***
Малеа уже потерял счет времени. Казалось, прошла целая вечность, но путники так и не увидели и намека на конец коридора. Они просто шли, и шли, и шли куда-то вперед по этим бесконечным лазам. Время растягивалось, словно тягучая патока – одна минута шла час, один час – целый день. Со всех сторон их окружали душные земляные стены – казалось, потеряться здесь просто негде, но Малеа боялся до ужаса того, что может отстать от Рувана и заблудиться. Первую развилку они встретили сразу же после выхода из пещеры с костром – пройдя пару, наверное, сотен хвостов, путники уперлись в глухую стену, справа и слева от которой виднелись два темных прохода. - Чуешь что-нибудь? – обратился к Малеа феникс. Парень принюхался, но не почувствовал ничего, кроме затхлого запаха пыли. - Нет, - повесил нос волк. Он уже начал думать, что тот свежий ветерок в пещере ему просто почудился. - Ладно, - вздохнул аптекарь. – Тогда налево. Вместе они вошли в проход. Коридор был довольно просторен, и спустя какое-то время Малеа заметил, что дорога ведет наверх. «Наконец-то!» - обрадовался волк. Заметил подъем и феникс. Оба ускорили шаг, который чуть не перешел в бег – Малеа даже обогнал Рувана. Внезапно волк встал посреди дороги, расставив руки и преграждая разогнавшемуся фениксу путь – впереди, дыша кисловатым спертым воздухом, зиял обрыв. Малеа не знал, что сказать. Сердце, секунду назад так радостно трепетавшее, застыло на месте. - Идем назад, - похлопал его по плечу феникс. Дальше развилок становилось все больше и больше. Темные туннели змеились, извивались, создавая целый подземный лабиринт. Временами дорога снова вела вверх, вызывая у путников ложную надежду на спасение, но, спустя пару минут, резко обрывалась вниз или заканчивалась тупиком. Некоторые коридоры были настолько узки, что продираться по ним приходилось боком. Малеа начал считать тупики – если считать тот обрыв тоже тупиком, то сейчас они прошли семь. Он уже перестал огорчаться – наткнувшись на очередной, принимал это как данность. Вот и сейчас, упершись в очередную стену, Руван что-то злобно гаркнул в темноту, а Малеа просто тяжело оперся на стену. «Мы умрем?» - от этой мысли перехватило дыхание. Зажмурив глаза, волк беспомощно сполз по стенке на пол. Потоптавшись на месте, Руван присел рядом. Факел догорал, его свет, и без того тусклый, больше не мог освещать путь. Феникс устало вздохнул и слегка толкнул волка: - Пошли назад. До развилки недалеко. Малеа послушно встал и ухватился за руку феникса. Раньше волк был уверен, что абсолютной тишины не существует: шорох листьев, свист ветра, звук шагов – всегда, каким бы тихим ни казалось место, его окружали сотни различных звуков и запахов. Но здесь было иначе. Плотные земляные стены поглощали все звуки. Запах трухи и пыли заполнил все пространство, убивая даже собственный запах путников. Малеа казалось, будто он разом ослеп, оглох и лишился обоняния. Утратив всякую способность ориентироваться, он лишь отчаянно цеплялся обеими руками за Рувана и послушно следовал за ним, полностью доверившись фениксу. Где-то вдалеке эхом прокатился странный грохот. Факел выплюнул из последних сил пару искр и потух совсем. Непроглядная тьма окружила путников. Издав тихое поскуливание, Малеа крепче вцепился в руку феникса, словно боясь потерять его. Волчонок жалобно взвизгнул и забился в расселину серого камня. Он только очнулся и не совсем понимал, где находится. Волчонок только помнил, что пошел в лес разыскивать маму, которая ушла с утра да так и не вернулась. Он несколько раз обшарил дом, двор и еще раз дом. Сломал коготь, когда залезал на крышу, и нацеплял кучу заноз, когда спускался с нее. Маленькие ручки жгло огнем, пальцы распухли и ужасно болели – захныкав, волчонок уселся в тени у дома. Он пытался зубами вырвать хоть одну занозу, но ничего не получалось – обычно это делала мама, но она… - Мама! – со слезами в голосе вскрикнул малыш. Встав лицом к лесу, он сложил рупором руки и закричал изо всех сил: - МАМА-А-А-А! Но лес молчал. Волчонок