Рассветный клинок

Столица поражала шумом и вонью. Город окружали мощные стены, и ворота в них были надёжными и крепкими, но внутри всё было отстроено как попало; великолепная септа – здание, где поклонялись Семерым богам – на высоком холме реяла над городом, Красный замок высился на соседнем холме – а у их подножия раскинулось море грязи, именуемое Блошиным Концом. Деревянные домишки, покосившиеся и потрёпанные, помои на улицах, босоногие ребятишки, кривые улочки, вечная тень и вечное зловоние. Остальные кварталы были застроены каменными домами и выглядели поприличнее, но воняли всё равно ужасно. И всё же люди жили здесь неплохо, лица кругом были по большей части довольные и сытые, стража в золотых плащах охраняла порядок в городе, в порт входили и выходили из него многочисленные корабли... Впрочем, Маэдрос корабли не любил и старался пореже смотреть на порт, хотя здесь совершенно ничто не напоминало Альквалондэ. Даже море пахло по-другому, к соли примешивались запахи специй и вонь тухлятины. Только чайки кричали точно так же. Их поселили в Красном замке, во внутренней его части – в Башне десницы, которая традиционно отводилась для занимавшего этот пост человека. Маэдрос получил там свою комнату и относительную свободу передвижений; но кроме службы, заняться было особенно нечем. Он обошёл весь город – замок был красив, и некоторые улицы тоже; полюбовался действительно красивой Септой Бейелора – там, внутри, было прохладно даже в жару, пахло ладаном, лежали разноцветные отсветы витражей, а главное – царил покой, тёплый и светлый, чем-то родственный тишине богорощи. Здесь, внутри, тоже было чьё-то благословение. Но в целом город Маэдроса разочаровал. Вот это нагромождение строений, шумное и воняющее – столица?! Он предпочитал проводить время на фехтовальном дворе, в библиотеке – хотя здешний мейстер, носивший титул великого и пышную, сложную, богато украшенную цепь, внушал куда меньше доверия, чем тихий Лювин – и иногда с северянами. Но в целом Маэдрос совершенно не понимал, что он тут делает и для чего он здесь. Возможно, он уже узнал достаточно, и стоило попросить у лорда Старка жалованье за последний месяц – это смешное слово "жалованье" Маэдросу не нравилось, но так здесь называли плату за службу – и поехать в Старомест, как советовал Лювин. Или за Стену, возможно; если там в самом деле живут древние Дети Леса, у них можно отыскать какие-то ответы. Миновало полгода; кажется, за это время произошло только одно событие – большой турнир. Здесь так называли состязания рыцарей с копьями: двое воинов в полном доспехе брали двенадцатифутовые копья и скакали навстречу друг другу: кто кого выбил из седла, тот и победил. Маэдрос понимал, что это не так просто сделать, как кажется, и поучился бы с интересом, если бы только можно было бы сражаться так одной рукой. Но это было совершенно невозможно, и оставался только меч. А потом как-то в один день переменилось всё. Сначала Маэдрос получил совершенно неожиданный приказ собираться: – Мы возвращаемся в Винтерфелл, – сообщил Джори. – На корабле, и как можно скорее. – Все? – оторопел Маэдрос. – А как же обязанности лорда Старка? – Он отказался от поста десницы, – Джори спешил. – Собирайтесь, Химринг. И точите меч, что-то тут очень скверно пахнет. Это были последние слова Джори, которые Маэдрос услышал. К вечеру он узнал, что лорд Старк ездил с небольшим отрядом в бордель – кажется, так назывался дом, где жили женщины, которых Тирион Ланнистер назвал "шлюхами" – что по дороге они столкнулись с