One Angel, one Demon...

      Сомнения и тоска, кажется, превращаются в неразлучных с ним спутников на протяжении всей его беременности. Идут с ним рука об руку как старые друзья и знакомые, и Рафаил никак не может отделаться от их назойливой компании.       Он часто остаётся в одиночестве. Впадает из одной крайности, когда ему отчаянно нужна хоть чья-нибудь (лучше, конечно, Марбаса) компания, в другую, когда он намеренно прячется ото всех. Остаётся в тишине и покое дома или заднего двора, сидит долго в безмолвии и бездвижии.       Лишь мягко обнимает руками круглый живот и плавно скользит ими по натянутой коже, скрытой одеждой. Прикрывает глаза, слушая и чувствуя дитя внутри себя, и одни и те же вопросы удавкой сдавливают его горло.       Правильно ли он поступал всё это время? Правильно ли он поступил тогда? Правильно ли он поступает сейчас?       По сути, это было лишь его решение, перед которым он поставил Марбаса как перед случившимся фактом. Да, демон не отказался от него, остался, как и всегда, рядом, ведомый долгом и собственным понятием чести. Но был ли он так рад этому? Хотел ли он сам всего того, что хотел и в итоге воплотил Рафаил?       Это было так эгоистично... Но самое главное... Рафаил теперь сомневался в том, а сможет ли и он сам справиться с ответственностью, которую взвалил на свои плечи?..       Он выдыхает тихо, и тело его расслабляется. Открывает глаза, задумчивым взглядом глядя куда-то впереди себя. Дитя в его утробе толкается и двигается, в своеобразной манере общается со своим родителем, и Рафаил улыбается, приподнимая уголки губ вверх.       Опускает взгляд на свой живот, и задумчивость в нём сменяется горьким теплом. Не приведёт ли он своего ребёнка собственными стараниями к страданиям и боли? Не станет ли он для него разочарованием?..       Вопросов у него в последнее время было излишне много. Как и сомнений и неуверенности. Странной тянущей тоски, гложущей душу, приводящей её в болезненный покой. Долгих тихих моментов единения, когда Рафаил пытался найти ответы, как и много, бесконечно много, времени назад, в себе.       Он ласково гладит живот, ловя ответные движения младенца внутри себя. Улыбается с нежностью, бесконечно долго копящейся в его сердце. Смотрит с любовью, с терпеливым нетерпением (как бы глупо это ни звучало) ожидает. Гонит тоску прочь робкими мечтами и хочет всё-таки верить в то, что на самом деле у него всё получится.       Пусть даже, возможно, в определённой мере он поступил бесчестно и эгоистично... Но ему хочется верить, что он всё равно всё сделал правильно.