Милости просим на борт

      Холодно.       Металлический пол.       Навязчивое гудение в ушах, едва слышное из-за всепроникающей боли.       Световой меч!       Знакомое жужжание его собственного оружия было настолько неожиданным, что он собрался с силами и открыл глаза. На верхней площадке лестницы, – которая, с точки зрения Люка, находилась на расстоянии нескольких световых лет, – Император играл оружием с зеленым лезвием. Очевидно, понимая, что мятежник снова пришел в сознание, старый ситх небрежно заметил: – Ах да, оружие джедая. Совсем как у твоего отца.       Презрительно покосившись на неподвижную черную фигуру у подножия лестницы, он резко наклонился, – Сломленный. Без сознания. Не мертвый, не мертвый, не мертвый! – и продолжил: – Но теперь ты должен знать, что твой отец никогда не отвернется от Темной Стороны. И так же будет с тобой.       Стиснув зубы, Люк снова поднялся на четвереньки. – Вы ошибаетесь. Скоро я буду мертв... и вы тоже.       Император снова покачал головой словно наставник, поправляющий безнадёжно глупого ученика. – Твои друзья там, на Луне, идут в ловушку. Я боюсь, что дефлекторный щит будет вполне работоспособен, когда прибудут остальные. Отсюда ты станешь свидетелем окончательного уничтожения Альянса и конца вашего незначительного восстания.       С небрежным видом старик деактивировал световой меч и бросил его на ближайшую балюстраду. Люк не мог удержаться и жадно проследил за этим движением глазами.       Старый ситх улыбнулся. – Ты ведь этого хочешь, правда? Сейчас в тебе нарастает ненависть. С каждым мгновением ты все больше становишься моим слугой. – Нет! – отрицание было столь же яростным, сколь и автоматическим, – и столь же мгновенно отвергнутым. – Это неизбежно. Это твоя судьба. Ты, как и твой отец, теперь принадлежишь мне!       У Люка скопились новые опровержения, которые так и остались невысказанными, поскольку флот Альянса выбрал именно этот момент, чтобы прыгнуть в систему. На одном из пультов связи вспыхнула тактическая голограмма. Большой флот Звездных Разрушителей примерно в пять раз больше, чем Люк видел при первом приближении, если не больше, – двигался на позиции атаки (за вычетом Исполнителя, который медленно выходил из строя). Тем не менее, сейчас только в бой с силами Альянса вступали эскадрильи каждого эсминца, а не сами военные корабли столицы. – Как видишь, мой юный ученик, – промурлыкал Император, – твои друзья потерпели неудачу. Теперь посмотри на огневую мощь этой полностью вооруженной и оперативной боевой станции.       Несмотря на то, что он знал об этом заранее, чисто интуитивная реакция заставила джедая выпрямиться (он все еще стоял на коленях) при всём сказанном. Алый гвардеец позади него предостерегающе положил свою пику на плечо пленника – дёрнись он чуть выше, и древко вышло бы через горло молодого человека; немного ниже, и виброострый силовой наконечник пронзил бы грудь Люка.       Молодой джедай держался очень, очень спокойно.       Ему даже удалось сохранить свою застывшую позу, когда Император повернулся к пульту связи и холодно отдал приказ: – Огонь по готовности, коммандер.       Что-то зеленое мелькнуло на краю поля зрения, и на тактическом дисплее бесшумно исчез большой корабль Альянса. Окружённые многочисленными имперскими крейсерами, мятежники спешили приблизиться к флоту противника, без сомнения предпочитая попытать счастья с обычными боевыми кораблями, надеясь при этом заблокировать линии огня суперлазера совместными усилиями.       Вынужденный играть роль далекого наблюдателя, Люк ощущал, как медленно течёт время. В абстракции голографического дисплея, кружащиеся огни казались чем-то прекрасным, – рои маленьких истребителей порхали вокруг своих более массивных собратьев, в то время как последние сплетались и кружились вокруг друг друга в своем собственном трехмерном танце. Но абстракция не помогала: джедай мог различить Разбойный эскадрон по их запутанным схемам полета, и он был почти уверен, что чуть больший корабль, вращающийся и вращающийся впереди истребителей, был «Соколом». И с сознанием дела невозможно было избежать того факта, что каждая из потушенных искр была гибелью корабля – гибелью людей!       Стараясь не обращать внимания на насмешливые комментарии Императора по поводу жизней, потерянных за абстрактными вспышками света, поскольку то, что должно было стать одной из самых бескровных битв в галактической истории, если бы все шло по плану, неуклонно превращалось в бойню. Люк одним глазом следил за безвольным телом в нескольких шагах справа от него. Однако, словно, для того, чтобы еще больше разрушить его надежды, ему открылась картина того, как медленно, но верно, объединенная гравитация Луны и боевой станции втянула искалеченный дредноут, и теперь он был готов плюхнуться брюхом за далекий горизонт Северного полушария Звезды Смерти. Пока он смотрел, даже корабли мятежников, преследующие Исполнитель, откололись, не желая быть раздавленными между сходящимися дефлекторными щитами.       Люк мог только догадываться, – и обосновывать свои предположения гораздо позже, – что именно произошло дальше. В следующее мгновение, вся конструкция, поддерживающая тронный зал, сотрясалась от сильного удара, который заставлял людей спотыкаться – включая, к сожалению, мятежника, врезавшегося в силовую пику перед собой, – и разбрасывая любые свободные предметы, плюс несколько не слишком хорошо прикрепленных украшений, по полу.       