Джейме Ланнистером и гвардейцами, Джори и стражники погибли, а лорд Старк был ранен. В Башне десницы всё притихло. Элин, ставший капитаном стражи, расставил их всех в караулы – просто на всякий случай. Теперь все твердили, что леди Кейтилин Старк захватила в плен Тириона Ланнистера, потому-то Цареубийца и напал на лорда Старка. И всё это, как объяснили Маэдросу, могло закончиться войной. Леди Кейтилин вовсе не показалась Маэдросу воительницей, и зачем и почему она захватила в плен кого бы то ни было – тем более Тириона Ланнистера – Маэдрос не понимал. Само слово "плен" рождало слишком скверные ассоциации, хотя он не мог себе представить, чтобы в Винтерфелле... Просто здесь все слова имели другое значение. На шестой день лорд Старк пришёл в себя, и его навестил король лично. И после этого северяне перевели дух: кажется, друзья помирились, пост десницы лорду Старку вернули, и, как говорили, условие "помириться с Ланнистерами" тоже прозвучало. Хотя Маэдрос не понимал, почему "мириться" должен лорд Старк: всё это напоминало тот самый суд над Арьей, только речь шла не о детских играх. Голова шла кругом, и Маэдрос отправился сбросить хоть часть тревог на фехтовальный двор. Там его и нашёл лорд Ренли, всегда улыбчивый и беззаботный. – А, Химринг! – лорд Ренли, в одних кожаных штанах, сразу подошёл к Маэдросу и окинул его очень внимательным взглядом. – Давно вас видно не было. – Доброго дня, лорд Ренли, – Маэдрос вытер лоб после очередного упражнения – всё-таки здесь было слишком жарко – и пожал плечами. – Видимо, мы с вами просто не пересекались. – Виновен, – он развёл руками. – Дела, тысяча дел в королевском совете. Но это утро я освободил, не то скоро стану напоминать Вариса. Не составите мне пару? Варис – это Маэдрос знал – был одним из советников короля Роберта, как и сам Ренли. И мало кого в столице труднее было представить на тренировочной площадке, чем пухлого, лысого, очень мягкого Вариса, так что шутку лорда Ренли понял даже Маэдрос. – Охотно, – рассмеялся он. – Дела важны, но это ведь тоже дело. – Бесспорно, особенно для мужчин, – Ренли выбрал себе деревянный клинок для разминки и отказался даже от кожаных доспехов. Сражался он весьма неплохо; не Джейме Ланнистер, конечно, но был силён, точен и быстр. Поединок для него был игрой, да и самого Маэдроса увлёк, так что танцевали они долго. Как же приятно было выбросить из головы всё горькое и странное и не думать ни о чём! Наконец Ренли отсалютовал клинком: – Вы в самом деле прекрасный боец, Химринг! Вам место в Королевской гвардии! – и широко улыбнулся. Маэдрос ответил таким же салютом. – Ах, если бы я мог набрать собственную... но т-с-с-с, это неподобающая речь. Воды! Слуга подбежал к ним, подал таз с водой, Ренли вылил его себе на голову и блаженно застонал. Маэдрос охотно последовал его примеру: в самом деле было очень жарко. – Благодарю, лорд Ренли, но меня вполне устраивает дружина лорда Старка. – Неужели вам так по душе Нед Старк, это воплощение льда и камня? – Ренли отряхнулся, и во все стороны полетели брызги с его волос. – Он достойный и благородный человек, спору нет, но разве служить ему интересно? – Лорд Старк действительно достойный и порядочный человек, – согласился Маэдрос, не вполне понимая цель этого разговора. – Что вы подразумеваете под словом "интересно", милорд? – То, что сказал. Не однообразная рутина службы, но перемены. – И чем служба одному лорду отличается от службы другому? – по мнению Маэдроса, перемен вполне хватало. Хоть и не самых приятных. – Да вы