Рассыпаясь серебром

Время давно уже перевалило за полдень. Руван стоял у черного входа Дома Даниры. Кабаре находилось в восточной части города на берегу Рун-Нор. Это было большое двухэтажное здание с каменной основой, окрашенное в аляпистый розовый цвет. Фасад здания был обращен к улице, главный вход украшали деревянные колонны, поддерживающие легкий навес. В целом, Дом выглядел довольно опрятно. А вот обратная сторона здания чистотой не блистала. Дом стоял фасадом на улицу, соответственно другая сторона была обращена в сторону реки. В паре метров от того, что именовалось черным входом, а именно – хлипенькая корявая дверца да кривое крылечко, возвышались густые заросли рябинника. Его нежно-кремовые соцветия ярко контрастировали с чернотой служебного входа Дома. Несмотря на всю грязь, покрывающую крыльцо, в материале его угадывались изящные изгибы довольно ценной породы дерева. Темноватые прожилки, от недостатка ухода покрывшиеся пушистой гнилью, все еще слабо блестели старым лаком в свете Муга, но увы, спасти их уже не представлялось возможным – под совместным воздействием влаги и тени дерево было вынуждено на долгое разложение, превращение в распухшую хрупкую труху. Уже сейчас оно выглядело весьма неприятно, и Руван откровенно брезговал прикасаться к двери руками. Постучав подобранной с земли веткой, феникс сошел со ступенек вниз и принялся ждать. Через несколько минут внутри послышались торопливые шаги. Стройный фавн, одетый в, на удивление, прилежный (не считая вульгарный бордовый цвет) костюм, осторожно приоткрыл дверь и улыбнулся: - Добрый день, господин Руван, мадам давно ждет Вас. Кивнув, феникс вошел в темноту прихожей. Здесь было мрачно и пыльно, по углам комнаты лежала наваленная рухлядь, в виде старых декораций и сломанных столов – словом, мусор, от которого, по мнению Рувана, давно нужно было избавиться. Феникс со своим коробом за спиной с трудом передвигался в тесноте служебных помещений, но снять ношу и понести в руках ему не позволяло тупое упрямство. Фавн, честно сказать, был просто ужасным проводником – совсем не заботясь об отставшем госте, он быстро семенил вдоль коридоров, даже не оглядываясь посмотреть, а идет ли гость за ним вообще. Если бы Руван был тут впервые, он наверняка заблудился бы. Недра Дома Даниры уже вовсю готовились к предстоящему вечеру. По узким коридорам то и дело пробегали суматошные работники, таща в руках свертки ткани, посуду или продукты. Из-за поворота до феникса дошел кисловатый запах какого-то блюда, от которого противно защипало нос – есть здесь аптекарь точно бы не рискнул. Впрочем, не едой Дом славился, а своими пышными выступлениями да громкими попойками. Служебные помещения были темны и неопрятны. Узкие проходы, что скрывали от зрителей настоящую жизнь сего заведения. По правую руку от феникса промелькнули двери – надпись от руки на кривой табличке гласила: «зал». Двери хлопали туда-сюда, как мельничные крылья, каждый раз пропуская через себя толпы суетливых работников. Сквозь мелькающий проем то и дело проглядывал просторный зал. Широкие столы, мягкие кресла, богатые портьеры – будто совсем другой мир. В самом центре зала возвышался круглый подиум, предназначенный для танцовщиц. Руван увидел помещение всего на миг, но в голове уже прозвучали шум музыки и крики зрителей. Быстрый фавн уже давно скрылся из виду. Слегка помедлив, аптекарь свернул в следующую дверь – если память не подводила, то он должен был выйти к лестнице. Этот коридор резко отличался от предыдущих. Он был такой же темный, но эта темнота создавалась нарочно. Стены были обиты мягкой тканью, цвет которой невозможно было определить в тусклом свете массивных, но довольно элегантных настенных подсвечников. Заряжены они были черными свечами, большинство из которых не горело. В мягких стенах скрывался ряд аккуратных дверей без табличек, но с номерами. «Приватные», - скривился феникс. В горле встал противный кислый ком. Руван ускорил шаг. Благо уже в конце коридора, скрытая тяжелыми шторами, притаилась лестница. Поднявшись на второй этаж, Руван вздохнул с облегчением. Обстановка тут была пусть и не очень, но все же более приятной – феникс попал в светлую комнату. На украшенных неприметным узором стенах висели резные бра, огонь свечей тихонько покачивался из стороны в сторону, когда кто-то проходил мимо. В глубине комнаты расположились миниатюрные диванчики. Фавн-проводник дожидался аптекаря у непримечательной двери в глубине комнаты. Руван знал – там находилась гримерная. Поклонившись, фавн ушел. Старый паркет противно поскрипывал в такт его движениям. Через стенку слышались возбужденные голоса, однако быстрый топот прервал их, и дверь резко распахнулась. - Наконец-то Вы пришли, дорогой