Кровь, Слезы и Золото

      Тридцать первого утром с порт-ключом явился Поттер, чтобы доставить нас в Хогвартс. Еще приперся Люпин. После соплей, слез и наставлений мы наконец перенеслись в замок в Большой зал.       — Пока отдыхайте, — сказал Поттер. — В семь вечера Слизнорт ждет вас в своих апартаментах.       — Вино брать? — повернулся я к нему.       — Необязательно, но можешь надеть одно из своих платьев, — ответил он. Лицо было нечитаемым, будто высечено из камня.       Мы поднялись в башню, Невилл сидел в гостиной у камина, читал книгу, подаренную Фредом и Джорджем.       — Как книга? — плюхнулся я на соседнее кресло.       — Увлекательно.       — Как провел каникулы? — спросил его Рон.       — Без вас было скучно. Дамблдор едва успокоил Слизнорта, тот все порывался вас искать и извиняться. Нападение для него стало большим потрясением.       — Наверное, думает, что и за ним тоже приходили, — сказал я.       — То есть?       — Он был преподавателем Темног… — я запнулся, Рон и Невилл уставились на меня. — Он обучал Его.       — Но зачем профессор Слизнорт Ему? — удивился Невилл.       — Не знаю, — я пожал плечами, — скорее всего, Слизнорт себе накручивает.       — Да, с ним такое станется, — сказал Рон. — Ты тоже идешь к нему на ужин вечером?       — Да, — кивнул Долгопупс, — и, насколько я знаю, Малфой тоже приглашен.       — Будет весело, — хмыкнул я.       В обед мы спустились в Большой зал. За столом сидели только ученики, никого из преподавателей не было.       — Как жизнь, Малфой?! — крикнул я, как только вошел в зал.       Драко удивленно повернулся и, осмотрев меня с ног до головы, отвернулся обратно к своему пудингу.       — Ну что ты как неродной? — Я сел рядом с ним и положил руку ему на плечо. — Как Лорд Малфой, не хворает? Судя по газетам, держится он молодцом, вон какой кипиш устроил.       Мне нужно было узнать, кто пробрался в Гринготтс. Если в этом замешан Люциус, то Драко его выдаст с потрохами. Драко всегда плохо управлял эмоциями, слишком горячая у него кровь для Малфоев.       — Не понимаю, о чем ты, Поттер, — он сбросил мою руку. — Тебя, видно, хорошо приложили заклятием в Министерстве.       — Да ладно, — не унимался я. — Мне-то можешь похвастаться, ты ведь всегда так делал.       Я был удивлен, но Малфой действительно ничего об этом не знал. Когда знаешь, что ищешь, легче выявить фальшь. Возможно, его хотят держать подальше от всего происходящего, раз оставили в Хогвартсе на каникулы.       — Поттер, ты мне мешаешь есть, — прошипел Драко, теряя терпение.       — А хочешь меня трахнуть? Можно с Роном на пару, если не побрезгуешь.       Лицо Малфоя вытянулось, ледяная маска треснула. Он посмотрел на Рона, который улыбался в тридцать два зуба.       — Поттер… — приглушено сказал Малфой, — никогда со мной больше не разговаривай.       Он резко поднялся и вышел из зала.       — Гарри… — сказал Рон, укоризненно смотря на меня.       — Я пытался его выбесить, чтобы он хоть что-то рассказал.       — Насчет чего?       — Может, он знает, кто напал на Гринготтс.       — Не думаю, — покачал головой Невилл и отрезал себе большой кусок кекса. — Он не покидал замок в ваше отсутствие и писем не получал.       — Ты в этом точно уверен? — спросил я.       — Совы вообще сюда не долетали эти дни. Ты в окно выглядывал? Там снега намело по самые теплицы.       — А то, что он не покидал замок, откуда знаешь?       — Я за ним следил, — спокойно ответил Невилл.       Что-то мне говорит, что тут не обошлось без Поттера.       ***       Слизнорт украсил свои комнаты рождественской мелочью. Маленькие, не больше ладони, серебряные елочки плавно кружились под потолком. С пушистых веточек серебряной пыльцой осыпался снег. Мы расселись за круглым столом, Слизнорта еще не было. Малфой смотрел куда угодно, но только не на меня. А мне просто безумно хотелось сделать какую-нибудь гадость. Кажется, можно проклясть человека так, чтобы его волосы поменяли цвет, скажем, с белого на ядерную фуксию.       — Северус! — раздался голос Слизнорта из коридора.       Секундой позже в комнату зашли Поттер и Слизнорт, который нес в руках большие коробки.       — Вы уже здесь! Как я рад вас всех видеть, Гарри, Рон, мистер Долгопупс, мистер Малфой. — Кивнул он каждому и поставил коробки на стол. — Северус, присаживайтесь.       Поттер сел напротив меня. Я покосился на него, белая рубашка обтягивала крепкие плечи, распущенные волосы рассыпались по спине, на бледном лице заострились черты. В глазах полыхала растерянность со злостью.       — Я заказал для нас изысканные деликатесы. У меня есть один добрый друг, который держит ресторан, а там, к слову, работают самые лучшие повара. Здешняя эльфийская еда сидит у меня уже в печенках. — Слизнорт взмахнул палочкой, коробки раскрылись и комната наполнилась аппетитным запахом, даже у меня потекли слюнки. — Как прекрасно и, заметьте, совершенно бесплатно.       — Выглядит просто потрясающе. — Надо же, Малфой решил подать голос.       — Еще бы, ведь заказчик — я, — пыхтел Гораций.       Еда действительно была шикарной, давно я такого не ел.       — Вам понравился бал? — вдруг спросил меня Поттер.       — Очень. Фейерверк эмоций, — ответил я. Рон сжал под столом мою руку, Невилл посмотрел тяжелым взглядом.       — Северус, как это было ужасно! — взмахнул руками Слизнорт. — Такого я еще никогда не видел. Это неслыханная дерзость — напасть на такой прием!       — Я думаю, им все равно, кто будет их жертвой, — сказал Поттер и отпил из бокала красное вино, сверля меня взглядом. — Они слуги, какое им дело до обычных смертных.       — Зачем они убили Амбридж? — спросил Рон.       Поттер посмотрел на него.       — Возможно… она стала больше не нужна или мешала кому-то. Разве вы не рады ее смерти, мистер Уизли?       — Меня не радует ничья смерть, — резко ответил Рон.       — Разве вы не хотите увидеть смерть определенного ммм… существа?       — Думаю, каждый в Англии будет ей рад, не только я, — отрезал Рон.       Да что происходит?       — А как насчет вас, профессор Снейп? — вмешался я. — Как бывший Пожиратель, вы хотите увидеть труп этого «существа»?       Невилл пнул меня под столом, а Малфой подавился индейкой.       — Вы слишком наглы, мистер Поттер, за это стоит снимать баллы. И очень беспечны, вас бы на привязи держать.       — Еще скажите, что предъявите взыскание. А насчет беспечности, я бы с вами поспорил, профессор Снейп.       — То, что ждет вас впереди, будет такими ягодками, что вам и не снилось, — он мягко улыбнулся, но глаза совсем не улыбались.       — Это угроза?       — Это предупреждение — держаться тише воды и ниже травы. А не кутить по балам.       — Так ты же сам… — я запнулся и зло уставился на Поттера, который победно улыбнулся.       — Да? — спросил он, вздергивая бровь.       — Северус, это во всем я виноват! Я настоял на том, чтобы Гарри посетил сие мероприятие. И, мистер Поттер, не следует обсуждать такие темы за столом и, тем более, кого-то обвинять в чем-то, — укоризненно посмотрел на меня Слизнорт.       Знаешь что, Поттер, меня это все достало. Я чувствовал, как в комнате натянутой тетивой вибрировала злость. Между мной и Поттером бокалы на столе звенели мелкой дрожью.       — Мистер Долгопупс, что за очаровательная леди была с вами на рождественском вечере? — Слизнорт решил сменить тему.       — Луна Лавгуд.       — Чудесное создание, приглашайте ее посидеть с нами.       — Непременно, — кивнул Невилл.       — Рон, ваш отец ведь работает в Министерстве? — спросил Гораций.       — Да, он начальник Отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов.       — Вы планируете идти по стопам отца? Из вас бы получился неплохой работник Министерства.       — На самом деле, я еще не думал об этом, — покачал Рон головой.       — Но у вас, я так понимаю, одинаковые предметы с Гарри. Вы хотите стать аврором?       — Я не думаю, что у меня хватит способностей.       — Вот как… — не унимался Слизнорт. — Я слышал, что вы сражались наравне с Пожирателями в Министерстве.       — Это было чистой воды самоубийство. Если бы не мои глупые действия…       — Не стоит так думать, Рон, — голос Поттера, как вой банши, разнесся по комнате. Все повернулись к нему, а я улыбнулся. Ну наконец-то… вот и прокол… Ну, давай, Поттер, скажи что-нибудь еще.       — Это не так. Минерва говорила, что у вас неплохие способности к трансфигурации, — продолжил Поттер, как ни в чем не бывало.       Но я видел, как его лицо чуть побелело.       — Эээ, спасибо, — сказал Рон, ошарашено смотря на Поттера, который срочно решил отпить из бокала.       — Я согласен. То, что не получаются зелья, ничего не значит, у половины класса они не получаются, — сказал Слизнорт. — Для них надо иметь талант — либо он есть, либо его нет, третьего не дано. Будьте более решительны, Рон, если есть талант, его надо развивать. Я думаю, вас ждет блестящее будущее.       Уизли кивнул, но смотрел он на Поттера.       — Мистер Долгопупс, а как вы видите свое будущее?       — Моя бабушка хочет, чтобы я стал аврором.       — Ваша бабушка, Августа Долгопупс, страшная женщина, они учились вместе с Миневрой. Обе строгие, но справедливые, обе не любят ложь и интриганство, обе отличные колдуньи. Но вашей бабушке палец в рот не клади, руку откусит.       — Это верно, — кивнул Невилл, — но я хочу изучать травологию.       — Как интересно, вы можете стать неплохим ученым, как, например, Ньют Саламандер. Он был известным магозоологом и к тому же писателем. Ему принадлежит заслуга систематизации магических животных, а также по его инициативе были запрещены бесконтрольные эксперименты по разведению новых магических животных. Вас ждала бы замечательная карьера, вперед, мистер Долгопупс. Мне это очень нравится! — похлопал в ладоши Слизнорт.       — Спасибо, — Невилл сдержано кивнул.       — Мистер Малфой, я знаю, что ваш отец имеет связи не совсем…       — Отец Драко — Пожиратель, Гораций, — сказал Поттер. — Половина моего факультета уже приняли метки, и это ненормально, но это факт. Не каждый может добровольно избежать этой участи.       — Северус, боже правый, я вас не хотел обидеть. Я, конечно, знаю о вашей ситуации, — Слизнорт потянулся и обнял Поттера. — Прошу вас, не обижайтесь на меня. Я не переживу, если потеряю ваше общество. В последние дни только оно и может скрасить мое одиночество.       — Я не обижаюсь, — сказал Поттер, спокойно принимая объятья Слизнорта.       Только не говорите мне, что они спят. Поттер, это отвратительно…       — Я только хочу сказать, что в этом нет ничего постыдного. Некоторые люди жертвуют своей жизнью, чтобы защитить любимых. Однако некоторым вообще не знакомо понятия любви, долга и жертвы, — закончил Поттер, пристально смотря мне в глаза.       Ты на что-то намекаешь?       — Северус, — у Слизнорта аж слезы на глазах заблестели, — вы просто воплощение милосердия. Мистер Малфой, я прошу прощения за свои слова и за свое отношение к вам ранее. Мне безумно стыдно, я буду рад видеть вас среди нас.       — Благодарю, очень мило с вашей стороны, — сказал Драко холодно и сдержанно. Но я видел, как ему были неприятны слова Поттера.       Ты подходишь к опасной черте.       — Ох, как уже поздно. На этой замечательной ноте я предлагаю нам расстаться, — сказал Гораций. Все засобирались, кроме Поттера, который так и сидел за столом, потягивая вино. Рон потянул меня за руку, хотя я уже открыл рот, чтобы спросить у этот сопляка, не намерен ли он заночевать не в своих покоях.       Рон шел задумчивый, Невилл, по виду, летал где-то в облаках.       — Снейп очень странный, — наконец сказал Рон.       — Ты это только сейчас заметил? — остановите мой сарказм кто-нибудь.       — Я заметил это на рождественском балу, когда он подошел к Гермионе… а потом он танцевал с Трелони, и они весело смеялись.       — Он танцевал с Трелони и смеялся?       Он что, решил со всеми в замке переспать. Надеюсь, до Дамблдора дело не дойдет или до Макгонагалл, не знаю, что страшнее — старый педофил или драная кошка.       — Да, — кивнул он, — словно это был не он. Но на уроках он такой, как и всегда, даже еще хуже.       — Тебе же нравятся его уроки, — сказал я.       — Да… нравятся, — задумчиво ответил Рон.       Мы легли каждый по своим постелям. Рон, как и Невилл, быстро захрапел, а я впервые за долгое время почувствовал тревогу и не знал этому причины. Единственное, что вызывало во мне опасение, был как всегда Поттер. Но не сейчас… Я перевернулся на бок и посмотрел на кровать Рона, которая терялась в сумраке комнаты. Сна не было ни в одном глазу. Осторожно поднявшись, я спустился в гостиную и занял кресло возле окна.       — Неплохо выглядишь, Нюниус.       — Зато ты выглядишь как потасканная жизнью дворняга.       Неплохое начало. Ноги бы моей не было в этом доме, но после того, как Блэк сбежал из Азкабана и присоединился к Ордену, ничего не остается, как снова терпеть его присутствие в своей жизни.       Годы, проведенные в тюрьме, сильно отразились на его теле и лице. Он очень похудел, черты лица стали резкими, волосы сильно отросли и гривой торчали во все стороны. Но, несмотря на это, я все еще чувствую опасность рядом с ним. Его глаза горят лихорадочным блеском безумия, зверь внутри него жаждет крови. Мне срочно надо уходить. Какого хрена я пришел? Поглумиться над ним? Увидеть его сломленную душу?       — Как поживала все это время твоя задница? Соскучилась по сочным членам Пожирателей? Или тебя сейчас привлекают молодые мальчики? Не зря же ты подался в преподаватели, какой там должно быть ассортимент… — Блэк стоит, загородив входную дверь. Коридор тут узкий, и обойти его у меня нет никакой возможности. К тому же, это показалось бы трусостью.       — А ты все двенадцать лет дрочил, вспоминая Поттера? — улыбаюсь я.       Я ошибся насчет силы, он не стал слабее, а может даже наоборот. Короткий неожиданный удар сразу же разбивает мне лицо. Он хватает меня за шкварник и швыряет в гостиную на пол. Я лечу как мешок с картошкой, едва успеваю выставить руки, чтобы не проехаться разбитым носом.       — Ты, блядь, совсем с катушек слетел?! — кричу я, но он не слушает, опять бьет.       Я злюсь. Но я больше не тот слабак, что терпел издевательства. Хватаю его за волосы, дергаю, потом кулаком бью по челюсти. Мы катаемся по грязному полу, лупя друг друга. Удачно заезжаю локтем ему в нос. Он хватает мою руку и резко дергает. Я кричу — он выворачивает мне сустав.       В итоге Блэк сидит на мне, тяжело дыша, домашний халат давно слетел с плеч, пояс развязался, пижамные штаны сползли, обнажая бедренные косточки.       — Ты, кажется, подзабыл, что я могу с тобой сделать, — хрипит он, разрывая на мне одежду.       — Ты последние мозги оставил в тюрьме… — отбиваюсь я, хотя рука болит и не слушается.       Он ударяет еще раз, кровь заливает мне рот, попадает в горло, я кашляю.       — Снейп, как-то ты говорил, что физическая боль для тебя ничто… — он разворачивает меня на живот. Я пытаюсь встать на колени, сбросить его с себя. Но это невозможно. Он силен, слишком силен.       Блэк берет пояс от халата, связывает мне руки за спиной, я рычу от бессилия. А потом я чувствую, как веревка петлей ложится мне на шею. Тяну руки вниз — пояс на шее натягивается.       — Может, физическая боль и ничто, но вот уничтожить тебя морально — это не сложно, — его руки стягивают с меня штаны.       Я злюсь на себя за глупость.       — Ты любишь меня, я видел это в твоих глазах, как ты хотел меня… Ты хотел, чтобы я тебя взял. — Его слова выворачивают меня наизнанку.       — Пошел ты! — Кровь стекает у меня с подбородка.       — Думаешь, хоть кто-нибудь полюбит такого как ты… ты урод… ты никто. Ты видел себя в зеркале? Как оно не трескается каждый раз, когда ты смотришь в него? — Он раздвигает мои ноги.       — Заткнись!       — Ты так сох по ней, по драгоценной Лили. Это было так отвратительно. — Его член упирается в меня. — Жалкий заморыш, червяк, тварь, как ты вообще смел поднимать глаза…       Его член раздирает меня пополам, я кричу.       — Какой узкий. Только задница ничего, а на большее ты не годен.       