философ, – улыбнулся вместо ответа Ренли. – Всё одно, всё одно. И так всю жизнь? Неужели вы ничего не хотите от службы? – Я не честолюбив, если вы об этом, – осторожно ответил Маэдрос. – Мне важно уважать того, кому я служу. Лорда Старка я уважаю. Кажется, этот человек вполне доброжелателен. Но почему есть то же чувство, что его прощупывают? Как в поединке. – Лорд Старк, бесспорно, заслуживает уважения, – согласился Ренли. – Ну а я, например? Всё это начинало напоминать предложение о смене лорда. – Вас я знаю куда хуже, – сдержанно ответил Маэдрос. – Но уверен, что и вы тоже. – Обнадёживающая вера, – рассмеялся Ренли. – Как насчёт продолжить наше знакомство? Завтра с рассветом мой сиятельный брат собирает великолепную охоту. Как насчёт примкнуть ко мне и приятно провести время? – Сейчас подходящее время для охоты? – не выдержал Маэдрос. Ренли хмыкнул. – О, я понимаю, что ваш лорд ранен, но ведь ему уже лучше; я справлялся о его здоровье. Вы же не мейстер, Химринг; толку там от вас? Маэдрос нахмурился. Разум говорил ему, что на охоте ему делать нечего – а что-то толкало принять предложение Ренли. Он медлил с ответом, пытаясь понять – что его так тянет на эту не нужную охоту? – Поехали, – уговаривал меж тем Ренли. – Развлечётесь, вы же сидите тут затворником. А это пышное зрелище, ради такого и стоит жить в столице. – Если я не нужен лорду Старку, – решился наконец Маэдрос. То, что толкало его под руку, очень было похоже на голос орэ, а таких порывов стоило слушаться, даже если их смысл непонятен. Его желание отбыть на охоту удивило и заменившего Джори Элина, и самого лорда Старка, но запрещать тот не стал. И на следующий день разноцветная, разряженая толпа отправлялась в Королевский лес на охоту; пели трубы, звенели литавры, лаяли псы, ржали кони; люди смеялись, перешучивались, как будто ни у кого здесь не было никаких забот. Маэдрос не мог не сравнивать всё это аляповатое великолепие с их охотами, на которые они с друзьями ездили в Амане, да и в Белерианде. И не понимал, к чему весь этот шум, гам, роскошь и суета. А вот лорд Ренли явно наслаждался; он всегда был наряжен с иголочки, но это не мешало ему метко стрелять, превосходно скакать верхом и чувствовать зверя. Загнали трёх оленей, потом прошёл слух о том, что где-то видели белого оленя, и Роберт вознамерился его загнать. Дни сменялись днями, и Маэдрос, проклиная свою оплошность – голос орэ! скажет тоже – уже собирался возвращаться в Королевскую Гавань. Успокаивало лишь то, что никаких дурных вестей оттуда не приходило. После хмельного пира Ренли позвал Маэдроса – с которым уже перешёл на имена, "да полно вам, зовите меня просто Ренли, Маэдрос!" – проветриться в тихом месте. Маэдрос, уже твёрдо решивший на следующий день уезжать, охотно согласился, и они отправились в шатёр Ренли. Роскошное сооружение из золотой парчи, расшитое чёрными оленьими головами, на взгляд Маэдроса, менее всего напоминало охотничий шатёр. А внутри – ещё того меньше: там обнаружились ковёр, кресла и даже какие-то канделябры. Лорд Ренли явно знал толк в том, что здесь называли "красивой жизнью"; он и одевался совсем не по-охотничьему, в бархат, парчу и сафьяновые сапоги. Молодого белокурого оруженосца Ренли отослал сразу и сам наполнил два кубка вином. – Хорошая была бы ночь, если бы не вся эта суматоха, – он махнул Маэдросу на кресло, но сам не сел, прошёлся по шатру. – Да, очень шумно, – поспорить было сложно. Маэдрос отпил немного вина и устроился в кресле. А Ренли меж тем развернулся к нему. – Здесь