Я тебя вижу

      Задачка по генетике казалась элементарной, и совершенно не обещала вызвать трудности у Лайлы, но она уже десятую минуту не могла сообразить, как определить вероятность рождения полосатого котёнка у чёрного кота и кошки с лесным окрасом. Клеточки тетрадного листа расплывались перед глазами, и вместо них раз за разом ей виделась жгучая чернота блестящих зрачков, хитрая ухмылка и причудливые узоры татуировок на обнаженном торсе. К щекам прилила кровь, стало жарко, и почему-то решение задачи о полосатых котятах пришло ни с того ни с сего, и Лайла скоренько его записала. Обычно прилежная и старательная ученица, она сорвалась со своего места, едва начал дребезжать звонок, и даже не пыталась дослушать задание на выходные.       Лайла уже прокручивала в голове варианты того, где бы ей можно было искать Гифальди, как он буквально налетел на неё, резко выскочив из-за поворота в библиотечное крыло. Почувствовав, что невольно толкает одноклассницу на пол, Сид инстинктивно ухватил её за плечи, спасая от падения. От неожиданности она выронила и рассыпала книги, которые несла перед собой, зато удержалась на ногах и обнаружила, что Сид фактически обнимает её. Ни разу до этого она не замечала, какие большие у него ладони, а пальцы практически смыкаются на её руках чуть выше локтей. Ноги Лайлы подкосились, но, к её счастью, у неё были все основания, чтобы «законно» повиснуть на его руках.       Сид испуганно распахнул свои чёрные глаза, но тут же поморщился от боли, когда одна из тяжёлых книг грохнулась уголком корешка ему на ногу. Но он сохранил самообладание, осторожно поставил Лайлу на ноги и сам оперся ладонью о стену, восстанавливая дыхание и потирая ушибленные пальцы о вторую ногу.       — Сид! — прошептала Лайла на выдохе, задержавшись на нём взглядом излишне долго.       — Прости, Лайла!       Его улыбка была удивительной. Виноватой и будто усталой, и не было больше того барьера хитрости и флирта, как раньше. Казалось бы, от этого напряжение должно было сойти на нет, и пора бы уже выдохнуть с облегчением, но у Лайлы спёрло дыхание. Она присела на корточки, собирая рассыпанные книги, Сид присел за ней, и она замерла, наблюдая, как его руки укладывают книги в стопку, а он бормочет какие-то извинения.       — Сид, — повторила она нараспев, и он поднял голову и посмотрел на неё как-то потерянно, — Я виновата.       Сид моргнул, задумался. Выпрямился с книгами вместе и подал Лайле руку, помогая встать. Она приняла её после короткого колебания и почувствовала себя неловко, когда Сид так и не отпустил её, когда сказал:       — Не виновата, конечно. Я просто не смотрел, куда иду. Со мной иногда случается, — и вновь эта лукавая улыбка. Сидовская.       — Я проговорилась, — речь явно шла о другом, и он вопросительно посмотрел на неё, — Про библиотеку. Я не сразу поняла, что ты имел в виду, когда просил не рассказывать, что я тебя видела.       — Ах вот оно что, — скользящим движением выпусти её руку, и теперь Лайла не знала, куда же её деть, — Ерунда. После сегодняшнего мне больше не отвертеться. Теперь я официально ботан.       Сид отвернулся в сторону стены, на которой было совершенно нечего рассматривать. Лайла закусила нижнюю губу, пытаясь сообразить, сарказм ли это или настоящая обида.       — Сидни, — мягко и вкрадчиво, прощупывая почву и ища его глаза, — Можно попросить?..       Он отвлёкся от изучения стены и глянул с некоторым интересом.       — Ну… Давай.       — Можно мне почитать?       — Почитать?       — Твоё сочинение.       — Оу… Ну да. Все наши сочинения будут публиковать в школьной газете. Симмонс сказал ведь.       — Правда?       «Боже, как же глупо! Ну и повод ты нашла! Симмонс в самом деле такое говорил? Ох…» — Лайла мысленно дала себе пинка за самую дурацкую попытку на свете.       — Ты извини, я постараюсь больше не выскакивать из-за угла так внезапно.       Сид протянул Лайле её книги и дружески похлопал её по плечу. Кто знает, почему, ей стало как-то пусто от этого жеста. Сид уже начал удаляться и растворяться в толпе, когда она захотела его окликнуть, но в этот момент кто-то за её спиной покашлял и позвал её, слегка растягивая слова:       — Мисс Лайла?       Она едва слышно вздохнула и медленно моргнула, стараясь придать своему лицу открытое и вежливое выражение. Сойер развернулась на этот голос со своей обычной приветливой улыбкой.       — Привет, Стинки.       