***
Малеа проснулся как от толчка – непонятный шелест буквально вырвал его из сна. Словно шепот, в котором невозможно разобрать и слова, он все усиливался и усиливался, приближался. Монотонный шум, не похожий ни на что. В конце концов, он стал настолько громок, что Малеа уже не смог его выносить. Юноша сел и тут же закашлялся – всю поляну заполнял противный приторно-сладкий запах. Зловоние было настолько сильным, что выбивало даже слезы из глаз. Задержав дыхание, волк бросился к своей сумке. «Это они, я их помню!» - крутилось в голове. Выудив из недр мешка старый платок, Малеа намочил его водой из фляги и повязал на лицо наподобие маски. Сомнительное средство, конечно, но другого не было. - Руван! – вдруг вскочил юноша. Только сейчас он заметил, что феникса рядом не было. Его короб стоял здесь же, на том месте, где он заснул – трава все еще была примята, значит, ушел он совсем недавно. Нехорошее предчувствие горьким ядом разрасталось в душе волка. Зажимая в руке флягу, он обошел лагерь кругом. Дурманящий аромат заполнял, казалось, все пространство, так что ориентироваться по запаху волк не мог. За кустами рядом с костром ему кое-как удалось разглядеть пару следов – судя по размерам, принадлежали они фениксу. Малеа огляделся внимательнее, стараясь вспомнить, не оставил ли он их вчера вечером, но невыспавшийся мозг, да еще и отравленный этим смрадом, соображал с великим трудом. «Пожалуйста, пусть все будет хорошо!» - проговорил про себя волк и, отдавшись на волю судьбы, пошел туда, куда уводил след. В ночной темноте даже с неплохим волчьим зрением разглядывать незаметные отпечатки было довольно сложно и иногда, чтоб увидеть следующий, Малеа приходилось буквально ползать по земле, выискивая малейшую неестественную неровность почвы. А удушливый запах становился все сильнее и сильнее – от недостатка свежего воздуха горло сводило, дышать было трудно и больно. В какой-то момент Малеа с ужасом для себя понял, что следы его товарища ведут в сторону источника этого самого запаха. Наплевав на осторожность, волк практически побежал вперед, лишь изредка бросая взгляд вниз, чтоб убедиться в наличии следов. Тревога, разросшаяся до немалых размеров, клокотала внутри вперемешку с кислым раздражением: «Куда его нелегкая понесла?» - вопрошал волк, в глубине души неслабо перетрусив. Следы обрывались у кустов орешника – тут земля была плотно утрамбована, будто феникс долго топтался на одном месте. Малеа остановился в растерянности: «Куда дальше?» Он завертел головой в разные стороны - рядом, по направлению к запаху, кусты были примяты так, словно через них кто-то пробирался. Громко хрустя ломающимися ветками, Малеа принялся таранить орешник. Дальше следы искать уже не было необходимости – за одним поломанным кустом был еще один; трава была сильно помята, а местами даже выкорчевана из земли, словно прошедший здесь с трудом волочил ноги. Малеа сильно удивился – это уже не было похоже на Рувана, ибо даже медведи дикие ходили куда аккуратнее, чем тот, кто прошел этой дорогой. Уже совсем не уверенный в своих действиях, юноша шел по следам погрома, когда смог разглядеть мелькнувшую между деревьями впереди спину феникса. - Руван! – Малеа бросился бежать.***
Так хорошо и так легко – Руван не просто шел, он плыл по земле, как раньше плавал по воздуху. Будто на ногах его выросло по паре крыльев. Он не чувствовал земли, не чувствовал этой твердой материальной почвы, что укрывала Нижний мир. Он плыл, ноги проваливались вниз, как проваливались бы, если бы он ходил по облакам. Хотя, может, по ним он сейчас и идет? Конечно же! Он идет по облакам, летит по небу без крыльев! Нет, не без крыльев! Они у него есть – на ногах! Значит, он точно летит! «Но на ногах не может быть крыльев…» - послышался слабый отголосок разума. Руван остановился, но ноги не держали его – противная шаткая земля, которая на самом деле была облаком, извивалась в разные стороны как клубок червей. Мысль о том, что крыльев у него нет, выбила феникса из колеи. «Как нет? Но я же их чувствую!» Долго Руван не думал – разум потонул в потоке новой порции сладкого аромата. Мир снова побежал вперед, а вместе с ним и феникс. Позади будто бы послышался смутно знакомый окрик, но мысли Рувана уже умчались далеко-далеко к источнику желанного