встал. Сжав кулаки и стараясь расхрабриться посильнее, он набрал побольше воздуха в легкие и подошел к воротам. Невысокий хлипенький забор был для этого ребенка словно портал в другой мир. Очень страшный и враждебный мир. Последний раз, когда он выходил в него один… Он не хотел сейчас вспоминать об этом. «Мама не должна была уйти далеко… Я всего лишь посмотрю. Быстренько», - подбодрил он себя. Потянувшись на носочках, волчонок отодвинул засов и вышел за ворота. Деревья, казалось, доставали до самого неба. Густые кусты будто так и норовили зацепиться своими крючьями-ветками за одежду. Волчонок весь сжался. Лес был тих, но отовсюду доносились непонятные звуки. То где-то скрипнет, то что-то упадет, то ветер зашуршит сухими листьями. Эти звуки не были для малыша чем-то удивительным, они не пугали раньше, но сейчас он боялся до ужаса. Боялся оттого, что сейчас он был один, что сейчас мама не держала его за руку, не успокаивала своим ласковым голосом. Волчонок вышел в лес, но куда идти дальше он не знал. Ему были знакомы только две дороги – к реке и на холм. Но на холм идти было нельзя, там были дома. Потоптавшись на месте неуверенно, он повернул в сторону реки. До носа уже стали долетать неповторимый запах воды – этот свежий чистый аромат, когда волчонок внезапно услышал за спиной: - Оп-па! Попался! Это были они – деревенские. Двое задир, волчат чуть старше малыша. Встреча с ними никогда не сулила ему ничего хорошего. - А ты что тут делаешь, чернушка? – толкнул волчонка в спину парень повыше. - Да! Нечего тебе ходить, проклятый! – преградил дорогу тот, что пониже. - Я маму ищу! – выпятил грудь малыш. Весь он от ушей до кончика хвоста дрожал от страха, но все равно сильнее сжал кулаки и вперил взгляд в задиру пониже. Он не знал, как их звали – они не представлялись, потому так и называл их про себя - «пониже» и «повыше». - Маму ищет, - хихикнул «повыше». - А сам потеряться не боишься? – оскалился «пониже». - Не боюсь! – пискнул волчонок. Голос предательски дрожал. - И этого не боишься! – «повыше» внезапно шлепнул его по загривку. Было не очень больно, но очень обидно. Закрыв голову руками, он отскочил так, чтоб видно было обоих обидчиков. - Зря ищешь, морда черная, - лицо «пониже» исказилось кровожадной гримасой. - Мать твою задрали, - хихикнул «повыше». «Задрали? Что значит задрали? – дыхание перехватило. – Они опять лгут. Они всегда лгут!» - Вы врете! – пискнул он, но прозвучало это настолько жалко, что задиры громко рассмеялись в голос. Слезы наворачивались на глаза, в горле будто застрял горько-соленый комок – резко развернувшись, он со всех ног бросился к берегу. - Куда сиганул! - Не уйдешь! Задиры бросились вдогонку. Волчонок бежал, не глядя на дорогу. Мимо уха просвистел камень, в спину лились потоки грязной ругани. Малыш устал и запыхался, но бежать не перестал – напротив, только ускорился. Чуть не упав в воду, он резко развернулся и побежал вдоль берега. За спиной все гремел топот озлобленных волчат. Впереди, словно из воздуха, возникла каменная гряда. Мать всегда запрещала подходить к ней, но сейчас времени на раздумья у волчонка не было – прыгнув с разбегу на камни, он начал взбираться наверх. Внезапно с громким грохотом земля ушла из-под ног, и тьма забрала волчонка. Он сидел, прижавшись к холодному камню и обхватив ручонками колени, один, среди безмолвного серого мира. Сквозь маленькую дыру в потолке в пещеру заглядывали закатные лучи Муг. Тусклые, почти прозрачные, они не могли осветить путь, лишь окрашивали стены призрачно-желтым цветом. Но скоро наступит ночь, и малыш лишится даже этого источника света. Все тело ломило. Пальцы на руках распухли еще сильнее, болели от вогнанных глубоко под кожу заноз, а некоторые начали кровоточить. Спина ныла – видимо пара камней все же достигла цели. Поморщившись, волчонок с трудом поднялся и на дрожащих ногах пополз вдоль стены. Ноги то и дело соскальзывали с гладкого камня. Из-под содранной кожи на коленках сочилась алая кровь. Волчонок упрямо шагал