Нимфетка

Говорят, что одиночество – удел сильных людей, ведь только они способны выдержать груз собственных мыслей, оставшись с ними наедине. Я была одинока. Мне так казалось, пока я не встретила Кая. Мы были детьми, но уже тогда он заполнял мою пустую жизнь собой, не замечая моих особенностей. Точнее, он их игнорировал и смотрел мимо, в самое сердце. Волшебно... Рядом с ним все мои чары рушились, и я становилась обычной. Сейчас, лёжа на траве у дома, я вновь ощущаю всю свою особенность. Объект моих мыслей лежит рядом, поглаживая мои плечи тонкими пальцами. Сердце щемит от этих ощущений. Кажется, всё на своём месте. — Джун... ой, дядя. — Джун. — Джун, поцелуй меня! – набравшись наглости, прошу, смотря прямо в хитрые глаза. Его пухлые, мягкие губы касаются моих, и я растворяюсь в нём без остатка. Он бережно притягивает ближе к себе, поглощая. Его сила подобна силе притяжения, и я мечтаю занять своё место на его орбите, стать маленькой, уютной планеткой, что будет следовать за ним, кружа вокруг, в так его сердца. — Почему перед тобой так сложно устоять? – бормочет дядя, укладывая меня на плед. Руки забираются под платье, сминая кожу. Процесс плавления меня запущен, и я беспомощно сдаюсь в жаркий плен его поцелуев. Он обжигает, испепеляет одним своим видом остатки разума и совести. Целует шею, покусывая тонкую кожу у сонной артерии. Мурашки собираются на затылке и разбегаются по телу дрожью. Ким ловко запускает пальцы в трусики, смачивая их обильной смазкой. Мажет, дразнит, слегка входит, задевая горячие стенки подушечками пальцев. — Я хочу тебя, дядюшка… Закрываю глаза, шире расставив ноги, пока он разбирается с ремнём и ширинкой. Гладит мои колени, пристраиваясь ближе, отодвигает край ткани трусиков и плавно входит до предела. Ощущения ударяют током по нервам, и с губ срывается довольный стон. — Не могу отказаться от этих стонов, — шепчет Намджун, наслаждаясь видом и ощущениями. В этот раз он плавный и нежный, размеренно и аккуратно двигается, поглаживая бёдра. Хочется всего его сейчас, слиться в одно целое и растаять под этим солнцем. Он ускоряется, но всё так же продолжает себя контролировать. — Моя Т/И, моя драгоценная Нимфетка… — как безумный повторяет мужчина, покрывая мою шею поцелуями. // Вечер тихий и спокойный. — Доченька, очень вкусное рагу! Ты умничка, – мама, улыбаясь, нахваливает мою стряпню. — Мне дядя очень помог, — мило улыбаюсь ей и Джуну. — Кстати, Намджун, – мама вдруг становится серьёзной, и я напрягаюсь в ответ, — как поживает Сьюзи? Джун пытается кашлянуть — кажется, он подавился, отчего лицо багровеет, и он испуганно кидает взгляд на меня. — Чудесно, мы на днях говорили, – его лицо неспокойно. — Она такая милая девушка! Я так рада, то вы поженились. Вы отличная пара с ней, – думаю, во мне что-то оборвалось. Сердце? — А ты женат, дядюшка? – сохраняя остатки контроля, спрашиваю. — Да, уже три года. Клятвы. Слова. Стоны. Касания... Всё превращается в пепел, обжигая душу. Он подарил мне всё и всё отнял. Вероятно, искорка Нимфетки погасла в моих глазах. // — Поговорим? – он стучится в дверь и привычно заглядывает в комнату. — Не хочу. — Я не люблю её. — А это ничего не меняет. Вы настоящий подонок, дядя, – отворачиваюсь, пытаясь удержать жгучую слезу. — Я тебе не врал, ни разу. — Это не важно. Сейчас есть проблемы, намного важнее всего этого, – я собираю всю волю в кулаки. – Я беременна. От Вас!