лет. — И что же случилось… с этой розой? — почему-то от волнения у неё пересохли губы. — А роза повела себя с ним очень жестоко… Видела, что приручила, но её это совершенно не заботило. Она не понимала, какая ответственность лежит теперь на её плечах… Но не понимала, не была готова нести ответственность за человека, которого привязала к себе навсегда. Она не была в ответе за того, кого приручила… — взгляд Дана вдруг стал каким-то ледяным, отрешенным, словно его больше не было в комнате, и это заметила Тина, но не решалась уточнить, в чем дело. — Но почему? Что она сделала? — тихо, почти шепотом спросила блондинка, и тут же пожалела, увидев, как сильно вздрогнул мужчина. Она поняла, что зря это спросила, и разозлилась сама на себя за свою бестактность. — Это не важно, — помотав головой, словно пытаясь сбросить настойчивое наваждение, сказал молдаванин, все же не смотря в сторону девушки. — Пожалуй, уже поздно, ты устала, я не хочу тебя больше тревожить. Извини, что слишком забиваю тебе голову своими… личными проблемами. Спокойной ночи. Даже не посмотрев на неё, мужчина вскочил с кровати и буквально вылетел за дверь, оставив Кароль в полном замешательстве, неверящим взглядом смотреть на только что закрывшуюся за ним дверь и ничего не понимать. Придя в себя, она посмотрела на часы. Ещё не было даже половины девятого, какой «спокойной ночи»? Что на него нашло? Она решительно ничего не понимала. Даже сказка, которую он так и не рассказал до конца, абсолютно вылетела из головы, так она была сбита с колеи настолько странным поведением Дана. Окончательно в чувство её привёл громкий хлопок на первом этаже, который заставил её вздрогнуть. Она встала с постели и подошла к окну, которое выходило на лес, на который уже успели опуститься сумерки, и в последнюю секунду увидела тёмную мужскую фигуру, стремительно отдаляющуюся по ночной лесной тропинке, между деревьев, в сторону пляжа — она узнала эту дорогу, по которой они вчера пришли сюда. Но куда он идёт? И главное, зачем? Почему бросил её в доме одну, даже не сказав ей ничего? Получив много вопросов и ноль ответов, Кароль, прежде чем успела подумать, что она делает, уже вылетела из комнаты и побежала вниз. В гостиной она остановилась и, к счастью, все-таки подумав о том, что ещё не лето и на улице достаточно прохладно ночью, схватила первое, что попалось под руку — плед, который скомканный лежал на кресле — заворачивается в него и выбегает на улицу. Холодный воздух тут же окутывает, словно отрезвляет, скидывает дурман. Она вдыхает полными лёгкими, оборачивается вокруг, хотя не надеется увидеть мужчину, понимая, что он уже скрылся в ночном лесу. Не долго думая, бежит по той же дороге, на которой видела его несколько минут назад, вперёд. Её даже не пугает ночной тёмный лес, хмурый и непроглядный — главное сейчас — найти его. В жизни она бы не решилась на такое, но сейчас попросту ничего не замечает. Все остальное — неважно.***
Он смотрит на тихую, едва колебаемую слабыми порывами едва слышного ветра чёрную гладь воды, неподвижно стоя на самом краю небольшого обрыва. Не высоко — меньше метра до воды, но иногда для того, чтобы упасть в бездну, из которой нет возврата, человеку не нужна высота — почему-то вдруг подумала блондинка. Она неподвижно стоит за его спиной, не в силах сделать шаг и приблизиться, отойти от деревьев. Не знает, как лучше поступить — оставить его одного или подойти? Но ни на первое, а тем более, на второе, у неё не хватает решительности… — Пять лет, — она едва не падает с ног от неожиданности, сперва не понимает, обращается он к сам себе или к ней. — Мы были вместе пять лет, — его голос настолько глухой и полный льда, что у неё по коже идут мурашки, но она пока не решается ничего сказать. — Пять лет, понимаешь? — у Тины уже не остаётся сомнений, что он разговаривает с ней, но как он узнал, что она здесь?.. Впрочем, она и сама