мой! Противный управляющий вчера не дал мне к Вам подняться! - закудахтала появившаяся в дверях старая гагана в истинном обличии. - И я рад вас видеть, госпожа Данира, - улыбнулся Руван, обнимая старую леди. - Ох, это Руван! - Наконец-то!! - Господин Руван, я здесь, сначала я! - У меня как раз кончился мой порошочек! - Спокойно, дамы! Нашего дорогого гостя хватит на всех, - степенно проговорила старуха. - Проходите, дорогуша. Негоже Вам стоять в проходе. Гримерная представляла собой большую комнату, обставленную мягкими диванами и кушетками. Стены были выкрашены в нежный персиковый цвет, три огромных окна закрыты плотными шторами. У дальней стены стоял большой трельяж, вокруг которого суетились танцовщицы. За ширмами прятались от мужских глаз еще не переодевшиеся девицы. Танцовщицы-кошечки в звериных формах, только что обсуждавшие какую-то новость, поспрыгивали с кушеток и принялись ласково тереться об ноги Рувана. На первый взгляд могло показаться, что здесь чисто и уютно, однако присмотревшись, визитер мог заметить и подранные когтями ножки стульев, и заляпанную всякой всячиной обивку диванов… В комнате царило то, что принято в обществе называть «творческим беспорядком», хотя Руван называл это словом попроще – бардак. На полу валялись чулки вперемешку с диванными подушками, в воздухе стояла тошнотворная сладкая смесь различных духов. Вдохнув поглубже, феникс вошел в внутрь. Побросав все, чем они занимались до этого, девицы сбежались к аптекарю. Неподготовленный новичок давно бы уже растерялся от такой картины. Сейчас Руван знал, что делать и как себя вести, однако в первый раз он очень сильно растерялся – застыл на пороге, не мог и слова вымолвить. В сопровождении кучи мурлычущих созданий, феникс добрался до ближайшего дивана: «Начнем, пожалуй, с лечебных чаев», - аптекарь осторожно достал из короба свертки со снадобьями и принялся терпеливо ждать, когда утихнет весь гам. Под предупреждающими взглядами старухи Даниры девушки наконец успокоились и расселись вокруг гостя. У Рувана было все – от порошка от кашля, до раствора, улучшающего цвет кожи. Аптекарь не особо торопился в Дом из-за того, что здесь у него, как правило, раскупали все. Надеясь подольше поторговать на ярмарке, Руван намерено не стал предупреждать Даниру о своем прибытии, но вездесущая старуха все прознала сама. Хоть Дом Даниры и был одним из известнейших увеселительных заведений во всей долине, в лицо старую гагану мало кто знал. Это была маленькая скрюченная карга с полуоблезшими крыльями и крючковатым клювом. Ее одежду обычно составляло поношенное платье и изъеденная молью шаль. Глядя на эту особу и не догадаешься, что именно она хозяйка знаменитейшего кабаре Парам-Вим. Вообще, Дом основала не сама Данира. Он существовал, наверное, с самого основания Карун-Го. Однако именно гагана сделала его таким популярным местом, именно с ее именем была связана слава Дома. Сейчас мало кто помнил, как называлось кабаре, до управления старухи. Тогда это был просто небольшой паб с самой пресловутой развлекательной программой, даже здание было другое. Безвкусная еда, хамы-служащие, выступления народной самодеятельности. Как всего одной женщине удалось сделать из этого то, чем Дом являлся сейчас, оставалось загадкой для многих. Данира строго следила за своими работниками и работницами, но никогда не экономила на них. За короткое время были раскуплены и фито-чаи, и порошки от сыпи и раздражений, и растирки, и растворы, и сиропы, и всевозможные целебные масла. Большинство из них были лишь пустышками, но именно пустышки и расходились быстрее всего. Настоящие лекарства Руван никогда не продавал в подобных местах. Феникс внимательно записывал каждую проданную склянку в блокнот, чтоб потом предъявить счет за все Данире. Девицы ждать себя не заставили: с щелчками полетели пробки с новеньких бутылочек, с шуршанием разрывались бумажные упаковки. Старательно растирая только приобретенный раствор по коже, какая-то пташка как бы невзначай взглянула на правое запястье Рувана: - Кака-ая прелесть! Девочки, посмотрите! Только избавившись от назойливого внимания, Руван снова оказался в центре охающей толпы. Феникс старался сохранять спокойствие, но эти постоянные возгласы, ахи-вздохи, вкупе с витающим по комнате сладковатым запахом порядком поднадоели ему. - Где Вы взяли такую милую штучку? - спросила рыженькая кошечка, впившись жадным взглядом в подвеску-листочек. - На ярмарке, - буркнул феникс. - Это кварц? Какая прелесть! – пропела сидевшая слева пташка. - Не подскажете торговца? - Он был последним. - Господин Руван сегодня бука, - показывая язык, подразнила девица у окна. - Господин Руван всегда бука! – поддразнила ее подруга. - Ах, кварц привлекает удачу! Вам его девушка