Рассветный клинок

Сольются тысячи дорог В один великий путь: Начало знаю, а итог Узнаю как-нибудь. Дж. Р. Р. Толкин

Странно, что Маэдрос никогда раньше не ездил по этой дороге. И вывела она в местность, которую он тоже не знал. Это было совсем непонятно, потому что окрестности Химринга невозможно не знать. Особенно тому, кто здесь живёт. И тем не менее... Было тут не слишком красиво. Длинный тракт, засыпанный снегом, но укатанный и утоптанный копытами, тянулся с юга на север, если судить по солнцу. С запада к нему подступала чаща, с востока простиралась равнина с редкими холмами. Вдали маячили на вершине холма каменные башни, тянуло запахом дыма и навоза. Что за чушь, не было здесь такого! Под копыта коня Маэдроса откуда-то сбоку кинулся белый комок снега — он еле успел придержать коня и наклонился, разглядывая это нечто. Комок круто затормозил, кувырнулся, встряхнулся и оказался белым щенком с торчащими ушами. — Призрак, ко мне! — раздался молодой голос со стороны леса. — Призрак! Комок насторожил уши, втянул носом воздух — он явно разрывался между зовом и интересным незнакомцем. Красные глаза сверкали среди белого меха, и волчонка комок напоминал больше, чем собаку. — Призрак! — невдалеке показался всадник в плаще с меховой оторочкой. Комок потрусил к нему, а всадник подъехал к Маэдросу. Он оказался человеком, очень юным, темноволосым, темноглазым, худощавым, несмотря на зимнюю одежду, и гибким. — Надеюсь, мой волк не испугал вас... — проговорил юноша, окидывая Маэдроса цепким и любознательным взглядом. Этого юношу Маэдрос никогда прежде не видел, хотя тот и напоминал беоринга видом. И конь у него был странный, приземистый и мохнатый. — Нет, наоборот, я побоялся его затоптать, — ответил Маэдрос. — Мне незнакомы эти места... Что это? — Он знает, что нельзя лезть под копыта, — особой уверенности в голосе адана не прозвучало. — Вы едете по Королевскому тракту, сир, — в обращении тоже прозвучала доля сомнения. — И почти достигли Винтерфелла. Вы... из свиты короля? Маэдрос понял, что ничего не понимает. — Королевский тракт? Это где? Совершенно пораженный, он ещё раз огляделся вокруг, готовый поклясться, что никогда не был в этих местах. Да и о тракте не слышал, равно как и о каком-то Винтерфелле. — Я лорд Химринга. А вы говорите о государе Финголфине? — Лорд Химринга, — судя по голосу юноши, он опешил ничуть не меньше. — А моё имя Джон Сноу. Вы ведь с востока, верно? Из Вольных городов? Королевский тракт идёт через весь Вестерос... А говорю я о короле Роберте из дома Баратеонов, именуемом Первым, короле андалов, ройнаров и Первых людей. Ответы, данные охотно и вполне доброжелательно, ничего не проясняли. — Нет, я с севера. И я не понимаю, о каких городах идёт речь. Вестерос — это где? — Да ещё и король андалов... О таком Маэдрос вообще никогда не слышал. — Я вассал короля нолдор Финголфина. Моё имя Маэдрос. И я не понимаю, как вышло, что я оказался там, где никогда до этого не был. — С Севера? — в голосе юноши звучала непонятная гордость. — Это — Север. Дальше только Последний Очаг Амберов и Стена. Но вы же не одичалый! Видимо, вы заблудились. Вы голодны? Устали? В Зимнем городке есть таверна, там вам найдут комнату, — и спросил странно: — У вас же найдётся пара серебряных? — Мне ничего не говорят эти названия, простите. Что за стена? Или вы так называете Тангородрим? А одичалые — кто это?.. В любом случае я не из них, я из нолдор. Маэдрос, отчаявшись что-то уже понять, обреченно согласился: — Видимо, и правда заблудился. Если можно так назвать внезапное перемещение из одного места в другое, – этот адан был вполне дружелюбен и вежлив. Спорить с ним не хотелось, да и выглядеть в его глазах безумцем тоже. — Пара чего? — Вы как будто с неба свалились, милорд, — напрямик заявил юноша, но это не звучало оскорблением. — Монеты, деньги. Может, не вестеросские, но серебро любое примут, да и медь тоже. Честно говоря, Маэдрос был готов согласиться — он в самом деле чувствовал себя свалившимся с неба. Или не с неба, но явно откуда-то... и основательно приложившимся о землю. Может, он просто спит? бывают же такие сны, которые так похожи на реальность, что не отличишь. — Я не знаю, что такое монеты, — пожал плечами, — и ничего такого у меня с собой нет. Да и переночевать я могу в лесу, это неважно... Важней понять, что случилось и почему я оказался тут. Он взглянул на юношу и улыбнулся. — Наверное, я выгляжу совсем безумным, да? Юноша сунул руку в мешочек на своём поясе, но ничего оттуда не достал. Потом посмотрел на далёкие башни, и лицо у него стало странным, как будто он стыдился чего-то. — В лесу, в конце лета? Вы не на юге, милорд, а здесь и волки водятся. Хотя... где же вы эту ночь спали? Вы выглядите растерянным, это верно. Но, уверен, мы разберёмся во всём. Вежливая замена слову «безумный», Маэдрос отдал должное. И вот что делать — смеяться или злиться на то, что происходит непонятно что? Но изумило его другое. — Конец лета?! Майтимо посмотрел на снег вокруг, на меховой плащ адана. Кто из них не в своём уме? — Эту ночь я спал у себя в крепости. И была зима. А ночевать в лесу мне приходилось в разное время года. А если всё это — морок? Далековато от Ангбанда, да и земли охраняемые. Или уже нет? Он выехал из Химринга на рассвете, не могло же ничего случиться за пару часов! — Я действительно растерян. И очень хотел бы вернуться. Юноша улыбнулся. — Это Север, — веско и с той же едва различимой гордостью пояснил он, как будто это что-то объясняло. — Сегодня вообще довольно тёплый день. Вряд ли я могу помочь вам вернуться, милорд. Но, возможно, мейстер Лювин — мейстер Винтерфелла — что-то слышал о Химрингах или знает, как туда добраться. Север, разумеется. Только какой-то другой, похоже. На Химринге нечасто бывало тепло, но всё же снег в конце лета — это перебор, не бывает такого. А юноша всё больше проникался сочувствием, и это было почти смешно. Не будь он так явно искренен в этом, злило бы. А так... — Мейстер? Это что-то вроде целителя? — предположил Маэдрос. — Хорошо, спасибо. Но я не безумен, хотя в это сложно поверить. Но если вы отведёте меня к нему, возможно, и правда что-то выяснится. — Мейстер — это гораздо больше, чем просто целитель, — пояснил юноша. Джон Сноу, так его зовут. — Во всяком случае, вам точно нужен совет более знающего человека, чем я. Возможно, он что-то слышал или читал. — Кто же это? — поинтересовался Маэдрос. — Согласен, совет мне не помешает. Вроде бы у эдайн не было сведущих в чарах. Возможно, этот мейстер из эльдар? В лесу послышалось ржание, волчонок, до сих пор рыскавший по снегу, навострил уши и унёсся куда-то к деревьям, чтобы вскоре появиться с таким же комком меха, но чёрно-серым. Похоже, волки тут домашние животные... Следом выехал второй всадник, примерно ровесник Джона Сноу, но на этом сходство и заканчивалось: второй был одет в серое с белым мехом, обладал волосами цвета осенней листвы, открытым лицом и широкими плечами. — А, Джон, куда ты пропал? Добрый день, — по Маэдросу он скользнул не слишком любопытным взглядом. — Призрак убежал и привёл меня сюда, — пояснил Джон. — Робб, этому человеку нужна наша помощь, он гость на Севере. Это лорд Маэдрос Химринг. Милорд, это Робб Старк, сын и наследник лорда Винтерфелла и Хранителя Севера. — Светлого дня, Робб Старк, — он кивнул,— я и правда заблудился и ничего тут не знаю. — Мейстеры — мудрецы, учёные люди, — пояснил Джон, возвращаясь к прерванной беседе. — Они сведущи и в медицине, и в науках, и умеют обращаться с воронами, и всё такое. Маэдрос принял объяснение про мейстеров к сведению, но, видимо, ничего особенного в них не было. Только кивнул в знак того, что услышал. Второй юноша — Робб — встряхнулся и, видимо, вспомнил о своих обязанностях хозяина. — Мы будем рады помочь вам в Винтерфелле, — приветливо предложил он. — Добро пожаловать, милорд. Мой лорд-отец всегда рад гостям. Вы направлялись к Стене? — Лорд Химринг заблудился, — негромко вмешался Джон. — И не очень понимает, как вообще сюда попал. Возможно, мейстер Лювин знает больше? Я никогда не слышал о таком доме, кстати. — Я не направлялся к Стене. Я направлялся совсем в другое место, но боюсь, что о нем вы тоже ничего не слышали. И благодарю за любезное приглашение, лорд Робб Старк. Возможно, вы правы и я смогу найти выход из странного положения, в котором оказался. — Мы будем рады, — гостеприимно заверил его Робб. — В таком случае — прошу, в путь. У вас великолепный конь, лорд Химринг, — добавил юноша, не сводивший глаз с Нильмо — валинорского красавца. — Спасибо. Эльф улыбнулся и потрепал коня по шее. — Да, мы с ним уже давно, и это настоящий друг. Так его и зовут — Нильмо. Он не раз меня спасал... А у вас очень забавные питомцы. — Это настоящие лютоволки, — с гордостью ответил Робб. — Мы нашли их в лесу дней пятнадцать назад: их мать погибла. Сами выкармливаем. У всех братьев и сестёр по волчонку. — Дар богов, — негромко сказал Джон. — Лютоволк — герб дома Старков, — Робб коснулся серой головы, вышитой на его дублете. Маэдрос нахмурился: он никогда прежде не видел такого герба. — Ладно. Поехали. Вперед, Серый Ветер! — Призрак, домой! — добавил Джон. Волчата кинулись наперегонки по дороге, хозяева — более солидно, вместе с гостем. — Лютоволки? — Маэдрос попробовал слово на вкус. — Странное название. Я знаю только волколаков, но их дома держать никто не стал бы. Да и не похожи были эти щенки на морготовых тварей. — Волколаки? — Робб удивился. — Это кто такие? А лютоволки раньше жили на Севере, а теперь остались только за Стеной: они вырастают большими, крупнее волка раза в два. — Вражьи твари, — жестко ответил эльф. — Злобные и тоже очень крупные. Подробнее рассказывать не хотелось: и так его считают сумасшедшим. — С кем вы враждуете? — Джон как будто не понял его. — А злобным... любой зверь может быть, если не приручить его. — Враждуем? С Морготом. А… вы нет? Интересно. Маэдрос чуть нахмурился. Он знал, что есть люди, которые служат Врагу, но эти вроде были не похожи. — Это на востоке? — спросил Джон. И задумался, повторив себе под нос негромко: «Моргот...» — На Севере... В Ангбанде. Как они могут не знать? Ощущение полной нереальности становилось всё сильнее. — Север здесь, — напомнил Робб. — И мы ни с кем не враждуем. Пока, — взгляд стал жёстким. — А поселений эльдар тут нет поблизости? Юноши переглянулись. В самом деле они братья, или так только кажется? — Эльдар? — Эльдар. Мой народ... Синдар, нолдор, авари. Вы не знаете? И снова переглядки. — Боюсь, милорд, здесь вы найдёте только северян, — в голосе Робба звучала некоторая растерянность. — Только людей? — уточнил, видя, что его спутники не поняли, о ком речь. — А кого ещё? — рассмеялся Робб. — Иных? Грамкинов и снарков? Детей Леса? Они вот были когда-то, но давно сгинули. — Я не знаю, о ком вы... Эльдар... Эльфы. Дети Леса? Это похоже на синдар. Кажется, мы совершенно не понимаем друг друга. — Погоди, — остановил его Джон. — Еще есть то, что за Стеной. Может, лорд Химринг об этом? — Одичалые? — фыркнул Робб. — Или Белые Ходоки? Джон покачал головой. — Может, дядя Бенджен что-то слышал. Он ведь приедет к королевскому визиту. Ангбанд… — Да, мы вас действительно не понимаем, — вздохнул