Рассыпаясь серебром

Свет лился отовсюду. Даже с закрытыми глазами Руван видел его. Обжигающе яркий, он нещадно слепил, выбивая из глаз слезы. Уши заполнял оглушительный грохот огня. Феникс всем телом чувствовал пламя, сплошной стеной окружившее его. Он чувствовал его жар, чувствовал его мощь, но ничего не мог поделать. Огонь появился из неоткуда. Пусть он и помог, пусть он и прогнал убийцу, Руван не был рад его появлению – он не хотел учинять пожар. Но разносимое ветром пламя быстро разошлось по подсохшей траве и наверняка затронуло просто огромные площади. От одной мысли об этом Рувану становилось страшно. Сам он не пострадал, что удивительно, ведь он сейчас находился в самом сердце пожара. Буквально лежал в центре раскаленной печи. Феникс не знал, как много времени прошло. Он помнил лишь, как убежал странный вурк и как потом он сам свалился без сил на землю. Ноги и руки отказывались слушаться, все тело било, как в лихорадке, но аптекарь был уверен, что не болен. Это пламя, пламя пожирало его силы. «Так больше не может продолжаться», - решил феникс. Он с трудом перевернулся на бок и открыл глаза. Однако огня он не увидел, только пепел. Огромное пространство выгоревшей земли, и серое небо над головой. - Опять… - он уже понял, куда попал – снова в сон, тот странный серый мир, лишенный света и красок. Дрожащей рукой он ощупал грудь – они, паутинки, золотые нити были на месте. Конечно же, он не почувствовал их, только одну, самую крепкую, но и ее было достаточно, чтоб убедиться окончательно – он снова грезит. - Давно этого не было, - пропыхтел Руван, поднимаясь. Силы снова вернулись в тело. Хотя вряд ли это его «тело» и тело физическое, что сейчас лежит посреди пожара, было одним и тем же. Феникс огляделся – да, это было поле из настоящего мира, вернее, то, во что оно превратится после того, как утихнет огонь. Пустая, голая, выжженная пустошь. - Что же это… - пепел противно хрустел под ногами. Руван прошел пару шагов и остановился. Он понятия не имел, куда следует идти. Да и надо ли. Отправиться за Малеа – нет смысла, он убежал в настоящем мире, а не в этом. Так куда? Что делать? Феникс стоял, потерянный, и рассеянно вертел по сторонам головой, даже не замечая, как сжимает в руке ту единственную осязаемую паутинку. Неожиданно на коже почувствовалось еле-ощутимое давление – тонкая нить натягивалась, будто ее медленно тянули с противоположного конца. Спустя мгновение Руван почувствовал натяжение не только кожей – словно саму душу тянуло к другому концу нити. Словно что-то там отчаянно звало его. Зажав паутинку крепче, феникс направился туда, куда она его звала. Кожу обдало приятным сквознячком. Руван моргнул, но глаза открыл уже в другом месте. Мягкое сено чуть покалывало спину. Руван лежал с открытыми глазами, над головой распростерся деревянный потолок. Воспоминания из сна таяли, словно лед у огня – Руван уже не помнил, о чем был сон. В теле чувствовалась легкая слабость, а в душе витало необъяснимое чувство, будто он одновременно и потерял, и нашел нечто… нечто очень важное. Что-то пошевелилось в ногах. Собравшись с силами, Руван приподнялся на локтях. Он лежал на кровати из сена в простенькой комнатке, только очень уж большой. Тело укрывала легкая ткань, которую одеялом назвать можно было с большой натяжкой. При всем этом Руван был абсолютно гол – видимо, одежда сгорела в пожаре. Только кулон-листочек уцелел – все так же висел на запястье, незаметный и легкий. Приподнявшись еще, феникс посмотрел, что же шевелилось в ногах: - Ну надо же, - вздохнул он. На краю соломенной кровати, поперек ног лежал черный небесный волк. Его лоснящиеся бока чуть заметно вздымались. Одно из крыльев, блестя отливающими синим перьями, укрывало Рувана