***
Этой ночью он спал беспокойно — как ни пытался, не мог найти удобного положения. Простыни казались слишком грубыми, раздражая касанием к коже при каждом движении. Стоило закрыть глаза, и он возвращался в пустынный коридор здания факультета искусств, следовал на подобный зову сирены зов флейты прямо до захлопывающейся двери. Тот смех — смех Илина — эхом разносился в его мыслях. Разумеется, Лань Ванцзи понимал, что Илин был реальным человеком. Но до этого дня это понимание было не более чем непримечательным фактом на периферии его сознания. Илин был всего лишь кем-то, кому он звонил, когда его желания брали над ним верх, вырываясь из-за запертой двери в его сердце. Кем-то далёким. Кем-то, с кем ему не суждено будет встретиться. Он собирался держать их разговоры под контролем, спрятав подальше от всего остального мира, оставив ночную тишину как покров для своего грехопадения. До сегодняшнего дня. Сейчас Лань Ванцзи лежал, уставившись в потолок и комкая в пальцах сбившиеся простыни. Он уже лежал так раньше — в этой же самой позе — целых три раза во время звонков Илину, изнемогая от удовольствия под его чутким контролем. Одни лишь мысли об этом пробуждали жар внутри. Лань Ванцзи, не сдержавшись, свернулся калачиком, крепко обхватив себя руками. Илин слышал всё — каждый бесстыдный стон, каждый умоляющий всхлип. Не важно, насколько он нуждался в его дразнящем, подталкивающем шёпоте, и как сильно желал — звонить ему сейчас, означало идти на риск. Слишком большой риск. Он не станет звонить Илину снова, и не важно, как протестовала против этого решения вся его душа. Никто не должен узнать, насколько Лань Ванцзи отчаялся, чтобы звонить в… Как он мог быть настолько неосторожен? Всё в его жизни было досконально продумано и тщательно контролировалось: он планировал всё на недели вперёд, его рубашки были всегда идеально выглажены, он просыпался в одно и то же время каждое утро. Он позволил себе всего одну единственную вольность — и та теперь была ему недоступна. С тяжёлым сердцем Лань Ванцзи опустил голову на подушку. Возможно, только во сне теперь он будет всё ещё способен позволять себе отринуть своё хладнокровие, как он того отчаянно желал. Он не думал об Илине, закрывая глаза и наконец засыпая.***
Выходные пролетели в мгновение ока. Лань Ванцзи, зная, что Илин может быть где угодно в кампусе, опасался покидать свою комнату в общежитии и провёл большую часть выходных в её безопасных стенах, читая и готовясь к занятиям. Он не звонил Илину. С наступлением понедельника, Лань Ванцзи был рад вернуться к прежней ежедневной рутине. Он с осторожностью посещал занятия, опасливо разглядывая студентов вокруг. Ни один из голосов и близко не был похож на голос Илина, и это немного успокаивало. Поднимаясь по ступенькам на пятый этаж библиотеки, он надеялся урвать несколько часов тишины посреди полуденной суеты. Всё утро его сердце замирало, стоило только увидеть, как кто-то собирается заговорить, но здесь он наконец мог перевести дух. Завернув за угол, Лань Ванцзи застыл, уставившись в нишу. Он практически забыл о новом постоянном посетителе пятого этажа. Вэй Усянь, Вэй Ин — напомнил внутренний голос. Как и прошлые разы, Вэй Усянь спал, развалившись в кресле и выставив напоказ свою длинную изящную шею. Лань Ванцзи крепче перехватил свои тетради, а затем опустил на соседний стол, чтобы достать из сумки книги и ноутбук. Сегодня вместо уравнений линейной алгебры его ждало эссе по философии. Этот предмет разочаровывал его — мир не делился на чёрное и белое, и он пытался выявить все эти оттенки серого. Пролистывая конспект, Лань Ванцзи подчёркивал всю хоть немного относящуюся к теме информацию, что он мог бы использовать в своём эссе. Пальцы мерно застучали по клавиатуре, и Лань Ванцзи не смог удержаться от быстрого взгляда на Вэй Усяня. Тот всё так же спал в кресле — одна его нога соскользнула с подставки на пол, и тело свисало с подлокотника под странным углом. Лань Ванцзи всё ещё не мог понять, как кто-то мог приходить в библиотеку только ради того, чтобы поспать в удобном кресле. Но он был благодарен, что сегодня Вэй Усянь хотя бы не храпел. Блаженная тишина. Вовсю наслаждаясь ей, Лань Ванцзи напечатал вступление к своему эссе и набросал список ключевых тезисов, на которых планировал