подарила? - подмигнула еще одна. - Какая девушка?! Руван, дорогой, у Вас есть возлюбленная? - Не мели чепухи! Разве стал бы господин проводить время с нами, если бы у него была спутница жизни!? - вслед этому замечанию со всех сторон посыпались глумливые «хи-хи». Бабы. Всегда галдят о какой-то чуши без умолку. Внезапно захотелось наружу, на свежий воздух. Оставив спорящих девиц, Руван тихонько, стараясь не привлекать внимания, подкрался к стоящей у двери старухе. - Я пришлю лакея в гостиницу вечером, - сказала Данира, получая из рук феникса счет с кругленькой суммой. Коротко кивнув гагане, феникс поспешил удалиться. Оказавшись вне Дома, Руван с наслаждением вдохнул свежий уличный воздух. Однако не успел аптекарь отойти и на шаг, как из распахнутого окна второго этажа послышалось кокетливое «Увидимся снова, господин!» Не оборачиваясь, Руван ускорил шаг, чем только усилил смех легкомысленных созданий. Порядком утомившись от такой «веселенькой» компании, феникс пустился вдоль реки – берег были тих и пустынен. Неторопливое журчание Рун-Нор успокаивало и позволяло собраться с мыслями. Приглядев небольшую светлую опушку, спрятанную от глаз высокими зарослями, Руван снял с плеч короб и прилег на траву. Положив под голову руки, феникс зажмурил глаза. Река протекала через весь город, но на берегу практически не было строений. Хоть вода в Рун-Нор и была чистой и пригодной для питья, жители Карун-Го предпочитали пользоваться водой колодезной. Наверное, поэтому берег и выглядел диким и необжитым, что весьма радовало феникса. Руван поднял правую руку над собой – на запястье, отражая тысячью лучами свет Муг, заблестел кулон. На лицо брызнули светло-зелёные блики. Феникс зажмурился и повертел листочком в разные стороны: - Кто же тебя сделал? Что-то его привлекало в этом кулоне. Что-то, гораздо сложнее внешнего вида. Какое-то чувство, приятное чувство, что вспыхнуло в душе, когда феникс впервые взял подвеску в руки. Какая-то неуловимая мысль, догадка, одна из тех, что роем вьется в голове, но стоит задуматься над ней – разлетается без остатка. Рувану нравился кулон, он как родной пришелся по руке. Найти его мастера было бы очень занятно, но одновременно и очень страшно – страшно от мысли, что мастер мог потребовать свое творение назад. «Не отдам». Наигравшись, Руван поудобнее устроился в мягкой, слегка влажной траве и начал размышлять. Благодаря стараниям достопочтенной мадам Даниры, на хорошую торговлю на площади он мог больше не рассчитывать – практически весь ходовой товар был раскуплен. Оставались лишь малочисленные частные клиенты, и первым из них на ум пришел Раэ́ль. Раэль, этот шустрый маленький ящер, работал городским врачом. Они с Руваном вместе учились лекарскому делу в Ила́н-Го́ у одного учителя и были знакомы с детства. Если Руван любил уединение и покой, то Раэль всегда был душой любой компании. Такое различие характеров не помешало им стать хорошими друзьями и поддерживать связь даже после окончания учебы. И сейчас, Раэль с удовольствием приобретал у своего бродячего коллеги полезные снадобья. Вспомнив о ящере-враче, Руван слегка улыбнулся. Раэль обладал своего рода харизмой. Врач вел себя спокойно и сдержанно. Однако эта сдержанность была приятна, при беседе с ним не создавалось ощущения отчужденности, напротив, казалось, будто каждое слово, каждая фраза, оброненная Раэлем, пропитана дружелюбием и даже уважением. Но он совсем не был снобом, как могло показаться – умел и любил пошутить, но делал это всегда к месту, будто заранее угадывал настроение беседы. Возможно, эта его черта и делала Раэля всеобщим любимцем. «Хорошо бы заглянуть в больницу. Порошок от кашля закончился наверняка... Зайду… туда…» - с такими мыслями, под тихое журчание воды, феникс провалился в сладкую дрему.

***

Малеа с растерянным видом стоял около огромных дубовых ворот. За ними располагался просторный чистый двор ночлежки Руры. Во дворе разместились деревянный двухэтажный дом с обширной столовой на террасе, садик с фруктовыми деревьями и каменный колодец. На заднем дворе, окруженная тенистыми дубами, поместилась аккуратная купальня. Дом, хоть и был довольно старым, выглядел получше многих городских гостиниц: великолепный сруб, блестящий на свету золотистым лаком, широкие окна с резными ставнями, изукрашенные двери. Для Руры он был не просто домом – это было настоящее семейное наследие, дар предков. Фавн бережно заботился об этом доме, буквально зализывал каждую трещинку, каждый сучок. Из-за ранней смерти родителей ему с малых лет пришлось распоряжаться огромным хозяйством. Мало кто верил, что этот мелкий конопатый фавн справится с семейным делом, однако вскоре Рура показал всем, на что он способен. Будучи от природы шустрым и