благовония. Руван шел быстро, сопровождаемый необычными попутчиками – деревья, кусты, цветы, даже камни шли за ним. Небо было черно, но светилось невероятным призрачным светом. Воздух растекался по лесу, словно сладкая патока. До ушей стали долетать чарующие звуки – музыка. Мелодичные переливы флейты резко контрастировали с ритмичным боем барабанов, заставлявших кровь быстрее бежать по жилам. Все существо Рувана заполнилось непреодолимым желанием жить, действовать. Все преграды на пути уходили сами собой, растворялись, как по волшебству. Позади все звучал настойчивый зов, но всякий раз он тонул в ярком грохоте музыки. Запах стал невыносимо-манящим. Внезапно аптекарь остановился. Протянутая вперед нога не почувствовала опоры – он стоял на краю обрыва. Не убирая ноги, Руван посмотрел вниз – прямо под ним полыхало огромное кострище. Алые языки пламени танцевали в воздухе под бешенный ритм музыки. Исполнители были тут же – вокруг очага резвились и плясали вурки. Им было весело. «Нечестно», - подумал Руван. Ему тоже до безумия захотелось отведать этого веселья. Разведя руки в стороны, он шагнул.***
- Руван! – еще раз крикнул Малеа, но феникс только ускорил шаг. Как ни старался волк, он не мог догнать товарища – феникс преодолевал преграды с каким-то тупым упорством, встречающиеся на дороге деревья и пни будто для него не существовали. Пару раз он буквально врезался в ствол, но, казалось, даже не заметил этого – просто пошел дальше, оставив на коре свежий кровавый след. Запах стал просто невыносимым, но, мало того, Малеа еще и расслышал вдалеке какой-то шум. Вскоре он стал громче – лязг, скрежет, бой – ужасающая своим беспорядком какофония звуков резанула по ушам волка, словно нож. От ужасного свиста Малеа остановился и зажал уши. А вот Рувану звук понравился – он уже практически бежал. - Да стой же ты, Руван! – охрипшим голосом снова прокричал Малеа. И феникс остановился. По крайней мере, юноше так показалось. Он собрался с силами и широкими шагами поскакал к товарищу. Однако, догнав наконец Рувана, радости он не испытал. Сердце в ужасе сжалось – феникс стоял над обрывом, расправив руки и собираясь спрыгнуть вниз. - Стой! – взвизжал Малеа, бросаясь вперед. Он обеими руками обхватил феникса, но тот оказался настолько же тяжел, насколько и высок – не удержав, волк кубарем покатился со склона вместе с Руваном.***
Руван застонал от боли – голова раскалывалась, по затылку растеклось что-то теплое и липкое. Лицо горело огнем, особенно щека, а все тело ломило, как после тяжелого падения. Однако самое ужасное заключалось в том, что его что-то придавило сверху. Руван постарался привстать, оперся руками о землю, но тут же снова резко упал, больно ударившись спиной. Рот зажала теплая ладонь – разлепив глаза, феникс увидел перед собой лицо Малеа. Юноша сидел на нем сверху и рукой закрывал нос и рот. Внезапно Рувана окатило холодом – свободной рукой Малеа вылил прямо на голову фениксу воду. Отбросив флягу в сторону, он прошептал: - Очнулся? Руван вперил непонимающий взгляд в волка. «Очнулся? От чего? Я же… Где я!?» Феникс медленно кивнул юноше. Присмотревшись к фениксу, тот убрал руку. Руван огляделся – это место не было похоже на то, где они вечером остановились. Над головой смыкались переломанные ветви каких-то кустов. Спина упиралась в высокую каменную гряду. Все тело болело ужасно, голова кружилась. Из полученной раны сочилась кровь – волосы на затылке уже промокли и слиплись комком. Но противнее был шум, что вкупе с ужасающей гнилостно-сладкой вонью доносился из-за гряды позади. - Где мы - мпфм! – хотел спросить Руван, но не договорил – Малеа резко прижал к его лицу какую-то мокрую тряпицу. Сам он такую-же удерживал, как маску. - Не дыши! Яд! – качнул он ушами в сторону гряды. Руван нахмурился: «И это поможет?», - но выбрасывать тряпку не стал. Кусок ткани был очень мал, и его пришлось держать рукой. - Да где мы? – каждое слово отдавалось в голове болезненным эхо. - Это у тебя надо спросить! Ты же сюда пришел! – говорил Малеа полным раздражения шепотом. - Я? – Руван не понял. Голова болела и категорически отказывалась что-либо вспоминать – феникс помнил, только как встал ночью по нужде, а дальше… А дальше – все, темный провал, пустота. Руван так ничего и не ответил. Фыркнув, Малеа поковылял