понимает — между ними всегда была магия, они чувствовали присутствие друг друга. — А я ведь любил её… Нет, думал, что люблю, — чем дальше он говорил, тем более каменным становился его голос, но Кароль все ещё не решалась пошевелиться или прервать его, слушая исповедь мужчины, как зачарованная. — Потому что любовь — это все же исключительно взаимное чувство, за жизнь я это понял… А поскольку она оказалась не взаимной, значит, это была не любовь. Она не любила меня, как оказалось… — его голос стал совсем тихим. — Почему? Что случилось? — едва слышно проговорила Тина спустя несколько минут молчания, сумев проглотить твёрдый ком, внезапно появившийся в горле. Хотя она понимала, что он вряд ли захочет об этом говорить с ней, но чувствовала, что ему было просто необходимо сейчас выговориться кому-то. И поэтому решила помочь ему. — Она… Предала меня, — его голос режет лучше, чем нож, и она дрожит, потому что никогда до этого не слышала в нем такого тона. — Оказалось, что у неё уже целый год был роман… С моим лучшим другом. Целый год. Год я был слепцом, ничего не видел… Не видел даже очевидного у себя под носом, настолько все было ясно… А я был настолько наивным, что даже ничего не подозревал, когда она стала слишком часто уезжать проведать родителей в другой город, задерживаться на работе до ночи, ночевать у какой-то подруги… Я был слишком ослеплён любовью, не в состоянии это увидеть. Для меня она была чуть ли не святой, ангелом… Но все мои иллюзии спали в один день. Мой взгляд прояснился в один миг… — в какой-то момент ей показалось, что ему слишком сложно говорить, но он прочистил горло и продолжил. — Реальность убила меня хуже всякого оружия. В этот день я собрался делать ей предложение… — Кароль пошатнулась, когда его голос сорвался.***
Он пытается унять дрожь в руках, хотя не в силах справиться с ужасным волнением. Всё-таки самый важный день в его жизни… И совсем скоро, всего через несколько минут, он станет для него самым счастливым днём, он уверен. После того, как он услышит заветное «да»… Он зашёл в дом, в голове уже представляя картину, как будет кружить на руках её от счастья, как будет надевать на тонкий хрупкий пальчик заветное кольцо… Вспомнив о кольце, он проверил наличие небольшой перевязанной бантом коробочки в кармане джинсов, и зашёл в гостиную, где уже был накрыт праздничный стол при свечах с лепестками роз и бокалом вина. Мужчина удивился, обнаружив, что в зале никого нет, но услышал какой-то шум в спальне. Решив, что девушка там, он поднялся по лестнице на второй этаж, без стука зашёл в спальню и… замер на пороге, абсолютно ничего не понимая. Сознание отказывалось принимать происходящее. Он помотал головой, чтобы проснуться… Но это был не сон. Надежда, что он просто неправильно истолковал происходящее, разрушилась, когда она убила его одной фразой. — Прости, я не должна была от тебя это скрывать. Но все зашло слишком далеко, это больше не может продолжаться… Мне искренне жаль. Я уверена, что ты сможешь найти девушку, которая действительно будет любить тебя. Удачи. Весь его мир рушится, но она словно не видит этого. Молча заканчивает собирать свои вещи, берет чемоданы в руки, когда к дому подъезжает машина, и выходит, награждая мужчину прощальным поцелуем в щеку и жалостливым «будь счастлив». Он остаётся совершенно один и медленно умирает.***