поверх одеяла. На другом болтались окровавленные бинты. У Рувана и вопроса не возникло о том, кто это мог быть, но он был порядком удивлен – все же звериную форму Малеа феникс видел впервые. Двигаясь осторожно, чтоб не потревожить друга, феникс сел. Он внимательно присмотрелся к Малеа - вполне расслабленная поза, спокойное ровное дыхание. Он будто бы спал, но… Улыбнувшись про себя, Руван одну руку положил на загривок волка, а другой подхватил его снизу и осторожно притянул к себе: - Не притворяйся. Ты сопишь во время сна. Очень громко. Темные веки дрогнули, и со смесью страха и радости на феникса глянули два синих глаза. Аккуратно приподняв крыло, Малеа подобрал лапы и устроился поудобнее на коленях феникса. Увенчанную рогами голову он положил на плечо Рувана: - С возвращением, - тихо прошептал волк. Руван не знал, что ответить на это. Душу объяло смутное беспокойство, но сердце трепетало от счастья. Казалось бы, чему тут радоваться – он лежит неизвестно где, рядом раненый товарищ, а сам он ранее стал причиной пожара. Но Руван был по-настоящему счастлив сейчас. - Где мы? – спросил он Малеа, все так же осторожно поглаживая его по загривку. - …Ву́н-Го́, - ответил парень после непродолжительного молчания. Руван нахмурился, это название казалось ему до боли знакомым: «Вун-Го, Вун… Точно, сарга́а!» Саргаа, эти необычные вурки, степной народ. Обычно именно через него и пролегал путь Рувана из дома в Карун-Го. Но… - Мы отошли настолько далеко на запад? – удивился Руван. – Как мы… Как ты здесь оказался? - Сначала ты скажи, что там произошло, - неожиданно резко Малеа скинул с себя руки феникса и сел, обвивая хвостом лапы. Выглядел он помято – на спине и боках не доставало пары чешуек, всколоченные перья стояли дыбом, а в шкуре застряли несколько травинок и колосков. «Я, наверное, выгляжу ничуть не лучше», - подумал Руван. - Что там произошло? – повторил Малеа. - Я не знаю, - честно ответил феникс. – Когда ты улетел… Мне удалось оглушить его, а потом… - Руван обхватил руками голову и закрыл глаза, словно надеясь, что так вспомнить будет проще, но воспоминания мелькали полустертыми картинками и обрывками и совсем не хотели объединяться во что-то целое. - Я не уверен… Но, кажется, там начался пожар, - пробормотал Руван. – И, кажется, этот пожар как-то устроил я. - Когда я наткнулся на город, я стал просить помощи и, - подал голос Малеа. - …мы только к вечеру пришли туда. Все поле выгорело. А ты лежал… в самом центре пепелища… и не шевелился… Волк расстроенно понурил голову. - Ты пролежал больше суток там… И здесь еще три… Что там произошло? - Не знаю… Просто внезапно все загорелось и... И он убежал… Кажется, он боится огня, - Руван вспомнил полный ужаса взгляд незнакомца-в-черном. - И… Он называл тебя «наследником». Знаешь, что это значит? - Нет, - волк отрицательно мотнул головой. - Кто это был? - Ты же узнал его тогда, разве нет? - Я помню его. Но я не знаю, кто это такой. - Ладно, дай… осмотрю, - рука аптекаря потянулась к волку. Малеа сначала вопросительно посмотрел на товарища, а потом, догадавшись, что речь идет о крыле, послушно развернулся к Рувану спиной. Руван стал медленно развязывать бинты: - Откуда? Повреждения оказались весьма серьезными – неполный перелом запястного сустава, да к тому же разрыв мышц и сильный ожог. Что-что, а о полетах можно было забыть надолго. Руван укрепил повязку покрепче, а Малеа тем временем говорил: - Я улетал, как ты и велел. А потом попал в грозу… - Молнией шибануло? - Да… Я утром добежал до какого-то поселения. Только потом узнал, что это Вун-Го. Рассказал все сначала стражам, потом старейшинам – меня наскоро перевязали. А потом старейшины сформировали отряд, и мы пошли… тебя искать. - Понятно. Хорошо, что