Милости просим на борт

      Люк сглотнул. "О Звезды, с чего начать?"       Он бросил быстрый взгляд на своего отца, но бронированная маска, как всегда, бесстрастно смотрела в ответ. Хотя, учитывая недавнее фиаско, возможно, ему лучше не надеяться на помощь из этого угла. – Ну.... – Молодой джедай привел в порядок свои мысли. Он инстинктивно понимал, что простого перечисления событий, которые привели их к этому моменту, не хватит. Если он хотел убедить Лею, он должен был заставить ее понять мотивы предпринятых действий, должен был заставить ее понять, почему их отец сделал то, что сделал, и почему Люк согласился с этим. Почему он принял Вейдера как своего отца, когда в самом начале отшатнулся в ужасе от этой мысли. "С самого начала. Беспин. С таким же успехом можно ухватиться за соломинку, которую бросила мне Лея...." – Э-э... да. Итак, ... ах... Беспин. Беспин был там, где я узнал, кто мой отец. На самом деле, я имею в виду, потому что я вырос, думая, что он был навигатором на грузовом судне со специями, пока Бен не сказал мне, что он был джедаем, как раз перед тем, как мы покинули Татуин. И пока он был там, Бен также сказал мне, что Вейдер убил моего отца, поэтому я был вдвойне настроен против него, – юноша указал на молчаливого Повелителя Ситхов рядом с ними: – Когда я прибыл на Беспин. И испытал двойной шок, когда узнал правду.       Хан слегка вздрогнул, взволнованный этой новостью. Лея бросила мрачный взгляд через плечо Люка. – Световой меч, отрезавший запястье, не мог помочь делу, – язвительно прокомментировала она. – Ах, нет. Определенно нет, – вынужден был признать Люк. – Но, оглядываясь назад, я уверен, что это никогда не входило в план. Я имею в виду, Лея, ты же видела, что случилось с Руками, верно? Сейчас я не в лиге Отца и определенно не был на Беспине, но наша дуэль там продолжалась около пяти минут, прежде чем я получил травму. Все было бы кончено меньше чем за один день, если бы это было по-настоящему. Вместо...       Люк замолчал, внезапно осознав, что никогда не утруждал себя выяснением этого сам. Он вопросительно повернулся к их отцу. – Э-э, я вообще-то никогда не спрашивал. Отец, в чем был смысл той драки? Демонстрация силы? Проверка моих навыков? Я имею в виду, я знаю, что начал это, но почему ты не закончил это быстрее? – Да, на оба вопроса, сын, – прогрохотал вокодер после напряженной секунды. – Я хотел сначала посмотреть, осознаешь ли ты тщетность сопротивления по собственной воле. К сожалению, твой боевой стиль напомнил мне о... давно минувших днях, и я погрузился в воспоминания. – Погрузились в воспоминания?! – недоверчиво повторила Лея. – Какое воспоминание оправдало бы отрезание руки вашему ребенку?!       Черное пламя яростно взметнулось при этом напоминании. Однако прежде чем Люк смог придумать хороший способ объяснить этот беспорядок, Лорд Вейдер вышел из себя: – Никакое.       Это резкое признание, казалось, немного успокоило Принцессу Альдераана, но оказало противоположное действие на молодого джедая. – Это не совсем справедливо! Император тоже приложил к этому свою грубую руку! – Палпатин действительно позаботился об этом, – сердито пробормотал Люк. Его сестра пронзила его острым взглядом. – Например, что? – бросила она вызов. Люк на мгновение заколебался. Это было воспоминание, без которого он бы с радостью прожил, но оно чрезвычайно помогло ему понять действия их отца в Беспине. Затем он глубоко вздохнул и приглашающе протянул руки. – Это то, что легче показать, чем объяснить.       Лея бросила на него еще один острый взгляд, но затем решительно кивнула. И даже когда их отец – и Хан – начали протестовать, она шагнула в объятия брата. Притянув ее к себе как для поддержки, так и для укрепления связи, Люк потянулся назад. – Лея, – подумал он, глядя на сестру, – отцу сказали, что он убил свою беременную жену еще до нашего рождения – это ложь, заметь! А затем, когда мое имя привлекло внимание Империи после Явина, Палпатин позаботился о том, чтобы отец видел это всякий раз, когда ему напоминали о его жене или ребенке.       Еще один глубокий вдох, и затем он вызвал образ во всей его яркой красоте, притягивая разум к разуму, чтобы убедиться, что Лея увидит то, что он видел несколько месяцев назад на Леди: "Миниатюрное тело, распростертое на металлическом полу, безошибочно женское, обнаженное в небрежно разорванной одежде, и живот, широко зияющий между отчетливыми следами ожогов лезвия светового меча". – Он знал, напоминая мне, что отсутствие у Кеноби понимания "привязанностей" не помешало бы ему, осквернить тело моей жены, разрезать ее и удалить чувствительного к Силе ребенка, а затем забрать его – от меня! – убедившись, что я был в... менее чем снисходительном настроении до Беспина, – снова прорычало эхо механического баритона их отца.       