к каменной насыпи – он сильно хромал и весь выглядел каким-то помятым. Одежду волка покрывали пыль и грязь, а в некоторых местах она вообще была порвана. В длинных волосах застряли листья и маленькие веточки. Впрочем, вряд ли Руван сейчас выглядел лучше. Издав глухой стон, он тяжело поднялся на ноги и подошел к волку. Малеа посмотрел наверх: - Там они, - хвост парня мелко дрожал. - Они? – Руван быстро перевел взгляд на гряду. В целом, она выглядела довольно крепкой – зажав зубы, феникс полез наверх. - Куда? Зачем? – Малеа заметался на месте. - Посмотрю сверху, куда идти. Заодно что за грядой узнаю, - бросил через плечо Руван. – Стой там, не лезь. Малеа потоптался в нерешительности – и хочется, и колется. Руван взбирался медленно – не особо удобно это было делать с одной рукой. Позади послышался шум – волк таки не выдержал и полез следом. На вершине шум стал просто невыносимым – его больше не сдерживал слой земли и камней. За грядой располагался неглубокий овраг, над которым возвышался холм, с которого они скорее всего и упали. На самом дне оврага полыхал невероятных размеров костер. Яркие языки пламени взмывали вверх, извивались под оглушающую какофонию звуков, издаваемых «музыкантами», что беспорядочными телами рассыпались по всему оврагу. Жар был ужасающий – Руван будто стоял прямо у огня. Оставалось удивляться, как те безумцы, что беснуются в овраге, могут находиться так близко от этого адского очага. Рядом запыхтел Малеа – он не мог доползти до вершины, скатывался на камнях. Феникс схватил волка за ворот кофты и подтянул к себе. Посмотрев вниз, юноша испуганно вздрогнул: — Это точно они! – прошептал Малеа одними губами. Руван посмотрел в овраг. Он был широк и вмещал в себя, помимо упомянутого кострища, еще пару-тройку шатров. На вид они были довольно вместительными; особенно выделялся тот, что стоял ближе всего к центру. Вокруг огня «веселились» разномастные вурки – плясали, голосили во всю глотку, просто катались по земле. При этом находились вурки в разных формах – кто в звериной, кто в истинной, а кто тратил силы и каждую минуту формы менял. Об одежде они не переживали – большинство плясали в чем мать родила. Исключение составляли лишь грязные мантии, надетые прямо на голое тело. Малеа толкнул феникса в бок: - Смотри. Руван перевел взгляд туда, куда указывал волк – на краю площадки незаметно тлел еще один костер, поменьше. Рядом с ним стоял вурк, что периодически подкидывал в очаг какие-то травы, из-за чего дым костра становился все гуще и гуще. Малеа указал еще на пару таких костров, раскиданных по всему оврагу. Руван насторожился – что-то ему подсказывало, что именно они и были источниками этого удушливого запаха. Руван уже догадался, что за «они» это были – странные маги, превращающие сны в реальность. Как и говорила та девушка-фавн, маги оказались не более чем кучкой безумных помешанных. А «реальными снами», судя по всему, оказались галлюцинации, вызванные нездоровым действием этого дыма… - Все, уходим, - отвернулся Руван. – Нам тут делать нечего. - Как нечего – они же и есть цель всего путешествия! – замахал хвостом волк. – Помнишь – поймать преступников. - Не поймать, а привести помощь… - поправил феникс, а потом добавил. – Во всяком случае, сейчас точно не лучшее время и место, чтоб это обсуждать. Решим, когда назад вернемся. Руван попятился назад, предварительно прощупывая ногой место, куда можно ступить. Малеа тоже собрался спускаться, но его внезапно что-то привлекло в овраге: - Там что-то происходит! - И что? – недовольно проворчал Руван, возвращаясь на место – благо спустился он лишь на пару шагов. На площадке вокруг костра действительно что-то происходило – под неумолкающий грохот музыки вурки стали собираться у входа в самый большой шатер. Полог распахнулся, и толпа затихла – на улицу вышел высокий белорогий волк. С гряды его было плохо видно – Малеа приподнялся, стараясь разглядеть, но Руван осадил его: - Не высовывайся! Белорогий выглядел весьма гордо. Он медленно окинул безумным взглядом поляну и визгливо крикнул: - Восславим же великую Тьму! – оратор вскинул руки навстречу бескрайнему небу. - Сегодня мы с вами начинаем наше святое служение! - Служение? – прошептал Малеа. - Фанатики, похоже, - ответил феникс. Собравшиеся вокруг вурки повскидывали