это оказался Вун-Го, - улыбнулся Руван. – Все, можешь вставать. - Но… - Малеа немного странно посмотрел на феникса, крепче обвивая лапы хвостом. - Что такое? – спросил Руван, и сам только что понял – волк же был в звериной форме, и значит, если он перевоплотится, то… - А-а-а, я не смотрю! – Руван обеими руками зажал глаза и отвернулся. – Где твоя одежда? - Там же, где и твоя, - буркнул волк, спрыгивая с кровати. – Местные свою дали. Послышалось характерное шипенье, потом шорох ткани. - Все, - сообщил Малеа. Руван открыл глаза – волк стоял рядом с кроватью, держа в руках еще один сверток одежды. Сам он одет был в такую же. Непомерно длинная рубашка саргаа доходила парню до колен, как ночная сорочка. Штаны и вовсе были пошиты наспех и ужасно неумело – даже Руван сшил бы лучше. Хотя винить саргаа тут было не в чем – в конце концов, им же не нужны штаны, неудивительно, что они не умеют их делать. - Это твое, - проговорил волк, отворачиваясь. Прикрываясь одеялом, Руван наскоро оделся. Пытаясь прогнать воцарившуюся между ними неловкость, Руван хлопнул в ладоши и громко проговорил: - Ладно! Я сейчас посмотрю, что есть от ожогов. Только где кор… - не договорив, феникс так и застыл на месте. Он беспомощно осмотрелся – нет, не показалось. Сокрушенно схватившись за голову, он тяжело вздохнул: - Хах, точно, короб… Аптекарь стоял посреди комнаты, пытаясь уложить в голове мысль о потере своего незаменимого «напарника». Малеа в это время смущенно ерзал на месте: - Руван, есть не только короб… Твой хвост! Руван удивленно развернулся: - А что с хвостом? Не задумываясь, он расправил перья и опустил глаза – хвост как хвост. Палевые перья, чуть рыжеватые на концах. Длинные в середине чуть сверкали на свету. Крайние короткие причудливо закруглялись по краям, создавая удобную для крутых взлетов ступенчатую форму. А от них росли… Прекрасные перья на длинном стержне, заканчивающиеся необычной формы опахалом… Их не было! «…» Руван не мог и слова выговорить – просто стоял и смотрел на хвост, который теперь ничем не отличался от хвоста какой-нибудь сороки. Малеа медленно подошел к другу и протянул руку. - Вижу, вы уже проснулись! От неожиданности Малеа подпрыгнул на месте. Дверь, а вернее, ворота шумно отворились. Громко крикнув приветствие, на пороге возник высоченный саргаа. Стуча раздвоенными копытами, он вошел в комнату, выводя своим шумом Рувана из оцепенения. - Ах, да. Руван, это… - попытался представить вошедшего Малеа. - Раа́м. Вестник старейшин. Я не первый раз в Вун-Го. - А? А, да, да… - Малеа смущенно потупил взгляд и чуть отстранился. - Давно не виделись, бродячий лекарь. - Да, давно, - кивнул Руван, пожимая руку старому знакомому. - Раам, кто это делал? Феникс недовольно прищурился, указывая на безобразно обработанную рану волка. Саргаа сконфуженно копнул копытом пол: - Старейшина Виго́р. Ты же знаешь, он единственный лекарь в городе. - Вигор! Он еще не умер – ему же лет сто! - Старейшина Вигор не раз спасал стадо во время эпидемий! Не надо говорить о нем в таком тоне! - Да, но он стар и двумя копытами в могиле! У него есть приемник? Вы отправляли кого-нибудь на обучение в Илан, как я советовал? Малеа в замешательстве наблюдал, как феникс рьяно отчитывает могучего саргаа, почти на две головы выше него. Здоровенный Раам нервно теребил край неброской попоны и переминался с ноги на ногу. Было видно, что он весьма уважает аптекаря и даже слегка побаивается. Недовольно фыркнув, Руван подошел к Малеа: - Отведи нас к лачуге лекаря. - Но старейшины хотели бы поговорить с тобой. - Сначала крыло, потом старейшины, - феникс уверенным шагом направился к двери, утягивая за собой Малеа. Рааму ничего не оставалось, как последовать за ними.