вперед несмотря на то, что страх и усталость приказывали остановиться. Та гряда нависала над заброшенным гротом. Волчонок помнил, как мама рассказывала, что раньше здесь собирали какие-то самоцветы. Однако сейчас пещеры были покинуты. Потолок прорезали многочисленные дыры, но они находились очень высоко, а волчонок еще даже не умел летать. Под ногами плескались холодные лужи. Последний луч мелькнул на небе и погас, погрузив пещеру в мрачную темноту. Волчонок замер на месте - он испуганно прижался к камню. Слезы маленькими градинками посыпались из глаз. Малыш медленно осел на землю и зарыдал в голос: - За что они меня так ненавидят? Что я им сделал? Я никогда никого не обижал. Никогда не дрался ни с кем. Так почему же? Мама! Волчонок не знал ответов. Все, что он мог сейчас, - только сидеть среди немой темноты и звать маму. Он пытался. Пытался найти. Но он устал, проголодался и замерз. В теле уже не осталось сил. Обхватив коленки руками, он незаметно заснул. Разбудил его странный звук. Тихий шорох, он лился отовсюду. Малыш открыл глаза и прислушался. Вокруг была лишь тьма. - Кто здесь? – испуганно взвизгнул волчонок. Ответа не последовало, но впереди послышались глухие шаги. Они отдалялись. - Стойте! Подождите! Заберите меня! – вскочил волчонок. Спотыкаясь, он побежал на звук. Источник шума и не думал остановиться. Шаги отдалялись, но не быстро – волчонок хорошо их слышал. Он шел и шел в темноте, пока в лицо ему не дохнуло ночной прохладой – шаги вывели наружу. Малыш выскочил из пещеры, заозирался по сторонам – но вокруг никого не было, только он и непроглядный ночной мрак. Волчонок со всех ног бросился до дома. Влетев во двор, с криком «мама!» он раскрыл дверь… но внутри никого не оказалось. - Мама? В ответ лишь тишина. Не веря в происходящее, малыш попятился от двери. - Где ты бродил? – раздался сзади грубый сварливый голос. Волчонок обернулся – уставившись на малыша сухим взглядом, рядом стояла старуха-старейшина Фу́фи. Возможно, это была единственная жительница деревни, которая не пыталась загрызть волчонка и его маму при встрече. Правда, и добротой она тоже не отличалась. - Где моя мама? – всхлипывая, спросил волчонок. - Она… ушла. Далеко-далеко. И больше не придет. Волчонок упал на колени. Он не верил. Он не мог поверить в это. «Они врут! Они все врут!» - слезы снова застелили взор. - Иди в дом, - сухо пробурчала старуха. - Я сейчас принесу еды. Тихо плача на пороге дома, волчонок наблюдал, как сгорбленная спина Фуфи исчезает в ночной темноте.***
Сидящий рядом Малеа внезапно дернулся и схватил Рувана за руку. - Ты чего? – шевельнулся феникс. Он не видел в этой темноте, но живо представил сейчас, как волк недоуменно хлопает заспанными глазами. - Что? Мы где? – заворочался парень. - Ты заснул. Малеа не ответил, но убрал руки и чуть отодвинулся. Пробродив по этим пещерам, наверное, целый день, они решили остановиться и немного отдохнуть. Устроившись под боком у феникса, Малеа быстро заснул. Руван не понимал, как сейчас вообще можно спать, но будить того не стал. - Идем дальше? – встал аптекарь. - Идем, - со вздохом ответил мастер. Руван на ощупь шел вперед, рассуждая про себя: «Молодец, Руван. Ни с того, ни с сего, вдруг решил построить из себя героя! Спасителя-пожарника! Хорош, ничего не скажешь… Если мы живыми доберемся до Илан-Го…» Будучи довольно самоуверенным фениксом, Руван честно считал себя образцом рассудительности и благоразумия, однако события последних дней показывали обратное. Кто надышался дряни и набрел на гнездо фанатиков в лесу? Руван! Кто обещал гостиницу, а привел на пепелище? Руван! Из-за кого они задержались у мышей на целых два дня? Из-за Рувана! И вот сейчас! В очередной раз страшно злой на себя, он все же старался держать лицо перед волком, который, напротив, совсем не стеснялся показывать свой страх. Практически обнявшись, они наугад продвигались по бесконечному коридору в абсолютной темноте. - Руван, - вдруг тихо спросил Малеа. – А ты голоден? Руван хотел соврать, как-то приободрить