общительным, маленький фавн быстро находил с вурками общий язык – советовался с управляющими, с садоводами, с плотниками. Много подрабатывал в пабах и харчевнях, чтоб научиться правильному общению с клиентами. Завел немало полезных знакомств как в Карун-Го, так и за его пределами. Так, потихоньку-помаленьку, обустроил и свой двор. Малеа нравилось это место – было в нем что-то уютное, что-то домашнее. Рура встретил волка с радостью, сразу пустился расспрашивать друга о жизни, о стае, проводил до самой комнаты. Обустроившись, Малеа все же решил наведаться на ярмарку – время уже подходило к вечеру, а повеселиться перед сном все же хотелось. К тому же вечером на площади начинались выступления бродячих артистов. Волк предусмотрительно разменял пару зеринов на нерлины - ими удобнее было расплачиваться с торговцами. Тут в животе требовательно заурчало, и волк вспомнил, что с утра не держал во рту ничего, серьезнее лесных ягод. Да, на дворе была столовая, но еду там надо было готовить самому, а готовил Малеа, мягко говоря, не очень – способностей парня едва хватало на водянистую кашу, а про сложные блюда и говорить нечего. Но в животе заурчало еще громче, и Малеа принюхался. Городской воздух был богат на запахи, при этом не всегда приятные. Выудив из какофонии вкусов наиболее приличный, волк-мастер пошел по следу. То пахло из небольшого уличного ларька. Раскрасневшийся фавн продавал свежие, ароматные тыквенные пирожки. Взяв парочку, Малеа повернул в сторону реки – приятнее всего кушать в тихой обстановке, а такую в городе можно найти только на берегу. Песчаный берег широкой полосой отделял реку от суеты улиц. Из золоченого песка тут и там выглядывали серые валуны, окруженные пучками сочной травы. Устроившись на ближайшем камне, волк разом заглотил оба пирожка, обильно засыпав ворот кофты крошками. После еды сразу пускаться в толкотню ярмарки не хотелось, наоборот, сделалось как-то ленно, захотелось поспать. Подскочив с камня, юноша встряхнулся, пару раз подпрыгнул, будто боясь и правда заснуть. Карун-Го был большим городом, разделенным рекой, но мост через эту реку был только один. Горбатый, потрепанный временем и многочисленными прохожими, он, как столетний великан, пересекал широкую Рун-Нор, соединяя два берега между собой. Старый, но все еще прочный и надежный. Мост был настолько длинным, что очертания его можно было увидеть даже с места, где стоял Малеа. Захватив взглядом переправу, юноша неспешно двинулся вдоль берега. Он шел, как всегда витая где-то в облаках, когда внезапно споткнулся о что-то. Недовольно фыркнув, Малеа опустил глаза. Нога? Две ноги? Чье-то тело!? В высокой траве навзничь лежал вурк. Лежал бездвижно. Малеа замер, не в силах пошевелиться от страха, сердце испуганно сжалось, уползая куда-то пятки. Голова закружилась, уши заполнил бешенный стук крови. Сотня вопросов промелькнула в сознании: «Кто он? Что с ним случилось? Не нужна ли помощь? Он умер?» Неожиданно «мертвец» почесал рукой затылок и сладко вздохнул… «Спит! Он просто спит!!! Да кто, скажите на милость, в здравом уме решит спать в таком месте?! Да, берег, да, река, но река посреди города!!!» Почему-то резко захотелось пнуть лежачего. Злясь на этого беспечного болвана, но еще больше на свое малодушие, Малеа все же внутренне облегченно вздохнул. Лежащий был птицей, но какого вида волк так и не понял – обычно их Малеа различал по хвостам, но этот хвост был ему незнаком. Нежно-кремовые, чуть рыжеватые перья расстилались по земле на полкрыла от тела вурка и оканчивались причудливым округлым опахалом. Одет птах был довольно легко - в кожаный жилет и кожаные же штаны. Голову покрывали светлые волосы цвета мокрого песка. Лица не было видно – он закрывал его руками. Рядом стоял огромный лакированный короб, какие любят таскать с собой аптекари. «Все же сон – святое право каждого вурка», - рассудил Малеа и уже собрался уходить, как заметил на запястье лежащего что-то блестящее. Маленький кулон, мерцающий на свету зеленым огонечком, показался мастеру странно-знакомым. Малеа подался вперед, чтоб разглядеть браслет, но внезапно под лапами раздался предательски сочный хруст ломающегося тростника. Так быстро Малеа еще никогда не бегал. Он сам не знал, чего так испугался – громкого хруста или гнева разбуженного вурка. Долетев до ближайшего дома, Малеа оперся спиной о шаткий забор и перевел дыхание. Погони не было. Скорее всего, его даже не заметили. Сердце колотилось, как ненормальное. От стыда захотелось провалиться под землю. Но, чуть отдышавшись, волк осознал всю нелепость произошедшего и залился звонким смехом. Проходивший мимо кот посмотрел на юношу как-то странно и ускорил шаг. Насмеявшись до боли в животе, молодой волк отряхнулся и продолжил путь.

