Отель "Crimson Sunset"

      Донхёк внимательно наблюдал за играющими на газоне Доёном и Чону. Дети радостно носились по невысокой траве и казались такими счастливыми. Как объяснить Чону, что возможно он больше никогда не увидит папу?       Джехён не стал ничего скрывать. Он говорил, что бросился к Шисону сразу же, как увидел их рядом с Тэилем. Разогнал Юна с его прихвостнями, а потом снова и снова набирал номер Сона, пока ему не ответил следователь и не сообщил ужасную новость. Чон рассказал, что Юн, видимо, что-то искал в их доме. Всё кругом было перевёрнуто, Минсу — в бешенстве, но так и ушёл ни с чем. Он пытал Шисона. Колол ему наркотики, в надежде, что омега хоть что-то расскажет, но Шисон ничего не знал. Кисоб провернул всё за его спиной. Неизвестно, чего хотел добиться этим отец. Да, он защитил их с Чону, но подставил мужа. Или смена опекуна была делом рук Сона? Дед провернул это после смерти отца? Тогда почему об этом не знает Джехён?       Донхёк запутался, но одно понимал точно. Теперь забота о Чону легла полностью на него. Джехён-хён сказал, что Шисон в коме, и врачи не дают прогнозов, потому что интоксикация очень серьезная. С таким диагнозом долго не живут.       Чон просил прощения, но Донхёк ни в чём его не винил. Он понимал, что Джехён был одним из немногих, кто боролся за их семью. Сейчас понимал, когда уже было поздно что-то менять.       На столик перед ним опустился поднос с четырьмя высокими стаканами и графином, в котором переливался прохладный ягодный морс.       — Хандришь? — расположился рядом улыбчивый Джемин. Этот омега сразу понравился Донхёку. Во-первых, он бы не намного старше него самого, а во-вторых, было видно, как тот любил детей и тянулся к ним. Ли видел, что и те отвечали ему взаимностью. Всегда угрюмый с незнакомцами Чону с Джемином открыто улыбался, а Доён и вовсе вис на нём, как на родном.       Донхёк помнил Доёна ещё совсем крошечным. Помнил большое тёмное пятно на шее малыша. Словно нарисованное. Отец часто говорил, что этот мальчишка станет счастливым.       Когда им сообщили о смерти Джебома и его мужа, Хёк почему-то сразу спросил о Доёне.       — Отец, мы же заберем его себе? Малыш не должен оставаться один.       — Не переживай родной, о Доёне есть кому позаботиться.       Тогда омежка ничего не понял, а сейчас… Неужели отец все знал изначально и готовился, но уже к своей смерти.       — Мне ещё тяжело воспринимать это, — ответил Хёк на вопрос старшего. — Столько всего произошло. Я очень рад, что снова могу общаться с дядей и Доёном, что, наконец, понял почему Джехён-хён все время крутился рядом. Я, — щеки младшего покраснели. — Я благодарен судьбе за Тэиля, но мне страшно… Страшно потому, что вдруг я снова лишусь всего этого. Я боюсь, что у меня заберут Чону.       После смерти отца мы никогда не жили на широкую ногу. Я думал, что смогу окончить школу, устроиться на работу и помогать Шисону с Чону. Думал, что когда-нибудь встречу своего альфу, и мы будем счастливы, но никогда мне в голову не приходила мысль о том, какой за мной тянется кровавый след. Зачем отец так поступил?       — А лучше было бы, если бы тот человек получил все ваши деньги и прикрывался бы именами ваших с Доёном отцов? — спросил Джемин. — Никто не знал кто такой Юн Минсу, а вот имена Ли Кисоба и Ли Джебома всегда были на слуху. И представь, что сейчас бы этот человек, чьи руки по локоть в крови, говорил направо и налево, что он продолжил дело своих «братьев»? Тех, кому он собственноручно перекрыл кислород? Насколько я успел узнать Джено, он никогда не был сторонником кровавых разборок, а за Юном тянется след пожирнее твоего, малыш.       — Вы так близки с дядей?       — Скажем так, мы друзья. Очень близкие друзья. Его сердце принадлежит другому, но он ещё не до конца осознал этого, хотя, думаю, что он на правильном пути. Я… У меня немного другие интересы, и альфы в их число пока не входят. Мой истинный погиб почти восемь лет назад. Он со своими друзьями на спор прыгал с моста. Решил показать парням класс, прыгнув дальше всех, но по своей же глупости не проверил дно и ударился головой о камень. Течение унесло бесчувственное тело, а когда спасатели его нашли, он был уже мёртв. Кровоизлияние в мозг.       — Прости, — шепнул Донхёк, поёжившись. В голову вдруг пришла мысль о том, что он вот так же просто может потерять Тэиля. Стало страшно. — Это, наверное, очень больно.       — Не за что извиняться, — отмахнулся Джемин. — Это было давно. Да, было тяжело, но в шестнадцать лет проще переключиться. Родители, чтобы стало полегче, увезли меня в соседний городок. Я взял себя в руки, пошёл учиться, а потом наставник привёл меня в этот дом, за что я благодарен ему по нынешний день. Джено, Доён и Ренджун, что частенько здесь ошивается, стали моей семьёй.       Донхёк улыбнулся На, что разлил напиток по бокалам.       — Эй, сорванцы, пить хотите? — окликнул детей старший.       Чону и Доён подлетели к столику и залпом выпили предложенные напитки.       — Хен, можно я покажу Чону наш сад и пруд? — спросил Доён. — Мне кажется, что там за оранжереей есть кустик, что пахнет так же как и он.       — Есть, — кивнул Джемин. — Мы можем прогуляться вместе, если Донхёк не против. Я потратил на это место около трёх лет, и мне есть чем гордиться.       — Я с удовольствием посмотрю, — кивнул Хёк, поднимаясь.       Дети бежали впереди. Доён держал в своей руке маленькую ручку Чону, и почему-то это выглядело так правильно.       — Я посадил лаванду около двух лет назад. Доён был беспокойным ребенком. Плохо спал, но это растение очень меня выручило. Хватало лишь пары соцветий, чтобы мальчик безмятежно спал всю ночь.       — Ты хочешь сказать, что эти двое связаны? — с любопытством спросил Донхёк.       — Всё возможно, — пожал плечами Джемин, наблюдая с каким восторгом Чону разглядывает несколько фиолетовых кустиков, а Доён… Альфа не сводил взгляда с младшего.       По сути ещё совсем крошки, теперь они станут надежной опорой друг для друга.       — А вот этот кустик пахнет, как Ренджун-и хён, — сказал деловито Доён, указывая на большой куст хризантем. — А вот это Минни-хён.       Ветки сакуры склонились над небольшим прудом.       — А вот это дядя Дже, — кивнул в сторону куста с синими цветочками Чону, а потом повернулся к старшим. — Хён, а все запахи можно вот так найти в саду?       — Практически, если это конечно запах не относящийся к природным явлениям типа дождя или морозной свежести. Зачастую каждый запах имеет свой ареал и разбросаны они могут быть по всему свету.       — Жаль, — сказал Чону. — Жаль, что нельзя так просто найти в природе запах трюфелей. Если бы это были цветы, я бы насобирал большой букет и отнёс его папочке, чтобы вокруг него снова витал такой родной аромат.       Донхёк почувствовал, как сжалось сердце. Запах Шисона с каждым годом становился всё слабее, а это означало только одно — омега угасал. Хёк не понимал, почему, несмотря на то, что за четыре года жизни Чону, Шисон провёл с ним от силы всего два, остальное время провалявшись в клиниках, ребёнок так сильно был привязан к своему папочке, считая его самым лучшим на свете. Старший тоже не понимал. Иногда, смахивая слёзы, Шисон говорил, что не заслуживал этой любви, но ведь не им судить.       Рука легла на плечо Ли, крепко сжимая. Джемин ободряюще улыбнулся. Они справятся. Хотелось в это верить.       — Вот вы где, — по тропинке к ним шёл Тэиль.       — Илли-хён, — радостно повис на старшем Чону. — Как прошёл твой день?       — Отвратительно, — честно ответил Мун. — Потому что вас с Хёкки рядом не было. Я писал сухие отчёты и выслушивал упреки своего нудного босса.       — Нас ищут? — спросил Донхёк, любуясь своим альфой. Он был рад тому, что брат так хорошо принял Муна. В голову пришла мысль, что однажды Тэиль вот так же будет держать на руках их сына, и лёгкая дрожь пробежала по кончикам пальцев.       Донхёк понимал, что ещё очень мало знает о своём альфе, но обязательно восполнит этот пробел перед тем, как перейти на новую ступень отношений. А перейти очень хотелось.       Омега был уже не маленьким. Первая течка пришла, когда ему едва исполнилось пятнадцать. Они с Чону были дома одни. Было очень страшно. В тот день в первый и единственный раз омега сам позвонил Сону. Донхёк плакал в трубку, описывая мужчине своё состояние. Сон задавал совсем нескромные вопросы, но омега отвечал, ведь боль была сильнее стеснения.       Альфа примчался спустя полчаса с кучей каких-то лекарств. Он запер дверь и отправил Донхёка в теплую ванную. Пока Ли «отмокал», Сон накормил и уложил Чону.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Сон, не открывая двери.       — Плохо, — не соврал Донхёк. Его трясло, ломало, в попе зудело и смазка… Её было много. Член находился в полувозбуждённом состоянии, и хотелось коснуться, но омега гнал от себя эти мысли.       — Я тебя понимаю. Ты уже большой мальчик, Хёкки, и наверное, знаешь, что с тобой происходит. Увы, не я должен быть с тобой в такие дни, но твои родители мертвы, а Шисон… Он оступился, но его тоже можно понять. Хёкки, я знаю, что тебе больно, а ещё возникает куча непонятных и порой пугающих мыслей, но это надо пережить. Это всего на несколько дней. Я принес лекарства, что ослабят боль, и оставил их на столе вместе с инструкцией. Я сейчас уйду, но если тебе снова станет страшно, просто позови, и я приду в любое время суток.       — Почему? — шепнул тогда Донхёк, но Сон услышал.       — Потому что, что бы ты обо мне не думал, вы мне дороги, малыш. Я обещал, что не оставлю вас, прежде всего себе, а потом твоим родителям.       Сон немного помолчал, а потом добавил.       — Нет ничего зазорного в том, чтобы помочь себе, малыш. Это уменьшит боль. Только прошу тебя пережать эти несколько дней дома. Я запру вас. До свидания.       Сон ушёл, а Донхёк выбрался из ванной и плюхнулся на постель. Чону крепко спал, и омега не боялся его разбудить, когда откинув в сторону полотенце, он остался полностью обнаженным на влажных простынях.       Сон сказал, что можно помочь себе, поэтому первое, что сделал Ли, это изучил своё тело. Ладошки скользнули по груди. Пальчик обвёл немного торчащий сосок. Донхёк втянул воздух, это оказалось приятно. Внутри всё затрепетало, а член начал тяжелеть. Омега действовал на инстинктах. Делал так, как нравилось ему. Когда пальчики скользнули к головке затвердевшего члена, Донхёк едва не задохнулся, но его тянуло дальше. Туда, где сейчас всё пылало. Скользкая ароматная смазка стекала по коже. Омега неторопливо размазывал её, кружа пальцами у пульсирующего ануса. Легонько надавливая и проникая глубже, в то время как вторая рука обхватила член.       Донхёк не понимал, что делает. Он просто чувствовал, а когда подумал о том, что это может с ним делать кто-то другой, обильно кончил.       Дрожа, как осиновый лист от страха и пережитого оргазма, омега завернулся в одеяло и уснул. Когда утром возбуждение вернулось, он уже знал что делать.       Сейчас, глядя на альфу, что создатель сделал его парой, почему-то вспомнился именно тот день. Донхёк подумал о том, что теперь только Тэиль будет снова и снова спасать его от той боли, что каждый месяц возвращается, сводя с ума. От этих мыслей где-то внизу живота что-то дрогнуло в предвкушении.       — Ищут, — ответил на его вопрос альфа. — Про ваши похождения я и строчил отчёты. Я уже раз сто пересказал каждому желающему историю о том вечере, когда я разговаривал с Шисоном в последний раз.       — Ты наверное уже вызубрил её наизусть, — хмыкнул Донхёк. Сейчас он искренне завидовал Чону, что всё ещё сидел на руках Тэиля, уложив голову на грудь старшего.       — А то. Весь город помешался на вашем исчезновении. Всю полицию на уши подняли. Похоже деньги Кибома не только Юну покоя не дают.       — А Шисон? Его ещё не нашли? Джехён-хён сказал, что он вроде бы в той же клинике, где и всегда.       — К Шисону доступ пока закрыт. К нему пускают только врачей, — ответил Тэиль. — В отчётах полиции сказано, что он сам вызвал скорую помощь, а вот вас разыскивают более тщательно. Патрули прочёсывают город. Я разговаривал со следователем Со. Он спрашивал меня, не заметил ли я побоев на теле омеги в нашу последнюю встречу. Думаю, что он что-то подозревает. Я выдохнул с облегчением, когда поиски ограничились лишь столицей. Они считают, что вы не могли далеко уйти.       — Они нас явно недооценили, — хмыкнул Донхёк.       — И куда бы ты сорвался на ночь глядя с маленьким ребёнком на руках? — спросил Джемин, что следил за их разговором.       — Поехал бы за город, — пожал плечами Донхёк. — А там куда глаза глядят.       — Какой смелый, — хмыкнул Тэиль, покачав головой. — И на что? Позволь поинтересоваться. У тебя ведь даже на еду денег не было.       — Не было, — кивнул Ли. — Но у меня есть это. Последний подарок отца. Он сказал, что эта вещичка поможет мне в трудную минуту.       Донхёк достал из-под рубашки круглую золотую монетку на ниточке и ключик очень занятной формы. На одной стороне монеты были изображены величественные горы, а на другой красиво здание.       — Думаю, что продав их, я получу много денег. Эти вещички явно дорогие.       — Уверен? Может это просто напыление? — спросил Тэиль, опуская Чону на пол и подходя к Донхёку ближе. Его пальцы коснулись теплого металла, едва соприкасаясь с пальцами омеги, что слегка вздрогнул.       — Crimson Sunset? — прочитал гравировку Мун. — Малиновый закат? Что это?        Донхёк и Джемин синхронно пожали плечами.       — Отец сказал беречь эту штучку, как зеницу ока, — сказал неуверенно Донхёк.       — А ты хотел её продать, — покачал головой На.       — Ну он бы уже не узнал об этом, а я… Мне нужно было бы чем-то кормить Чону.       — Но теперь всё будет хорошо, — сказал Тэиль и вернул монетку младшему. — А это спрячь. В случае с вашим отцом ни в чём нельзя быть уверенным наверняка. Возможно, эта вещичка, действительно, ещё сослужит свою службу.       — Ладно, пойду-ка я распоряжусь насчёт обеда. Эти авантюристы уже должны скоро вернуться. Умчались ни свет ни заря.       Джемин отправился в сторону дома, Чону с Доёном пускали игрушечные кораблики в пруду, а Тэиль с Донхёком всё ещё стояли друг напротив друга, не отрывая глаз.       — Что ж, — первым опомнился Мун. — Думаю, что меня теперь затаскают по следователям.       — А ты тут при чем? — спрятав монетку под рубашку, спросил Донхёк.       — Внедряюсь, так сказать, — сказал альфа. — Я предложил следствию свою помощь. Показал парочку найденных бумаг в архиве Сона, ну и само свидетельство об опеке, которое совсем случайно всплыло в домашнем сейфе Чунхо-ши. Я утром рано ушёл. Мне не хотелось тебя будить. Как ты спал на новом месте? Чону не капризничал?       — К удивлению нет, — ответил Донхёк, делая шаг к старшему и позволяя Тэилю себя обнять. Мун опустил руки на поясницу омеги, прижимая его ближе и зарываясь носом в тёмные пушистые пряди волос. Он уже успел соскучится. Донхёк тоже скучал. Он и не думал, что с таким трепетом будет ждать чьего-то возвращения. Встреча с Тэилем перевернула его мир, и омега понимал, что ни за что не хочет, чтобы прошлое возвращалось. С Тэилем было больше не страшно. — В этом доме много привычных запахов. Я словно вернулся в детство, а Чону… Джемин считает, что они с Доёном связаны, как мы с тобой, а рядом с истинным не страшно, даже если ему семь лет.       Ли посмотрел на младших. Доён крепко держал омегу за руку, пока Чону шёл по бревнышку у кромки пруда.       — Почему ты ушёл, когда мы уснули? Ты мог лечь рядом со мной. Джемин был так добр, разместив в комнате старую кровать Доёна для Чону.       — Хёк… Тебе шестнадцать. Ты омега, а я зрелый альфа. Ты должен понимать, что это не совсем правильно. Да, мы признали друг друга, но…       — Я еще ребенок в твоих глазах, — грустно ответил омега.       — И это тоже, — кивнул Мун. — Но больше всего меня волнует то, что мне не известно имя твоего опекуна. Да, Джехён предложил мне просто поставить на тебе метку, но я боюсь, как бы это не вышло боком нам обоим. Не знаю твой ли отец делал эти документы или это дело рук Чунхо-ши, но я не смогу спать спокойно, пока не узнаю, чьё имя скрывается за тем штрих кодом.       — Ты тоже думаешь, что господин Сон мог переделать документы?       — По твоим словам твой отец любил Шисона. Он не мог не догадаться, что не обнаружив денег на счетах, Юн пойдет именно к омеге. Твой отец был неоднозначной личностью, и даже то, что они с Чунхо-ши не ладили, не означает, что у них не могло быть общих дел.       — А Джехён?       — А что Джехён? Знаешь что такое ЦБР?       Донхёк покачал головой.       — Центральное бюро расследований, — ответил Тэиль. — Место, где всё обо всех знают. Это орган власти, занимающийся делами, что не должны покинуть пределы страны. Внутренний шпионаж. Правительство, министры, органы власти, полиция, местные авторитеты вплоть до мелких курьеров — все у них под колпаком. И если Джехён и пытается порвать с ними все связи, так просто они его определенно не отпустят, учитывая то, что он так близко оказался связан с теми, кто много лет стоял поперек горла нашего правительства.       Со стороны пруда послышался плеск, а потом напуганный лепет Чону.       — Хён, — беспомощно кружил по берегу омежка. — Хён, там глубоко. Не надо, хён. Я пошутил.       — Ну уж нет, — с усмешкой ответил Доён, плывя куда-то к противоположному берегу пруда. — Я их достану.       Не сказать, что пруд был большим, но чтобы его переплыть, необходимо преодолеть с десяток метров. На поверхности воды плавали розовые кувшинки, возле одного из берегов был сооружен небольшой декоративный водопад, а у другого шелестела листвой сакура и покачивался на ветру камыш. Именно в его сторону сейчас плыл юный альфа.       — Доён, — окликнул его Тэиль. — Смотри не запутайся. У этих растений коварные корни.       — Я знаю. Отец мне однажды уже всыпал за то, что я полез туда без разрешения.       — И ты снова нарушаешь, — покачал головой Ли.       — Я просто кое-что возьму и вернусь.       Мальчишка резко пропал, нырнув. Тэиль собрался было прыгнуть следом, но Доён показался на поверхности. Повторив свой маневр несколько раз, он поплыл к берегу, держа в одной руке букетик маленьких фиолетовых цветочков. Приглядевшись, Донхёк заметил ещё несколько таких же меж камышами.       — Вот, — протянул альфа букетик взволнованному Чону. — Теперь ты точно видел всё, что растет в нашем саду.       Чону с восторгом разглядывал цветы, на что Тэиль лишь покачал головой, а Донхёк улыбнулся.       — О, а чего это ты мокрый такой? — спросил, вернувшийся Джемин. — Опять в пруд лазил. И что тебе неймется? Вот расскажу отцу…       — Хён, не надо отцу. Я просто хотел показать Чону водные гиацинты. Они спрятались между камышами. Хён, я был очень осторожен.       — Ладно, прощаю, — улыбнулся Джемин. — Пошлите обедать. Джено сказал, что они будут ещё не скоро. У них какие-то непредвиденные обстоятельства.       — Что-то случилось? — с тревогой спросил Мун.       — Не знаю. Когда Ли Джено на чем-то сосредоточен, из него слов клещами не вытянешь, — покачал головой Джемин.       Все вместе они направились к дому. Чону трепетно держал в руках цветочки, словно это была самая большая ценность в его жизни, а Доён гордо вышагивал рядом. Наблюдать за ними со стороны было очень интересно. Чону был ребенком с открытой душой, хотя настороженно относился к незнакомцами. Доён же наоборот, казался открытым людям, но Донхёк видел, что мальчишка многое держал в себе. Взять к примеру то, что он то и дело старался прикрыть пятно на своей шее. Альфа явно немного стеснялся своей особенности, стараясь не демонстрировать ее без надобности.       Пообедав, Тэиль устроился в гостиной на диване и включил телевизор. Донхёк устроился рядом, положив голову на плечо старшего. Дети и Джемин сидели на коврике и строили замок из конструктора.       Мун щёлкал каналами, пока на экране вдруг не мелькнули фотографии Донхёка и Чону.       — Полиция приложит максимум усилий для поиска детей, — вещал диктор. — Напоминаем, что поиск Ли Донхёка и Чону ведутся вторые сутки. По данным следствия пропажа детей может быть связана со смертью господина Сон Чунхо — почётного социального работника нашего города. Напоминаем, что господин Сон несколько дней назад был найден повешенным в собственной квартире. Первая версия следствия — суицид. Но после спорных улик, предоставленных анонимным источником, дело возобновили. Не исключено, что тело эксгумириют. Новая версия случившегося — смерть Чунхо-ши имеет насильственный характер.       Господин Сон несколько лет был куратором семьи, где воспитывались пропавшие дети. Следствием было установлено, что представитель опекуна детей Ли Шисон на данный момент находится в больнице в тяжелом состоянии. Он был доставлен туда вчера вечером с обширными травмами и интоксикацией сильным наркотиком. Врачи не дают прогнозов. Неизвестно, придет ли в себя господин Ли и сможет ли давать показания.       — Чёрт! — прошипел Тэиль, доставая телефон. — Алло, хён. Телевизионщики раскрыли местоположение Шисона. Они назвали его главным свидетелем.       На том конце послышался серьезный голос Джехена, но Донхёк не разобрал слов.       — Ты думаешь, что ему можно доверять? Право твоё.       Тэиль отложил телефон в сторону.       — Что он сказал?       — Что пока там Со Ёнхо, к Шисону никто не сможет подобраться, а нам лишний раз в клинике лучше не светиться.       — А кто это — Со Ёнхо?       — Следователь, малыш. Джехён, кажется, ему верит.       Джено уверенным шагом шёл к припарковавшейся на соседней улице машине. В голове роилась куча мыслей, но он старался гнать их, потому что сейчас ему нужна была «холодная голова». Он ещё помнил в каком состоянии прямо к их ногам выбросило совсем юного парня. На вид ему было не больше двадцати пяти. Разорванная одежда, тёмные синяки, запекшаяся кровь и тяжелое, хриплое дыхание. Кожа на запястьях паренька была стёрта, словно его держали в кандалах не один день.       Ли, конечно, догадывался о жестокости Юна, но чтобы так… В сознании мелькнул образ Чэнлэ, и стало жутко.       Предложение вызвать скорую помощь Джено отверг сразу. Хватало им сейчас следствия по делу Сона, да избитого Шисона. Этот мальчишка может привлечь много лишнего внимания, учитывая компанию рядом с ним: бизнесмен, полицейский и бывший заключенный. Их не должны были видеть вместе. Пока.       Вспомнились старые связи, и человек, что помогал ему восстанавливаться после нескольких операций. Дипломированный специалист в своё время вызвавший шквал критики за не совсем традиционные методы лечения.       Ли подошёл к машине и постучал в тонированное стекло, что тут же начало опускаться.       — Надо же, — послышался насмешливый голос. — И правда Ли Джено. Я думал, что ты уже сдох давно.       — И тебе не хворать, мой друг, — хмыкнул Ли. — Выйдешь или так и будем разговаривать через дверь?       — Знаешь же, что я не особо горю желанием с тобой общаться. После того, как ты исчез, меня затаскали по допросам, а я, если ты ещё не забыл уважаемый человек… Был. Моя карьера разлетелась в пух и прах.       — Ну в том, что ты работал обкуренным, нет моей вины, — пожал плечами Джено.       — Но тот следователь пришел по твою душу, — почти прорычал мужчина в машине, а потом дверь отворилась, и на Джено вышел высокий стройный альфа лет тридцати. Светлая кожа, живые глаза, что сейчас пылали гневом. Тонкие губы были плотно сжаты. Мужчина тряхнул головой, откидывая с глаз тёмную челку.       На альфе была светлая футболка с каким-то безумным принтом. Его запястья украшали тяжелые плетёные браслеты. Руки были ухожены, длинные пальцы приковывали взгляд.       Запах шалфея сейчас казался тяжелым и густым. Альфа злился, и Джено понимал его, но не считал себя виноватым в проблемах этого человека.       Марк Ли был поистине одарённым медиком. У него были золотые руки, но практически беспризорное детство, и вечные склоки и ссоры родителей оставили ему в наследство несколько нестабильную психику. Частые приступы агрессии и неконтролируемой ярости, сменялись паническими атаками и нервными срывами. В купе всё это лишило бы парня нормальной жизни, если бы однажды, в одном из клубов случайный омега, подцепленный на ночь, не предложил Марку покурить. Лёгкий наркотик затуманил сознание, прогоняя злобных демонов и даря альфе легкость, о которой он когда-то мог только мечтать. Парень словно взлетел, лишаясь своих оков. Чувство эйфории заглушило кипящую внутри ярость. С тех пор в портсигаре Ли всегда находились особые сигареты, что позволяли ему отвлекаться от кипящих внутри чувств. Марк понимал, что это не выход, но бороться с этими приступами сам он не мог.       Многие просто считали доктора Ли немного странным весельчаком, иногда с неуместными шутками, но в целом, его поведение всех устраивало.       Джено раскусил его сразу. Многих подобных повидал Джебом на своём веку. Именно на слабости доктора он и решил сыграть, планируя свой побег. Да, Ли понимал, что те, кто знал его новое имя, не оставят в покое, но все же надеялся на то, что сможет начать все сначала.       