акцентировать особое внимание во всех поднимаемых вопросах проблемного поля. Мир вокруг него растворялся в каждом новом написанном слове. Его внимание было сосредоточено исключительно на экране ноутбука и той туманной последовательности предложений, которые он собирал в единое целое. Лань Ванцзи не был уверен, действительно ли ему нравилось писать. Он просто должен был — вот и всё. Числа были куда проще, все манипуляции с ними подчинялись чётким законам и правилам. Слова же были иными. Бездумно, они могли сливаться воедино, образовывая нечто, во что изначально превращаться не должны были. Эта перспектива беспорядочного хаоса вызывала у Лань Ванцзи навязчивый зуд. Он продолжил печатать. На середине первого абзаца он услышал отдалённый шум, словно кто-то шаркнул по покрытому ковром полу. Руки замерли над клавиатурой, пока он ждал. С глухим звуком стул рядом отодвинулся, чтобы придвинуться обратно с уже сидящим человеком. Лань Ванцзи повернул голову, и без того зная, кого увидит. Как он и подозревал, рядом, сверкая яркими игривыми глазами, сидел Вэй Усянь. Увидев, что Лань Ванцзи заметил его присутствие, тот расплылся в широкой улыбке, мило сощурив глаза, и Лань Ванцзи тут же захотел отвести взгляд. Вэй Усянь приподнял руку, чтобы тихонько помахать ему, на что Лань Ванцзи ответил сдержанным кивком, прежде чем вернуться к своему эссе. Он не мог позволить себе отвлекаться. Через несколько секунд, однако, уже знакомый блокнот медленно появился у него перед глазами, закрывая экран. «Лань Чжань, ты вернулся! Ты часто сюда приходишь? Мне любопытно. (И кстати, сегодня я соблюдаю правила, правда? Даже ещё не попытался заговорить с тобой!)» Почерк Вэй Усяня был достаточно небрежным и неаккуратным. Лань Ванцзи несколько секунд рассматривал написанное, прежде чем ответить. «Я занимаюсь в библиотеке почти каждый день. Здесь тихо — помогает сосредоточиться». Обычно было тихо, по крайней мере. Но сейчас… Напротив него Вэй Усянь шумно выцарапывал новое сообщение. «Вау, ты такой ответственный, Лань Чжань! Такой организованный — приходишь сюда каждый день, чтобы заниматься в тишине и одиночестве». Лань Ванцзи почувствовал, словно что-то колыхнулось внутри, пробуждаясь от этого поддразнивающего комплимента. Он действительно настолько прост? «Ничего особенного. Просто рутина». Написал он и подвинул блокнот Вэй Усяню. Лань Ванцзи видел, как тот коротко ухмыльнулся, прежде чем написать ответ. «И всё равно — это впечатляет! Показывает, насколько серьёзно ты ко всему относишься». Склонив голову, Лань Ванцзи разглядывал его ответ. Это было чистейшей правдой, и он не мог понять, как человек, который едва его знает, мог заметить что-то настолько личное. Возможно, он куда более очевиден, чем всегда думал. «Полагаю, ты прав». Он подвинул блокнот Вэй Усяню и, воспользовавшись затишьем в их переписке, попытался вернуться к работе, касаясь клавиатуры и пробуждая ноутбук от непредвиденного сна. И прежде чем он снова открыл текстовый документ со своим эссе, карандаш аккуратно постучал по экрану. Лань Ванцзи повернулся. Вэй Усянь наклонился вперёд, карандаш был зажат в его поднятой руке. Он перевёл взгляд с экрана ноутбука на Лань Ванцзи, растянув губы в улыбке. Написав несколько слов в блокноте, он протянул его Лань Ванцзи. «Лань Чжань, тебе нравятся кролики? У тебя очень милые обои на рабочем столе!» О. Вэй Усянь заметил фотографию его кроликов. «Да. Эти кролики принадлежат мне». Прочитав, Вэй Усянь быстро приписал ниже ответ. «Это твои кролики? Уверен, что ты хороший хозяин и чудесно о них заботишься, Лань Чжань. Они выглядят счастливыми». Это случайное «хороший» заставило его судорожно выдохнуть. Это слово всегда будет отзываться в нём подобным потрясением. И он вовсе не жаждал услышать его ещё хоть раз. Вовсе нет. Он написал Вэй Усяню ответ. «Они сейчас в доме моей семьи, потому что в общежитии запрещено держать домашних животных. Но я навещаю их каждый месяц». «Так практично, Лань Чжань. Уверен, что каждый раз они безумно рады тебя видеть!» Лань Ванцзи вспомнил, как во время его визитов домой кролики принимались копошиться у его ног сразу, стоило ему только переступить порог своей комнаты. Вспомнил мягкость их меха под своими пальцами, когда он заходил погладить их, прежде чем присоединиться