***

Руван не знал, сколько проспал, но проснулся он от громкого хряста. Резко сев, феникс оглянулся по сторонам, однако заметил лишь раскачивающиеся из стороны в сторону заросли. Он встал и с наслаждением потянулся, прогоняя дрему. Отряхнув травинки с одежды, Руван закинул короб на спину и побрел в сторону от реки. Вечерело. Прогретый Мугом воздух постепенно остывал. Грубые, в основном деревянные городские дома нестройными рядами высились вдоль улицы, по которой шел феникс. В засаженных цветами палисадниках возились хозяйки, старики повыползали из домов побалагурить с соседями. И без того набесившиеся за день на ярмарке, дети шумной толпой бегали от дома к дому. Обычный вечер обычного города. Идти в гостиницу желания не было, и Руван решил все же навестить Раэля. Пристанище врачей находилось в том же районе, что и Дом, но в более тихой его части. Это было одноэтажное строение, очень длинное, с выступающей поперёк деревянной пристройкой в конце. Его светлые стены были видны издалека: белея сквозь ряд окружающих больницу вязов, они создавали приятный контраст с буро-коричневым однообразием города. Обойдя фасад здания, Руван вышел к аккуратному внутреннему дворику с прудом. Здесь спокойно отдыхали несколько занемогших. Исхудавший бледнолицый кот удобно устроился на крылечке и грелся в лучах закатного Муга. Устроившись на лавочке у пруда, престарелый фавн с интересом наблюдал за отраженными в воде облаками. На минуту из-за двери показалась шустрая санитарочка-кошечка и, увидев входящего во дворик Рувана, скрылась вновь. Прошествовав мимо зажмурившегося кота, аптекарь вошел в больницу. В проводниках он не нуждался: оказавшись в чистенькой прихожей, Руван сразу повернул в коридор и уверенно зашагал в направлении рабочего кабинета Раэля. Ящер был врачом, специализирующимся на частых простудных заболеваниях – зимний кашель, водяная чахотка и прочие несмертельные, но крайне неприятные недуги. Еще здесь работали врач-костоправ, несколько повитух, зубных дел мастер и могильщик. В распоряжении каждого врача был как минимум один помощник да целая толпа санитаров. - Тихо как у вас… - проговорил, входя в кабинет, Руван. - Так ярмарка, почти все в городе, на центральной площади, - улыбнулся, выходя из-за стола, Раэль. Его белый лекарский фартук небрежно висел на спинке стула. Крепко обняв друга, Раэль предложил чая и, не дожидаясь согласия, метнулся к буфету. Какие-то странные нотки на миг послышались в голосе врача, но феникс решил не придавать этому большого значения. - Давно не виделись, Руван. Как поживаешь? — спросил Раэль, одновременно наливая холодный липовый чай в изящные чашки. - Норма-а-а-ально. В этот раз получилось вырастить вдоволь яснотки, - устраивая рядом с диваном короб, позевывая, протянул феникс. - О-о-о, я вижу, кто-то спал, пока мы в поте лица трудились на благо вурков, - Раэль протянул чашку друг. - Яснотка – это хорошо. Подходит при жаре. Ящер присел рядом с фениксом и осторожно отпил немного чая. Руки его слегка дрожали. - …Какой-то ты странный. Что стряслось? - прищурился Руван. И правда, обычно спокойное выражение лица друга было подёрнуто дымкой вымученной нервозности: он сильно осунулся, взгляд то и дело беспокойно пробегал по беспорядочно разбросанным на столе записям. Аптекарь огляделся – комната выглядела как и всегда, но атмосфера… Тягучий тяжелый воздух заполнял пространство, медленно вливался в легкие, оставляя после себя кислый осадок. Такой знакомый кабинет сейчас таил в себе некую опасность, словно неведомый хищник, притаившийся где-то в углу. Противно-кисло - так пахла тревога. Такое настроение было характерно во время крупных поветрий и эпидемий, но сейчас ведь их нет, не так ли? - …е буду врать, - невнятно прошептал Раэль, - происходит нечто непонятное… Руван, я не знаю, что делать! Ящер со стуком поставил чашку на столик у дивана: - Я не знаю, как объяснить. Мы впервые сталкиваемся с подобным! Они умерли, все! Руван удивился - он впервые видел друга в таком состоянии. Раэль беспомощно опустил голову на ладони и согнулся, будто закрываясь от кого-то или чего-то. Его била мелкая нервная дрожь. Было видно, что он еле сдерживает готовые вырваться наружу рыдания. Аптекарь быстро достал из ящичка короба какую-то склянку и протянул ее Раэлю: - Выпей. - Успокоительное? - вяло прошептал ящер, приподнимая голову. - Лучше. Настойка. Врач медленно взял в руки бутылочку и, поморщившись, отпил пару глотков. Руван дождался, пока друг выровняет дыхание: - Во-о-от, а теперь спокойно объясни, что тут происходит. - Я лучше… я лучше покажу, - Раэль встал и нетвердой походкой подошел к двери. Они шли по коридору в направлении дальней пристройки, мимо палат больных. Одна дверь была открыта: фавн, недавно любовавшийся прудом, уже лежал на своем месте, с ним тихо переговаривалась санитарка. Раэль быстро семенил мимо кабинетов, палат и смотровых. Завернув за угол, они уперлись в большую дубовую дверь. Феникс знал, что в этой комнате до похорон хранились трупы. Мертвые тела ровными рядами покоились на длинных многоярусных скамьях: большие и маленькие, молодые и старые. Рано или поздно