Я тебя вижу

      Сид опрокинул в себя последние капли кофе и резко швырнул стаканчик в урну. Руки подрагивали, и глаза слегка болели от того, что их раскрыли буквально насильно с первыми лучами солнца. Он невольно застыл на полушаге, когда вдалеке, у самой школы, заприметил автомобиль Большого Боба, а после и Хельгу, которая спешно спрыгнула со ступенек и заскочила на пассажирское место. Сид хмыкнул и посмотрел на наручные часы: 7.42. До уроков почти час, а она уже уехала из школы. К тому же, Сид так и не смог вспомнить, когда в последний раз со времён младших классов Хельгу привозил на уроки отец. «Плохой знак» — с досадой пробормотал он, постукивая пальцем по внутреннему карману куртки, где лежал его «шанс на будущее».       Взгляд школьного сторожа выражал недоумение, когда Гифальди попросил пропустить его пораньше, задолго до начала занятий. Наверняка несколько минут назад о том же его попросила Патаки, и она точно смогла придумать более внятный аргумент. Она всегда отличалась умением не лезть в карман за словом. «Если бы этот Шотмен не крутился вечно рядом, я бы попросил помощи у неё. Может и пришлось бы потерпеть немного её издевательства, зато я бы не изгалялся, чтобы угодить капризной Джоханссен… Чёрт её поймёт, что ей надо…».       Пока Сид шёл к причудливому сундуку, он размышлял о Тимберли. Сначала эта сделка показалась ему плёвым делом. Обменялись одолжениями и разошлись каждый своей дорогой, никаких проблем. И вроде всё как договаривались: Сид усердно улыбался ей и строил глазки в присутствии её одноклассниц, встречал в парке как крутой парень, смеялся над её шутками и катал на мотоцикле (честно говоря, как идиот) — всё, лишь бы угодить ей, лишь бы честно исполнить свою часть соглашения. Тимберли была даже забавной и, чего уж там, — симпатичной, но всерьёз задумываться о её девичьей привлекательности он совершенно не собирался. Нужно было закончить этот проект по английскому, чтобы получить аттестат, да и в глаза Оливии Леттер смотреть без стыда. Но сделка обернулась провалом. Сид остался без сочинения, смысл романа он так до конца и не понял, а эта история с Тимберли, он чувствовал — ещё выйдет ему боком.       Все вечера после их странной ссоры в кофейне Сид, к своему удивлению, провёл в читальном зале. «Цветы для Элджернона» он прочёл от корки до корки, а некоторые фрагменты — по несколько раз. Библиотекарша в очках-полумесяцах даже приветливо улыбнулась ему, поднося очередную литературную критику, взятую чуть ли не из самой дальней секции книгохранилища. Видимо, она посчитала, что поспешила составить своё мнение о подростке, приняв его за разгильдяя и двоечника лишь из-за внешнего вида. Парень приходил каждый день, иногда заглядывал даже во время ланча, и очень много читал до самого закрытия, оставаясь единственным посетителем, разбавлявшим полумрак зала своей настольной лампой. Сидни ужасно устал. Ему казалось, что все его действия — это просто отчаянное хватание за соломинку, и раз за столько лет учёбы он не смог осилить даже базовую программу — куда уж ему до таких высот. Но закончить и сдать работу он посчитал для себя делом чести. Он хотя бы попытается. В крайнем случае, не за что будет себя упрекнуть, если он все же вылетит из школы и пойдёт работать в отцовский гараж. Эта мысль даже заставила его улыбнуться: всё же копаться под капотами по локоть в машинном масле он любил, и из-под его ловких пальцев выходили восхитительные стальные лошадки, которые попадали к нему просто кучей металлолома.       