к брату и дяде за обедом. Было так спокойно. «Думаю, они ждут моих визитов». Вэй Усянь прочитал его ответ, и глаза его зажглись предвкушением шалости. «Хм, возможно, тебе стоит тайком принести их в твою комнату в общежитии. Они будут так рады! Всё равно эти правила лишь пустая формальность, ха-ха». Рядом со словами была нарисована маленькая подмигивающая рожица. «Нелепость. Правила есть правила». В ответ Вэй Усянь раздражённо нарисовал большую нахмуренную рожицу, задумался, а затем пририсовал к ней ещё и кроличьи уши. Губы Лань Ванцзи уже готовы были дрогнуть в намёке на улыбку, но он смог сдержаться. «Кроликам будет некомфортно в такой маленькой комнате, как моя. Дома им лучше». Вэй Усянь поднял голову, пристально всматриваясь в него несколько секунд, словно пытаясь что-то разглядеть, и Лань Ванцзи не был уверен что. Словно удовлетворенный тем, что увидел, Вэй Усянь склонился над блокнотом, и, что-то написав, придвинул ближе к Лань Ванцзи. «Лань Чжань, ты такой заботливый». Лань Ванцзи ощутил, как теплом опаляет кончики ушей. Внезапно, его охватило чувство опасности. Он посмотрел на Вэй Усяня: его длинную тонкую шею, полные красные губы и хитрые сверкающие глаза. В горле пересохло. Ему совсем не нужно было ещё одно отвлечение. Ещё одна одержимость… Он отвернулся к ноутбуку, оставив написанное без ответа. Через несколько секунд блокнот пропал из его поля зрения и больше не появился. Он попытался заново сосредоточиться на своём эссе, но слова путались, превращаясь в невнятное нечто. Лань Ванцзи всмотрелся в экран, и сердце его пропустило удар. Совершенно неосознанно, он напечатал имя Вэй Ин прямо в середине предложения. Рядом с именем Илин. Как он мог настолько потерять концентрацию? Он удалил всё предложение. Минуты тянулись за минутами, пока Лань Ванцзи упорно заставлял себя писать, касаясь каждой клавиши на клавиатуре медленно и вдумчиво. Вэй Усянь всё ещё сидел рядом — он слышал его дыхание. На середине нового абзаца Лань Ванцзи почувствовал мягкое прикосновение плечу. Повернувшись, он снова увидел карандаш в поднятой руке Вэй Усяня и его широкую улыбку. Блокнот лёг перед ним. «Лань Чжань, мне было так скучно сидеть здесь, пока ты пишешь, так что я кое что нарисовал, чтобы скоротать время!» Лань Ванцзи насторожился — что за странное вдохновение могло найти Вэй Усяня в тишине и изоляции пятого этажа? Но всё же, он наблюдал, как Вэй Усянь переворачивает страницу, чтобы показать своё творение. Это… был он. Вэй Усянь нарисовал его, сосредоточенно печатающего. Каждый штрих карандаша был тщательно выверен, создавая действительно невероятное произведение искусства. Вэй Усянь смог создать рисунок такого хорошего качества… за полчаса. И почему… просто почему он выбрал именно его в качестве модели? Разве что потому, что кроме Лань Ванцзи здесь больше никого и не было. Он разглядывал рисунок куда дольше положенного. Вэй Усянь перевернул страницу обратно к их переписке и быстро написал несколько слов. «Ну как тебе, Лань Чжань? Я очень старался!» Лань Ванцзи был уверен, что этот рисунок для Вэй Усяня значил немного больше, чем просто способ на полчаса прогнать скуку. Но всё же, никто никогда ещё не делал для Лань Ванцзи ничего подобного. И Лань Ванцзи совершенно по-глупому придавал этим поддразниваниям Вэй Усяня гораздо больше значения, чем хотел бы. Совершенно необъяснимо он захотел вырвать из блокнота этот рисунок и спрятать от всего мира, закрыв в ящике своего письменного стола. Вэй Усянь придвинул блокнот ещё ближе к нему, намекая, что хочет узнать ответ. «Сходство передано хорошо». Это всё, что он мог написать. Что-то ещё могло выдать слишком многое. Вэй Усянь нарисовал крошечную надувшуюся рожицу. «Оууууу, Лань Чжань, так не интересно! Я знаю, что ты способен на куда больший комплимент, чем этот». Что-то внутри словно рвалось наружу, принуждая удовлетворить эту прихоть Вэй Усяня. Он крепче сжал карандаш. «Очень искусная работа. Необычайно красиво для такого короткого промежутка времени». Вэй Усянь расплылся в понимающей улыбке, прочитав его ответ, и пристально посмотрел на Лань Ванцзи, заставляя его почувствовать себя прикованным к месту этим взглядом. Он не хотел задерживаться на этой мысли. «Ох, Лань Чжань… Я знал, что ты способен сказать то, что думаешь на самом