Робб. Кажется, теперь они оба считали его безумцем. — Это дальше. Хотя я уже ни в чём не уверен. И никаких ходоков и одичалых я не знаю, разве что вы про орков, — устало сказал Маэдрос. — Ни вы меня, ни я вас... И как выбираться из всего этого бреда, спрашивается? Пока они только-только добрались до замка, проехав за разговором весь деревянный городок, льнувший к прочным каменным стенам и поднявшись к воротам высокой крепостной стены — добрых сто футов, а башни за ней были ещё выше. Суровый, северный, тяжеловесный замок был выстроен явно не весь сразу, вразнобой, без единого плана и стиля, и сложен был из огромных камней. Над башнями полоскались знамёна: белое с серой головой волка и жёлтое с чёрным оленем в короне. В воротах стояла стража, но эдайн впустили без вопросов, как и гостя. Всё было так, как и должно было быть в крепости — как бы далеко Маэдроса ни занесло, а порядки здесь были те же. За первой стеной обнаружилась вторая, пониже, но гораздо шире, а между ними — ров; мост был опущен. Добротная крепость, но красоты в ней было мало. Словно создателям было всё равно, как их творение выглядит. Впрочем, Маэдрос никогда раньше не видел крепостей эдайн – да и не строили они их в Белерианде. Во дворе замка царила суматоха. Кто-то что-то сколачивал, кто-то бежал, кто-то ругался, в кузнице стоял звон, из кухни плыли запахи хлеба и мяса… Пожалуй, немалый гарнизон Химринга никогда не создавал столько шума. Конь Робба заржал, волчата куда-то убежали, юноши спешились, и конюх забрал у них поводья, а потом обернулся к Маэдросу. — Добро пожаловать в Винтерфелл, — торжественно поговорил Робб. — Благодарю. Маэдрос тоже спешился и передал поводья конюху; тот с восхищением поцокал языком, любуясь заезжим конём, и Маэдрос счёл, что оставляет друга в надёжных руках. Юноши же повели Маэдроса в донжон. — Ты найди мейстера, — сказал Робб брату. — И Пуля. А я представлю гостя отцу. — И скажи леди Кейтилин, — напомнил Джон. — Матушка не обрадуется, — фыркнул тот. — И так столько хлопот... А может, и обрадуется. Разговор был не слишком понятным, но Маэдрос воздержался от вопросов — рассматривал непривычную кладку и не самое лучшее оружие местных. Нолдор здесь не было, и наугрим, очевидно, тоже. И всё-таки не богатый и не роскошный — а откровенно говоря, довольно примитивно украшенный — замок казался живым и странно уютным, вопреки мрачным коридорам и давящим потолкам. Джон, простившись, ушёл, какая-то девушка в простой одежде засмотрелась на Маэдроса так, что споткнулась. Залилась краской, засмеялась и долго еще смотрела вслед. Робб фыркнул. Маэдрос удивился — что не так? — но промолчал, решив, что удивительного тут ещё будет много. Довольно скоро они оказались в высоком каменном чертоге, в конце которого на возвышении высился каменный трон. — Присаживайтесь, — Робб указал на деревянные скамьи вдоль стен. — Я должен представить вас отцу. Пойду скажу ему, что у нас гость, но я скоро вернусь. Маэдрос пожал плечами, садиться не стал и прошёлся в ожидании по залу. Довольно скоро через боковую дверь появился мужчина, куда больше напоминавший Джона, чем Робба: невысокий, худощавый, темноволосый и темноглазый, с узким лицом и строгим взглядом. Только одет был, как и Робб, в серую кожу, и носил такого же волка на дублете. Робб вошёл следом. — Отец, это лорд Маэдрос Химринг, о котором я говорил. Лорд Химринг, вы находитесь перед лордом Эддардом Старком, лордом Винтерфелла и Хранителем Севера. Маэдрос коротко поклонился. — Рад приветствовать, лорд Старк. Титул немного резанул, но тут явно были совсем иные порядки. И сразу бросилось в глаза — не гербы, не внешность, а единственное кольцо на руке этого лорда; две золотые змеи сцепились в борьбе за корону и сверкают изумрудными глазами. Изумления Маэдрос скрыть не смог, да и не пытался. Откуда здесь это кольцо?! Или — просто похожее? Но можно ли повторить такую работу? А мрачный лорд Старк тем временем, сдержанно поприветствовав в ответ, перешёл к делу: — Мой сын рассказал о ваших затруднениях, лорд Химринг. Что ж, я готов предложить вам помощь и кров, хотя, боюсь, недолго: скоро в этом замке будет очень много гостей и суеты. Может быть, вы расскажете подробнее, чем моим сыновьям, кто вы и как оказались здесь? И чего ищете? Какие хорошие вопросы. И, оказывается, он и не заметил, как ушёл молодой Робб, пока засмотрелся на кольцо; во всяком случае, в чертоге они остались вдвоём. — Я не знаю, как оказался здесь, лорд Старк, хоть и звучит это странно. Кто я — я уже сказал, и готов ответить на любые вопросы. А ищу... Я хотел бы вернуться обратно, к себе. Собственно, это всё. — Это звучит в самом деле странно, но чего только не бывает в мире, — хмуро отозвался лорд Старк — явно о чем-то другом. — Но, простите, ваше имя ничего не говорит мне. Вернуться куда именно вы хотите? — Ваше имя мне тоже незнакомо, как и все имена и названия, услышанные тут. Вернуться я хочу туда, откуда выехал утром, к себе в крепость. Эддард Старк поднял брови. — Сегодня утром? — изумленно. — И где же находится ваша крепость? — На севере Белерианда, — уже не в первый раз ответил Маэдрос. — Да, сегодня на рассвете. В какой-то момент я заблудился, хотя раньше такого со мной никогда не случалось. Лорду Старку это, предсказуемо, ничего не прояснило. — Белерианд? Что это? Я никогда не слышал о таком месте. — К сожалению, не только вы мне это сказали. Это… часть Эндорэ, Смертных земель. — А что, есть и бессмертные в этом мире? — лорд эдайн так покачал головой, будто существование подобных земель было чем-то сродни детским сказкам. Очень странно. — Эти имена мне тоже ни о