куда лучше. А я рад наконец оказаться с тобой наедине, где мой пьяный брат-король нам уже не помешает. Он поставил свой кубок, положил руку на плечо Маэдроса; потом наклонился и раньше, чем Маэдрос вообще успел понять, что происходит, поцеловал его в губы. Маэдрос не успел ни возмутиться, ни даже удивиться – тело среагировало быстрее, он с силой схватил Ренли за плечо и оттолкнул, одновременно вскакивая на ноги. Тот был достаточно силён, чтобы от толчка не упасть, но распрямился тоже, немедленно убрав руку, и на враз закаменевшем лице улыбка смотрелась уже не любезно, а угрожающе. – Интересный вы человек, Химринг, – холодно проговорил Ренли. – Даже не буду спрашивать, зачем вы всё это устроили. Но вы дурак. Большой дурак. – Что я устроил? – Маэдрос моргнул, пытаясь понять, что вообще произошло, чего Ренли хотел и что его так оскорбило. – Не прикидывайтесь дураком. И поблагодарите богов, что я человек миролюбивый. Вон отсюда. – Дураком вы меня сами назвали только что, – несостыковка в словах была не самой большой проблемой, но уж больно в глаза бросалась. – Я никогда никем не прикидываюсь и не лгу. Маэдрос пошёл к выходу, не оборачиваясь, только полог шатра еле слышно хлопнул; и чуть не столкнулся со старым Барристаном Селми. – Простите, сир Барристан, – он остановился, с трудом удержав равновесие. – Я задумался и не увидел вас. Хотя не заметить снежно-белые доспехи было довольно сложно. Просто не смотрел вообще никуда. Да что тут происходит?! Это ради вот этого его занесло на охоту?! Барристан Селми смотрел испытующе. – Со мной всё в порядке. А вот с вами? – Маэдрос мотнул головой, намереваясь сказать, что всё хорошо, но старый рыцарь посмотрел за его спину, на шатёр Ренли, и пожал плечами. – Ссоры случаются, – непонятно, но каким-то утешающим тоном проговорил сир Барристан. – Особенно в молодости. – Вы о чём? – может, он хоть что-нибудь объяснит? Судя по лицу рыцаря, тот понимал больше, чем Маэдрос. Или думал так? – О вас и лорде Ренли, лорд Химринг. Он ещё очень молод, и только думает, что хорошо скрывает свои чувства. – Мы? – Маэдрос окончательно запутался и совершенно растерялся. – Какие чувства?.. – К вам, – это было сказано очень терпеливо. Просто-таки слышалось. – Словом, заметили немногие, могу вас успокоить, но заметили. А я вам говорю – вы помиритесь. – Ко мне? Чувства? – Маэдрос давно себя так глупо не чувствовал. Прямо как в первые дни здесь. – О чём вы, сир Барристан?.. Лицо старого рыцаря стало печальным. – Ах вот оно что. Значит, я неверно понял. Простите, милорд. Зря вас не предупредили о предпочтениях лорда Ренли... вам было бы проще. – Так, – Маэдрос испытывал большое желание схватиться за голову. – Подождите. Я не уверен, что это красиво – говорить за спиной, но... Объясните мне, в чём дело, пожалуйста. – Мне показалось, что вы и сами поняли, – Барристан удивился. – Вы заинтересовали лорда Ренли, как обычно интересует женщина. – Но я не женщина! Разве такое возможно? – Наивный вы человек. Да, как видите. Маэдрос прикрыл глаза. Как такое возможно, он всё ещё не понимал, но задавать вопросов не стоило. – Он мог бы сказать заранее. Не пришлось бы... – Кажется, было достаточно ясно, чего хочет лорд Ренли, – пожал плечами старый рыцарь. Голос его стал звучать суше. – Я полагал, что вы нашли общий язык ещё по пути в столицу. – Как это могло быть? Я не мог показать то, о чём не имел понятия! Видимо, он выглядел совсем растерянным, потому что сир Барристан снова вздохнул: – Как видно, лорд Ренли отчасти принял желаемое