Люк старался сохранить воспоминание как можно более нейтральным, без каких-либо эмоций, которые он испытывал в то время, но с такой тесной связью он не мог сказать, где заканчивались ужас и возмущение его сестры и начинались его собственные. Он быстро вытащил их обоих из воспоминаний, но продолжал держать Лею, чтобы убедиться, что она физически цела. И чтобы держать себя в руках тоже. Близкий – и мучительный – контакт отнял у джедая больше сил, чем он ожидал, и потребовалось мгновение, прежде чем рев в его ушах зарегистрировался как черное пламя, обволакивающее их двоих. Скайуокер разорвал бы тогда мысленную связь, достиг бы желаемого эффекта, если бы бледное пламя не качнулось в сторону черного, настороженное, но любопытное. – Что это такое?!       Люк с удивлением понял, что эмоции были не единственным, что они разделяли в данный момент. Его сестра тоже могла уловить его восприятие Силы. – Э-э... Сила. Отец. Ты... я... – Не зная, как выразить словами то, что выходит за рамки обычных человеческих чувств, джедай беспомощно пожал плечами. – Всё. – Все, – повторила Лея, наполовину скептически, наполовину очарованная вопреки самой себе. Маленькая рука тоже протянулась физически, осторожно, но решительно, чтобы выяснить, есть ли разница в пространстве, занимаемом ближайшим черным пламенем. Черное пламя тоже приблизилось, а затем петля обратной связи – Отец, Сестра и сам Люк. Смутно он осознавал, что Хан что-то кричит, что сильные руки обхватили его и его сестру, когда кореллианец удерживал всех троих вертикально.        Через Силу полыхнуло, на мгновение заглушив все остальные чувства, прежде чем черное пламя с сознательным усилием отступило, оставив широко раскрытыми глазами Лею и ошеломленного Люка, пытающихся прийти в себя. Бледное пламя взволнованно вспыхивало, заметил Люк, как только мир перестал колебаться. Но вопреки краткому, испуганному беспокойству о том, что он, возможно, вырвал листок из книги своего отца и сделал все намного хуже своим прямым подходом, его сестра чувствовала себя расстроенной и неуверенной, но больше не враждебной. И Люк понял, что был глупцом: он хотел заставить Лею увидеть то, что видел сам; но это не было хорошей идеей, какой бы поразительной она ни была сама по себе. Он наблюдал, как разум их отца меняется прямо у него на глазах, наблюдал, как черное пламя превращается из ледяной ярости в богатство теплых эмоций, которые они демонстрировали сейчас.       Его сестра не почувствовала всего изменения, но она получила четкое представление о нынешнем состоянии ума их отца – плюс, если на то пошло, ее брата – и если был более убедительный способ доказать свою искренность, джедай не смог себе этого представить. Чувство предательства, которое подпитывало большую часть гнева Леи, не пережило этого. Дальнейшим размышлениям помешал сильный кореллианский акцент, прорычавший прямо в ухо Люку. – Никогда больше так не делай, малыш! Что бы это ни было!       Хан все еще обнимал Люка и Лею, защищая их, но его голос был достаточно резким, чтобы юноше стало ясно, что их маленький трюк с Силой действительно напугал кореллианца. Прежде чем Люк успел придумать извинения, его сестра обхватила Хана за руку, чтобы высвободиться, твердо, но нежно. – Ничего плохого не случилось, Хан. Может быть, даже что-то... необходимое, – сказала она. Глубокий вдох, а затем Лея выпрямилась в своей самой сильной дипломатической позе, не сводя глаз с черной бронированной маски. – Когда я слышу, как вы дышите у меня за спиной, я вижу, как Альдераан взрывается у меня на глазах. Это мои воспоминания. "Звезды! Она работает с отцом уже несколько дней – и работает хорошо! – и все это время он возвращал ее к абсолютно худшему моменту в ее жизни?!"       Пока джедай – и остальная часть комнаты – в шоке смотрели на нее, его сестра сделала еще один глубокий вдох и продолжила: – Учитывая недавние... открытия, я не могу исключить, что Палпатин тоже создал эту ассоциацию. Гарантия от маловероятной, но потенциально возможной возможности того, что вы попытаетесь объединить свои силы с Альянсом.       Насмешливый наклон ее головы. – Интересно... Он отдал приказ позволить мне сбежать, чтобы найти наш аванпост на Явине?       Вокодер издал сдавленный звук, который был всем подтверждением, в котором нуждался Люк. Судя по мрачному кивку Леи и ругательствам, которые Хан выплевывал себе под нос, они думали так же. – Превосходно, – заключила принцесса Альдераана. – Тогда на нас ложится ответственность за то, чтобы старый интриган не победил, даже посмертно.       Все трое мужчин вокруг нее решительно согласились с этим. Oo oo oo oo oo oO       Когда большая часть первоначальной вражды была устранена, остальные объяснения должны были быть намного проще. Молодой джедай все еще ловил себя на том, что снова сглатывает, когда Лея снова обратила на него свое внимание, комментируя: – Как бы... поучительно это ни было, я думаю, что мы немного отклонились от темы. Итак, что же все-таки произошло на… Леди, не так ли? – это изменило курс галактики к сегодняшнему дню?       