чём не говорят. Может быть, мейстер что-то вспомнит. — Да, разумеется, — удивлённо ответил Маэдрос. — Возможно, и я очень на это надеюсь, честно говоря. — В любом случае, если такие земли и есть, то весьма далеко отсюда, и едва ли вы могли перенестись сюда — даже драконы и вороны так быстро не летают. Драконы вообще не летают. Ни быстро, ни медленно, никак. Маэдрос на мгновение представил себе дракона с крыльями, как у Свидетеля Манвэ, и ему стало не по себе. — Далеко, — устало согласился он, не пытаясь больше спорить ни с чем. Даже с крылатыми драконами. — Потому я не понимаю, как такое вообще могло произойти, лорд Старк. — Вы уверены, что это было не... сном или чем-то подобным? — Что именно? Теперешняя ситуация или то, что было до неё? — уточнил Маэдрос. — То, что было прежде. — То есть вы хотите сказать, что я безумец, забывший свое прошлое? — Это было бы слишком резко. Но бывает такое, что от раны или удара по голове, или после утопления человек забывает своё прошлое. Или меняется его восприятие. А потом память возвращается. — Я недостаточно хорошо знаю эдайн, лорд Старк, но эльдар не умеют забывать. И разве может восприятие измениться настолько, чтобы помнить все детали ложного прошлого? — Не знаю, — тот развел руками. — Здесь лучше ответит мейстер. Но вы в самом деле считаете, что не можете ничего забыть? — Я знаю это, лорд Старк. Это не в нашей природе, хорошо или плохо, но так есть. — Чем же так отличается ваша природа? — он сощурился. — Кто вы? — Я эльда. Нолдо... Насколько я понимаю, это вам тоже ничего не говорит. Я не человек, лорд Старк. — Не человек? — да, юноши были правы, здесь в самом деле никто не знает о других народах. — Нет, я, конечно, знаю, что когда-то в мире жили и Дети Леса, и Иные... но в наши дни? — В наши дни тоже, как видите. Только вам трудно в это поверить, так? — Маэдрос был изрядно растерян, не зная, как ещё объяснить, кто он такой. Может, Финроду было так же трудно объяснить себя первому роду эдайн? — Довольно трудно, — лорд Старк хмурился, видимо, размышляя. Раздался шорох шагов, и появился человек — скорее даже человечек: невысокий, седой, морщинистый, в серой одежде, отороченной белым мехом, с серыми глазами — умными, ясными и внимательными. Кажется, других цветов здесь не было вовсе. — Милорд хотел видеть меня? — человек поклонился лорду Старку. Тот представил его Маэдросу как мейстера Лювина. — Я бы просил вас поговорить с нашим гостем, мейстер. Он рассказывает странные вещи. — Я уже слышал от Джона Сноу, милорд. Здравствуйте, лорд Химринг. Юноша пересказал мне ваш разговор, и я, признаться, озадачен. — Светлого дня, мейстер Лювин. Я вас понимаю и готов ответить на интересующие вас вопросы. Человечек понравился Маэдросу, хотя он и был… странным. Спустя мгновение Маэдрос понял, что он, наверное, старый. Финрод рассказывал о старости — но сам Маэдрос почти не видел стариков. — Вы рассказываете о странных местах, — мейстер говорил негромко. — Но я осмотрел упряжь вашего коня и готов поклясться, что он действительно покинул стойло только утром. И выделка упряжи необычная. Как и ваша сталь... Джон заметил верно. Верить словам трудно, но детали говорят за то, что вы не просто заблудившийся безумец. Могу ли я попросить взглянуть на ваш меч? Под воротом серой мантии было почти незаметно странное, на взгляд Маэдроса, украшение — цепь, собранная из разных звеньев. Стальные, чугунные — и рядом золотые и серебряные… очень странное украшение. Или даже не украшение, раз мейстер прячет её. И он действительно был весьма наблюдателен. Маэдрос нахмурился, услышав просьбу, но спорить не приходилось. Он извлёк из ножен клинок — работа Куруфина, и превосходная — и протянул мейстеру. — Я действительно покинул дом рано утром. К мечу шагнул и лорд Старк, явно заинтересовавшись, и оба принялись изучать лезвие. — Это похоже на валирийскую сталь, — наконец сказал лорд Старк. — Но не она. Такой я никогда не видел. — Однако меч безупречен, — заметил мейстер. Лорд кивнул. — Я бы предположил родство с валирийскими. Теперь уже Маэдрос признал: — Я не знаю, о какой стали вы говорите, но меч и правда хорош. И много раз испытан в деле. — Вряд ли есть смысл спрашивать, в каких войнах, но всё же рискну, — мейстер чуть улыбнулся. — Вдруг услышу хоть одно знакомое имя. — Война у нас одна, и длится она уже долго. Последняя битва закончилась осадой крепости Врага, и она не снята и по сей день. Что же до имён... Феанор, Финголфин, Фингон... Их много. Перечислять можно долго, даст ли это вам что-то? Мейстер и лорд переглянулись. — Боюсь, что ничего знакомого вы не упомянули, — развёл руками мейстер. — Я, разумеется, поищу в библиотеке... возможно, вы захотите присоединиться. Однако случай в самом деле весьма любопытен. Весьма. И всё это похоже на магию, только слишком давно она ушла из мира. — Я так и думал. Присоединюсь с удовольствием, мейстер Лювин... Ушла? Куда же? — удивился Маэдрос. Как может магия уйти из мира, что бы адан под этим ни понимал? — Я не возражаю, — махнул рукой лорд Старк. — Можете изучать библиотеку сколько пожелаете. Мне тоже весьма интересно, что произошло с вами, лорд Маэдрос, коль скоро это непохоже ни на безумие, ни на розыгрыш. Странные дела творятся в мире... Мейстер покачал головой. — Есть разные версии, но факт один: некогда магия была могущественной силой, но уже больше столетия никаких достоверных свидетельств подобного не существует. Даже я сам когда-то пробовал... но нет. — Благодарю, лорд Старк. И сам очень хотел бы разобраться. Совершенно сбитый с толку, Маэдрос посмотрел на мейстера. — А что вы называете магией? Он