Нимфетка

Я боюсь себя. Страшно от того, что однажды наделаю глупостей, а потом пожалею. Я боюсь Намджуна, потому что ему я позволю делать всё, что он пожелает. В комнате душно, воздух вязкий и горячий. Я будто вдыхаю собственного дядюшку, испепеляя себя изнутри. Пытаюсь провалиться в сон, чтобы спасти себя от искушения, но мысли клубком окутывают меня. Казалось бы, нет ничего плохого в простом чмоке в щёку, о котором я так мечтаю, но что, если в его планах совершенно другое? А вдруг он моя судьба и это любовь, которую я так жду? Мне вспомнилось, как мы с Каем обсуждали это. — Т/И, твоя любовь обязательно тебя найдёт, — уверенно говорил он, сжимая мою ладонь, пока мы сидели на берегу. — Спасибо, что хоть ты в это веришь! – мне с ним так легко и хорошо, ведь он мой друг. — Главное, смотреть внимательно, — хихикнув, сказал он, смотря в закат. Наверное, именно сейчас я понимаю, о чем говорил Хюнин. Намджун – моя любовь. Горло саднит, и я решаюсь пройти на кухню. На цыпочках прохожусь по коридору, лишь бы не разбудить зверя. Кажется, из меня бы вышел отличный шпион. Холодная вода успокаивает, стекая по шее ледяными каплями и остужая тело. Облокачиваюсь на барную стойку, прикрыв глаза. Ночная тишина особенная. — Неожиданная встреча, да, Нимфетка? – голос звенит у самого уха, обжигая шею, – он в опасной близости. — Я хотела пить, очень жарко, — стараюсь не двигаться, потому что не понимаю, где он. — Я тоже хочу пить, — я ощущаю его дыхание на своих губах. — Я хочу спать… — говорю я и открываю глаза: мужчина стоит прямо передо мной, смотря сверху вниз, хищно скалясь. Он вновь играет, а я пропускаю и не могу сравнять счёт. — Поделишься? – собирая пальцем, капли с моего подбородка, спрашивает он и облизывает их. Меня мутит от накатившего возбуждения, потому что это чертовски эротично. Длинные горячие пальцы, скользящие по коже, пухлые губы и глаза тигра. Чувствую, как становлюсь мокрой. Пытаюсь вырваться из его плена, но он лишь подходит ближе, преградив дорогу своим телом. Меня окутывает его жар и запах. Только не сейчас... Он слишком близок, я ведь просто не выдержу. Боюсь, он чувствует мою дрожь и сбитое дыхание. — Не бойся меня, дядюшка тебя не обидит. По крайней мерее, постарается, – Ким приближается всё ближе, наклоняя голову. Сочные губы касаются шеи, и я готова поклясться, что перестала дышать. Кажется, с губ сорвался стон. – Это так приятно. — Так нельзя, — выпуская остатки кислорода, шепчу я, больше убеждая саму себя. — Можно, — целуя увереннее, шепчет Нам. — Я… — Назови меня «дядюшка»! – кусая тонкую кожицу, требует он. — Дядюшка… — выстанываю, запуская пальцы в растрёпанные волосы, откидываясь назад. — Громче! – он давит мускулистой грудью, заставляя лечь на стойку. — Дядюшка! – мне теперь плевать: я проиграла и хочу наказание за проигрыш. Он зацеловывает все открытые участки тела: плечи, шею, руки и, наконец, опустившись, задирает ночное платье. Никогда проигрыш не был так приятен. Я не хочу думать. Хочу ощущать его руки на своей коже, плавиться свечой под его напором и громко стонать. Я сошла с ума, разрешив ему это, но всё, что Джун делает сейчас, прекрасно. Мне этого хотелось. Я покорила его, сдавшись в плен. Моя скромность и робость стали Троянским конём, и он попался. Мне не стыдно за всё это: за стоны, моё обнажённое тело на барной стойке. Я чувствую его напряжение и хочу ощутить его в себе, полностью. — Продолжим, но позже, — Джун крайний раз целует внутреннюю часть бедра и уходит, и кажется, я слышу, как он хихикнул. — Я отомщу, — одними губами проговариваю, спускаясь вниз. – Ты будешь молить меня, дядюшка.