Джено предложил Марку годовой запас травы, если тот выведет его из клиники незамеченным. Доктор был ослеплен своей жадностью и согласился. Джено ушёл, а Марк…       Явившийся на допрос следователь, не обнаружив интересующего его пациента в палате, направился прямиком к врачу, а Марк, получив доступ к практически неограниченным ресурсам, устроил себе дымную вечеринку прямо в собственном кабинете.       Его выгнали из клиники со скандалом, и путь в медицину теперь был заказан.       — Не понимаю, почему ты злишься на меня? — пожал плечами Джено. — Не я же заставил тебя курить в клинике. Это у тебя терпежа не было. Я, между прочим, свою часть уговора выполнил.       Марк глубоко вздохнул, а потом достал из кармана пачку сигарет.       — Полгода, — сказал доктор. — Они таскали меня по допросам полгода. Всё пытаясь выяснить куда пропал мой пациент. Видать знатно ты им насолил.       — Но у них же остались все мои данные.       Марк засмеялся, выдыхая клубы сизого дыма.       — А ты не в курсе? — сказал альфа. — Все твои данные из базы исчезли вместе с тобой, а я… Я ведь не дурак. Работу я потерял, но жизнь терять не хотелось. Тут и дураку было ясно, что люди просто так не исчезают, что за этим кроется какая-то страшная тайна. Я прикинулся дурачком, повторяя, что мой последний пациент умер, что не понимаю, чего от меня хотят. Меня спрашивали про какого-то Ли Джебома, а я… Я повторял, что не знаю никакого Джебома. Я знал лишь Ли Джено, а раз про него не спрашивали, решил благополучно помолчать, хотя бы потому, что ты меня выручил. Травка дорого мне обходилась.       Джено усмехнулся. Он обязательно поговорит об этом с Джехёном, но позже, а сейчас мальчик важнее.       — Мне нужна твоя профессиональная помощь.       — Ты же знаешь, что я больше не врач.       — Талант не пропьешь. Ты был лучшим. Мы не можем обратиться в больницу, ведь уже наделали много шума, но мальчик очень плох.       Джено видел, как напрягся Марк.       — Что за мальчик?       — Ты же понимаешь…       — Ты попросишь с меня подписку о неразглашении?       — Нет, думаю, что мне хватит твоего слова.       — Считай, что оно у тебя есть.       — Идём.       Мужчины направились в сторону дома. В гостиной сидели хмурые Джехён, Ренджун и Кун.       — А этот что здесь делает? — увидев Чона, спросил Марк. — Ты не говорил, что связался с полицией.       — Давай будем считать, что он здесь, как частное лицо, — ответил Джено. — Объяснения подождут.       Бизнесмен открыл перед доктором дверь, пропуская того вперед. В небольшой комнате было солнечно, в воздухе витал невероятный коктейль запахов, но профессиональный нюх тут же выделил запах крови. У широкой кровати сидел Хендери, сжимая худую ладонь лежащего на кровати омеги. Рядом копошился Сяоджун, смывая кровь с практически изуродованного тела. Глаза старшего омеги были красными от пролитых слёз.       — Кто это сделал? — почти прорычал Марк. Хоть он и видел этого омегу впервые, инстинкты вопили, что нужно уничтожить тех, кто поднял руку на столь хрупкое существо.       Альфа с детства считал, что омеги неприкосновенны.       — Сейчас не так важно кто, — заметил Джено. — Осмотри его, пожалуйста. Мы не можем быть до конца уверены в его безопасности. Он подвергался пыткам не один год.       Марк несмело подошел к кровати и бросил взгляд на сомкнутые руки беты и омеги.       — Вы его пара? — спросил доктор, глядя на Вона.       — Нет, — помотал головой Хендери. — Я его друг. Это все из-за меня, чёрт возьми! Он полез туда из-за меня! Я…       — Мы уже обсудили это, — перебил Вона Джено. — Это был его осознанный выбор. А теперь давай выйдем и позволим доктору его осмотреть. Джун…       — Я останусь, — кивнул омега. — Вдруг доктору понадобится помощь.       Джено кивнул, и они с Хендери покинули комнату. В гостиной было всё ещё тихо.       — Почему именно он? — спросил Чон, нарушая звенящую тишину.       — У тебя есть другие варианты? — пожал плечами Ли.       — Он псих.       — Он с этим борется. К тому же, как выяснилось, он прикрывал нас целых полгода. Было бы странно врачу не знать имя своего пациента. Ничего не хочешь мне рассказать? Меня всё-таки искали? Как Джено или же Джебома? Ты обращался ко мне, как к Ли Джено, а Марк сказал, что этого имени не было ни в одном из медицинских отчётов их клиники.       — Это не я, — ответил Джехен. — Это Чэнлэ. Видимо решив, что так ты будешь в безопасности, он запустил в систему клиники отсроченный вирус, что уничтожал любую информацию о тебе, стоило лишь ввести её в поиск. Они сами уничтожили все данные, касаемо этого дня.       — А ты? Ты не писал отчётов? Ты же представился агентом спецслужб.       — Я и был им тогда, но мои устои рушились. Это было личное дело. Наше с Чэнлэ. Я…Мне дорога была память брата, а Чэнлэ… Чэнлэ всю свою жизнь думал лишь о тебе. Знаешь, твоё имя слетало с его губ чаще, чем собственное «я».       — Соглашусь, — кивнул Хендери на слова Чона. — Все письма Чэнлэ были пропитаны любовью. К тебе, к Доёну, к Чансону. Связь между братьями близнецами всегда считалась чем-то мистическим.       Джено слегка вздрогнул. Он сам много лет гнал от себя эту мысль. Чансон и Чэнлэ были похожи как две капли воды, вот только один пах так, что внутри всё трепетало, а второй не пах совсем, но в его глазах можно было утонуть. Джено злился на себя, ведь порой оба брата вызывали в нем безумное желание обладать. Чансон и Чэнлэ были не обделены умом и порой дополняли друг друга. Иногда они могли просто часами разговаривать обо всём.       Свадьба с Чансоном казалась правильным решением. Традиционная семья и появившийся на свет Доён уравновешивали Джено с буравящим его червячком сомнения и предательским: «А что если?». Ведь иногда в мрачных, удушающих снах он видел наполненные слезами и отчаянием глаза Чэнлэ. Сейчас эти сны стали терзать его чаще. Просыпаясь, Джено думал, что эта его кара, что Чжон терзает его с того света за равнодушие, а получилось… Может эта связь была обоюдной, и Джено видел бету в те ночи, когда тот больше всего в нем нуждался? Вспомнился слегка горьковатый вкус губ младшего. Это было всего однажды. Они были пьяны, а Чансон… Он спал в соседней комнате.       