деле! Тебя просто нужно немного подтолкнуть». Лань Ванцзи не знал, почему про себя прочитал эти слова голосом Илина. Это бесстыдно. Вэй Усянь не заслуживал ассоциироваться в его голове с его несдержанным потаканием собственным желаниям. И всё же, эти слова вновь разожгли уже угасающий огонь в его сердце. Видя, что Лань Ванцзи никак не реагирует и отвечать не собирается, Вэй Усянь схватил блокнот и дописал ещё несколько строчек. «Не переживай, Лань Чжань! Раз уж ты признал, что тебе нравится мой рисунок, я подарю его тебе! Хочешь?» Почему слова Вэй Усяня обретали в его голове интонации, пробуждающие в нём непристойные желания? Он же способен это контролировать? Способен же? «Это допустимо». Написал Лань Ванцзи, медленно выводя каждую чёрточку. Вэй Усянь улыбался, аккуратно вырывая лист из блокнота. Лань Ванцзи порылся в сумке и, достав небольшую папку, осторожно уложил внутрь протянутый рисунок, бережно расправив края. Подняв взгляд, он увидел, как нахмурился Вэй Усянь, разглядывая блокнот в руках. Тот быстро написал что-то и протянул Лань Ванцзи. Страница уже и без того была заполнена разными надписями. Новая ютилась на напечатном в самом уголке страницы изображении. «Похоже, что рисунок пришёлся на последнюю страницу блокнота. Кажется, пришла пора покупать новый!» Хм. Возможно, всё будет в порядке, если он… «Не беспокойся. Я куплю тебе блокнот». Написал он на том же свободном клочке чуть ниже. Вэй Усянь слегка приоткрыл рот. Вероятно, тот был шокирован, что кто-то едва знакомый предлагает купить ему что-то. Лань Ванцзи был шокирован тоже. Его рука двигалась сама собой, записывая пришедшую ему в голову глупую мысль. Вэй Усянь быстро написал ответ. «Вау, Лань Чжань! Ты такой хороший! Так мило с твоей стороны предложить купить мне блокнот». Лань Ванцзи чуть не выронил карандаш из слабеющих пальцев. Призрачный голос шептал в его голове: «Ты такой хороший, Ханьгуан-цзюнь… Такой хороший…» Свободное место на странице заканчивалось. «Пустяки. Мы же оба будем его использовать». Вэй Усянь поджал губы, и это выглядело, словно тот вот-вот готов был рассмеяться, но сдержался под неодобрительным взглядом Лань Ванцзи. «Так значит, ты говоришь, что хочешь и дальше переписываться со мной? Да ещё так сильно, что готов потратиться на новый блокнот?» Слова Вэй Усяня подводили его мысли к опасной черте. «Деньги не проблема». «О, Лань Чжань богат? Ну, тогда я определённо подружился с правильным человеком! И всё же, ты избегаешь ответа, Лань Чжань…» Вэй Усянь снова пририсовал рядом надутую рожицу. Какая нелепость. Лань Ванцзи позволил себе быть честным. «Я не против продолжать». Лань Ванцзи видел, как подрагивали плечи Вэй Усяня от сдерживаемого смеха, когда тот прижал ладонь ко рту, не позволяя вырваться ни звуку. Он протянул блокнот со своим ответом обратно. «Вау, Лань Чжань! Какой замысловатый способ сказать, что тебе нравится со мной разговаривать». Казалось, Вэй Усянь видел его насквозь. Лань Ванцзи поднял голову, и тот встретил его взгляд дразнящей улыбкой и сощуренными от неё глазами. Возможно, Лань Ванцзи лучше было бы уйти. Закрыв ноутбук, он встал и принялся собирать вещи. И всё же написал ещё одно сообщение перед уходом, последнее. «Мне пора. Не покупай блокнот». Прочитав, Вэй Усянь кивнул и, ослепительно улыбнувшись, коротко помахал Лань Ванцзи на прощание. Как луна была обречена бежать от солнца, так был вынужден и Лань Ванцзи. И он сбегал, спускаясь по лестнице и оставляя Вэй Усяня в одиночестве.***
Лань Ванцзи пообедал в тихом уголке студенческой столовой, наслаждаясь негромкой инструментальной музыкой в наушниках. Теплый бульон согрел его изнутри. Чуть позже, он обнаружил себя рассматривающим в витрине небольшого магазинчика рядом с кампусом ряды журналов, блокнотов и ручек всех возможных цветов и оттенков. Лань Ванцзи был слегка ошарашен. Он двинулся вдоль стопок с блокнотами, внимательно рассматривая каждый. На глаза ему сразу попался один — небесно-голубой и с большим количеством страниц, очень практичный. Какое-то изображение было в нижнем углу обложки. Присмотревшись, Лань Ванцзи обнаружил, что это маленький рисунок группки пушистых, пухлых кроликов. Губы его дрогнули в слабой улыбке. Что скажет Вэй Усянь, если он купит ему этот блокнот? О, Лань Чжань, ты так хорош в выборе блокнотов! Я знал, что ты лучший… Блокнот он купил. Зуд вновь вернулся под кожу.***