за действительное. Он молод, хорош собой и не привык к отказам. А вы не поняли его намёков. – Разумеется! – он бы и от женщины не понял бы, наверное, но... вот так... – Теперь будете осторожнее, – сир Барристан развёл руками. – Над человеческими желаниями смеяться и жестоко, и опасно. – Я... – Маэдрос вспомнил реакцию лорда Ренли. – Я и не думал смеяться! Но он дал понять, что думает, будто я это устроил. Что я над ним посмеялся. Но это совсем не так, я до сих пор не понимаю... В любом случае, я не хотел его обижать, – он снова обернулся на шатёр. – Нужно вернуться и извиниться. – Определённо не стоит, – сухо ответил сир Барристан. – Разве что вы всё же хотите продолжения. – Нет! – Так не лезьте к человеку, которого отвергли. Сир Барристан ушёл, оставив Маэдроса совершенно растерянным. И хуже всего, что здесь не было ни одного человека, с которым можно было бы поговорить. А он ещё собирался куда-то ехать один в этом безумном мире! До утра Маэдрос не заснул. Настроение было скверное, и стоило возвращаться в столицу; но он понятия не имел, как туда добраться из той чащи, в которую они заехали, а спросить было некого. А наутро затрубили рога: собаки подняли вепря. Король был пьян – уже или всё ещё, Маэдрос затруднился бы определить; но он видел, что тот часто прикладывается к меху с вином. – Я сам разберусь с этим вепрем! – хвастливо заявил Роберт; Маэдрос смотрел устало и непонимающе. Ну куда ему в таком состоянии разбираться с вепрем, и зачем?.. И зачем пить, если намерен охотиться? И когда разъярённый зверь вылетел на поляну, король в самом деле пошёл на него один. Держался он, следовало признать, неплохо, только вот реакцию притупило вино. Маэдрос наблюдал за кружением короля и зверя, едва сдерживаясь, чтобы не вмешаться. Видно же было, что Роберт к этой схватке не готов!.. Кабан рванулся вперёд, его клык вспорол королю руку – тот еле успел отпрянуть в сторону. Но кровь лишь сильнее разъярила зверя. Было ясно, что следующая атака просто прикончит этого пьяного дурака; может, вместе с кабаном – кинжал тот держал крепко – но прикончит. Маэдрос, плюнув на все соображения осторожности – да сколько можно уже! – метнулся наперерез, обнажая меч. Не лучшее оружие, но хоть что-то. – Назад! – рявкнул король. Его кинжал вошёл точно в глаз кабану, но тот не упал на месте, а снова мотнул клыками... На этот раз между ним и Робертом успел оказаться Маэдрос. Королю досталось, кажется, на дублете выступила кровь, но кабан развернулся к новой жертве; а за Маэдросом кинулся и сир Барристан, кажется – мелькнуло что-то белое. – Не сметь! – пьяный приказ короля уже вряд ли мог остановить что Маэдроса, что кабана. Зверь бросился на него, Маэдрос упал, но загнал клинок кабану в горло. Второй удар его добил, и зверь рухнул. На Маэдроса хлынула кровь, а правая нога, на которую рухнула туша кабана, подозрительно хрустнула. Где-то на краю сознания кто-то ревел, выкрикивая ругательства, кто-то трубил в рог, кто-то кричал. Маэдрос очнулся, когда кабана уже не было; над ним наклонился какой-то молодой человек в сине-сиреневом, помог сесть, протянул флягу. – Живы? – хмыкнул он. – Хорошо хоть королю сейчас не до вас, сир. – Как он? – пьяный дурак. Маэдрос сделал несколько глотков из фляги – вино, но сейчас уже можно – и поморщился от боли. Ногу он, кажется, сломал. – Жив, благодарение богам. Ранен только, но здесь есть мейстер. Как вы только решились, его милость ведь запретил вмешиваться! – Мне надо было ждать, пока кабан его добьёт?! – Не говорите его милости – он оскорбится... Во всяком случае, пока вам точно лучше не высовываться. Незнакомец ощупал ногу Маэдроса; тот чуть не взвыл. – Сломали, – констатировал тот. – И вам бы мейстера, но где ж его взять. Давайте я вам сделаю шину, а доберётесь до столицы – мейстер сделает всё как надо. Пойдёмте, я вам помогу. С помощью этого человека Маэдрос кое-как дохромал до самого что ни на есть простого шатра и устроился на земле. Ногу ему рыцарь, назвавшийся сиром Арланом Стоуном, зафиксировал с помощью прямых веток, ткани и, как он выразился, "такой-то матери". Конструкция держалась, хотя за снимающие боль чары Маэдрос отдал бы немало... Ничего. Вытерпит. С помощью всё того же сира Арлана он взобрался верхом на Нильмо – умный конь стоял смирно, помогая хозяину – заверил своего помощника, что не свалится посреди леса с седла и, получив довольно понятные инструкции, как отсюда выбираться, потащился в столицу. Зачем он вообще поехал на эту охоту... По крайней мере, в замке Маэдросу обрадовались. И, что было не менее важно, отпустили в его чудесную комнату с постелью. Даже дали немного местного обезболивающего, называемого маковым молоком; оно быстро помогло уснуть. Ночь он проспал спокойно, но утром в комнате появился Вейон Пуль, стюард лорда Старка, с предупреждением: вечером Маэдросу нужно будет уплывать из столицы с дочерьми лорда и частью свиты. – Здесь будет заварушка, а вы ничем помочь не сможете. Маэдрос с досадой нахмурился. Вот же вовремя!.. Зачем его понесло на проклятую охоту. Но он сейчас действительно бесполезен и даже мешает. – Хорошо. Я буду готов. Некстати я вышел из строя... Надеюсь, всё пройдёт спокойно. – Если бы не вы, король, может, погиб бы, – возразил стюард. – И всё вышло бы гораздо хуже. Но война на пороге, милорд. Король бы погиб. Маэдрос обдумал эту мысль; возможно, его ради этого и позвало на охоту?.. – Поправляйтесь, Химринг, – Пуль встал, собираясь уходить. – Попросить великого мейстера навестить вас? – Думаете, есть необходимость? Он ведь при короле; это важнее. – К королю его почему-то не допускает лорд Ренли. Вы не знаете, почему? – Маэдросу его взгляд не понравился. – Откуда мне знать? – Кажется, лорд Ренли пытался переманить вас, – Пуль пожал плечами. – Мог и поделиться чем-то. Так вам нужен мейстер? – Нет, он ничем со мной не делился, – поморщился Маэдрос. История с Ренли, немного подзабытая за последние сутки, снова всплыла в памяти, и ему стало неприятно и горько. – Да всё со мной в порядке! Перелом – не повод для паники. – Никто и не паникует, но вам может понадобиться возможность хоть как-то ходить. Ладно. Что уж теперь. – Даже самый искусный целитель не зарастит перелом до вечера, – возразил Маэдрос. – Хорошо бы найти трость, и я смогу кое-как хромать. – Найдём, – пообещал ему Пуль. И действительно, довольно скоро Маэдросу принесли вполне сносные костыли. Опираясь на них, он выбрался из комнаты – стоило хотя бы постараться приспособиться, чтобы его хотя бы не волокли на носилках. Знакомые стражники с гербом Старка на груди посматривали на него странно. – Вы куда, милорд? Может, вам помочь? – окликнул его Алин, но Маэдрос качнул головой. – Нет, спасибо. Я просто устал лежать, – не только, но неподвижность в самом деле пугала: слишком уж скверные воспоминания она будила. Лучше хромать. – Далеко не уйду, не переживайте. – О том и переживаем, – усмехнулся Алин, и Маэдрос, рассмеявшись, продолжал свой путь. Ему даже удалось спуститься на пролёт по лестнице – как подниматься обратно, думать не хотелось – когда