***

С первого взгляда было понятно, что Вун-Го – город сурового степного народа. Дома-стойла были выполнены в слегка грубоватой манере, как раз под стать самим саргаа. Этот народ испокон веков жил уединенно. Имеющие по четыре ноги с крупными раздвоенными копытами, не способные менять форму саргаа привыкли жить в изоляции. Короткая жесткая шерсть, покрывающая длинное тело, напоминающее лошадиное, идеально подходила для засушливого климата полей Парам, а костяные отростки вдоль хребта награждали своих владельцев весьма устрашающей внешностью, что только способствовало отдалению саргаа от других народов вурков. Малеа не раз слышал байки о грозном и чрезмерно гордом степном народе. Но именно этот грозный народ так помог ему в беде. Волка приняли как гостя, обработали раны, выслушали. Только услышав про Рувана, старейшины в мгновение ока собрали поисковый отряд. Малеа даже не пришлось бежать до места происшествия – Раам как глава отряда нес его на спине. За всей суматохой предыдущих дней, Малеа даже не успел рассмотреть город. Широко раскрыв глаза, сейчас он с жадностью разглядывал быт незнакомой культуры. Вун-Го расположился в низине средь чистого поля. Из-за габаритов саргаа и особенностей их строения, жилища напоминали нелепое смешение стойла и обычного дома. Широкие ворота, служившие дверьми, поддерживались высокими балками. Дома были круглой формы, не разделенные внутри на комнаты. Фактически, у каждой семьи было по несколько таких домов – отдельный дом-кухня, дома-спальни… Все это казалось волку очень необычным. Здесь не было дворов, не было заборов – саргаа свободно передвигались средь строений. Также не было и дороги. Вернее, ВЕЗДЕ была сплошная дорога. Почва была вытоптана почти до состояния окаменения, что создавалось впечатление, будто это не город вовсе, а лишь стая кочевников, временно расположившихся на дороге на ночлег. Малеа вздохнул и покосился на идущего рядом Рувана. Феникс выглядел бодрым, хоть и немного прихрамывал. Без своего хвоста он действительно выглядел немного не так, но это все еще был старый-добрый ворчливый Руван, к которому уже так привык Малеа. По крайней мере, Малеа на это надеялся. Тогда на выгоревшем поле, когда они нашли зарытое в сажу и пепел тело аптекаря, когда Малеа убедился, что он еще дышит, что он еще жив – никогда еще парень не был так рад и напуган одновременно. Радость оттого, что товарищ выжил. Страх оттого, что он выжил. Как объяснить эти чувства? Как объяснить то, что один и тот же факт способен вызвать столь разные эмоции? Руван долго не просыпался, настолько долго, что Малеа решил уже, что он и не очнется никогда больше. В душе будто образовалась огромная черная дыра. Словно через нее ушли все чувства, все тепло. Малеа не знал, что будет делать дальше. Он даже перестал замечать ночные шорохи. Или они перестали приходить? Но вот Руван очнулся, и тепло вернулось вновь. Осознание этого разогревало сердце волка. Вскоре компания во главе с Раамом добралась до небольшого (по местным меркам) дома. Остановив саргаа жестом, Руван открыл ворота-двери и пропустил волка вперед. Малеа прошел в темноту комнаты. Как и все в этом городе, она оказалась довольно просторной, но была неопрятной и заброшенной. У округлых стен стояли высокие стеллажи. На их полочках покоились разнородные склянки и баночки, подписи на которых абсолютно невозможно было разобрать из-за покрывающей их пыли. Малеа вспомнил, что уже бывал здесь – именно тут престарелый саргаа перевязал ему крыло. Но тогда мысли волка были заняты совсем другим, возможно, поэтому он вообще не запомнил дорогу сюда. Послышался тяжелый хлопок плотной ткани, следом комнату атаковало облако серой пыли – Руван раздвинул занавески, впуская внутрь дневной свет: - Хорошо, - промямлил он. - Э-э, сядь пока. Я сейчас подойду. Малеа согласно хмыкнул и огляделся… Сесть куда? Саргаа – копытные. Им не нужны стулья или диваны. Да им даже кровати не нужны – они стоя спят. Вот и в этом «доме лекаря» не было стульев. Только стол. Малеа озадаченно повертел головой и, пожав плечами, прямо на этот стол и уселся. Руван