Вид Императора, дернувшегося назад в заметном страхе, когда зеленая вспышка озарила все пространство, обозреваемого им, и почти, почти кувыркнувшегося вниз по лестнице, почти стоил дополнительной встряски, подумал Люк. По-видимому, именно этот масштаб разворачивающейся катастрофы, послужил причиной удивления. Как пилот истребителя, молодой джедай был неприятно знаком с тем фактом, что турболазерные выстрелы внушительного судна, такого как имперский крейсер, могут превосходить его собственный крестокрыл в диаметре, – а Леди была огромна по сравнению с любым кораблём, прибывшим из столицы, – что также было применимо и в отношении его отца. С другой стороны, благородный сенатор, ставший ситхом и Императором, вероятно, никогда не был близко и лично знаком с такой огневой мощью.       Опьяненный болью, Люк невнятно произнес: – Вы даже не представляете, как долго она этого хотела.       Издёвка, прозвучавшая в голосе, казалось, вывела старика из состояния испуга. – Значит, твоя сестра тоже в самой гуще событий, – огрызнулся он. – Как предсказуемо. Джедай был ужасно близок к тому, чтобы громко рассмеяться над этим недоразумением, прежде чем до него дошел более глубокий смысл слова «твоя сестра». На этот раз от явного потрясения у него развязался язык. – Вы знаете? – хрипло прошептал он. – Конечно, я знаю, – усмехнулся старый ситх. – Для любого, кто знал девочку Наберрие с пяти лет, было очевидно, насколько так называемое отродье Органа напоминало ее в детстве. Послать за ней моего ученика было бы для него последним испытанием: он либо отбросил бы родственные связи как неуместные, навсегда оставив подобные слабости позади, либо попытался бы взять ее в свои ученицы; вместо этого он совершенно не смог узнать одного сенатора, поразительно похожего на другого! – Органа? – вопрос прозвучал мучительным, прерывистым шепотом.       Кратковременный восторг, который Люк ощутил при этом безошибочном признаке того, что отец пришел в себя, исчез при виде того, как в отчаянии сгорбилась закованная в черную броню фигура.       Игры. Вейдер мучил Лею – мой отец мучил свою собственную дочь! – потому что Император играл в игры со всеми, до кого сумел дотянуться.       Ненависть, всепоглощающая, холоднее льда, расцвела в сердце молодого джедая. Если бы он все еще был связан с Силой, стена пламени, которую он представил, поднялась бы вокруг него, будучи его собственным творением – и он был бы рад! И вот так пал отец, заметил слабый голос разума в глубине сознания Люка. Он бросил еще один косой взгляд на Лорда Ситхов, – и глубокое душевное страдание, окружающее скрюченное тело (заметное даже невооруженным глазом), внезапно погасило пламя. – Это была ловушка, отец, – прошептал молодой мятежник, – не последняя и далеко не первая.       Какое-то мгновение не было никакой реакции, а потом ... тишина. Неестественную неподвижность Люк видел только однажды.       Пришло время расплаты.       Люк держал свои руки так, что в его коленопреклоненном положении они касались голенищ сапог. Теперь Люк откинулся назад, на бронированную громаду гвардейца позади себя, но подальше от пики. В то же время одна из его рук поднялась вверх. Страж был в доспехах, но доспехи были соединены, и никто не потрудился проверить джедая на наличие оружия с тех пор, как имперский офицер конфисковал его световой меч. А обычному оружию не требовалась связь их обладателей с Силой…       Люк вонзил обоюдоострое лезвие прямо в сплетение крупных кровеносных сосудов и нервов, а затем нырнул мимо внезапно подогнувшихся ног. Видение алых гвардейцев в действии показало, что фрагментированная красная броня не была такой всеобъемлющей, как казалось. На пути Люка оказалось еще одно тело, но его координация все еще была нарушена предыдущими ударами, и он едва успел отползти за пределы досягаемости, прежде чем единственный наполовину недееспособный гвардеец набросился на него с пикой.       Кратковременная потеря контроля над телом заставила джедая пошатнуться на ногах и начать уклоняться. Раненый страж последовал за ним, как и другой из его собратьев, который оставил свой предыдущий пост, чтобы пойти за своенравным пленником, отклонившись только для того, чтобы отбросить световой меч глубже в лишенный Силы пузырь. Проклятье! Молча выругавшись со всей яростью, какую только могли принести три года среди техников ангара и пилотов, Люк огляделся в поисках любого другого вида оружия, и нашел кусок оторвавшейся предыдущим ударом декорации, швыряя его в преследовавшего его гвардейца. Мужчина чуть пригнулся в сторону, и импровизированный снаряд пролетел прямо мимо его плеча. Джедай был достаточно далеко от лишенного Силы пузыря, чтобы почувствовать насмешку, исходящую от противника в красной броне.       Инерция не заботилась об эволюционной адаптации исаламири. Движущийся объект сохранял свою поступательную силу, невзирая на то, что поблизости была древесная ящерица – до тех пор, пока не врезался прямо в одно из хрупких созданий. Туловище заметно обвисло, несчастная рептилия упала. Так же как и одна половина нейтрализующего пузыря, удерживающего Избранного внутри себя. Люк ощутил слабый след уже знакомую рябь и немедленно распластался на земле, к большому ужасу гвардейца и Императора.       Мгновение спустя оставшиеся исаламири просто распались….