он заметил Сансу Старк. Девочка редко ходила одна, а сейчас почти что кралась вдоль стены. – Леди Санса? – Маэдрос остановился. – Не ожидал вас увидеть. – Л-лорд Химринг, – девочка отшатнулась обратно в коридор, явно растерявшись. – Как ваше самочувствие? – Лучше, спасибо. Могу я спросить, куда вы идёте? – Радостно это слышать, милорд. Я хотела прогуляться, – Санса залилась краской. Но и без того чувствовалось, что она неискренна. Маэдрос вздохнул. – Разве ваш отец не просил вас оставаться в башне до отъезда, леди Санса? Та вспыхнула ещё сильнее. – Я не хотела ничего плохого, лорд Химринг... – Не сомневаюсь, – кивнул Маэдрос. Но что-то она точно задумала. – Но вам лучше вернуться к себе, леди Санса. Она с отчаянием посмотрела на лестницу. – Хорошо, я... я вернусь. Маэдрос посмотрел с сочувствием – что у неё случилось, знать бы?.. – но спрашивать не стал. И уходить не спешил. – А вы искали моего лорда-отца? – Санса облизнула губы, не сводя глаз с лестницы. – Или... может быть, вам нужна помощь? – Нет, благодарю вас, миледи. Я просто решил пройтись. – О. Понимаю. Надеюсь, ваша рана не очень вам мешает. – Она заживёт, леди Санса. Надеюсь, я не стану обузой в пути. – Без сомнения, такой достойный воин не может быть обузой. Маэдрос поколебался, но всё-таки спросил: – Вам очень не хочется уезжать, миледи? – Этого желает мой лорд-отец. Но не она, очевидно. – Но не всегда желания совпадают... Леди Санса, ваш лорд-отец хочет, чтобы вы были в безопасности. Не подводите его, – негромко попросил Маэдрос. Девочка моргнула, не сумела спрятать удивление: – Я знаю, что должна быть послушна моему лорду-отцу, милорд. Хотелось схватить её за плечи и потрясти, чтобы она пришла в себя, открыла глаза, перестала прятаться за заученными фразами и взглянула наконец на происходящее! Что бы тут ни творилось, но детям в столице явно небезопасно, это чувствовалось: Маэдрос ничего не понимал, но слишком долго сражался, чтобы не чувствовать угрозу инстинктивно. – Идите к себе, леди Санса. Прошу вас. Вашему отцу и так хватает бед. Та вспыхнула. – Я не хочу никаких бед моему лорду-отцу, конечно же! – Я знаю, – улыбнулся Маэдрос и похромал вверх по лестнице. Услышал за спиной шелест платья и обернулся. Ну конечно же. – Разумеется, – громко сказал он в спину спускавшейся по лестнице девочке; та, впрочем, вздрогнула и остановилась, – я за вами не угонюсь сейчас. Только это нечестно, леди Санса. – Я... Я так не могу! Я должна быть верна отцу, но и жениху тоже! – Санса, казалось, сейчас заплачет. Вот дурочка... Маэдрос перехватил костыль поудобнее – стоять всё-таки было очень тяжело. – Вас никто не просит предавать его, миледи. И он останется вашим женихом, раз вы этого хотите, просто свадьба будет позже. А если вы сейчас не послушаетесь вашего лорда-отца, то это будет предательство. Санса сложила руки, будто молилась: – Я не хочу уезжать из столицы, лорд Химринг! Не хочу! Он мой принц, я должна быть с ним! – Никто его у вас не отнимает. Надо переждать, вот и всё. Леди Санса, вы уже не дитя и не должны слушать только свои желания... Бесполезно. Влюблённые никогда никого не слышат. Маэдрос не сомневался, что девочка не услышала его, но, по крайней мере, поняла одно: он её не выпустит. А если она побежит – можно позвать других, её догонят, хотя это и нехорошо... Леди Санса поплелась обратно в свою комнату. Маэдрос перевёл дух: ему очень не хотелось во всё это вмешиваться, но нельзя дать ей сделать глупость. И он предупредил стражу, чтобы леди Сансе не дали ускользнуть.