не мог себе представить, как может Арда перестать отзываться чародеям. Хотя если вдуматься, этот мир и в самом деле был молчалив… Камни, деревья, земля — все молчали. Келегорм, возможно, сказал бы, говорят ли здесь келвар, но за камни Маэдрос мог ручаться и сам: он не слышал их. И всё же это была Арда. Разве он, квендо, мог покинуть мир, к которому, как говорят мудрые, привязан? — Магия — это любые сверхъестественные события. Будь то мелочи, вроде горящих обсидиановых свечей, или перемещения человека в пространстве, — охотно пояснил мейстер. Понятнее не стало. — А как же целительские чары? Песни силы? Их нет в вашем мире? Представить себе такой мир было невозможно. Как они здесь вообще живут? Маэдрос вспомнил самые первые месяцы в Белерианде, когда земля под звёздами неохотно отзывалась пришельцам. Как они не могли получить нормальный урожай, как наткнулись на ядовитые ягоды и не сразу сумели распознать их… с каким трудом их целители врачевали раны после Битвы-под-Звёздами… Как выжить в таком мире?! А мейстера удивили его слова. Похоже, вообще первое, что его по-настоящему удивило. — В нашем мире? Вы полагаете, что миров существует несколько? — Я не знаю, — не выдержал Маэдрос. — И боюсь предположить что-либо, но очень уж разнятся наши с вами реальности, вам не кажется? — Предполагать разные миры кажется ещё более странным. Что до вашего вопроса, — спустя короткую заминку продолжил мейстер, — то есть истории о разных... исцелениях, в том числе и магической природы — как, например, исцеление короля Мейегора Жестокого. Но никому и никогда такие вещи не приносили добра. — И тем не менее. Приходится или признать, что я безумен, или… — Или что произошло нечто невообразимое, — закончил его фразу мейстер. Маэдрос пожал плечами. Эддард Старк поднял ладонь. — Вот ещё что, лорд Химринг. Вас будут расспрашивать о том, кто вы и как здесь очутились. Вы слишком необычны и привлечёте внимание, которое вам, полагаю, не нужно, — Маэдрос молча кивнул. — Вы имеете полное право отказаться отвечать, более или менее учтиво. Но широко сообщать о том, кто вы, определённо не стоит. — Мне трудно будет выдавать себя за местного — я почти ничего не знаю. — Вы можете сказать, что вы прибыли из Эссоса, милорд, — негромко подсказал мейстер. — Это земли за Узким морем, они огромны и разнообразны. Лорд Старк поморщился, точно идея ему не понравилась, но возражать не стал. — Постепенно вы разберётесь, а пока — будьте сдержаннее, лорд Химринг. — Хорошо. Да я и не горю желанием рассказывать о себе направо и налево, — спокойно ответил эльф. — Из Эссоса — так из Эссоса. Ему не нравилось лгать, но выбора не было. — Значит, договорились, — лорд Старк кивнул. — Удачи вам в ваших поисках. Он направился к выходу из чертога, а Маэдросу потребовалось мгновение, чтобы понять: эти слова и жест, который их сопровождал, означали позволение удалиться. Мейстер позвал его за собой к другому выходу, тому, через который Робб Старк его привёл. — Вы хотите отдохнуть с дороги или отправимся в библиотеку сразу? — Если вы не против, то сразу. Я не успел устать, — улыбнулся Маэдрос. — Хорошо. Вы можете задавать любые вопросы, если хотите... и, пожалуйста, если что-то покажется вам знакомым — отметьте это. Будь то имя, название, образ или обычай. — Разумеется. Они вышли из донжона, пересекли двор — такой же шумный и многолюдный, как был час назад — и вошли в другую башню, кажется, всю, от земли до крыши, заполненную книгами и свитками. Десятки ярусов, сотни полок, стеллажей… Вместо свечей и факелов здесь были стеклянные светильники, закрывавшие пламя, и от этого свет казался совсем красным. Маэдрос взял с полки первую попавшуюся книгу, положил на стол и начал листать. Это оказалась летопись — перечень битв, дат правлений, имён. И ни одно из них не было знакомым. Чтение, возможно, и было бы познавательным и даже увлекательным, но пользу вряд ли могло принести. Маэдрос поставил книгу на место и взял другую, когда мейстер Лювин подозвал его к столу, на котором была развёрнута немалых размеров карта. Весьма подробная, надо сказать, хорошо сделанная, она изображала два материка. Точнее, один материк и край другого. И эти земли определённо не были Белериандом. — Вы не знаете эти земли? — спросил мейстер Лювин, но не на здешнем языке — более всего напоминавшем помесь талиска с синдарином — а на чём-то весьма похожем на квенья. — Что это за язык? — тут же спросил Маэдрос. — Он похож на мой родной, но в то же время отличается от него... Но смысл вашего вопроса я понял. Нет, эти земли мне незнакомы. — Это высокий валирийский, — пояснил мейстер уже на обычном языке. — В Вестеросе говорят на всеобщем, а высокий валирийский остался почти только в книгах, да ещё у некоторых народов Эссоса. Но я был прав в своих предположениях, милорд: чем дальше, тем сильнее я убеждаюсь, что связи с вами нужно искать в источниках Валирии... Именно её лорды были великими колдунами, именно они владели драконами, и гербов не носили, как и вы, и знамён не знали. И сходство вашего и их языков мне кажется не случайным. Вот только драконьи лорды погибли четыреста лет назад, и в мире осталась лишь память о них — и дальние их потомки. — Но я не великий колдун, а гербы и знамена у нас есть. Что касается драконов, то они для нас враги. Но языки и правда поразительно схожи. Эти ваши драконьи лорды были людьми? — Да. А вы утверждаете, что вы — нет, и это странно. Так у вас есть герб? Отчего же вы не носите его? И каков девиз вашего дома? — Я ношу его в торжественных случаях, как правило. Зачем мне герб, если я выехал на прогулку? Герб нашего