топтался у стеллажей – должно быть, он давно понял, что силиться прочитать названия на склянках бесполезно, и искал нужные медикаменты по запаху, поочередно открывая то одну, то другую бутылочку. Убедившись, что волк нашел, где расположиться, он бросил через плечо: - А теперь рубашку сними. Малеа настороженно покосился на друга: - Зачем? - Затем, что в тебя молния попала. А зная местные… обычаи, я уверен, что тебя даже нормально не осмотрели. Выбрав пару нужных, а вернее, единственных пригодных для использования препаратов, Руван подошел к столу: - Ну, чего ждешь? Все еще недоверчиво косясь на феникса, Малеа стянул огромную сорочку. Руван тем временем расставил склянки и отошел к умывальнику, прихватив с собой пару тряпиц. Обнаженный до пояса Малеа неуютно поерзал: - Вижу, с медициной тут не очень… - Очень даже не очень! – Руван набрал воды в небольшую чашу и вернулся к волку. - Лекарем здесь можно назвать только Вигора, но он старше северных гор… Так, сначала руки – правую. Малеа послушно протянул правую руку. Феникс осторожно обтер ее влажной тряпицей. Теплые пальцы аптекаря коснулись темной кожи – чуть надавливая, Руван обследовал руку на предмет возможных травм. - Я, когда здесь в первый раз оказался, застрял на месяц. У них эпидемия была, а лекарств не было. И лекарей не было. Теперь левую. Малеа поменял руку: - А какие обычно бывают повреждения при ударе молнией? - От простой потери сознания до серьезных повреждений внутренних органов, - убедившись, что с руками все в порядке, феникс перешел к груди. - Могло и сердце остановиться. Не дергайся. От неожиданного прикосновения Малеа вздрогнул – аптекарь мягко провел по торсу волка, потом, обхватив обеими руками талию, начал медленно подниматься к груди, чуть перебирая пальцами. Феникс действовал осторожно, будто боялся навредить волку. Малеа не знал, куда себя деть – было очень неловко, но также приятно и немного щекотно. Каждое прикосновение оставляло после себя сухое тепло. Добравшись до ребер, Руван поочередно осмотрел каждое – пальцы, ловко рассекая мелкий пушок, покрывавший кожу волка, тщательно обследовали каждый сантиметр. Работая, Руван совсем не обращал внимания на то, чем в это время занят пациент – Малеа от смущения запрокинул голову и закрыл глаза. - Что вообще произошло, когда тебя ударило? Ложись на живот. - Я упал, - ответил волк, растягиваясь на столе. - …И все? - С большой высоты упал. - Так в тебя молния попала или ты упал? – не понял Руван. - Ну… Молния рядом ударила. Я испугался… и упал, - от стыда Малеа готов был сейчас сквозь землю провалиться. Феникс вздохнул. Холодная ткань коснулась спины волка, вызывая мелкую дрожь. Вода каплями стекала с худых боков, не успевая коснуться стола – Руван заботливо стирал их сухой тряпкой. Два пальца коснулись шеи. Чуть надавливая на позвоночник, они медленно проскользили до самого основания хвоста. Малеа стиснул зубы, пытаясь сдержать дрожь. Потом Руван тщательно осмотрел здоровое крыло. Не найдя повреждений, он приступил к ранению. Осторожно развернув бинты, он обмыл рану. Следом Малеа почувствовал противный запах, и рану заполнила неприятно холодящая жижа. Кожу защипало. Отвратительный зуд тотчас же распространился по всему крылу. Волк покривился и зарылся носом в локоть. Руван сложил крыло и крепко обмотал бинтами, укрепив его жердями в неподвижном состоянии. - Все. Крылом не шевели. И ни в коем случае не трогай повязки. Феникс пошел мыть руки, а Малеа снова сел. Зуд перешел в сильное жжение. Чертовски сильно хотелось почесать крыло, но ему запретили. Сгорбившись на столе, волк угрюмо уставился на ноги. Вдруг ему в нос уткнулось нечто мягкое и сладко пахнущее. Малеа удивленно поднял взгляд – улыбаясь, Руван держал у самого его носа маленькую тканевую подушечку. - Мята. Волк взял протянутую вещицу. Маленький мешочек, набитый пухом и травой, излучал приятный мятный аромат. - Я к старейшинам. Пойдешь? - Не-а, - волк вертел в руках подушечку. – Я был у них уже. - Ладно, - Руван уже стоял на пороге. - Нюхай. Поможет отвлечься, - улыбнулся феникс и вышел наружу.