Они сидят рядом на песчаном берегу, делят один плед на двоих, и спасительную бутылку молдавского полусладкого, которая не даёт им замерзнуть. Не только физически, но и морально. Оба погружены в себя, но думают примерно об одном и том же. Смотрят вдаль, на тёмную гладь… Их глубина. Бездна, в которую они медленно, но верно летят, пытаясь не признавать это. — А знаешь… Я даже рад, что все так получилось, — первый нарушает сакральную тишину. Тина вздрагивает, надеясь, что голос у него такой хриплый из-за вина. — Что я услышал это от неё самой, а не увидел их вместе где-нибудь на улице или в кафе… Это было бы гораздо больнее. Она не ответила. Все так же неподвижно смотрела на небо над ними, на котором было рассыпано сотни звёзд… И ей невольно казалось, что на них кто-то смотрит. За ними внимательно наблюдает само небо… — Небо смотрит свысока на нас… — вдруг произнесла она, на ум ей почему-то пришли написанные давно строчки, про которые она уже забыла. — Это место… Я уже говорил тебе, что оно особенное для меня. В тот день, когда это случилось… Я приехал сюда в тот вечер. Я не знал, что мне делать… Я всегда искал совета у природы. У космоса. У неба. Я сидел на этом самом месте, как мы с тобой сейчас… И тогда я в отчаянии попросил у звёзд, чтобы они послали мне с неба настоящего ангела… И они исполнили моё желание. На следующий день я впервые встретил тебя, — Кароль громко вздохнула, хотя уже знала про это. — Это место словно символизировало день, когда моя душа умерла… И день, когда она возродилась. — И кто же помог тебе возродить её? — пытается скрыть дрожь в голосе. Знает ответ, но все равно спрашивает, хотя не уверена, желает ли услышать. — Ты, — рассыпается на сотни осколков. — Ты… Была такой неприступной, боялась открыться кому-то, довериться… Словно выстроила вокруг своей души крепость, окруженную высоким китайским забором… — Китайский забор? — не сдержалась и прыснула со смеху Тина, настолько несуразным нашла это сравнение. — У розы были шипы, это была её главная и единственная оборона от внешнего мира, она хотела, чтобы её все боялись… Чтобы никто не догадался, что на самом деле она очень нежный, слабый, ранимый цветок. Её отвратительный характер, холодность в общении с другими — это была всего лишь маска, чтобы никому не показать свою слабость. Она говорила, что не боится даже тигров, но в то же время тряслась от сквозняка… У Кароль по коже пошли мурашки, потому что она не могла не признать, что он говорил про неё, но промолчала. — Ты отталкивала меня день за днём, несмотря на все мои попытки пробить твою оборону, ты не сдавалась даже под моим напором… Принца не оттолкнули шипы розы, хотя должны были, как и всех до него, а наоборот, почему-то только больше заинтересовали, тогда как должны были отпугнуть. Он не испугался ни шипов, ни её грубостей и сложного характера, потому что знал, что это только маска. И пообещал себе разгадать её, чего бы это ни стоило. — А розу… Розу привлекала его настойчивость, она заинтересовалась первым, кто не испугался её шипов, — вдруг тихо, неожиданно для себя, выпалила блондинка, не смотря в сторону мужчины. — Принц почувствовал, что эта роза — и есть та самая, кого он искал всю жизнь. Как тот Дракула в сказке. Но… Проблема была в том, что он сомневался, взаимны ли его чувства. И с каждым днём его неуверенность росла… Хотя сначала её холодность только привлекала его, но потом ему это надоело. Отчаявшись услышать заветные слова, он решил, что все было напрасно. Но он тогда ещё не понимал, что цветы слишком непосредственны… Он не должен был ждать банального признания от неё, надо было судить не по словам, а по поступкам… Просто наслаждаться теми чувствами, которые она ему дарила, вместо того, чтобы терзать себя сомнениями. — И тогда, если бы он прислушался к ней… Он бы обязательно нашёл ответ на свой вопрос, — Тина с трудом сглотнула ком в горле, не понимая, почему глаза вдруг стали мокрыми. — И ему бы не пришлось бежать… Они могли бы быть счастливы, если бы оба были совсем немного умнее. Если бы он научился лучше понимать её, а она… Она должна была признаться немного раньше. И тогда бы он не улетел, они были бы вместе… — Да, но иногда для того, чтобы понять, что ты потерял, необходимо это потерять… — тихо заметил он. Несколько минут они снова проводят в полной тишине, не смотря друг на друга. На этот раз первой решается заговорить Кароль. — Знаешь, когда тогда, в марте, после нашей… ссоры, — не