Мне больно, у меня давно никого не было. Очень давно… Он продолжает говорить и вбивать в меня, а я хочу уползти от него. Дергаю руками, и пояс на мой шее затягивается сильнее.       — Ты слабак, — Блэк шепчет мне на ухо. — Привязываешься ко всем, кто проявляет к тебе хоть чуточку тепла, участия, внимания. Ты, как страшная девка, которой вдруг улыбнулся принц, а та тут же в него влюбилась… Ты никому не нужен. Они смеются за твой спиной. Ты ведь все и сам знаешь.       — Ты псих, Блэк, — хриплю я.       — Как ты еще себя не убил? Страшно?       — Закрой рот!       — Твое рождение само по себе было ошибкой… — горячий язык проходится по уху, опускается к шеи, и зубы больно прикусывают кожу.       Я чувствую, как по моим бедрам течет влага, его член выходит из меня со шлепком.       — Я думал о тебе двенадцать лет, представлял, что я с тобой сделаю и как это будет, — он окончательно сдергивает с меня штаны, разрывая в лохмотья одежду, бросает в сторону. Я лежу полностью обнаженный — руки завязаны за спиной, шея затянута, нос разбит, губы тоже. Он встает рядом со мной, снимает с себя штаны. Я вижу, как перекатываются под кожей сухие жилы, как тускнеют татуировки. Зверь, живущий в нем, обрел форму, стал еще злее и безжалостнее.       — Если ты думаешь, что на этом все, то ты жестоко ошибаешься. Мы только начали.       Он куда-то уходит. Я пытаюсь ослабить пояс — бесполезно. Судорожно думаю, аппарировать отсюда нельзя, трансфигурировать пояс тоже не могу. Слышу шаги, он возвращается. Напрягаюсь, он молча хватает меня за волосы, дергает вверх. Швыряет животом на диван. Я не хочу умолять его отпустить меня, пощадить или что там обычно говорят своим насильникам. Молча утыкаюсь носом в пыльную обивку, развожу ноги шире. Пусть подавится, раз ему так хочется. Как ему всегда хочется…       — Ого… Вижу, ты все-таки по мне соскучился, — тянет этот ублюдок.       Мне на спину льется жидкость, горький аромат ударяет в нос.       — Не предлагаю тебе пить, извини.        Я слышу, как он пьет из бутылки. Жду, когда все закончится и он наиграется.       — Пытки у Темного Лорда и то веселее проходят, — говорю я.       Хлесткий удар ногой по ребрам, чуть не сбивает меня на пол.       — Пытки хочешь?       Он льет алкоголь мне на голову, жидкость стекает по волосам на лицо, щиплет разбитые губы. Я приоткрываю рот, слизывая обжигающие капли.       — Это гоблинский коньяк, самый дорогой алкоголь из существующих.       — Ну так подавись им…       — Тебе, нищеброду, этого не понять, — он вздыхает. — С кем я вообще разговариваю?       Я все еще лежу грудью на диване, жопой кверху, веревка все еще стягивает мои руки и шею. Я весь облит коньяком, Блэк стоит за мной. Я чувствую движение за спиной, его руки ложатся мне на бедра, влажный язык слизывает алкоголь с моего плеча.       — Эй, Се-ве-рус, — глумливо произносит он мое имя, — а ты вспоминал меня, вспоминал наш первый раз?       Упрямо молчу, хотя, кажется, ему не нужны мои ответы.       — А я вспоминал… Знаешь, если бы не Поттер, если бы он не снял с тебя подштанники, я бы никогда не додумался о том, что у тебя есть задница, и что в эту задницу можно вставить член, — он толкается бедрами в меня, но не входит.       Я сжимаю зубы.       — Я был тогда как громом поражен. Ты так отчаянно отбивался, так злился в бессильной ярости, ты был абсолютно жалок. И это дико меня возбудило, — он тянет меня за руки, веревка на шее затягивается.       Я откидываю голову назад, чтобы дышать. Его зубы прикусывают мочку уха.       — Я следил за тобой, ждал подходящего момента, но я не думал, что это будет так шикарно. Твоя злость, слезы, глаза, в которых треснула душа… Тебе было больно? Как ты представлял свой первый раз? В объятьях Лили? — сжимает в кулак мои волосы. — А все вышло так прозаично. Но это был самый лучший секс в моей жизни… хотя, любой секс с тобой лучший…       Я не успеваю удивиться его словам, хлопок по ягодицам заставляет меня вздрогнуть всем телом.       — А помнишь, как я взял тебя второй раз? — его пальцы впиваются в ягодицы, сильно сжимают кожу. — Ты бегал от меня по всему замку. Я решил создать иллюзию безопасности, показать тебе, что ты меня больше не интересуешь. Я помню твой недоуменно-настороженный взгляд, когда я стал игнорировать тебя. А потом, возле раскидистого дуба ты был в ужасе, увидев меня перед собой, а бежать некуда. Какая же обида была в твоих глазах…       Его пальцы перемещаются в меня и гладят изнутри. Я дрожу всем телом, тело отвечает на ласку, хотя я этого не желаю.       — Третий раз ты совсем не удивился, ждал меня. Думаешь, я не понял, что ты лишь притворяешься безразличным, — пальцы нажимают на простату. Я вздрагиваю, мой член наливается кровью и поднимается. — Но это чушь, как сейчас. Сколько я тебя не бил, сколько синяков не оставлял на этом теле, оно всегда мне отвечало. Может, ты и закрыл душу, нацепил ледяную маску, но твое тело всегда говорило правду. Ты хочешь ласки, хочешь, чтобы тебя гладили, целовали. Хочешь, чтобы тебя любили.       Он вытаскивает пальцы.       — Гадкий утенок, который никак не поймет, что это невозможно для него, — что-то холодное упирается в меня, я дергаюсь всем телом, уходя от прикосновений, — но я вобью это в него.       Он хватает меня за руки, натягивая веревку сильнее, узкое горлышко бутылки легко входит в меня, а дальше…       Это совсем НЕ больно.       Я лежу на полу, горло горит огнем. Руки плетями раскинулись в разные стороны, я совсем не чувствую их — они онемели. Стеклянная бутылка во мне. Полностью. Блэк сидит напротив в позе лотоса, курит сигареты, дым пушистыми облачками выходит из его приоткрытых губ. Он расслаблен и спокоен. Его член в моей крови.       — Жалкое отродье, осквернитель крови, как он может переводить хозяйские запасы. — В гостиную заглядывает домовик, оглядывает нас большими глазами. Но Блэк молчит и очень выразительно смотрит на эльфа, тот быстро скрывается. Я уверен, что эльф все слышал и, возможно, даже видел.       Пытаюсь пошевелить пальцами, тысяча острых мерзкий иголочек впиваются в кожу — к рукам возвращается чувствительность.       — Жив?       Показываю ему средний палец. Он улыбается:       — Ты конченый извращенец, Северус.       Я усмехаюсь.       — Мне интересно, неужели ты никогда так и не трахнул Поттера? — хриплю я. — Мог бы наложить на него Обливиэйт.       Блэк молчит, курит, смотрит на меня.       — Отвращение в его глазах я бы себе не простил, — тихо говорит он.       — А в моих? — Я нащупываю край бутылки, он липкий, вытягиваю ее из себя, как фокусник, мать твою. В цирке бы за такой трюк мне заплатили…       — А в твоих ничего нет. С тобой можно делать, что хочешь, ты все вытерпишь.       — Я не люблю тебя, Блэк.       — Да кому нужна твоя любовь, шлюха.       Я откидываю бутылку, она с глухим стуком бьется о пол, трогаю за разорванные края задницы. То, что я чувствую под руками, страшно описать.       — Может, попробуешь трахнуть сопляка Поттера? Он с радостью бросится к тебе в объятья, если ты проявишь к нему участие — мы с ним чем-то похожи…       Он смотрит на меня, хмурит брови, явно задумываясь. А потом затягивается и выдыхает, улыбаясь, а я пугаюсь тому, что только что сделал.       Я открыл глаза, за окном едва светало, а тело задубело на сквозняке. Я поднялся и подошел к камину, сел на корточки, протягивая руки к огню, согревая замершие пальцы. Во рту стоял привкус желчи. Часы на камине показывали раннее утро, звенела удивительная тишина. Я посмотрел на потолок.       «— Что скажет Рон, узнай, кто ты?       — Ты сам мне сказал — жить твоей жизнью, так что сам с ним будешь объясняться. Это тебя он возненавидит, а не меня».       Как же… Я это сказал, чтобы задеть Поттера. На самом деле, это совсем не смешно. Это я буду смотреть ему в глаза. Это я жил с ним в одной комнате. Это я трахался с ним все это время. Это меня он защищал. А я позволял все это. Конечно, Поттеру влетит от Уизли, но он его друг, а я нет. Я отвратительный профессор зельеварения.       