дома — серебряная восьмиконечная звезда. Она же изображена на стягах. И что такое — девиз? Мейстер принялся рассказывать об обычаях Вестероса; Маэдрос уяснил, что люди придают не меньше значения своим гербам, чем нолдор, даже больше, причём домов и гербов у них множество. Впрочем, он сам явно представлял для мейстера не меньшую загадку, чем местные — для него. И долго расспрашивать Маэдросу не дали. — Вы всё время упоминаете некоего врага, с которым воюете. Как будто бы он один, причём могущественный маг или нечто подобное. Кто он? — Он Вала. Вы назвали бы его божеством, наверное. Да, пожалуй, он маг, если можно так выразиться, — согласился Маэдрос. — Он один, но у него много слуг. — Вы воюете с божеством? — удивился мейстер. — Про такое мне... — и осёкся. — Да? — быстро спросил Маэдрос. — Вы слышали про такое? — Это всё сказки простого люда, конечно, но здесь, на Севере, есть такая легенда, что задолго до прихода Первых Людей, задолго до Долгой Ночи — то есть по меньшей мере двенадцать тысяч лет назад — Дети Леса сражались с богом Зимы и Тьмы. Они его победили, но из его поверженного тела вышли Белые Ходоки. Это всего лишь сказка, и нигде больше я подобных сказок не встречал. С божествами не воюют, в них или верят, или нет. Воюют с их последователями. — Мы воюем с ним уже не одно столетие. И будем воевать, пока живы. Мейстер покачал головой. – Простите мой вопрос, милорд, но как можно воевать с божеством? — Оружием... Как с любым другим врагом. — Но божество не имеет тела, и даже если принимает его, как Семеро — согласно учению септонов — это всё равно не то же, что человек. Как можно с ним сражаться? — Тело — фана — уязвимо. Но куда важнее то, что и силу божества можно исчерпать, и тогда он падёт. В это верилось. Ради этого они и сражались в Белерианде! Маэдрос перевёл дух и спросил о Детях Леса, и мейстер снова пустился в объяснения. Кажется, он был отличным учителем. По его описанию выходило, что Дети Леса могли быть кем-то вроде авари или лаиквенди: не знающие железа, зато прекрасно ладящие с лесами. Синдар всё же куда более знающий народ. Но, по словам мейстера, Детей Леса уже не осталось вовсе, по словам мейстера — «а в историях о них довольно трудно отделить правду от вымысла, милорд; но я рассказываю то, что не подвергается сомнениям». Всё это было слишком странно. — Я всё пытаюсь найти хоть что-то знакомое, — Маэдрос вздохнул. — Может быть, Дети Леса — это мои родичи, хоть и дальние. — Я бы скорее всё же искал в Валирии, — мейстер покачал головой. — Вот, взгляните, милорд. Он развернул какую-то книгу и показал Маэдросу портрет; с листа смотрел мужчина с почти эльфйискими чертами лица: высокий лоб, чёткие скулы, прямой нос, вообще очень чёткие и тонкие черты лица, и длинные волосы точно того же оттенка, которым могли похвастаться телери и немногие из нолдор, как королева Мириэль. Только глаза необычного лилового цвета. Похоже было, что художник рисовал с натуры. Маэдрос внимательно рассмотрел портрет. — Да, — признал он. — Сходство есть. Но всё же это человек. — Да, — согласился мейстер. — А вот заострённые уши — это признак Детей Леса. И бросил взгляд на Маэдроса, чьи уши, конечно, были скрыты волосами, но этот мейстер, как видно, отличался острым зрением. — Всё это слишком странно. Этой фразе суждено стать его собственным девизом, решил Маэдрос. — А что за Долгая Ночь, и кто такие Иные? — наконец спросил он, возвращаясь к рассказу о Детях Леса. — И почему меня уже дважды спросили, не на Стену ли я направляюсь? — Потому что кроме Винтерфелла и Стены, в этих местах некуда держать путь. Что до Иных — или Белых Ходоков — то это некие не-люди, — пояснил мейстер. — По крайней мере, так говорят легенды: восемь тысяч лет назад настала Долгая Ночь, и к людям и Детям Леса пришли неведомые твари и принесли с собой холод, тьму и смерть. Первые люди и Дети Леса отогнали их на Север и разбили в Рассветной Битве, а потом воздвигли колоссальную стену изо льда — высотой семьсот футов — на границе своих земель. Тогда же для защиты Стены был основан Ночной Дозор. Но это только легенды, никаких надёжных источников не осталось; весьма возможно, что это было всего лишь обычное сражение с одичалыми, а их чудовищная природа — всего лишь выдумка, невинное стремление сделать Ночной Дозор спасителями человечества и... м-м... более привлекательным для рекрутов. Потому что необходимость защиты цивилизованных земель от одичалых очевидна. — Долгая Ночь... В нашей истории тоже есть нечто отдаленно похожее... — задумчиво произнёс Маэдрос, — но лишь отдаленно. А одичалые — кто они и чем опасны? — Это просто люди. Не признающие порядка и законов, но просто люди. — Почему же с ними так сложно справиться? — Что значит — справиться? Их десятки тысяч, уничтожить их всех нельзя, да и... они же люди. У себя за Стеной они живут, как хотят, и это их право. Беда в том, что они часто перелезают через Стену и устраивают набеги на мирных жителей Севера — а потому прилегающие к Стене земли опустели. Остановить их трудно, потому что потребуются тысячи людей, десятки тысяч, чтобы охранять все лиги Стены. — Их так много? Сочувствую. А договориться с ними невозможно? Если они такие же люди, как и вы? — Как можно договориться с десятками и сотнями тысяч? Договариваются властители, а у них нет общества. Каждый сам за себя. — Нет никого, кто мог бы ими управлять? Тогда в самом деле сложно. — Порой — время от времени — там возникал Король-за-Стеной — самозванный властитель, тем или иным способом объединявший одичалых и ведший их на Стену. И каждый раз войска Ночного Дозора и лорда Старка — прежде Короля Старка — разбивали их. Сейчас там опять есть Король-за-Стеной, собирающий армии — грядёт зима, и одичалые хотят прорваться на юг. Но ещё ни один самопровозглашенный король не удерживал власти долго. Дольше, чем на одну битву. — То есть сейчас вы на пороге войны? — Не войны. Битвы. Но пока нет поводов беспокоиться: возможно, Ночной Дозор справится и сам. В крайнем случае Север созовёт знамена и поддержит его. Нет, это не та война, которая тревожит души и мысли всерьёз. — А с кем же могут быть войны, если единственная опасность за Стеной? Или она не единственная? — Друг с другом, конечно, — судя по тону мейстера, ему и этот вопрос показался странен. — Часто случается так, что кто-то из лордов недоволен происходящим... последние сражения были девять лет назад, когда Бейлон Грейджой поднял мятеж. А последняя большая война — пятнадцать лет назад, когда пала династия Таргариенов и королём стал Роберт Баратеон, Первый этого имени. Благо карта до сих пор была развёрнута, и последовала краткая лекция об устройстве Вестероса. И хотя у Маэдроса шла кругом голова от обилия странных имён, он всё же уразумел, что сама структура похожа на принятую у них: один король и множество властителей разных земель, присягнувших ему, но живущих самостоятельно. Маэдрос выслушал всё это и не мог не задать самый важный вопрос: — Но зачем вы воюете между собой? — Что значит зачем? — кажется, не понял мейстер. — А зачем воюете вы? — Мы воюем с Врагом. Мне кажется, это немного иное? — В чём же разница? — Вы и правда её не видите? Скажите... а в чём причина ваших войн? Из-за чего они происходят? — Как я могу видеть разницу, если я не знаю о вашей войне ничего? — резонно возразил мейстер. — По-разному бывает. Иногда из-за власти, иногда из-за обиды, иногда из страха... из желания остановить чудовище в человеческом облике — тоже бывало. Понятнее не стало. — Да, вы правы. Я могу ответить на ваши вопросы, если хотите. Маэдрос ещё раз взглянул на портрет. Сходство было... И язык... А ещё вспомнился перстень лорда Старка. Слабые, еле заметные штрихи в огромном, совершенно непонятном мире. — Чудовище в человеческом облике? Это что-то, связанное с магией? — говорят будто на разных языках! Мейстер покачал головой. — О нет, магия здесь совсем ни при чём. Просто — бывают очень, очень злые и жестокие люди. От безумия или по доброй воле... и если они держат власть — в какой-то миг страна поднимается против них. Расскажите о вашей войне. Кто вы, что за божество ваш враг, как вы сражаетесь... я запишу этот рассказ позже. — Это надо с сотворения мира начинать, — рассмеялся Майтимо, — наш враг — Вала, обратившийся ко Злу. Мы же все — эльдар, эдайн, то есть люди, — Дети Единого. А сражаемся, как можем. С его тварями, до него пока не добраться. А у вас... Зачем же давать власть таким правителям? — А и начните, — заинтересованно отозвался мейстер. — Должен сказать, ни одной убедительной версии или даже хорошей легенды о сотворении мира у нас нет. Кроме того, что его создали боги. Так расскажите вашу. Лювин развел руками. — Такими не рождаются. Такими становятся. Разве у вас не было короля, который в юности был... нормальным или даже достойным правителем, а потом изменился, обезумел? — Я не знаю такого. Мы все ошибались и делали то, в чём раскаиваемся, но чтобы так... — В это поверить нелегко. Народ без негодяев, честолюбцев, безумцев и палачей?.. — Да. Посмотрел на мейстера. — Я же сказал, мы не безупречны... И делали ошибки, иногда роковые. Возможно, мы просто иначе думаем. К сожалению, я плохо знаю эдайн. — Вы так зовете людей? — он покачал головой. — Звучит куда более диковинно, чем всё прочее. Так вы расскажете о вашей войне? И о вашем народе. Маэдрос принялся рассказывать. О том, как был создан мир, о Диссонансе, о Светильниках и о том, как Мелькор разрушил их, о создании Амана и Белерианда, о пробуждении квенди, походе в Валинор, Войне Сил и пленении Мелькора, о Тирионе, об отце и о Сильмариллах, о том, как Мелькора отпустили. — Так вы живёте в землях богов? — изумился мейстер. — Я думал, вы излагаете легенды, но ведь это уже — о вас самих? Невероятно! Невозможно! — Мы жили там. Точнее... некоторые из нас живут там и по сей день. Отчего же невозможно, мейстер Лювин? — Вы хотите сказать, что ваша история о богах и волшебной земле — не история, не легенда, а реальность вашей жизни? — в голосе Лювина звучало беспредельное изумление. — Тогда вы в самом деле прибыли из иного мира — сошли со страниц какой-нибудь старинной книги. — Разумеется, для меня это реальность. Но я не из книги, я, как видите, живой, — улыбнулся Маэдрос. — Но это противоречит... всякому здравому смыслу. Мейстер покачал головой. — Отчего же, мейстер? — Земля богов, народ бессмертных, не знающий междоусобных войн, живущий какой-то своей, особой жизнью... как это может быть истиной? К тому же… — последовала пауза. — Простите, но если то, что вы рассказываете — истина, то вы принесли в мир новую религию... нет, единственную истинную религию. И можете перевернуть все верования всех людей. Такое не случается вот так вот... обыденно. И не только новую религию, но и новую историю. Это слишком невероятно. — Я ничем не могу доказать свои слова, кроме того, что я существую и здесь, перед вами. Маэдрос развел руками. — Религия? Я не совсем понимаю, о чём вы. И почему это должно так сильно изменить мир? — Я верю, что вы не лжёте. Я только не верю, что нечто подобное описанному вами может существовать на самом деле. Не в сочинении, не в мечтах или песнях. А как вы думаете? Люди верят в разных богов, но это во многом определяет