Они немного повздорили, и Джено по обычаю зашел к младшему пропустить рюмочку, другую. Ли сам не понял, как он уже целовал Чжона, а тот и не вздумал сопротивляться. Жадными поцелуями он пытался приглушить стоны младшего, когда крепкая рука альфы ласкала два возбужденных члена. Они кончили вместе, а потом Ли позорно сбежал стоило младшему отключиться, ведь за стенкой крепко спал его беременный муж.       С Чэнлэ было просто. Он не закатывал истерик, ничего не требовал. Он просто и дальше оставался рядом. Тихой тенью. Ангелом-хранителем.       Наверное, в беседах с Минсу, Лэ даже не приходилось играть ненависть к Джено, ведь он и сам себя порой ненавидел.       — Эта история становится всё запутаннее, — выдохнул Ренджун.       — Думаю, что в кодах, присланных Лэ, мы найдём отгадки, — сказал Хендери. — Но мне нужно оборудование, чтобы расшифровать послание.       — Да, — кивнул Джено. — Сейчас Марк осмотрит мальчика и будем сматываться отсюда.       — Шисона оставим в больнице? — спросил Джехён. — Телевизионщики сделали его главным свидетелем по делу Сона, да и мальчиков до сих пор ищут.       — Сперва штрих-код на свидетельстве, потом всё остальное, — ответил Джено. — Нам нужно имя. Без него в отношении мальчиков мы ничего сделать не сможем. Наши руки связаны.       Дверь спальни приоткрылась, и из неё вышел хмурый Марк.       — Это тебе, — всунул он в руку Хендери записку, что была вся в крови. — Эти звери засунули ее… Эм… В общем вы поняли куда. Видимо знали, что вы в больницу не сунетесь.       — Что там? — посмотрел через плечо беты Чон.       — Инструкции, — ответил Хендери, сжимая бумажку дрожащими руками. — Снова ячейка и предупреждение, что если рыпнусь, они найдут в моей биографии то, что снова заинтересует полицию. Например желание и возможность расправиться с подельниками.       — Лукас? — спросил Кун, уловив кивок.       — А по подробнее? — спросил Хуан, забирая записку и пробегаясь по ней взглядом.       — В тот день, когда меня арестовали, — сказал Хендери, — у склада нас было семеро. Четверо шли на встречу с покупателем, трое оставались в машине. Из моей команды четверо сейчас здесь, включая меня. Лукас вчера сгорел во время пожара в принадлежащем ему клубе…       — Ещё двое? — спросил Чон.       — Я не знаю точно, — подал голос Кун. — Когда мы последний раз разговаривали с Читтапоном, он говорил, что у них прибыльный бизнес в Америке. Это было полгода назад. Больше они на связь не выходили.       — Мы думаем, что именно они были связаны с Юном.       — Информаторы? Сообщники? Пешки? — спросил Хуан.       — Не знаю, — ответил Дери, посмотрев на Чона. — Вы сами говорили, что облава была спланирована, а еще бомба. Янян…       — Узнав что-то важное, он мог побежать за помощью к Тэну. Они были очень близки, — заметил Сяоджун, выходя из спальни. — Тэн вообще был душой компании, а я…       Омега тихо всхлипнул, а рядом стоящий Кун осторожно его обнял.       — Я был занят тогда. Янян позвонил мне и просил о встрече, а я как раз оформлял Лукаса в клинику. Мне нужно было быть с ним. Если бы тогда я его послушал…       — Ты переживал за любимого человека, — тихо сказал Кун. — Не вини себя. Твой муж был в тот момент важнее.       — И чем это закончилось? Лукас мертв, а Янян…       — Кстати, что с мальчиком? — повернулся к доктору Джено. Марк стоял у окна и курил. По комнате разносился слегка сладковатый запах. Пальцы, сжимавшие сигарету подрагивали.       — А что с мальчиком? — ответил доктор. — Многочисленные застарелые травмы, переломы, гематомы и опухоли. То, что вы увидели сегодня, так, показательное выступление. Кто-то намеренно повредил ткани, чтобы зрелище казалось более кровавым. Мальчишка без сознания явно не один день. Причина — обширная черепно-мозговая. На изгибе локтя я заметил следы от уколов, в некоторых местах заметны шрамы, свойственные для зашитых ран. Точный анализ того, в каком состоянии внутренние органы могу сделать только после осмотра на специальном оборудовании. Я могу рассчитывать на такое? — уловив кивок, Марк продолжил. — Но даже если его удастся поставить на ноги, не могу дать гарантий того, что он вернется прежним. Не каждый способен вынести такое количество боли.       В комнате стало тихо. Лишь редкие всхлипы Сяоджуна давали понять, что мир не замер в этом мгновении. Жизнь стремилась вперед.       Джено вдруг подумал о том, что должен перевернуть этот чёртов мир и вернуть Чэнлэ, пока ещё, он очень надеялся, было что возвращать.       — Я предоставлю всё необходимое оборудование, но дай мне слово, что ты поставишь его на ноги. Я предоставлю любые деньги, помещение, лекарства, но…       — Я никому ничего не скажу, — кивнул доктор. — Я сам обеспокоен судьбой парня. Но ты же понимаешь, что связь со мной может бросить тень на тебя? Стоит ли один омега твоего честного имени?       — Он не один, — ответил Джено. — У тебя будет три пациента. Второго ты получишь через пару дней, а третий…       Ли переглянулся с Хуаном, да и остальные парни были настроены решительно.       — А третьего получишь дней через десять, — ответил Чон. — Если сможешь поставить их на ноги, я замолвлю за тебя словечко и постараюсь вернуть твое честное имя.       Марк усмехнулся.       — Я согласен, но мне нужна полная свобода действий. Методика лечения ни у кого не должна вызывать сомнения.       — Дерзай, — кивнул Джено. — И сперва подготовь пациента к транспортировке. Кун, Джун, вы тоже собирайтесь. Погостите пока у меня. Я боюсь, что одним Лукасом дело не обойдется.       — Так, а мы с Хендери прокатимся до почты, — поднялся Ренджун.       — Они следят за ячейкой, — несмело сказал Вон.       — И что? — хмыкнул Хуан, доставая телефон. — В нашей компании есть один приятный бонус. Все сотрудники пользуются 50% скидкой на услуги такси, но есть ещё кое что, о чём не все знают. Машину можно выбрать самому.       Джехён молча смотрел в окно. Непривычно было передвигаться без мотоцикла, но от него решено было отказаться, чтобы не привлекать внимание шумом.       Чон сколько себя помнил, любил рёв мотора. Этот звук казался ему признаком дерзости, свободы. Он рос на улице и мечтал ни от кого не зависеть.       