В восемь вечера Лань Ванцзи уже лежал в своей кровати, уставившись в потолок. Сгущающаяся темнота начинала пробуждать в нём сильное, невыносимое желание. Он чувствовал, как жар прилил к лицу, когда его рука двинулась по подтянутому животу вниз. Он не может звонить Илину. Не может… Он чувствовал, как назойливый огонь разгорается под кожей. Рука двигалась всё ниже и ниже, пока не скользнула под ткань боксёров, крепко обхватывая член. Закусив губу, он медленно скользил рукой, бёдрами подаваясь навстречу каждому движению. Было хорошо, но чего-то не хватало. Ему было мало. Ему нужно, нужно… Дрожащими пальцами он открыл список вызовов и, коснувшись номера Илина, нажал на значок вызова. Он не должен был этого делать, но Илин был единственным, кто… — Вы дозвонились до Горячей Линии Луаньцзан. Меня зовут Илин. Несколько дней прошло с тех пор, как он последний раз слышал этот голос. Несколько дней с того рокового вечера в здании факультета искусств. И всё-таки он не смог сдержать тихого стона, снова слыша эти соблазнительные нотки его шёпота. Лань Ванцзи не мог произнести ни слова. — Эй? — Илин, я… — начал Лань Ванцзи, пытаясь побороть дрожь в голосе. — Ханьгуан-цзюнь, — громко выдохнул Илин. — Я думал, что ты уже и забыл про меня. Лань Ванцзи невольно покачал головой, в который раз понимая, что Илин всё равно не сможет этого увидеть. — Не могу забыть Илина, — ответил он. Именно в этом и была проблема. — Мм? Считаешь меня незабываемым, а, Ханьгуан-цзюнь? — Мгм. Он услышал, как зашевелился Илин, усаживаясь удобнее. — Тогда почему же так долго не звонил? Я боялся, что плохо о тебе позаботился, Ханьгуан-цзюнь. Ты был таким хорошим для меня в тот раз. — Был занят, — солгал Лань Ванцзи. — О, понятно, — ответил Илин. — Должно быть, Ханьгуан-цзюнь такой востребованный. Он же такой хороший мальчик, в конце концов. Уверен, что я не один это вижу. Не прошло и минуты, а Лань Ванцзи уже тонул в нежности дразнящего голоса Илина. Он хотел быть хорошим. — Я… был хорошим для Илина в прошлый раз? — спросил Лань Ванцзи. — Конечно, Ханьгуан-цзюнь, — мягко засмеялся Илин, словно ответ на этот вопрос был абсолютно очевиден. — Самым лучшим. Ты так прекрасно умолял меня. — Илин… — прошептал Лань Ванцзи, чувствуя, как ускоряется дыхание, а внутри растекается жар. — М? Ханьгуан-цзюнь должен использовать больше слов. Я же не могу дать ему то, чего он хочет, если он не попросит. — Илин, перед тем… — голос подвёл его. Рука задрожала у уже возбуждённого члена. Почему он так отчаянно в этом нуждался? — Я трогал себя, перед тем, как позвонить… — Ты касался себя, Ханьгуан-цзюнь? Тебе было хорошо? Хотел бы я услышать твои чудесные всхлипы, — в голосе Илина проскользнуло разочарование. — Я не всхлипывал, — ответил Лань Ванцзи. — Чего-то не хватало. Хотел большего… Мне нужен… нужен Илин. У Илина перехватило дыхание. — Я не кончил, — продолжил Лань Ванцзи, чувствуя болезненную тяжесть собственного возбуждения. Он надеялся, что голос его не был похож на хныканье. — Илин не сказал мне, что я могу. — Хань… Ханьгуан-цзюнь… — голос Илина дрогнул. — Кто научил тебя этому? Не могу поверить, что ты настолько идеален. Илин назвал его идеальным. По телу побежали мурашки. — Ты правильно сделал, что позвонил мне, Ханьгуан-цзюнь. Только я знаю, что тебе нужно. Как доставить тебе удовольствие. Уверен, ты уже сочишься сейчас, так долго не позволяя себе кончить. Лань Ванцзи перевёл взгляд на свой член — покрасневший, с набухшими венами, подрагивающий. — Мгм. — Раз уж ты настолько честен, думаю, ты заслуживаешь свою награду. — Награду? — эхом повторил Лань Ванцзи. — Я позволю тебе кончить столько раз, сколько захочешь, Ханьгуан-цзюнь. С одним лишь условием — ты сделаешь это только тогда, когда я прикажу. Ни раньше, ни позже. Лань Ванцзи зажмурился, тяжело дыша. Это было именно тем, в чём он так сильно нуждался. — Ты бы хотел этого, Ханьгуан-цзюнь? Назови свой цвет. Он хотел. Он хотел этого слишком сильно. — Зелёный. Голос Илина стал ниже. — Хорошо. Разденься для меня. Лань Ванцзи расстегнул пуговицы ночной рубашки, выбираясь из мешающей сейчас ткани, и стянул боксёры. Обнажённый, он не мог сосредоточиться ни на чём ином, кроме как