умирали все. Раэль подошел к ничем не выделяющемуся трупу и поманил аптекаря. - Их нашли охотники два дня назад, - врач осторожно стянул с тела простыню – взору предстала поистине ужасающая картина, - бедолага был еще жив. Он не мог говорить, только стонал. Рядом лежали трое, вернее, лежало то, что от них осталось. Охотники побоялись нести выжившего самостоятельно, так как он начинал истошно вопить, стоило лишь к нему прикоснуться. На скамье лежал молодой кот. На лице застыла предсмертная маска безумия, рот был раскрыт в угрожающем оскале. Длинные тонкие пяльцы рук судорожно сжимали воздух, будто перед смертью он с кем-то ожесточенно боролся. Когти буквально были вырваны с корнем, хвост – переломан в нескольких местах. Руван склонился над несчастным – все тело покрывали безобразные рваные раны. - Все эти увечья он нанес себе сам, уже в больнице. Когда нас к нему привели, кот лежал, свернувшись клубочком, рядом с …трупами товарищей, и тихо стонал. Ты бы видел, что произошло с остальными! - голос Раэля сорвался. - Руван, их будто взорвало изнутри! В-в-внутренности, - начал заикаться доктор, - они, они были повсюду! Я никогда такого не видел! Ящера опять закачало, он свалился бы на пол, если б Руван вовремя не подставил плечо. Врач нервно оттолкнул друга и потянулся к трупу. - Не надо, - попытался его остановить Руван. - Нет, это еще не все. Он не мог нас видеть. Посмотри, - Раэль осторожно приподнял веко мертвеца. Глазное яблоко покрывала кровавая сеточка лопнувших сосудов. Врач отодвинул веко сильнее, так, что стала видна слизистая оболочка, выстилающая его изнутри. Именно ее и хотел показать доктор – слизистая была словно выжжена. Однако, кроме уже спавшей припухлости и кровоподтеков, внешне веко выглядело абсолютно нормально. - Пойдем отсюда, я достаточно увидел, - сказал Руван, утягивая Раэля вслед за собой. Войдя в кабинет, ящер устало свалился на диван: - Мы кое-как приволокли его в больницу. Бедняга вырывался. Наши попытки успокоить его совершенно не действовали. Мы пробовали все, все возможные успокаивающие средства. Ничего не помогло. Оставалось только привязать. Только так. Руван опустился рядом с другом и протянул чашку чая. Судорожно отпив несколько глотков, Раэль продолжил: - Только когда кота привязали к кровати, нам удалось осмотреть его. Не было никаких внешних повреждений. Все кости были целы. Глаза мы заметили по чистой случайности. Ты бы слышал, как он кричал! - …Как он умер? - В муках. Видел когти? Понимаешь? Он сломал когти, разрывая собственное тело! Будто пытался выцарапать что-то из-под шкуры… - еще один глоток. - Но самое ужасное, что это не единичный случай. До этого охотники уже находили разорванные трупы… А мы ведь даже не знаем их имен! Мы так и не смогли опознать ни кота, ни остальных! - Горожане знают? Раэль покачал головой: - Нет, но слухи распространяются быстро. И еще… Ящер метнулся к столу и резко распахнул небольшой ящичек. Сильно он там не копался, но найдя нужное, долго вертел это в руках, не решаясь передать другу. Руван внимательно осмотрел то, что передал ему врач – небольшой кусок ткани глубокого фиолетово-черного цвета. Ткань была дешевая, но в плетении ее угадывался еле-заметный узор. - Это сжимал в когтях тот кот, - мрачно проговорил Раэль. Руван не знал, как можно успокоить друга. В комнате повисло напряженное молчание.

***

Сейчас народу на центральной площади было гораздо больше, чем утром. Повсюду стояли яркие шатры и разукрашенные лавки. Невообразимый шум звучал со всех сторон. Ярмарочные зазывалы буквально из ниоткуда выпрыгивали перед глазами и старались затащить зазевавшихся прохожих в свои шатры. Лоточники на все лады расхваливали товары. Тут и там слышалась музыка бродячих артистов. Разнородные звуки смешивались, заполняя собой все пространство. Поначалу Малеа с его острым слухом чувствовал непереносимое желание заткнуть уши и убежать подальше. Отойдя в тень какого-то дома, он пару минут постоял, привыкая к местному гвалту. Честно говоря, на ярмарку волк пришел не ради покупок и даже не ради продажи своих изделий. Ему просто было невыносимо больше оставаться дома, в родной деревне. Придя в себя, Малеа огляделся: «Что мне нужно? Ничего. Отлично, что бы я хотел посмотреть? Наверное, какой-нибудь спектакль». Захвативший его поначалу хаос постепенно растворился, шум уже не казался таким громким. Все пространство будто расширилось, расправилось и приняло нормальный вид. Лавки стройными рядами тянулись через всю площадь, вокруг многих толпились покупатели. Краем глаза Малеа заметил, как за угол стоящего на краю площади каменного строения прошмыгнула группка котов. Решив, что там явно находится что-то интересненькое, волк последовал за ними. За зданием располагался небольшой садик, в глубине которого стоял шаткий помост. Зрителей здесь набралось уже достаточно: на невысокой деревянной площадке в легком танце кружились две мартлеты. Будто не замечая окружающей их толпы, ласточки плавно двигались под слышную лишь им музыку. Шаг в сторону, быстрый поворот. Невесомый шифон шлейфом струился вслед за ускользающими фигурками танцовщиц. На миг они