В один из таких вечеров, порядком разбитый и голодный, он собирался уходить домой, прихватив за собой уже ставшую карманной книжку, как вдруг заметил ещё одну включённую лампу. Девушка сидела к нему лицом, но из-за переплёта книги, что она читала, он мог видеть только макушку, которая в искусственном освещении отливала медью. Как-то подсознательно Сид предпочёл бы не светиться перед одноклассниками в библиотеке, считая это ударом по своей репутации. Но сидеть здесь дальше просто не было больше сил, а чтобы выйти — придётся непременно пройти мимо неё, и в этом случае притвориться, что не заметил, — будет совсем уж странно. Сдержав безысходный вздох, Гифальди собрал со стола книги и направился к выходу, оставив их по пути на расстановочной тележке.       — Привет! — он постарался изобразить максимально непринуждённый тон и оперся руками о край её стола. Лайла опустила свою книгу и улыбнулась, приопустив ресницы.       — Привет, Сидни. Я не знала, что ты тоже любишь читать. По неоднозначной реакции Сида она вдруг поняла, что это могло прозвучать довольно обидно, но он успел ответить прежде, чем она смогла извиниться:       — Не то что бы. Набрёл на кое-какие комиксы, вот, увлёкся слегка.       Лайла удивилась, покосившись на хорошенькую стопку в твёрдых переплётах, лежащую на тележке в гордом одиночестве (все остальные книги давно уже успели разнести по полкам). Сид зажмурился, осознав идиотизм своего оправдания. К счастью, Сойер была слишком хорошо воспитана, чтобы продолжать задавать вопросы, поэтому просто вежливо кивнула и суетливо посмотрела на маленькие наручные часики.       — Ой! Надо же, как поздно! Извини, Сид, но мне надо срочно бежать, иначе уйдёт последний автобус, а пешком до дома далековато. Она спешно засобиралась, подхватила сумку и засеменила к выходу, помахав на прощание задремавшей библиотекарше.       — Лайла! — вырвалось само собой, и Сид запаниковал и решил, что вполне может не раз ещё пожалеть об этом, — Я на машине. Где ты живёшь? Она обернулась, когда Сиду уже удалось вернуть лицу фирменное насмешливое выражение. Угольно-чёрные глаза, поблёскивающие в тусклом тёплом свете, загипнотизировали. Лайла перехватила сумку другой рукой и ещё раз посмотрела на часики. Автобус ушёл.       — Мне так неловко доставлять тебе неудобства. Сид искренне хохотнул, обошёл Лайлу и открыл перед ней дверь:       — Уж поверь, когда ты увидишь мою малышку, вот тогда и поймёшь, что такое настоящее неудобство. Лайлу это рассмешило, и последовать за Сидом, а потом непринуждённо болтать ни о чём по дороге домой — было как-то совсем легко и приятно. Когда старый форд остановился у крыльца Сойер, она совсем было расслабилась и перестала чувствовать это вечное напряжение всякий раз, когда прямо на него смотрит. Но уже после того, как они распрощались, пожелав друг другу спокойной ночи, он вдруг снова позвал её по имени:       — Лайла! У меня есть просьба…       — Да, Сидни?       — Ты не могла бы не рассказывать никому, что ты сегодня меня встретила? Её лицо в этот момент явно выразило разочарование, но она уже стояла к Сиду спиной.       — Хорошо. — она ответила немного неуверенно, но Сид не придал этому значения.       — Ну и отлично. Ты обращайся, если что. Буду рад подвезти. Сид озорно подмигнул ей, но Лайла просто сдержанно улыбнулась и кивнула, сразу же скрывшись за дверью дома. «Я что, снова сделал что-то не так?» — подумал Сид, уставившись на опустевшее крыльцо Сойер.       — Чёртовы женщины! — буркнул он, и довольно грубо вдавил педаль газа.       Опомнившись от размышлений, Сидни судорожно оглянулся на стеклянную дверь входа в школу, за которой уже замаячили приближающиеся школьники. Он выудил из внутреннего кармана куртки белый конверт и протолкнул его в прорезь крышки сундука, после чего резко отскочил от него, будто бы его это совсем не касается. Из-за резкого движения перед глазами слегка помутилось: это бессонная ночь давала о себе знать. «Слава богу, что сегодня пятница» — вздохнул он про себя, но тут же замер: «Пятница! Игра же в пятницу! Ооо!» — он застонал и понуро побрёл по направлению к своему классу в надежде занять тёмный угол за задней партой и хоть немного подремать, чтобы прийти в себя ко времени после полудня.