на тепле, растекающемся под кожей. Он хотел коснуться себя. Ему нужно было разрешение. — Всё… — прошептал он. — Хорошо, Ханьгуан-цзюнь. Я хочу, чтобы ты представил, что я вместе с тобой в твоей постели. Ты лежишь в своих подушках, так чудесно краснея и вздрагивая. Твой член так отчаянно желает моих прикосновений. Лань Ванцзи практически мог представить Илина рядом с собой, в своих ногах. — Я сижу рядом, наблюдая. Запоминая каждое твоё движение, каждый звук, что срывается с твоих губ. Желая понять, в чём ты нуждаешься сегодня. Лань Ванцзи тяжело сглотнул. — Твои глаза так умоляют меня, что я не выдерживаю и забираюсь на тебя сверху. Такое красивое тело… Он практически видел Илина на себе. Разряд тока пробежал по позвоночнику. — Твои губы так искушают. Я наклоняюсь ниже, чтобы поцеловать их. Такие мягкие… — Хочу язык Илина… — умоляюще прошептал Лань Ванцзи. — Ммм, твоё желание — закон, Ханьгуан-цзюнь. Используй свои пальцы — представь, что это мой язык. Лань Ванцзи скользнул пальцами в жар своего рта, посасывая и заглушая ими тихие низкие стоны. — Не сдерживайся, Ханьгуан-цзюнь, — мягко произнёс Илин. — Я хочу услышать каждый твой звук. Я скучал по ним. А по нему Илин скучал? — Как тебе мой язык, Ханьгуан-цзюнь? Тебе нравится чувствовать его внутри? — спросил Илин. — Да, — вынужден был признаться Лань Ванцзи. — Идеально… Он прикусил губу, представляя, что это Илин дразнит его. — Хорошо, тогда я спущусь немного ниже. К твоей шее, твоим ключицам, прикусывая и оставляя метки, чтобы все видели, кому ты принадлежишь, — низкий, тягучий шёпот Илина плавил его до костей. — Мгм… Принадлежу Илину… — согласился он. Было так легко — отпустить себя и позволить Илину позаботиться обо всём. Он наклонил голову, подставляя шею под фантомные укусы. — Такой… такой хороший мальчик, Ханьгуан-цзюнь, — голос Илина дрожал. — Я так рад, что ты мой. Не могу поверить, что я единственный, кто знает тебя таким. Что я единственный, кому ты позволяешь доставить себе удовольствие. Такая честь. Не такая уж и большая честь — доставлять ему удовольствие… — Ханьгуан-цзюнь, я обхватываю ладонью твой член. Он так покраснел, так сочится… Только для меня. Ты ждал так долго… Пальцы Лань Ванцзи дрожали от желания сомкнуться на своём члене — точно так, как и описывал Илин. — Илин… Я хочу… — голос подвёл его. — Мм? Я знаю, чего ты хочешь. Можешь коснуться себя, Ханьгуан-цзюнь. Лань Ванцзи выдохнул от облегчения, обхватывая, наконец, изнывающий от возбуждения член. Первое же скольжение было таким безумно горячим и влажным от предсемени, что он не мог удержать собственные бёдра. Казалось, они жили собственной жизнью, подаваясь навстречу каждому движению ладони. — Ханьгуан-цзюнь, ты так хорошо стараешься для меня. Я хочу, чтобы ты немного замедлился. Нам некуда торопиться. Можешь немного подразнить себя для меня? Потри слегка головку… Самый кончик. Сделай свои пальцы такими чудесно влажными. Лань Ванцзи подчинился, заставляя бёдра замедлиться. Он скользнул пальцем по невероятно чувствительной головке и не смог сдержать задушенный вскрик. Илин, казалось, тоже задыхался. — Ханьгуан-цзюнь, ты не забыл, что я рядом с тобой? Я сижу позади, грудью прижимаясь к твоей спине. Ты извиваешься на моих коленях, так отчаянно желая быть хорошим. Хорошим для меня. Лань Ванцзи почувствовал тяжесть Илина позади. Он не мог не желать, чтобы это воплотилось в реальности, даже если прекрасно понимал, как будет лучше для него. — Я снова тянусь рукой к твоему члену. Он такой горячий и влажный, Ханьгуан-цзюнь. Причина во мне? — Илин провоцировал его на ответ. — Мгм, — поддался Лань Ванцзи. — Всё из-за Илина… — Тебе… тебе стоит быть аккуратнее со своими словами, Ханьгуан-цзюнь. Они немного опасны для меня, — с придыханием засмеялся Илин. Лань Ванцзи ощутил необычайную лёгкость, узнав, что оказывает на Илина хоть какой-то эффект. — Я двигаю рукой вверх и вниз по твоему члену. Ты такой жадный, Ханьгуан-цзюнь, так нетерпеливо вбиваешься в мою ладонь. Не можешь сдерживаться, да? Как и говорил Илин, его бёдра, мелко дрожа, подавались вверх, пытаясь получить больше жаркого удовольствия от руки на своём члене. — Я хочу, чтобы ты двигался только тогда, когда я скажу, и только так, как я скажу. Может мой хороший Ханьгуан-цзюнь сделать это для