***

На пороге дома феникса встретил и тут же заключил в объятия седой саргаа. Свободное одеяние мешком болталось на костлявом теле старика. Длинная серебристая грива была заплетена в крупную косу. - Слава небесным скитальцам, с тобой все в порядке! – поприветствовав аптекаря, старик провел того в дом. - Когда твой друг прибежал за помощью, мы не знали, что и подумать! Волчок сам был до ужаса напуган и нас напугал заодно. Руван удобно устроился у стола, за неимением стульев в качестве сиденья ему предложили сложенные в стопку покрывала. - И я искренне благодарю вас за помощь. Каму́, а где остальные старейшины? – феникс ожидал увидеть не только одного старика. - Вигор скоро подойдет, а Пани́ совсем плоха стала в последнее время. Боюсь, скоро она присоединится к небесным скитальцам. Старик скорбно замолчал. Впрочем, Рувана эти известия совсем не удивили. Сложив руки на груди, сейчас он думал совсем о другом. - Малеа рассказал, что вы отправляли отряд на место пожара. - Да, - по комнате зазвучал звонкий стук копыт, - ужасное зрелище. Выгорело около четырех лянов земли. Что же послужило причиной такого возгорания? Руван мрачно молчал. Он смутно догадывался о причинах пожара – это его и пугало. Старик же истолковал молчание аптекаря по-своему: - Ах да, конечно. Тот убийца, о котором рассказывал твой друг. Может он? - У этого типа и правда были необычные способности… Каму удивленно повернулся к фениксу: - Необычные способности? Магия, что ли? С каких пор ты веришь в подобное? - Когда увидишь сам – и не в такое поверишь. Он творил молнии прямо из пальцев. И эта способность убивать одним прикосновением… Вы знаете, что творится в Карун-Го? И не только в Карун - по всей долине! Старик отрицательно покачал головой. Руван подробно описал цели и причину своего путешествия, а когда к ним присоединился подошедший Вигор, повторил еще раз. Старейшины степного народа внимательно слушали рассказ аптекаря. Больше всего их встревожило известие об исчезновениях в холмах. По окончании рассказа Каму тут же отлучился справиться о дополнительных патрулях. Вигор задумчиво пожевывал беззубым ртом травинку: - Хмм, какие ужасы творятся в мире… Убийства, магия… Я только в толк не возьму, а при чем тут ты? Полуслепые глаза старца уставились на Рувана. Феникс замер – он ни разу за все путешествие не задавался этим вопросом. Взгляд невольно обратился к висящему на запястье кулону: «И правда, при чем тут я? Кто я такой в этой истории?»

***

«Поможет отвлечься? И каким образом?» - задавался Малеа вопросом, сидя на спине Раама. Вестник степенно вышагивал по городу, крутые бока саргаа слегка покачивались из стороны в сторону. Когда Малеа вышел из дома лекаря, он и пикнуть не успел, как оказался верхом на Рааме – тот без лишних вопросов подхватил волка и усадил на себя. Поначалу Малеа пытался слезть и пойти пешком, но после пары неудачных попыток бросил это дело. К тому же совсем даже неплохо, когда тебя возят. В очередной раз втягивая в себя чудесный мятный запах, Малеа спросил: - Раам, как давно вы с Руваном знакомы? - Да года три уже. Он очень помог нам в прошлом. С тех пор частенько наведывается. Правда, неразговорчивый он очень, о себе практически не рассказывает. - Ясно… - Вот, например, о тебе он никогда не говорил. Вот уж не думал, что у этого угрюмого птаха такой друг есть! – лицо Раама засияло от наивной улыбки. - Хах, да… нераз… говорчивый он… Кхм, - Малеа припал носом к мятному мешочку, стараясь скрыть подступившую неловкость. - Да. Но на все воля небесных скитальцев. Раз они привели вас сюда, значит – так надо. - Кого? - Скитальцев. Они наши покровители. - Ах, Небесные, - догадался Малеа. - Да. У всех же вурков есть покровители, - дернул плечами Раам. – Даже у небесных волков? Ты же из них, так? Какие у вас покровители? - А, я