их жизнь. А вы приходите и говорите, что не просто верите, но знаете богов в лицо, говорили с ними, сидели за одним столом. — Но это существует. Да, я видел тех, кого вы зовёте богами, а мы называем Валар, но что это меняет для других? Чем мешает им верить и дальше? Всё равно надо всеми нами — Единый. Создатель, Творец. Разве не так? — Не знаю, — мейстер пожал плечами. — Я верю в Старых богов. — Расскажите о них. — Как ни странно, это почти невозможно рассказать. Это боги Детей Леса — боги, живущие в чардревах. У них нет лиц, нет имён, нет числа. У них нет жрецов и нет храмов. Только богорощи и древа с вырезанными ликами. — Мы называем таких богов майар... Во всяком случае те, о ком вы говорите, очень их напоминают. Богорощи? Для чего они? — Для общения с богами. Вы можете побывать там, если хотите. — Было бы интересно, спасибо. А кроме Старых богов есть и новые? — Да, Семеро. В Старых богов верили Дети Леса, и Первые Люди, придя на земли Вестероса, тоже стали поклоняться им. А потом с востока пришли андалы и принесли свою веру: в единого бога в семерых лицах. Отец, Матерь, Кузнец, Воин, Дева, Старица и Неведомый. Сейчас весь Вестерос, кроме Севера и нескольких немногочисленных домов, верит в Семерых, но здесь почти все почитают Старых богов. Маэдросу отчётливо показалось, что семи богам можно подобрать соответствия среди Валар. Кузнец, Неведомый, Воин… Отец и Мать, да? Как всё это странно. — Семь лиц одного бога? А те, кто верит в Старых богов, в единого бога не верят? — Нет, не верим. — И какова ваша версия сотворения мира в таком случае? — У нас нет преданий о создании мира, тут вы правы. — Каждый вправе верить в своё, мейстер Лювин. — Да, вы правы. Вера — личное дело каждого человека. Маэдрос улыбнулся. — Но мы, похоже, ни на шаг не продвинулись к решению задачи... Хотя разговор мне очень интересен. — Как и мне, милорд, — мейстер кивнул. — Я люблю узнавать новое. Между прочим, если мы из одного мира и если поверить вашей истории — то вы должны быть нашим давним прошлым, милорд. И тогда мы имеем дело с путешествием во времени, не в пространстве. Но вот что я думаю… Он постучал пальцами по столу. — Откуда бы вы ни явились, это произошло для чего-то. Возможно, скоро станет ясно, для чего. — Во времени? Вы думаете, я попал в будущее? — Маэдрос не знал, как отнестись к этой странной мысли. — Возможно... Надеюсь, что я в итоге смогу вернуться назад. — Или действительно в другой мир. Но то, что вы описываете, произошло за несколько столетий, а наша история насчитывает не меньше двенадцати тысяч лет — то, что было прежде, тонет во тьме веков. — Как вам сказать... Есть некоторая разница во времени в Смертных землях и Амане. Но по сути вы правы. — В любом случае искать ваши земли стоит не на картах, — развёл руками мейстер. И поспорить с ним было трудно. — Это я уже понял... Если хотите, я могу нарисовать карты наших земель — то, что мне известно по крайней мере. — Буду благодарен, — с интересом отозвался тот. — Это всегда любопытно. Вы... умеете рисовать карты? Мейстер смотрел с возросшим уважением. — Не обещаю, что это будет нечто выдающееся... Но — да, умею. — Редкостное умение среди лордов. Впрочем, при вашей длинной жизни это не столь удивительно. Положительно, лорд Старк был прав — вам нужно как можно меньше говорить о себе. — А ваши лорды не умеют рисовать карты? — удивился Маэдрос. И спросил: — А что будет, если узнают, кто я? Вы так настаиваете на том, чтобы это скрыть... почему? — По большей части нет, для чего бы? Это редкая наука. Видите ли, появление странного может вызвать слишком много вопросов. Особенно сейчас — когда в Винтерфелл едет король Роберт. Я не знаю, что будет, милорд, но проблемы определённо могут возникнуть. — Для нас земли Эндорэ были новыми и неизведанными, а мы очень хотели их узнать. Разумеется, если живёшь там, где родился, это не так необходимо... Но многим нравится именно освоение новых умений, это касается не только карт, разумеется. Маэдрос кивнул, соглашаясь. — Я выполню просьбу лорда Старка, конечно. — Да, такие люди есть и у нас, — согласился мейстер. — Они и расширяют известные карты. Но далеко не все, кто любит странствия, способен построить потом верную карту земель. — Мне в данном случае проще, я просто схематично изображу карту тех земель, что мне уже известны, — улыбнулся Маэдрос. — Скажите, а зачем сюда едет ваш король? В гости к другу? — Возможно, — улыбнулся мейстер. — Просто мне показалось, что лорд Старк не столько рад приезду старого друга, сколько чем-то сильно озабочен. Простите, возможно, я лезу не в своё дело... — Без сомнения, рад. Но у лорда всегда немало забот, думаю, вы сами это понимаете.  — Да, конечно. Крепость требует внимания... Маэдрос чуть нахмурился, подумав, что его крепость осталась без хозяина. Хорошо бы ненадолго. Мейстер, видимо, ощутил его настроение, потому что расспрашивать больше не стал. — Так вы хотите побыть в библиотеке или проводить вас в ваши комнаты? — Если позволите, я бы хотел сделать перерыв, но забрать пару книг с собой. Выбрав несколько томов, которые мейстер разрешил выносить из хранилища — по его словам, самые древние лучше было не тревожить, и, едва посмотрев на них, Маэдрос согласился с этой необходимостью, — он направился за поджидавшим слугой. Разместили его в отдельно стоящем строении, называвшемся — вполне логично — Гостевым Домом. Там, в небольшой и не слишком роскошной, зато очень тёплой комнате — камин не горел, хотя дрова были приготовлены, но тепло шло от стен — Маэдрос наконец остался наедине со своими мыслями. И книгами, которые ничего не проясняли.