решается сказать «расставания», — ты уехал к себе домой, в Кишинёв, я… — её голос срывается, когда она пытается унять дрожь, но сердце предательски громко выскакивает из груди, но она находит в себе силы сказать это, не смотря на него. — Ты прав. Я действительно поняла, что потеряла, только когда ты оставил меня одну… Тишина кажется ужасно тихой. Но это не правда, ведь у тишины тоже есть шум. — Прислушайся… — словно прочитав её мысли, говорит Дан. — Ты слышишь это? Почувствуй… Даже у космоса есть своя, особенная, неповторимая музыка. Её частоты слишком низкие для человеческого слуха, они не воспринимаются нашим организмом. Но они есть… Свой неуловимый, магический тембр, какого больше нет нигде в природе. — И какой же у космоса тембр? — спросила, чувствуя волнение. Нервно прикусила губу. Нет, не может быть этого… — Бас, — мир переворачивается. Она шумно выдыхает, чувствуя, как её трясет. Не верит в то, что это возможно… Не мог он это узнать… Но, конечно, смысл себя обманывать, он знает, даже не подозревая об этом. Их действительно связывает какая-то магия, и отрицать это уже глупо. — У космоса — бас. — Я непрекаянно гляжу в окно, а ты отчаянно жмешь на газ своего звездолёта… — ловит его удивленный и ничего не понимающий взгляд, но ничего не объясняет, только продолжая. — Чтоб оторваться от земли, и не видеть моих растерянных глаз… А я буду ждать тебя вечность, слушая космоса бас. — Это? — Я написала это незадолго после того, как он... Ты сам понимаешь, — не хочет даже произносить его имя, потому что слишком свежей кажется боль в сердце. — Но ты не мог знать... Но ты все знал. Знал, — утверждает очевидное. — Потому что мы связаны космосом. Ты была послана мне звёздами. Иначе быть не может. Моя космическая девочка, — прошептал он, нежно касаясь её плеча. Она хочет отодвинуться, но... не может. Должна вскочить и убежать, а не позволить обнимать себя... нет, не должна. — Скажи... Что ты чувствовала, когда я уехал, бросив тебя одну тогда? Ты так и не сказала... — его дыхание на шее опаляет кожу, заставляет жар расходиться по всему телу приятной дрожью. — Я... не знаю, — выдохнула шепотом. Не очень, но зато честно. Наиболее правдиво. Она не хотела ему врать. Не умела. Просто не желала давать ложных надежд. Не хотела с ним так жестоко поступать. Его руки перемещаются на талию, не давая ей шанса высвободиться, но она все-таки сбрасывает их и перемещает обратно на плечи, хотя втайне не хотела бы, чтобы он её отпускал. Он не сопротивляется, но подвигается ближе к ней, и она чувствует спиной его тело. Температура вокруг резко взлетает до пятидесяти градусов, не меньше, и кажется, они оба сейчас сгорят, напрочь забыв о ледяном ветре. Его губы едва касаются мочки её уха, и она шумно вдыхает, понимая, что летит в бездну, откуда нет возврата. Её бездна — его объятия. Он резко отстраняется, вырывая её из наваждения, и она вздрагивает, потому что резко чувствует холод. Пелена с глаз спадает. Тина разворачивается, чувствуя тревогу. На какую-то долю секунды у неё даже появилось сомнение, что это все было только галлюцинацией, но, обернувшись, успокаивается — он по-прежнему сидит на месте и улыбается ей краешками губ. — Что..? — она не успевает сформулировать свой вопрос. Он тянется рукой к её волосам, ласковым движением медленно заправляет золотой локон за ухо, снова вынуждая её сердце биться оглушительно громко, а дыхание стать прерывистым. Вновь кладёт руки на её плечи, чуть сильнее сжимает их, подтягивая ближе к себе. Теперь их лица разделяет всего несколько сантиметров — считай, ничего. Кароль чувствует дискомфорт от того, что теперь приходится смотреть ему прямо в глаза. Позиция спиной определённо нравилась ей больше. Делает попытку смущенно опустить голову, но он берет край её подбородка и поднимает обратно, вынуждая посмотреть ему прямо в глаза.Взрыв. Буря. Катастрофа. Безоружна перед ним.