замерли, вздымая сложенные ладони вверх, словно молясь какому-то небесному, чтоб тут же пуститься в самозабвенное кружение. Внезапно Малеа понял, что действительно слышит музыку. Хотя вряд ли это можно было назвать «музыкой». Безумный лязг, скрежет, грохот раздавались со всех сторон. Что-то, отдаленно напоминающее бой барабанов, беспорядочными волнами вливалось в уши. Гул стоял неимоверный, но поблизости не было видно ни одного музыканта. Стало ужасно жарко. Закружилась голова. Цвета сливались между собой, смешивались в радужную кашу перед глазами. Там и тут на сцене мелькали разноцветные ленты с юбок танцовщиц. В какой-то момент обе птицы оказались в толпе, завлекая в танец случайных зрителей. Одна мартлета изящно подскочила к Малеа, хватая того за руку. В ту же секунду мир закружился вокруг яркой смазанной картинкой. Стук крови отдавался в ушах, небывалое чувство восторга заполнило все его существо. Оно манило, увлекало в головокружительный водоворот эмоций. Мартлета утягивала волка за собой, зазывала в тень стоявшего рядом тента. Находясь на грани, Малеа резко выдернул руку из цепкой хватки мартлеты, ее маленькие коготки неприятно пробороздили кожу, оставляя после себя ярко красные следы. Покачиваясь, будто пьяный, волк выскочил из толпы и отбежал от опасного помоста. Что случилось? Только что он просто смотрел за танцем двух ласточек - и вот уже кружится сам, совершенно не понимая зачем. Оглядевшись, Малеа убедился, что никакой музыки нет и в помине. Однако за площадкой горел какой-то костерок, распространяя вокруг сладковатый запах. Окутанная едким дымом толпа беспокойно двигалась, издавая нечленораздельные звуки. «Не стоит влезать в это дело», - подумал Малеа, торопясь поскорее покинуть сад. После произошедшего ужасно хотелось пить, и волк побрел к лавкам со съестным. С жадностью осушив стакан купленного морса, Малеа зашагал в случайном направлении. Правда, бродил наугад он недолго – сам того не заметив, парень набрел на целый охотничий ряд. Шкуры, меха, вяленое мясо, панты и многое другое – прилавки ломились от количества товаров. И, конечно же, торговали здесь в основном небесные волки. Малеа нервно сглотнул – первый же заметивший его продавец потянулся за ножом. Поджав хвост, юноша поспешил отсюда уйти. - Кулачные бои! Сегодня в небывалой схватке столкнутся наши лучшие бойцы! Делайте Ваши ставки! Не упустите шанс разбогатеть! – зычный голос ударил в уши Малеа аки разряд грома. Высокий дракон с рассеченной бровью стоял у входа на импровизированную арену и зазывал зрителей. Малеа потоптался немного у изгороди да так и ушел, не понимая, как можно наслаждаться подобным зрелищем. За ярморочной площадью раскинулся огромный шатер. Любопытный волк зашел внутрь, заплатив за вход всего десять нерлинов. Шло выступление. Труппа бродячих артистов показывала какую-то пьесу. Навострив уши, волк присел на ближайшее свободное место. Легенда рассказывала о том, как могучий Муг был вознесен в Высший мир фениксами. Малеа впервые слышал подобное. Он всегда считал, что Муг — это просто светило, то, что отличает день от ночи. Вознесение в Высший мир? Но ведь там живут Небесные, незримые покровители вурков. Стараясь разобраться в сюжете, Малеа весь отдался просмотру занимательного выступления.

***

В гостиницу Руван вернулся затемно. Мрак поглотил город. Его не были способны развеять даже развешенные повсюду фонари. Суета на ярморочной площади давно уже улеглась, лоточники и артисты ушли, оставив после себя полуразобранные скелеты палаток. Руван так и не решился что-либо продать Раэлю. Когда он проходил мимо стойки регистрации, управляющий резво подскочил к фениксу. - Вас ожидают, - сказал он, указывая на дверь приемной. - Госпожа отказалась уходить, не встретившись с Вами. Феникс догадывался, кто это мог быть. Он легко толкнул дверь – и правда, в комнате сидела Данира. «Что она здесь забыла? Разве ей не надо сейчас быть в кабаре, присматривать за посетителями (а еще внимательнее, за работниками)?» - как бы то ни было, сейчас Рувану совсем не хотелось тратить время на пустые разговоры с этой назойливой гаганой. - Простите, дорогой, что снова отвлекаю Вас, - поклонилась вошедшему Рувану старуха. - Я принесла плату. Сумма довольно большая, опасно давать такое в руки какому-то лакею. - Не доверяете собственным сотрудникам? - проворчал аптекарь, забирая протянутый старухой мешочек. - Я слишком стара, чтоб кому-либо доверять, - прощелкала клювом Данира. - А заодно, хотела бы Вас предупредить. Последние слова не на шутку встревожили Рувана. Он внимательно посмотрел на старуху: - О чем? - Она опускается, дорогой. Тьма. Буквально пару часов назад Руван пренебрежительно отмахнулся бы от подобного заявления, но после увиденного и услышанного в больнице… Старуха, тем временем, бесшумно просеменила к двери: - Прощайте, господин Руван. До встречи. Руван устало опустился на кровать в своей комнате и посмотрел в окно – яркие звезды беспечно мерцали в темном небосводе. Им были неведомы повседневные заботы Срединного мира. Подойдя к окну, Руван всмотрелся в небо внимательнее: «А разве раньше звезд не было больше?..»