да… Не знаю, тоже небесные волки, наверное… - Ха-ха-ха, а ты забавный, - саргаа залился хриплым смехом. Малеа хихикнул в ответ: «А действительно, какие? Ни разу не слышал о наших покровителях». Дружелюбно переговариваясь, они быстро дошли до нужного дома. Строение, в котором временно расположились пришельцы, на вид было немного крупнее остальных. К тому же внутри не было ни мебели, ни окон – лишь солома. Неожиданная мысль влетела в голову волка: - Раам, скажи, - спросил он у саргаа, слезая с его спины, - нас ведь в амбар поселили? - Конечно же, нет, - саргаа забегал глазами и чуть попятился. Малеа лукаво глянул на Раама – тот совсем не умел врать. - Ну ладно, если понадоблюсь – зови, - кинул Вестник и поспешил скрыться. Малеа не удержался и прыснул со смеха – по какой-то странной причине почти во всех местах, где они с Руваном останавливались, их отправляли ночевать в амбар. Но все веселье испарилось, стоило парню зайти внутрь. Дом встретил его глухой пустотой. У стен нестройными стогами лежала солома, чуть в стороне часть ее была свалена в некое подобие кровати. Рядом лежала сумка волка и несколько вещей Рувана, которые Малеа удалось найти на пепелище. Волк упал лицом в солому кровати. От резкого движения крыло больно дернуло. Постель все еще хранила тепло феникса, а также запах. Едва уловимый, ненавязчивый – Малеа вдохнул полной грудью, словно хотел весь запах забрать себе одному. Поморщившись, мастер перевернулся на бок и вдруг заметил кое-что странное - в доме не было окон, но солома чуть подрагивала от ветра. И тянуло явно с потолка. Приглядевшись внимательнее, Малеа заметил над самым высоким стогом чуть приоткрытый люк на крышу. Ловко вскарабкавшись по сену, Малеа толкнул маленькую дверцу. Свежий воздух дохнул в лицо, вливая в голову неожиданные мысли.

***

«Какая роль?» - фыркнул про себя Руван. А ведь и правда, какая? За все это путешествие феникс ни разу не задумался над этим вопросом, а стоило бы. Он только закончил разговаривать со старейшинами и теперь шел до дома, в котором их с волком поселили. Разговор, начавшийся с серьезного обсуждения последних событий, под конец плавно перетек в задушевную беседу добрых друзей. «Эти сентиментальные старики», - подумал аптекарь, но все же ему было приятно просто поговорить со старыми знакомыми. Однако беседа продолжалась гораздо дольше, чем думал Руван. Когда он вышел наконец из дома, на улице уже смеркалось. Длинные тени постепенно завоевывали широкие улицы города, укрывая пыльную дорогу ночным покрывалом. Все еще ярко светивший Муг спешил добраться до горизонта, чтоб поскорее отправиться на заслуженный отдых. Город тоже готовился уходить на покой. Старики, ворча, расходились по домам. Хлопотливые мамаши утаскивали расшумевшихся под вечер детишек под соломенные крыши. Встретив проходившего мимо Рувана многие приветственно кивали или кланялись, но аптекарь был так глубоко погружен в свои мысли, что не замечал ничего. В голове, словно дурацкая навязчивая песня, звучал один вопрос: «Зачем мне это надо?» Раньше у феникса никогда не возникало подобных мыслей. Ведь откуда же им взяться, когда он ни во что не ввязывался? Убийства, грабежи, разбой и кощунственная несправедливость – этот мир не был идеальным. Но обычно, повстречавшись с подобными проблемами, Руван лишь ворчливо повторял – «Это не мое дело», - и спокойно уходил прочь, тем самым уберегая себя от ненужных проблем. Так почему ЭТО дело вдруг стало ЕГО? Безумные фанатики, совращающие умы вурков по всей долине – опасны. Но ведь они ничем не навредили лично Рувану. Убийства, тем более совершенные таким ужасным способом, – непростительны. Но ведь сам Руван не пострадал. И никто из его знакомых. Да, умер пациент Раэля, но ведь пациент – не друг, не брат, а просто вурк, которого он лечил. К тому же даже