Джехён помнил, как умерли родители. Ему было шесть. Мистер Сон навещал их каждую неделю, пытался вразумить взрослых, но пьяные скандалы и драки не прекращались, однажды, наконец, закончившись тишиной. Отец в разгаре очередного скандала пырнул папу ножом, а потом, испугавшись, попятился, споткнулся и упал, ударившись головой об угол стола. Было много крови. Джехён как всегда прятался под кроватью и сразу не понял, что стало тихо, а потом… Потом приехала вызванная соседями полиция. Улыбчивый офицер достал мальчишку из укрытия, его отправили в приют, куда часом спустя прилетел взволнованный Сон.       Джехён не понимал, почему из сотни ребятишек Чунхо-ши выбрал именно его, а потом у него началась другая жизнь.       Его завербовали ещё в академии, как отличника боевой подготовки. Он мечтал о том, что покончит с криминалом в городе, но брат связал свою судьбу с оплотом этого самого криминала. О Ли Кисобе не знал разве что глухой.       Все мечты о поимке Ли упирались в счастье брата, а потом появился Донхёк. Джехён помнил, как впервые взял на руки этого крошку, помнил, как тепло улыбался брат, а потом… Потом всё померкло.       Джехён видел, как был убит горем Кисоб. Смерть мужа серьезно подкосила его, и Чон не понимал почему отец так злился. Раз за разом их скандалы доходили до абсурда, пока Ли не запретил Сону видеться с внуком. Все это время Джехён метался от одного к другому. Правительство требовало найти брешь в делах Кисоба, отец искал способы отобрать у Ли Донхёка, Кисоб хандрил, а он сам сходил с ума.       На одном из совещаний у начальства Чон впервые увидел Чэнлэ. Совсем юного. Он смотрел на мир широко открытыми глазами, как и Джехён когда-то. Ему было жаль парнишку. Он знал, что его однажды сломают, но чтобы так…       Правительство не брало Юна в расчет, если за Кисобом с Джебомом велась постоянная слежка, то Минсу для них, как им тогда казалось, не представлял угрозы. Они считали отруби у твари голову, этот выскочка сам исчезнет, а получилось…       У Кисоба и Джебома был сдерживающий фактор — семья, Юн же жил без тормозов.       Джехён видел Юна несколько раз, но близко только однажды, когда вырвал Донхёка из лап этой твари. Чон не знал, почему ноги в тот день несли его именно туда, словно внутренний голос снова и снова нашептывал ему об опасности. Много раз он думал о том, что бы произошло, не окажись он там? Смог бы он потом смотреть в глаза мальчишке? Сломал бы его Юн? Донхёк был сильным, но даже самые сильные зачастую опускают руки, не видя впереди своей цели.       В тот день Джехён был в бешенстве. Он готов был убить Минсу, но отец сказал не лезть в это дело. В тот день они впервые серьезно поссорились.       — Юн тебе не по зубам, — сказал Сон. — За ним есть кому присмотреть.       Сейчас Джехён как никогда задумался о его словах. Джено явно не стремился возвращаться к прошлому. Кисоб? Джехён лично видел его тело. Тогда кто?       Ситуация с опекуном и вовсе казалась глупой шуткой. Четыре года все инстанции считали опекуном Шисона. Омега был личностью особо не привлекающей внимания. Джехён особо никогда не копался в его биографии. Омега был ухожен, явно не из бедной семьи, но где она?       Джехен уцепился за единственную здравую мысль. Посмотрев на Джено, он спросил:       — Где познакомились Кисоб и Шисон?       Ли поднял на старшего непонимающий взгляд.       — Причем здесь это?       — Просто я вдруг подумал о том, что где-то у него обязательно должна быть семья. Родители, братья, дяди. Хоть кто-то. Я не слышал ни разу, чтобы он называл себя сиротой.       — Его семья никогда не лезла в их с Кисобом жизнь. Я пару раз слышал, как он упоминал что-то о папе, но у меня нет привычки без надобности копаться в чужом грязном белье. Кисоб любил его. Признаться честно, я не особо успел познакомиться с его новым мужем.       — В том-то и вся суть, — сказал Джехён. — Как-то они уж слишком быстро поженились, не находишь? Через пару месяцев после знакомства. Разве так поступают те, у кого за плечами многомиллионная империя?       — Ты намекаешь, что Шисона к Кисобу подослали? — спросил задумчиво Джено.       — Ничего не могу утверждать, — пожал плечами Чон. — Но согласись, об этом стоит задуматься.       Две машины въехали во двор. Джехён выбрался наружу, помогая Сяо с чемоданами. Омега немного успокоился, но всё ещё изредка подрагивал. На шее чернела метка. Кожа вокруг неё воспалилась и припухла. Джун пытался закрыть этот кошмар воротником, но лишь морщился от боли.       — Не трогай, — сказал Чон. — Здесь никто не будет тыкать в тебя пальцем. Здесь каждый пережил боль утраты. Это нормально. Главное, не дай ей уничтожить себя. Я знал омегу, который позволил отчаянию поглотить его полностью. Он буквально сгорел за пару месяцев, совсем забыв о тех, кто был рядом. О тех, кто его любил. Да, больно терять частичку себя, но тем, кто борется, жизнь дает ещё один шанс.       — О, у нас гости? — появился на пороге Джемин. — Почему не предупредили?       — Мин, покажи Куну с Джуном свободную комнату, — сказал Джено. — А мы с доктором Ли займемся обустройством домика для гостей.       Джехён видел, как резко краска сошла с лица На, когда он увидел растерзанного Лю.       — Янян?! — воскликнул омега. — Господи, что с ним?       — Вы знакомы? — спросил Чон.       — Мы жили по соседству. Его брат был моим истинным. Альфа погиб. Восемь лет назад. Мы переехали и потеряли связь.       — Он никогда не говорил о своей семье, — заметил Кун.       — Хотя… Он упоминал о брате, — задумчиво сказал Сяо. — Но мне почему-то казалось, что он говорил об омеге.       Джемин как-то резко отвел взгляд, что выглядело немного подозрительно, но Джехён решил, что разберется с этим позже.       — Он любил сочинять сказки, — ответил На. — С ним все будет хорошо? Он…       — Умирает, — ответил прямо Марк, не замечая, как задрожал омега. — Я с таким ещё не сталкивался, но сделаю всё возможное.       — Спасибо, доктор. Если вам что-то понадобиться, вы можете всегда на меня рассчитывать, — сказал Джемин, а потом, натянув улыбку, повернулся к гостям. — Пойдёмте в дом. Пока вы будете располагаться, я распоряжусь насчет ужина.       Джехён прошел следом за омегами и Куном. В гостиной слышались голоса.       — Привет честной компании, — улыбнулся Чон, обращая на себя внимание. — Чем занимаетесь?       — Вот, почти закончили замок для принца, — ответил Чону. — Смотри какая у него лошадка. Доён сказал, что только сильные и смелые альфы могут научиться кататься на лошади.       — Ну почему же только альфы? — улыбнулся Чон. — Омеги тоже могут научиться.       — Правда? — глаза Чону радостно засверкали. Джехёну казалось, что счастье мальчишки можно было пощупать.       — Правда, — кивнул Чон. — Я обязательно тебя научу.       Чону сиял, а сердце Джехёна сжалось. Он тоже когда-то мог стать отцом, но его омега решил всё по-своему. Так получилось, что его истинный был замужем за другими. Они встретились слишком поздно и решили остаться друзьями. Когда муж омеги погиб в авиакатастрофе, Чон был рядом с любимым. Где-то через полгода, казалось, что всё начинало налаживаться. Течка омеги, страстная ночь, сцепка. Джехён готов был жениться, но что-то пошло не так. Узнав о своей беременности, омега был в ярости. Он закатил истерику. Обвинил альфу чуть ли не в изнасиловании. Кричал, что тот воспользовался его горем, чтобы подчинить омегу себе. Кричал, что ненавидит. Чон видел, как чернела метка, как всё безумнее становился омега. Нервный срыв привел к выкидышу. Омега подхватил воспаление и сгорел за пару месяцев. Джехён ещё долго не мог понять, что произошло, ведь казалось, что всё у них было хорошо.       Врачи лишь развели руками, ссылаясь на гормональный сбой, а Чон в тот день потерял все.       — Спасибо, дядя Дже, — обнял старшего Чону. — А на мотоцикле научишь кататься?       — Вот только немного подрастешь.       — А я? А меня? — оживился Доён.       — И тебя научу, если отец разрешит.       — Он разрешит, — закивал альфа. — Я очень попрошу.       Джехён улыбнулся детям, а потом посмотрел на Донхёка, что с улыбкой наблюдал за происходящим.       — Они ж из тебя так верёвки вить будут, — сказал Тэиль.       — Дети существуют, чтобы их любить и баловать, — ответил Джехён.       — Не думал, что ты такой, хён, — заметил Донхёк.       — Какой такой?       — Мягкий. Заботливый. Знаешь, в те разы, что мы пересекались, я этого как-то не замечал.       — Отец запретил мне показывать чувства на людях. Особенно к вам. Он всегда повторял, что вы особенные дети, и моё начальство при любой возможности растопчет вас. Я боялся. По настоящему, ведь больше у меня никого в общем-то и нет.       Джехён почувствовал, как Чону обнял его сильнее.       — Хёкки, расскажи, пожалуйста, всё, что знаешь о Шисоне. Он когда-нибудь упоминал свою семью?       Донхёк задумчиво свёл брови. Это выглядело забавно.       — Всё, что я знаю, — ответил омега. — Это то, что Шисон из уважаемой семьи. Его отец вроде бы какая-то крупная шишка в Японии. Шисон упомянул как-то, что они крупно поссорились. Ещё однажды он упомянул младшего брата, что раздражал его до чертиков. На этом всё. Если они и обсуждали его семью, то делали это наедине.       — А ты помнишь тот день, когда отец впервые упомянул о Шисоне. Кисоб рассказывал о том, как они познакомились?       Донхёк усмехнулся.       — Мне было десять. Хоть у нас с отцом были доверительные отношения, про своих омег он мне не рассказывал.       — А были и другие? — спросил Тэиль.       — Мало, и только Шисон задержался так надолго. Отец представил мне его за ужином. Сказал:       — «Хёкки, сынок, познакомься, это Шисон. У него проблемы в семье и он поживет у нас немного».       А потом это немного превратилось в свадебную церемонию, и появился Чону.       Джехён задумчиво свёл брови. Определенно, здесь было за что зацепиться, и когда в гостиную вошли Марк с Джено, Чон спросил:       — Какие дела у вас с Японией?       — Тогда или сейчас? — спросил Джено, опускаясь в кресло.       — Начнём с тогда, — сказал Чон. — По словам Донхёка, отец Шисона был не последним человеком там.       — Не знаю насчет Шисона, но дела мы вели напрямую с Якудза. Ты же знаешь, что я больше по финансовой части. Всеми международными делами Кисоб занимался лично.       — Думаю, что стоит копать в этом направлении, — задумчиво сказал Чон. — Отец готов был пойти на многое ради Донхёка, не удивлюсь, что ради этого он перебрался даже через океан.       — Ты думаешь, что опекунами Донхёка и Чону могут быть родственники Шисона? — с сомнением спросил Мун.       — Чем чёрт не шутит?       Вскоре к ним присоединились Джемин, Сяоджун и Кун.       — Мы ждём ещё кого-то или можно накрывать на стол? — спросил На.       — Джено, а этот прекрасный молодой человек точно педагог? — хмыкнул Джехён.       — По документам да, — улыбнулся Ли. — Но я всё больше удивляюсь его неограниченным способностям.       — Всё обсудили? — фыркнул Джемин.       — Прости, — улыбнулся Ли. — Но порой ты ведёшь себя с нами, как папочка, а это у тебя ещё детей нет.       — А вы и есть мои дети, — натянул улыбку На, но Джехён видел в его глазах боль, которую тот тщательно пытался скрыть за порой чрезмерной заботой. Этот омега вызывал интерес, но Джехён понимал, что он чисто профессиональный. Детектив в нём не спал. Чон понимал, что за каждым из присутствующих была тайна, которую ему ещё предстояло разгадать.       Когда в гостиной появились мрачные Ренджун и Хендери, стало тревожно.       — И что там? — спросил Джено, указав на конверт, что Вон держал в руках.       — Ничего нового, — ответил Ренджун. — Письмо написано двоичным кодом. Я сомневаюсь, что этот Юн сам додумался бы до такого. Да и вообще у меня складывается впечатление, что Минсу в этой истории тоже пешка.       — Тэн и Сычен? — с сомнением спросил Кун. — У них, по их словам прибыльный бизнес. Зачем им это?       — По их словам, — заметил Джехён. — Напомни-ка мне, чем они там занимаются в своей Америке?       — Торгуют контрабандными китайскими автомобилями.       — Китайскими, — хмыкнул Чон. — Если мне не изменяет память, этот канал всегда принадлежал Триаде. Неужели эти двое смогли забраться так высоко?       — Это не так просто выяснить. Триада надёжно шифрует свои каналы.       — Нам нужно расшифровать письма, — кивнул Джено. — Сколько потребуется времени?       — Думаю, что недели нам с Джуном хватит, с учётом, что Джуни займется письмами Чэнлэ, а я засяду за это заковыристое послание.       — Хорошо, — кивнул Джехён. — Вы уж простите, что я тут раскомандовался. Каждый из вас был лидером, а я…       — А ты старший, хён, — ответил Джено. — Забей. Ты с юности привык к дисциплине, а мы были сами по себе. Но иногда хочется, чтобы тебя направили.       — Мы принимаем твою власть. В надежде, что сможем докопаться до истины, используя все наши связи и возможности.