Я поднялся, потянулся всем телом, разминая мышцы. Не хочу идти в спальню. Можно притворяться дальше, но смысла я в этом не вижу. Глупо продолжать показывать фокус, когда все знают твой секрет. Я подошел к окну, зимнее солнце только-только вставало, небо на востоке светлело, размывая черно-белый мир.       «— Отвращение в его глазах я бы не простил себе».       Теперь я тебя понимаю…       «— А в твоих ничего нет. С тобой можно делать, что хочешь, ты все вытерпишь».       Может быть и не все…       Хочу ли я любви, ласки, нежности? Я давно уже ничего не хочу, да и никто мне этого не обещает.       Да, ты прав — для меня это невозможно. К чему я сейчас все это развожу?       Я развернулся — Рон стоял возле камина, смотрел на пламя. Я думал, что это случится не так быстро, думал, есть еще время собраться. Медленно выдохнул. Буду молчать, пусть он начинает первым, а там посмотрим по ситуации.       — Я идиот. Столько мелких деталей, столько нестыковок. Я ничего не замечал, — он посмотрел на меня. Я безумно хотел закрыть глаза.       — И?       — Ты лгал мне.       Я все же закрыл глаза. И все-таки я привязался к тебе, Уизли.       — Так странно… — продолжал он. — Ты один из тех, о ком я меньше всего думал в своей жизни. Тот, что за гранью моего мира. Ты не замечал меня, цеплялся только к Гарри. Наверное, поэтому во мне нет к тебе ненависти, как у него.       Теплые губы коснулись моих, руки обняли меня, прижимая к телу. Я распахнул глаза.       — Я люблю тебя. И мне все равно, кто ты.       Внутри меня что-то оборвалось.       — Ты в своем уме, Уизли? — я попытался его оттолкнуть, но он не отпускал.       — Рон. Ведь он просил называть нас по имени?       — Это такая шутка с твоей стороны? — я злился.       — Это я все начал, не зная, кто ты, — ответил Рон, я вцепился ему в плечи.       «Ты урод… тебя никто никогда не полюбит… шлюха…».       — Я хотел просто его трахнуть, ради интереса, но с тобой все получилось иначе. В этого Гарри Поттера я влюбился.       — Уизли! — я развернулся в кольце рук, пытаясь их разорвать, но он прижался сзади, сцепил руки в замок на моем животе. Горячий язык скользнул по моей шее, нос зарылся в волосы.       — Я хочу защищать тебя, хочу быть с тобой, не убегай.       — Как только все вернется на свои места, ты сам убежишь. — Я уперся лбом в ледяное стекло. — Одумайся! Сейчас, когда я в этом теле, все нормально. Гарри Поттер с Роном Уизли звучит супер. Но потом!       — Для меня ничего не изменится, — упрямо сказал этот баран.       «Ты как страшная девка, которой вдруг улыбнулся принц, а та тут же в него влюбилась».       — Ты идиот!!! — заорал я, чуть ли не силой вырываясь из его рук, но куда там…       — Нет, это ты дурак… — и в задницу мне уперся стояк.       Я замер. Это настолько невозможно, что мой мозг отказывался перерабатывать информацию.       — Чувствуешь? Ничего не изменилось, — он терся об меня.       У него встал на меня? Зная, кто я есть?       Я уперся руками в подоконник. Пара секунд, мне нужна пара секунд. Но Рон не дал мне этих пары секунд, повернул мою голову и поцеловал. Он развернул меня к себе. Я не знаю, что происходило, но мои руки сами потянулись к нему, обняли.       — Расскажешь мне о себе? — он уперся лбом в мой лоб.       — Размечтался.       Он смотрел мне в глаза, а мои руки дрожали на его спине.       — Я конченый извращенец, — сказал он и рассмеялся, — но ты мне очень нравишься.       — Уизли, я тебя серьезно предупреждаю: я действительно сдерживался, ты даже не представляешь, во что ты ввязываешься.       — Рон, меня зовут Рон.       — Так вот знай, Рон, ты идиот.       — Я знаю, Северус.       Мы вернулись в комнату, я залез под одеяло, попытался согреться. Рон сел мне в ноги, смотрел на меня оттуда и лыбился.       — Только попробуй назвать меня… как-нибудь не так.       — Ладно, Се… — я пнул его ногой, он заржал.       В комнату зашел Невилл в теплой мантии. Смачно зевнув, прошел до кровати, упал на нее, не раздеваясь.       — Ты где в такую рань был? — спросил Рон.       — Почту поверял, бабушка прислала поздравление с Новым годом.       — Ты знаешь? — спросил я.       — О чем? — не понял он.       — О Поттере и обо мне.       — Ааа, да.       — Сам догадался или подсказал кто?       — Начал догадываться, а потом прямо спросил.       — Давно?       Он задумался:       — Хм, после матча.       Я кивнул. Что же, два человека уже знают, кто будет следующим? И к чему это приведет?       — А ты, — я повернулся к Рону, — не хочешь ничего узнать?       — Мне, конечно, любопытно, как так получилось. Но раз ты здесь, а он там, то ситуация явно не от тебя зависит.       — И все?       — Нет, — Рон лег рядом со мной. — Я знаю его. Если он что-то задумал, его уже не остановить, рогом упрется. Такого упрямого человека я еще не встречал, легче стаду гиппогрифов противостоять, чем ему. Это говорит человек, который отправился с ним в Запретный лес к семейству акромантулов на втором курсе. Я говорил ему, что это плохая идея.       Я покачал головой. Этому миру конец.       — Он тебе что говорил? — обратился я к Долгопупсу.       — Только то, что я должен стать сильнее и перестать всего боятся.       Я тяжелым взглядом посмотрел на него.       — Ненавидишь меня?       Он долго тянул с ответом:       — Да.       ***       Завтра начало нового семестра. Мы с Роном сидели в гостиной на диване, наслаждаясь последними спокойными днями. Огонь в камине тускло горел, пламя лизало красные угли. Никогда не думал, что мне понравится сидеть в этой яркой гостиной. Продавленные кресла, затертые диваны, местами выгоревший гобелен — все было уютным и привычным. Как утренний теплый хлеб. Мне было откровенно странно от этого. Сон становился неконтролируемым, и каждое следующее событие едва ли поддавалось логике.       После того, как Рон все понял, мне стало легче. Я перестал бояться сказать что-то не то. Но и поведение Уизли немного изменилось. Он стал больше наблюдать за мной, оценивать действия, поступки, слова — он изучал меня.       — Какого хрена? — не выдержал я, когда он в очередной раз прилип ко мне взглядом.       — Я все еще сомневаюсь, что это ты.       — В смысле?       — Ты живой. Я имею ввиду, ты чувствуешь, у тебя есть эмоции.       — Я понимаю, — кивнул я, — за столько лет я создал идеальный образ бесчувственной скотины с камнем вместо сердца.       — Именно.       — Но то, что кажется, и то, что есть на самом деле — разные вещи.       — Вот поэтому я хочу узнать тебя.       — Тебе не понравится, не стоит заглядывать глубоко.       — Чего ты боишься?       — Тебе сколько лет? А я…       — У меня через месяц день рождения, — перебил он.       — А я старше на два десятка лет. И за моей спиной то, что тебе знать не захочется, поверь мне.       — Я догадываюсь, что там, но это в прошлом.       — Это нельзя перечеркнуть или забыть. Пойми ты!       — Я понимаю только одно: раз ты меня не проклял и не стер мне память — шанс у нас есть.       Уизли еще хуже Альбуса, у него желе вместо мозгов. И думаю, что у меня тоже. В пятницу у меня день рождения, Люциус, скорее всего, пригласит меня к себе. Если Поттер с ним спит, то все будет нормально. Малфой любит устраивать сюрпризы на мой день рождения. Иногда они бывают довольно приятными…       Я вздохнул и закрыл глаза.       — Все в порядке? — Рон запустил пальцы мне в волосы, мягко помассировал кожу головы.       — У меня день рождения в пятницу.       — Оу! — он удивился. — Нужен подарок.       — Мне не пять лет, чтобы носиться с подарками.       — Я что-нибудь придумаю.       — Не стоит.       — Это мне решать, стоит или не стоит.       Хрен с тобой.       — Скоро приедут ученики.       — Еще есть время, — он прижал меня к себе, зарылся носом в волосы.       Мне не знакома такая ласка, не знакомы искренние объятья. Мне многое в этой жизни не знакомо. Вот что значит, поменяться с Поттером телами. Я был выбит вне времени, забыт всеми. Бездействие, секс, игра, шутовство — мне нравилось. Когда все началось, я едва себя сдерживал от злости. Но теперь… могу ли я признаться, что хочу большего?