руки, подобно вещавшему. Часть попадала на колени. Руван с нескрываемым презрением выплюнул: - Точно фанатики. - Угу. А этот, похоже, за жреца у них, - хвост Малеа нервно вздрагивал при каждом слове кричавшего волка. Тем временем, жрец начал медленно обходить поляну, поочередно касаясь большим пальцем лба каждого преклонившего колено вурка. Крепкий бык вышагнул из шатра, неся в руках какое-то полотно. Приблизившись к оратору, он расстелил его у ног волка. - Нас, - провизжал жрец, - не остановить! Мы верны в нашей службе! Близится пришествие Великой Небесной, - при этих словах толпа с согласно загоготала. - Истинная Владычица придет в Срединный Мир. Невидимые музыканты начали еще сильнее бить в свои ужасные инструменты. Толпа фанатиков закружилась в едином безумном ритме – они были похожи на отвратительно шевелящееся море тел. Жрец что-то кинул в кострище – огромный столб огня поднялся на несколько метров над землей, раскидывая вокруг яркие искры. Некоторые в толпе обожглись, у тех, кто стоял ближе всего к огню, загорелась одежда, но завороженные сладким дымом они будто не замечали боли ожогов. - Кто из вас захочет сегодня стать избранным? – слова жреца были встречены невообразимым восторгом. Толпа разом прильнула к главарю: фанатики начали вылизывать ноги и руки жреца, ласкать его тело. Жрец, явно наслаждаясь своей ролью, не спешил с выбором. Рувану хотелось поскорее уйти отсюда, но что-то не давало ему отвести взгляд от этого бредового действа. Под боком нервно пританцовывал Малеа – волку не терпелось убежать. Он то и дело подталкивал феникса в бок, приговаривая: «Ну все, идем!» Тем временем, спектакль продолжался. Насладившись властью, белорогий жрец театрально протянул руку в толпу, и над оврагом пролетел экстатический вопль: молодую нагу, которой выпала честь стать «избранной», что бы это ни значило, на руках вынесли к жрецу и уложили на расправленное полотно. Толпа замолкла в покорном ожидании. Малеа присмотрелся, и его пробрала дрожь: - Там кровь! Он весь в крови! Нага, томно раскидывая полы покрывавшего ее балахона в стороны, легла на импровизированный алтарь. Музыка начала набирать темп. Она гулким эхом отдавалась в ушах притаившихся на камнях путников. Жрец встал на колени над нагой. В руках он зажимал кинжал. - Сегодня! Мы! Начинаем! Служение! – зазубренный кинжал с размаху вгрызся в светлую плоть наги. Девушка изогнулась от боли, из ужасной раны полилась блестящая кровь. С булькающим звуком, выплевывая кровавые сгустки, она засмеялась. Руван резко дернулся в сторону, схватив закричавшего было Малеа: - Нас не должны услышать! Они не должны услышать! – повторял он, стараясь успокоить испуганного волка, хотя сам в этот момент был готов разрыдаться от ужаса. Волк зарылся головой в плечо Рувана, стараясь не смотреть на поляну. Все его тело судорожно дрожало. Но на этом действо не закончилось – жрец глубже всадил кинжал в жертву и начал медленно вести его вниз, вспарывая живот. Безумный смех наги сменился неразборчивыми хрипами. Всю поляну затопило восторженными воплями фанатиков. Жрец одобрительно поднял руки, и фанатики лавиной бросились к жертве. Разрывая ее теплое тело руками, они отрывали целые куски плоти. Алые кишки пульсирующим клубком выползли на землю, вызывая у толпы неописуемый восторг. Каждый старался отхватить себе побольше, а отхватив – радовались словно дети новой игрушке. Некоторые принялись делиться с теми, кто не смог добраться до алтаря. Над поляной прогремели слова: - Восхвалим Великую Небесную!***
Малеа дрожал всем телом. К горлу подступила рвота. Нос терзало стальным запахом крови, который долетал даже до сюда. Руван пытался удержать его, закрывал глаза, что-то говорил, но Малеа не слышал его. Все существо его заполнил неописуемый ужас. Разум отказывался воспринимать свершившееся. «Это неправда, это не может быть правдой!» - твердил Малеа сам себе и сам себе не верил. Он видел. Собственными глазами видел. - Убираемся отсюда, - потянул его феникс. – Давай! Пока они заняты. Кое-как они скатились к подножию гряды и как можно быстрее побрели в сторону лагеря. До него горе-путешественники добрались уже с рассветом: быстро собрав вещи, они, не сговариваясь, поспешили дальше по дороге, всем сердцем надеясь, что фанатики их присутствия не заметили.