Раэль тогда сказал, что фениксу не стоит вмешиваться во все это, что ему следует просто уйти! Так, как он делал всегда! Всегда… Руван остановился посреди дороги. Уши заполнил беспорядочный шум. Скрипя зубами от натуги вурки растаскивали завалы. Со скрежещущим грохотом все новые и новые камни сваливались в кучу у обвалившейся стены. Отовсюду доносились крики прохожих и стоны пострадавших. - Руван! Да помоги же ты! – словно сквозь толщу воды до ушей долетали встревоженные слова ящера, но феникс не двигался с места. Руки дрожали, как у немощного старика, ноги подкашивались в коленях. Казалось, сделай он хоть шаг – и тут же упадет на землю, как подрезанный. - Что случилось?! – прозвучал рядом хрипловатый голос. Впившаяся в плечо когтистая лапа развернула феникса к говорившему. Учитель. - Руван? Что происходит? Есть пострадавшие? – с нескрываемой тревогой в голосе спросил вурк. Но феникс не отвечал – от страха он едва мог дышать. - Здесь! Нужна помощь! – еще раз выкрикнул Раэль. Прищурившись, старый учитель отпустил Рувана и бросился к истекающей кровью лисе. Едва сдерживая подступающую панику, феникс помчался прочь… Вскоре после того обвала, не в силах смириться с таким позором, Руван собрал вещи и покинул город. «Это не мое дело», - с тех пор эта фраза стала негласным лозунгом феникса. Не лезть в чужую жизнь, быть безразличным ко всему, что не касается лично тебя. Но Руван знал в глубине души, что этим он лишь пытается скрыть свое малодушие, свою трусость. Знал и ненавидел себя за это. Но что заставило его отступить от своих принципов на этот раз? В голове сразу прозвучали странные слова гаганы, сказанные накануне происшествия. А потом и жуткий вещий сон. Страх и тревога всегда собранного Раэля. И звезды, исчезновение которых феникс заметил уже давно. Но ничего из этого не было поводом. Не могло быть поводом. «Не стоит тебе лезть в это дело…» Он не сомневался. Тогда Раэль даже не сомневался в том, что Руван просто уйдет. Уйдет так, как делал уже тысячу раз до этого. Как делал всегда. Пусть он и поделился с другом своими переживаниями, Руван знал, что тот никогда не ждал от него настоящей помощи. «Просто прохожий. Что есть, что нет. Никчемное пустое место – ХВАТИТ!» - с силой сжав кулаки, Руван твердым шагом направился к хижине. Он не убежит. Не в этот раз!

***

- Вот ты где! – Руван вылез из люка. Муг уже заходил за горизонт, погружая город саргаа в ночную мглу. Малеа сидел на крыше амбара, обхватив руками колени, и наблюдал за закатом. Казалось, он был чем-то расстроен. - Что случилось? – феникс подошел ближе. Волк чуть повел хвостом: - А что, если ему нужен я? - В смысле? – Руван остановился. - Ты говорил, что он назвал меня «наследником». И тогда, в Карун. Он мог убить меня так же, как Лага и Киви, и остальных. Так почему решил использовать кинжал? Руван положил руку на плечо друга: - Не думаю, что сейчас подходящее время для подобных размышлений. Малеа резко встал, отбрасывая руку феникса: - А когда еще!? В стае всегда говорили, что черный волк несет несчастья, - в голосе его послышались еле сдерживаемые слезы. - Может, они правы были? Он идет за мной! Ты и сам видел! А что, если из-за этого кто-то пострадает? Не в силах больше сдерживаться, он закрыл ладонями лицо и всхлипнул: - Я не хочу… - но договорить не успел. Тепло окружило волка. Две большие руки осторожно обвили его тело, прижимая все сильнее и сильнее. В нос хлынул запах пуха, ставший уже таким родным. Лба коснулись сухие губы. - Не думай об этой чуши. Ты ни в чем не виноват. Малеа замер, прислушиваясь к мерному стуку, исходившему из груди феникса. Только привыкнув к теплу, волк почувствовал, как оно медленно отстранилось. Руван легонько взял волка за подбородок и чуть наклонился: - Идем спать, - с улыбкой сказал он. – Отдохнем и продолжим путь.