Чувствует его дыхание на своих губах, невозможную слабость в его сильных руках. Дежавю. Закрывает глаза и позволяет себе задрожать всем телом. Мысленно уже смирилась со своей участью. Будь, что будет... Смысла сопротивляться уже нет, а может быть, она просто не хочет?... Дрожит, когда мужчина наклоняется ещё ближе, но не отстраняется. Не открывает глаза, не хочет видеть его, хотя знает, что сейчас произойдёт. Его губы горячие и имеют особый вкус. Нежно касаются её, но максимально ласково, как будто боясь её спугнуть, стараясь сделать ей приятно. Больше всего она желает, чтобы это длилось вечно, но когда он, окончательно убедившись, что она не сопротивляется, решает углубить поцелуй, Тина нехотя, но все-таки отстраняется, разрывая этот больше, чем просто телесный контакт. — Что ты почувствовала? — она до сих пор не решается открыть глаза, не может заставить себя посмотреть на него. Чувствует жар на щеках, должно быть, она сидит вся красная. — Что ты чувствовала? — повторяет ей на ухо, наклонившись к ней. — Не... знаю, — самый ужасный ответ, но она не может врать, поэтому говорит правду. — Понятно. Значит, ты сделала это потому что у тебя не было выбора? — Кароль дрожит, её пугает резкая перемена в его голосе, холодность и то, как резко он отстранился от неё, говоря это. Первые несколько секунд она даже не понимает, что он имеет ввиду, и только потом вспоминает о карточном долге и желаниях, из-за которого она, собственно, и оказалась здесь. Чувства напрочь вытеснили все из головы. — Нет, — едва слышно выдыхает ему в губы, молясь, чтобы он не понял её неправильно. — Тогда это все меняет, — Дан вновь придвигается ближе к ней, сжимает за талию ещё сильнее и впивается в губы блондинки, на этот раз не так нежно, а более требовательно, со всех сил терзая их. А она... вдруг понимает, что это неправильно. Скидывает с себя оковы дурмана, мигом просыпается и ужасается. Отодвигается от него слишком резко, о чем сразу же жалеет, потому что может создаться впечатление, что она его боится. — Дан... Не пойми меня неправильно, но... — в его глазах читается удивление, на грани с раздражением, и она не замечает, как до крови закусывает губу, тщательно стараясь подобрать правильные слова, чтобы не обидеть его. — Понимаешь, я... Я сама не знаю, что к тебе чувствую, честно... Мне ещё нужно время. Чтобы разобраться в себе... В тебе. Прости, — опускает глаза, у неё нет сил смотреть сейчас на него. — Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. — Да, понимаю... — больше всего она боялась услышать в его голосе тот же холод или раздражение, но не услышала ровным счётом ничего. И это безразличие пугало только сильнее. Она не знала, радоваться или нет. — Не бойся, я все понимаю... Но только если ты выполнишь моё желание. — Какое? — почему-то его голос настораживает. — Проведи со мной эту ночь. Его просьба сбивает с толку. Тина резко вскидывает голову, уставившись на него с недоумением, но Дан лишь смеётся, когда видит удивление девушки, понимая, насколько двусмысленной вышла фраза, заставив Кароль смутиться и покраснеть под его взглядом. — Просто побудь здесь. Со мной. Не бойся. Я просто хочу, чтобы ты встретила со мной рассвет на этом берегу, — поясняет мужчина, в то время как блондинка краснеет ещё сильнее, и наслаждается её смущением. — А утром, как только взойдет солнце... я отвезу тебя отсюда домой, обещаю, — его голос вдруг резко становится холодным и сухим, а взгляд туманным и устремленным куда-то вдаль, мимо неё. — У меня, как всегда, нет выбора? — Выбор есть всегда. — Хорошо, я согласна. Но только если ты ответишь на мой вопрос. — Ставишь мне условия? — он неожиданно нависает над ней, и почти касается губами скулы, наслаждаясь, как Тина дрожит от его близости, но быстро поднимается, оставив короткий, едва ощутимый поцелуй на нежной коже. — Считай, что теперь можешь. Задавай. — Ты поцеловал меня, только потому что это было в рамках моего долга, всего лишь желанием, тебе не важны были чувства? — спрашивает то, что волнует Кароль больше всего, но она боится услышать ответ. — А тебе важно это знать? — улыбается какой-то странной улыбкой, но блондинка не замечает это. — Да, — сама себе подписывает приговор. — Что ж, тогда... — молдаванин смело кладёт руки на её талию, властно прижимая к себе, не реагируя на сопротивление, и оставляет на губах совсем короткий, мгновенный, резкий, но горячий поцелуй и сразу же отстраняется. — А это было не желание, а просто потому, что я захотел, — довольно улыбается в ответ на удивления и возмущения Кароль, окончательно отпуская её и ложась рядом на песок.