One Angel, one Demon...

      Рафаил мягок. Рафаил нежен. Рафаил аккуратен. Никто не знает об этом так хорошо, как Марбас. Любовь и забота, кажется, безграничные, томятся в ангельском горячем сердце того, кто был не понят и отвергнут собственными собратьями. Того, кто стал для них тем, кого они всегда сторонились и втайне презирали.       Рафаил был любопытен. Он был творцом и врачом, в нём кипела энергия и неуёмная тяга к познанию. Чем-то он был похож на ребёнка, открыто и наивно познающего мир. Вот только мир изначально был настроен к нему враждебно, и лучшее, что Рафаил от него получал, — непонимание и настороженность.       Худшее — презрение и неприкрытую агрессию.       Рафаил был своеобразным. Он своеобразно тянулся ко всему неизведанному и новому, создавая тем самым впечатление о себе, как о фанатике и безумце, хотя на деле...       Он всегда был ответственен и аккуратен, подходил к своему делу с любовью и профессионализмом. Знали об этом, однако, лишь единицы, и когда узнавали, всегда невероятно удивлялись.       За тысячелетия жизни и практики Рафаил научился прятаться. Он по-прежнему был энергичным энтузиастом и фанатиком, но чужое недоверие и пренебрежение больше не ранили его так сильно как прежде. Он научился прятать, скрывать глубоко внутри себя свою ранимую натуру, которой искренне хотелось отдавать в мир всё и даже больше того, что у неё было.       Но это не значит, что всё это пропадало и растрачивалось из души архангела, вовсе нет. Оно хранилось там и копилось. Преображалось в любовь и нежность и лишь ждало своего выхода.       Потихоньку оно выплёскивалось на Марбаса, старого и предвечного спутника, с которого многое, на самом деле, и началось. Но Марбас во многом был независимым и гордым демоном, а потому слишком много и слишком явно отдавать ему любовь не получалось. В первую очередь для того, чтобы не оскорбить и не задеть его же самого, не перейти черту дозволенного, которую Рафаил всегда уважал.       И Марбас, который хоть и ворчал по поводу обратного, всегда это знал.       Но ангельской любви и нежности требовался выход. Вечно зреть в сердце Рафаила они не могли и тогда...       Бог послала в их семью детей.       Рафаил мягок. Рафаил нежен. Рафаил аккуратен. Он ласково улыбается сонному младенцу, которого баюкает на своих руках, прижимая к себе. Нежность и любовь переполняют его, заставляя светиться изнутри едва ли не в прямом смысле. Наконец-то они находят свой выход — не полностью всё ещё, разумеется, а лишь немного, но достаточно для того, чтобы подарить архангелу облегчение.       И понимание, отзывающееся в душе почти болезненно, что всё-таки есть в этом мире хоть кто-то, кому он может отдать всё и даже больше, и получить за это благодарность, а не ставшее привычным непонимание и презрение.