***

После спектакля Малеа еще долго бродил среди торговых лавочек и вернулся в гостиницу уже довольно поздно. Муг уходил на покой, окрашивая окружавший город лес кроваво-красным. Тени удлинились и стали заметно темнее. Запоздавшие прохожие спешили поскорее вернуться домой, у ворот и крылечек засветились ночные фонари. Малеа с шумом отворил тяжелые дубовые ворота постоялого двора Руры. Первым делом он сбегал в комнату, чтобы забрать свежие вещи, и спустился в купальню за домом. Согретая за день вода обволокла уставшее тело теплым одеялом. Пышные дубы склоняли свои ветви к самой воде, а вокруг стояла непроглядная темень, с трудом разгоняемая скромной свечкой, принесенной волком. Отмывшись от пота и городской пыли, Малеа неспешным шагом возвращался к себе, как услышал позади веселое «Эй!» Кричал Рура. Конопатый фавн стоял у двери столовой и чем-то размахивал над головой. Малеа пригляделся – это была бутыль. Нарочито медленно приблизившись к хозяину двора, волк услышал слегка визгливый голосок: - Не составишь компанию? - Отчего нет. Только до комнаты сбегаю, - улыбнулся Малеа в ответ. - Встретимся на крыше, - весело бросил Рура, указывая пальцем куда-то вверх. День выдался не из легких. Неплохая сделка, куча новых знакомств. А о событиях на берегу и потом на ярмарке и вовсе вспоминать не хотелось. Приглашение «на крышу» Малеа принял с радостью, даже не думал. - Пха-ха-ха-ха, надо же, спал!! – заливался смехом Рура. - А чего ты убежал-то? - Не знаю я, - проворчал волк, потягивая горьковатое сливовое вино. - Просто растерялся и все тут. Поднявшись на крышу, Малеа встретил улыбающегося Руру, уже приготовившего пару чарок и ту самую бутыль вина, которой недавно размахивал во дворе. Друзья поделились последними новостями, волк рассказал фавну про свои дневные злоключения. - Я, кстати, хотел у тебя спросить… - замялся Малеа. - Валяй! - Сегодня на ярмарке артисты рассказывали легенду о Муг. Что-то про вознесение на небо. - Ну, и что? - Не совсем понимаю, что это за легенда… Разве Муг – не просто дневное светило? Фавн ошарашенно выпучил глаза: - Ты не знаешь эту легенду? Вам что, в вашем Куан-Лун старейшины не рассказывали? - Я… не особо лажу с односельчанами... - промямлил Малеа. - Моя… семья… мы стараемся не вмешиваться в дела стаи. - А родители? «…» - Э-э-э-э, ну да ладно. Раз не знаешь – расскажу, – хлопнул в ладоши Рура. - Впрочем-то, она простенькая, эта легенда. Фавн откашлялся и начал: - В стародавние времена вурки не знали света. Срединным миром правила всепоглощающая Тьма. Она царицей гуляла по землям, которые мы сейчас именуем домом, и наводила повсюду страх и ужас. Многие пытались бороться с ней, но никто не мог одолеть Небесную. Драконы созвали собрание: все народы откликнулись на их зов. После долгих споров, вурки пришли к простому выводу – Небесную может победить только Небесный. А его сотворить могли лишь благородные фениксы. Выбрав от каждого народа по представителю, вурки отправили тех к фениксам с мольбой о помощи. Величественные птицы откликнулись на зов вурков и выбрали в качестве нового Небесного молодого дракона Муга. Сжигая себя заживо, фениксы отнесли душу Муга в Высший мир. Однако молодому Небесному не удалось навсегда прогнать Тьму – они до сих пор борются за право владеть Высшим миром. - Я и не знал… Но постой, фениксы сожгли себя, относя душу Муга в небо? - Малеа недоумевал. – Это… Как это? - Малеа, очнись! Это же всего лишь старая байка, которую мамаши рассказывают на ночь деткам, - сморщился Рура. - Есть легенды гораздо интереснее. Например, про похождения Лукара-Большой-Клык или про Небесного тигра Митру – повелителя грозы. Фавн опять рассмеялся. «Но все же фениксы… а не был ли тот на берегу…» - Малеа встряхнул головой, отгоняя не самые приятные воспоминания. – «Рура прав, не стоит перед сном забивать голову всяким бредом». Мысли медленно текли в охмелевшей голове. Весь мир вокруг будто замедлился, растянулся, как жидкая карамель. Волк поднял взгляд к небу и с наслаждением потянул прохладный ночной воздух. «Ужасная Тьма? Но ночь же такая приятная. Как она может быть ужасной». Яркие звезды торжественно мерцали в бескрайней черноте. Ночью окружающие предметы, даже привычные и знакомые каждому, принимали самые необычайные и причудливые формы. Темнота искажала мир, превращая его в некое подобие полубреда, полусказки. И только звезды неизменно озаряли землю. Где-то далеко послышался одинокий вой: дикие волки. Глупые создания, неспособные даже говорить, не то, что перевоплотиться. Их назвали так лишь из-за внешнего сходства с волками небесными, чему последние явно не были рады. Бутыль давно опустела, и фавн заснул крепким сном, зарывшись в мягкое сено, покрывающее крышу. Малеа постарался растолкать того, но после нескольких неудачных попыток махнул рукой. Волк осторожно, стараясь не свалиться с лестницы, спустился с крыши. Двор окутывала ночная мгла – мягкая и ласковая. Она нежно окружила юношу, что-то приглушенно шепча. Этот шепот казался знакомым и родным. Поднявшись на крыльцо, прежде, чем зайти в двери, Малеа в последний раз окинул взглядом бескрайний небосвод: показалось ли, но блеклая одинокая звезда чуть мелькнула и пропала. Пропала навсегда.