меня? Назови мне свой цвет, — попросил Илин, и Лань Ванцзи почувствовал, как расплывается мир вокруг. Мой хороший Ханьгуан-цзюнь… — Зелёный, — прошептал он. — Хорошо. Двинь ладонью вверх, Ханьгуан-цзюнь. Лань Ванцзи подчинился. — Теперь подайся бёдрами вверх и толкнись в мою ладонь. Бёдра Лань Ванцзи дрожали, когда он толкнулся в жар сомкнутой вокруг члена ладони. Что-то разгоралось внутри, грозясь вырваться наружу. — Вниз, — бёдра опустились. — Повтори. Илин превратил его в бездумное дрожащее средоточие удовольствия. Команды Илина были единственной вещью, оставшейся в этом мире, — всё остальное стало неважным. — Ты уже близок, Ханьгуан-цзюнь? — спросил Илин с лёгким рычанием в голосе. — Да… — позволил себе всхлипнуть Лань Ванцзи. — Нужно, чтобы Илин позволил мне… Пожалуйста… — Ох, Ханьгуан-цзюнь… Так хорошо усвоил урок в прошлый раз. Так чудесно просишь меня. Лань Ванцзи становился нетерпеливым. — Я следовал всем указаниям Илина… Пожалуйста, позволь мне кончить… Я хочу быть хорошим для Илина… — всхлипывал он. — Не могу кончить, пока Илин не позволит… Илин резко выдохнул. — Ханьгуан-цзюнь, твой голос такой хриплый сейчас, — его собственный был не лучше — тёмный, тягучий. — Ты был таким послушным, как я могу не позволить? Лань Ванцзи отчаянно скользил рукой по члену, вздрагивая от каждого слова Илина. — Я начну отсчёт с десяти — и лишь когда дойду до единицы, ты сможешь кончить. Лишь тогда, Ханьгуан-цзюнь. Ты понял? — Мгм, — он не смог бы найти слов сейчас, но Илин милосердно и не стал настаивать. — Десять. Рука на члене ускорилась. — Девять. Он почувствовал, как собирается внизу живота жар, желая вырваться наружу. — Восемь. Он должен быть хорошим для Илина. Он не мог кончить сейчас. — Семь. Лань Ванцзи всхлипнул от особо приятного прикосновения к головке. — Шесть. В мире не осталось ничего, кроме этого медленного отсчёта и его руки на члене. — Пять. Половина, Ханьгуан-цзюнь, — прошептал Илин. Лань Ванцзи захныкал в ответ, двигая рукой всё яростнее. — Четыре. Бёдра без остановки то подавались вверх, то опускались вниз. Лань Ванцзи закусил губу. — Три. Он дрожал. — Два. Лань Ванцзи не мог больше. Он должен был… Ему нужно было кончить. — Один. Кончай, Ханьгуан-цзюнь. В то же мгновение натянутая струна внутри Лань Ванцзи лопнула, и он кончил, громко вскрикнув и выплёскиваясь в свою ладонь. Его трясло от отголосков пережитого удовольствия. Было хорошо. Так чертовски хорошо. — Илин… — прошептал он дрожащим голосом. — Я здесь, Ханьгуан-цзюнь, — отозвался тот. — Ты так хорошо постарался для меня. Такой хороший, такой послушный. Дал мне услышать столько чудесных звуков. Лань Ванцзи не мог говорить. Илин превратил его в дрожащее месиво чистого удовольствия. Мысли текли вяло и медлительно. — Ханьгуан-цзюнь, как ты себя чувствуешь? — мягко спросил Илин. — Хочу убедиться, что ты в порядке. Лань Ванцзи молчал несколько секунд, прежде чем ответить. — В порядке. Мне понравилось быть хорошим для Илина. Больше не было смысла скрывать свои мысли и желания. Только не от Илина, видящего его насквозь. — Хочешь остановиться на этом сегодня? Я помню, что пообещал позволить тебе кончить столько раз, сколько захочешь, в качестве награды. Могу помочь тебе ещё раз, если нужно, — произнёс Илин. — Пожалуйста, скажи мне, чего ты хочешь, Ханьгуан-цзюнь. Ужасная, бесстыдная мысль возникла в одурманенной от удовольствия голове Лань Ванцзи. — Ты позволишь мне… изменить награду, Илин? — спросил он. — Изменить? — переспросил Илин. — Есть что-то, чего тебе хочется больше, чем этого, Ханьгуан-цзюнь? — Я хочу… — он не верил, что говорил это. — Хочу, чтобы Илин тоже кончил. Хочу услышать… Илин молчал. Лань Ванцзи не был уверен, что из динамика доносилось хотя бы его дыхание. Когда тот наконец заговорил, голос его дрожал. — Ханьгуан-цзюнь, давай проясним — ты хочешь, чтобы я кончил сам, вместо того, чтобы позаботиться о тебе? — Мгм. Я хочу быть хорошим. Хочу помочь Илину почувствовать себя хорошо. — О боже, как вообще … — голос Илина доносился до него так, словно тот отвёл телефон от лица и говорил в сторону. — Пожалуйста, — прошептал Лань Ванцзи. Илин давал ему слишком много. — Используй меня как угодно. — Хань… Ханьгуан-цзюнь, — запинаясь произнёс Илин снова в трубку. — Если продолжишь так говорить, не