Петерсон слегка сутулился, будто стесняясь своего огромного роста, и топтался на месте. Одна его рука теребила воротник, а вторая была заведена за спину.       — Привет, — он глуповато усмехнулся, — Сегодня тааакой странный день, правда?       Лайла с трудом могла переключиться и понять, что имеет в виду Петерсон, поэтому просто смотрела снизу вверх на то, как он хмурит брови и бегает взглядом, будто ища, что бы сказать.       — Пожалуй, ты прав. День немного странный.       Лайла перехватила поудобнее книги в своих руках и приподняла локоть, на котором висела её школьная сумка и уже успела натереть кожу до красноты из-за своей тяжести. Стинки увидел это и засуетился:       — Давай я помогу.       Лайла позволила ему забрать её вещи, когда заметила в его правой руке коробку конфет в форме сердца, перевязанную тёмно-красной лентой.       Стинки проследил за её взглядом и покраснел, перекладывая все вещи в левую руку, а правой протягивая коробку ей:       — Это тебе.       Лайла тупо уставилась на подарок и медленно приняла его.       — Спасибо, Стинки, мне очень-очень приятно! Только… я не ожидала, и у меня нет подарка для тебя…       — О, я понимаю! Это ничего! Так… куда отнести твои вещи?       Лайла ещё раз посмотрела на него. Стинки совершенно не похож на Сида. Нескладный, долговязый, немного сутулый, с какими-то птичьими чертами лица, одетый в фланелевую рубашку и простые синие джинсы. Он был нелепым с двумя сумками на плечах: своей собственной и её, Лайлы. Стинки прижимал к груди книги, будто защищаясь ими, и изредка поднимал на неё серые, глубоко посаженные глаза, смущённо улыбаясь. Лайла перевела взгляд на коробку конфет и искренне улыбнулась.       — «Hershey's Kisses»? *       Стинки поправил лямку сумки и пожал плечами.       — Мне они нравятся. Надеялся, что понравятся и тебе.       — А разве не лимонный пудинг — твой любимый десерт?       — Ну дела! — Стинки почесал в затылке и удивлённо покачал головой, — Я и не думал, что ты можешь такое помнить.       — Пойдём! — Лайла взяла его под локоть, не прекращая улыбаться, — У меня сейчас урок танцев, и нужно взять форму из шкафчика.       Стинки послушно шёл туда, куда она направляла его. Его левой руке было очень тепло, даже горячо, и только когда они пришли, он понял, что это от того, что всю дорогу она держалась за его локоть. Он смотрел, как заколдованный, на то, как она постепенно забирает у него свои книги, потом сумку — и аккуратно укладывает это всё в шкафчик, в котором все вещи пребывали в идеальном порядке. Она достала уже другую, спортивную сумку, и щёлкнула замком шкафчика, а он всё стоял молча.       — А что если мы сядем за ланчем за один столик и съедим конфеты вместе, а, Стинки? Мне все ещё немного неловко, что мне нечем отблагодарить тебя.       Лайла уже сделала шаг ему навстречу, направляясь в раздевалку танцевального зала.       — Тебе нравятся лошади?       Второй раз за вечер Стинки обескуражил её, и понадобилось несколько секунд, чтобы понять суть вопроса.       — В каком смысле?       — В смысле верховой езды. Тут в программе фестиваля написано, что можно взять лошадей напрокат и прогуляться по парку. И… знаешь, я подумал, что было бы здорово прокатиться вместе… Ну то есть на двух разных лошадях, но как бы рядом. ну… если тебя уже пригласили, то…       Лайла смотрела на него во все глаза. Она никогда раньше не думала об этом, но сейчас Стинки показался ей очень милым. Такой неловкий, смущённый и сутулый. Ей ужасно захотелось похлопать его по спине, как делала с Брейни, чтобы тот выпрямился, и она положила руку на его лопатки. Только со Стинки она раньше такого не делала, и он не понял, что это значит. Момент получился неловким, и Лайла не придумала ничего другого, как чмокнуть его в щёку и тут же отстраниться.       — Спасибо за конфеты и… да, мне нравятся лошади. Я отлично с ними лажу**. И… это неплохая идея.       Стинки замер и поморгал, потом заглянул в её ореховые глаза:       — Так ты согласна пойти со мной на фестиваль романтики?       Лайла пожала плечами:       — Ну ты ведь пригласил? Получается, я согласна.       Стинки сделал глубокий вдох и, растерявшись, сначала дёрнулся то ли обнять, то ли тоже чмокнуть, — но в итоге неуклюже взял за руку и слегка тряхнул, будто закрепил деловое соглашение. Лайла хихикнула в кулачок и быстро скрылась за дверью раздевалки. «И правда сегодня очень странный день» — подумала Лайла, когда надевала танцевальную форму.