волка, но, подумав, ответил все же: - Да. - Понятно, - совсем тихо произнес волк. – Я тоже. - Ну, можно есть червей. Они наверняка в стенах есть, - решил «пошутить» феникс. – «Что я несу?!» Неожиданно волк хихикнул: - Хах, фу! – непонятно что, но что-то явно его в этой «шутке» рассмешило. Он даже протянул к стене руку, будто и вправду решил поискать червей. Но, прикоснувшись, вдруг воскликнул серьезно: - Руван, стены! Руван тоже протянул руку – стены изменились на ощупь. Порода стала тверже, будто не земля, но какой-то вид камня. Феникс принюхался запах был другой, более свежий. Они прошли дальше, теперь тщательно изучая коридор. Тут и там стену покрывали каменные плиты, но не такие, как в пещере с костром. Шарканье ботинок по сухому полу гулким звуком отскакивало от камней и разносилось эхом далеко-далеко, создавая впечатление, будто путников вовсе не два, а целая толпа. - Мне кажется, или стало светлее? - Малеа поднял голову. Руван пригляделся – впереди действительно забрезжил свет. - Идем туда! – волк ускорился, обгоняя аптекаря, тот поспешил следом. С каждым шагом источник света становился все ближе и ближе. Причудливая игра света отразилась от каменных стен. «Да наконец-то, выйдем от сюда!» - в надежде подумал Руван. За самым поворотом - вот он… Но на входе в освещенное помещение Малеа застыл, как вкопанный. - Что там та… - Руван отодвинул волка и понял, что его остановило. Узкая протяженная комната, обитая изнутри деревом, была уставлена ржавыми клетками. Холодный металл равнодушно отражал желтый свет закрепленных у низкого потолка факелов. В воздухе стоял сильный запах крови, гнили и испражнений, да такой невыносимый, что даже феникс с отвращением зажал нос. Радовало только одно – клетки были пусты. В дальнем конце комнаты угадывались очертания двери: - Идем, - проговорил сквозь руку Руван, - другого шанса может не представиться. Он шагнул вперед, отстраняя волка плечом. Малеа тут же спрятался за спину феникса. Осторожно обходя клетки, стараясь не наступать на разбросанные повсюду цепи и прутья, они медленно продвигались к деревянной двери. Под ногами хрустела корка какой-то засохшей жижи. С брезгливым шипением Руван потянул заляпанную чем-то мерзким ручку – дверь со скрипом отворилась. Проход вел в освещенный коридор. Деревянная обивка на стенах и уложенная по полу солома – путники явно добрались до обитаемой части пещер. - Чуешь кого-нибудь… живого? – оглядывая помещение, спросил Руван. - Нет, только пыль и солома… Но были. Совсем недавно. - Оно и ясно, факелы сами себя не зажгут. Коридор уходил в обе стороны, каждая из которых не внушала доверия. Сходу невозможно было определить, которая ведет к выходу, да и ведет ли вообще. Решив довериться чутью волка, Руван отошел к стене. Малеа насторожил уши и принюхался. Спустя несколько минут, он уверенно указал направо: - Туда. Стараясь идти как можно тише и, по возможности, у стены, путники быстро засеменили вдоль странного коридора, минуя нечастые, временами открытые двери. Никому даже мысли не пришло исследовать эти помещения. Наконец и Руван почувствовал свежий воздух – дорогу преградила тяжелая дверь. Феникс с силой навалился на нее, зарычал от натуги. Скрипя петлями, дверь поддалась. Путники наконец выбрались наружу. - Что это, черт возьми, было!? – Руван яростно пнул траву, оглядываясь кругом – на улице стояла глубокая ночь. Вздохнув с облегчением, Малеа уселся на землю. Они выбрались на поверхность у подножия горбатого холма, находящегося за много далей от того места, где провалились. - Так, все! Больше никаких приключений! – заложив руки за голову, Руван судорожно шарил глазами по звездному небу, стараясь сориентироваться в какую сторону следует повернуть, чтобы добраться до оставленных на дороге вещей. - Э-э-э-э… Р-Руван… - Никаких пещер, никаких лесов, никаких холмов! Идем только по дороге – - …Руван… - и никуда не сворачиваем! - РУВАН! - Что? – с разлету обернулся феникс. В лицо ему угрожающе уставились с полдюжины наточенных вил и копий.