знаю, сколько я продержусь. Лань Ванцзи молчал. — Значит, хочешь, чтобы я использовал тебя как мне угодно? — Хочу. Больше всего на свете. — Ммм, тогда я начну с твоего рта. Хочу почувствовать, как обхватывают мой член твои губы. Я уже знаю, как хорош твой рот, как горяч. Илин застонал. В трубке раздался шум — Илин, должно быть, трогал себя. — Ты облизываешь головку моего члена, дразня её языком и смачивая слюной. Я касаюсь твоих губ пальцем, раздвигая их, раскрывая твой рот шире. Так влажно, так легко проскользнуть внутрь. — Мгм. Я готов принять тебя. Хочу попробовать Илина, — прошептал Лань Ванцзи, задыхаясь и приоткрывая рот. Илин порывисто выдохнул. — Я скольжу членом между твоих губ, продвигаясь глубже. Ты так хорошо принимаешь меня. Не могу поверить, что я первый, кто узнает, как хорош твой рот. Во рту Лань Ванцзи было слишком пусто. Он хотел Илина, хотел почувствовать его вкус. — Ты начинаешь сосать, двигая головой вверх и вниз. Так горячо… Голос Илина дрожал всё больше. — Ханьгуан-цзюнь, я зарываюсь пальцами в твои волосы, удерживая голову и мягко скользя членом между твоих губ. Ох, ты такой послушный, остаёшься неподвижно в этом положении, позволяя мне. Лань Ванцзи всхлипнул. — Мои толчки становятся немного быстрее, немного резче. Мне нравится заполнять твой рот, Ханьгуан-цзюнь. Ты так стараешься быть хорошим мальчиком для меня — не могу просить большего. Твой язык так идеально скользит вдоль моего члена. Я уже почти… — Илин… — прошептал Лань Ванцзи. Голос Илина был ниже, чем он когда-либо слышал. Таким хриплым, таким задыхающимся. И причина была в Лань Ванцзи. Это осознание пробежало по коже разрядами удовольствия. — Ханьгуан-цзюнь выглядит так идеально, обхватывая мой член губами. Интересно… как бы выглядел Ханьгуан-цзюнь, заполненный моим членом где-нибудь ещё? Конечно, Илин не имел этого в виду буквально, но он хотел… хотел… — Я бы растянул тебя медленно, убедился бы, что хорошо подготовил тебя для себя. И потом… Я бы медленно вошёл в тебя, наслаждаясь тем, как ты дрожишь, каждым срывающимся с твоих губ всхлипом. Лань Ванцзи не мог дышать. О боже, он хотел, чтобы Илин сделал это… Хотел быть заполненным Илином. — Никогда… никогда не касался себя там, — начал он и заставил себя закончить фразу, прежде станет слишком стыдно. — Хочу, чтобы Илин был первым, кто заполнит меня по-настоящему… — О боже…. Ханьгуан-цзюнь… В следующий раз… Обещаю, в следующий раз, я подготовлю тебя для себя, — с жаром произнёс Илин. Прежде чем его голос сорвался на стон. — Ааах, кончаю… Всё благодаря моему хорошему Ханьгуан-цзюню. Илин кончал с приглушённым стоном, ловя ртом воздух. Лань Ванцзи хотел выжечь этот звук в своей памяти, сохранить только для своих ушей. Он сделал это. Он помог Илину кончить. — Ты такой… такой идеальный, Ханьгуан-цзюнь. Никогда не встречал никого лучше, — голос Илина был всё ещё хриплым от пережитого удовольствия. Лань Ванцзи чувствовал, как разливается внутри тепло. Он чувствовал себя насытившимся. Илин кончил благодаря ему, и это ощущалось таким правильным. Лань Ванцзи получил всё, в чём нуждался. — Ханьгуан-цзюнь, пожалуйста, выпей стакан воды и найди влажное полотенце, чтобы вытереть себя. Хочу убедиться, что ты в порядке, прежде чем уйти. Лань Ванцзи исполнил уже привычный ритуал и вернулся в кровать. Глаза его уже закрывались. Мягкий голос Илина обволакивал его сознание. — Ханьгуан-цзюнь, ты заслуживаешь всяческих похвал. Я так наслаждался нашим разговором сегодня. — Я тоже, — отозвался Лань Ванцзи. — Я так рад. Знай, что я всегда здесь для тебя, Ханьгуан-цзюнь. С нетерпением жду следующего звонка. Я очень скучал по тебе эти дни. — Илин… скучал по мне? — Я так же отчаянно желаю больше Ханьгуан-цзюня, как и он меня. Лань Ванцзи сжал в пальцах простыни так сильно, что боялся, что они могут порваться. — Илин, я… — начал Лань Ванцзи дрожащим голосом. — Шшш, Ханьгуан-цзюнь. Пришла пора отдыхать. Если хочешь, я останусь с тобой, пока ты не заснёшь, — произнёс Илин. — Оставим разговоры на следующий раз. Я буду ждать этого. Глаза Лань Ванцзи закрывались против воли. Он медленно погружался в сон, свернувшись рядом со своим телефоном. Утром ему придётся тщательно всё обдумать, но сейчас его разум был блаженно пуст. Он засыпал под спокойное дыхание Илина.