Тихий голос Хана: – О, как обычно, зная ребенка: доверять людям там, где ему действительно не следовало, и заставлять их оправдывать его ожидания, необъяснимо, – заставил Люка фыркнуть с испуганным смехом, несмотря на то, что он сам этого не хотел. И тут до него дошла ирония ситуации. – Похоже, что планы Императора однажды станут "слишком сложными", и это станет его провалом.       Конечно, то, что они поддались на эту уловку с заложниками, тоже не было одним из самых лучших моментов их отца, несмотря на взрывной характер, но эта ошибка в суждениях положила начало каскаду событий, которые привели их к этому моменту. – Помнишь, когда Зев сказал Веджу, что его подставили, чтобы он взял на себя вину за побег Скайуокера? – спросил джедай у своей сестры. – Это не было чем-то, что он выдумал на месте. План Палпатина состоял в том, чтобы дать мне тень – наполовину надзирателя, наполовину помощника – когда имперцы заберут меня. Кто-то моего возраста, кто-то, с кем я мог бы общаться, кто-то, из-за кого мне было бы очень плохо, когда из-за меня его убьют. А потом Зев упомянул, более или менее случайно, что, по его мнению, это был заговор с целью уничтожить его отца. Без этого я бы никогда не понял, что кто-то пытается разыграть Отца против его лучшего генерала. И если бы я не начал задавать вопросы об этом.       Люк встряхнулся при этой мысли. – Ну, Палпатин, вероятно, все еще играл бы в свои больные игры, и я не принимаю ставок на то, что произошло бы в Эндоре.       Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Лея, честно говоря, у меня не было планов по-настоящему сотрудничать с Вейдером – отцом или нет – пока я не понял, что мы оба играем по сценарию Императора.       Его сестра приподняла бровь. – Враг моего врага? – Гм, да, что-то в этом роде, – согласился джедай. – Сначала. А потом я взглянул на него как на союзника, а не врага, и это действительно другая точка зрения....       Лея криво усмехнулась и задумчиво кивнула на это, и Люк был бесконечно благодарен своей сестре за то, что она разделила эту изменившуюся точку зрения. – Короче говоря, Эндор был запланирован Императором, отец сказал мне, что вернулся на Леди, – продолжил он. – Итак, мы составили свои собственные планы – примерно так, как все произошло в конечном итоге, за исключением того, что без какой-либо битвы с Альянсом.       Учитывая потери, понесенные всеми сторонами в упомянутой битве, джедай не смог сдержать гримасу. – Это был Император, который снова воспротивился нашему плану. Хм, извините, – закончил он неадекватно.       Лея испуганно рассмеялась. – Только ты, брат мой, извинился бы за то, что тебя перехитрил Император Палпатин.       Она задумчиво пропела: – Хм. Брат. Мне это нравится, – сказала она с ослепительной улыбкой. В то время как Люк изо всех сил старался улыбнуться в ответ в равной мере, его сестра предупреждающе подняла руку. – Я все равно хочу услышать от вас всю длинную историю, связно и по порядку, но это может подождать.       Она повернулась к Лорду Ситхов, молча наблюдавшему за происходящим – если, джедай был уверен, с такой же яркой улыбкой, как у его дочери под черной дюрастиловой маской. То есть ее прежняя улыбка новообретенному брату, потому что улыбка, которую Лея подарила отцу, была гораздо более робкой. – Я уверена, что у нас будут свои разногласия. Даже противостояния. Но я готова попробовать.       Улыбка дрогнула, а затем превратилась в выражение чистой решимости – это не подлежит обсуждению! – Но я должна прояснить одну вещь: Бейл и Брея Органа были моими родителями. Я никогда не буду считать их чем-то меньшим, несмотря на отсутствие кровного родства между нами!       Черный шлем наклонился. – Они воспитали вас так, как хотела бы ваша мать. Это все, на что я когда-либо мог надеяться.       Лея отрывисто кивнула, возможно, удивленная тем, что этот вопрос не пришел ей в голову раньше. – Ах, да, моя мать.       Она жестом указала между собой и Люком. – Наша мать. Кем она была? – Падме.... Моя жена, урожденная Падме Наберрие. – Падме На.... Королева Амидала?! – По причинам, которые джедай не мог до конца понять, Принцесса Альдераана выглядела ошеломленной. – Я всегда восхищалась ею. Я никогда не думала.... – Ей бы понравилось, кем вы стали, – сказал ей Вейдер так тихо, как только позволял вокодер. – Возненавидела бы то, как вы туда попали, как и любая мать, но она была бы безмерно горда тем, чего вы достигли.       Лея сглотнула, но затем неуверенная улыбка вернулась и стала более твердой. – Тогда я тоже хочу услышать от вас всю эту длинную историю, когда у нас будет время.