Рассветный клинок

Что-то происходило во дворце. Что-то странное. Но их это уже не касалось; вечером нужно было уезжать на корабль – и чем-то это напоминало если не побег, то тайный отъезд. Маэдросу Алин и Дик, двое стражников, помогли спуститься во двор; Санса со своей септой шла, как на казнь – бледная, с припухшими веками, она то и дело оборачивалась на замок. Арья выглядела лишь немногим радостнее сестры – злая, мрачная, она пинала подворачивавшиеся под ноги камни и не обращала внимания ни на кого. Далеко от башни уйти не удалось. Из какой-то боковой двери вылетели чуть не под ноги отряду двое детишек; врезались в Алина, шедшего первым, замерли – и Маэдрос с изумлением узнал принца Томмена и принцессу Мирцеллу, младших детей короля Роберта. – Что стряслось? – Маэдрос перехватил за руку Томмена, который чуть не кинулся обратно. – Принцесса? – Санса изумилась так, что забыла о своём горе. – Принц Томмен?.. – Что стряслось? – влезла и Арья. Брат и сестра оба тяжело дышали. Особенно пухлый семилетний Томмен. – Пустите! – девочка рванулась из рук Алина, придя в себя. – Там стражи... и сир Меррин, и сир Борос, они схватили маму! – И Джоффи, – всхлипнул Томмен. Вырваться он не пытался. – А мы убежали... – Они и нас хотели схватить... – Мирцелла снова дёрнулась. Это ещё что за новости?! Маэдрос потряс головой. Замок захватили какие-то неведомые враги? Тогда и семье лорда Старка, друга короля, грозит не меньшая опасность. Сир Меррин и сир Борос – королевские гвардейцы, но... – Нужно уходить, – сказал он. – Что случилось? – встряла Арья. Санса встрепенулась на имени Джоффри и остальное явно не слышала: – Принц Джоффри! Ему нужно помочь! – Леди Санса, – Дик явно соображал быстрее всех. – Если их схватили королевские гвардейцы, то приказ отдал король Роберт. – Да что случилось?! – Маэдрос ничего не понимал. Король приказал схватить собственных детей? Ладно ещё королеву... Та же дверь распахнулась – Маэдрос машинально спрятал Томмена за спину и выхватил меч, выронив один из костылей; воин из него сейчас, конечно... Но хоть детей попытаться прикрыть. На пороге возник Барристан Селми, в доспехах, с обнажённым мечом. Что. За. Сумасшествие. Тут. Происходит! Сир Барристан упёрся взглядом в замершую Мирцеллу. – Принцесса, принц. Идёмте со мной, прошу вас. Ради вашей матушки. Томмен шагнул к нему, Мирцелла спряталась за Алина. Тот придержал и мальчика тоже. – Не раньше, чем вы объясните, что происходит, сир Барристан. Вы, без сомнения, можете перебить всех нас, но... Селми прервал его на полуслове. – Я не хочу сражаться с вами. Дочери лорда Старка мне не нужны, хотя вам ещё придётся за них сражаться, боюсь. Этим двоим я не враг тем более. – Вы служите королю Роберту! – Один раз я уже служил безумному королю! – вспыхнул старый рыцарь. – Довольно уже детской крови в этом замке! Маэдрос медленно опустил свой меч. – Объясните, что случилось, сир Барристан. Возможно, здесь никто никому не враг, и все мы не хотим зла детям. Тот резко выдохнул: – Лорд Эддард и лорд Ренли обвинили королеву в измене королю. Её дети объявлены бастардами. Я не знаю, кто прав, а кто нет, – он пробежал глазами по лицам мужчин, встретился взглядом с Маэдросом. Глаза у старого рыцаря были полны решимости. И обречённости. – Я знаю, что никому не позволю причинить вред детям. Понятнее всё равно не стало. Почему, если королева и виновна, дети – бастарды? Это как? – Как вы намерены их защитить?.. – ах, проклятье. Они слишком долго спорили. Дверь распахнулась в третий раз, на пороге возник сир Арис Окхарт, ещё один белый рыцарь, а за ним маячила добрая дюжина золотых плащей. – Его милость послал нас за принцем Томменом и принцессой Мирцеллой, – заявил сир Арис. Правда, подходить близко к Барристану Селми он не спешил. – И также нам приказано привести дочерей десницы. Мы не причиним никому из вас никакого вреда, леди, равно как и вашим людям. Соблаговолите следовать за нами. – Не делайте из меня дурака, Окхарт, – отрезал Барристан Селми. Маэдрос ощутил, что из него-то дурака и так сделали. Сир Арис поднял левую ладонь. – Вы можете вернуться в свои покои, господа. Леди Санса, леди Арья, вы нужны его милости; ваш лорд-отец с ним... – Неправда! – закричала Арья. – Вы никого из нас не получите! – Что с принцем Джоффри? – Санса, кажется, тоже обрела дар речи. – Вы не получите детей, – резко сказал Маэдрос. – А за своими дочерьми лорд Старк может отправить своих людей. Уходите. Обойдёмся без крови. Он ещё не договорил, а Арья схватила за руки Томмена и Мирцеллу и опрометью кинулась куда-то. Санса подобрала юбки и метнулась обратно к Башне десницы, септа – за ней; Дик выругался и кинулся было за Арьей, но ему пришлось остановиться и драться с теми, кто попытался догнать его... все выхватили мечи разом, и началась схватка. Маэдрос привалился к стене – толку от него и впрямь было мало – но даже ему пришлось обменяться с кем-то ударами. Небольшой дворик звенел сталью и стонами. Неравный, кровавый и жуткий бой, казавшийся до ужаса нереальным. Всё было кончено слишком быстро; на ногах остался только сир Барристан, да оказавшийся в стороне Маэдрос. Алин с пробитым горлом лежал на земле; Дику разрубили голову. Но и золотые плащи были мертвы. Сир Арис Окхарт куда-то исчез – искать его было уже просто некогда. Барристан Селми выругался вполголоса. – Уходим. Химринг, вы идти можете? – Сюда! – откуда-то из-за угла высунулась Арья. Меч в руке – стальной, настоящий, хоть и тоненький, по руке девочке. Глаза сверкали. Что-то в ней изменилось неуловимо. – В подземелье есть выход! – Пошли, – Маэдрос убрал меч и с трудом подобрал второй костыль. – Выбора нет. – А где Санса? – требовательно спросила Арья. – Я думал, она с вами... – Маэдрос нахмурился, припоминая. – Нет... она убежала обратно... Сир Барристан качнул головой. – Леди Санса убежала, и искать её нам некогда, – твёрдо сказал он. – Нужно уходить, или вы тоже окажетесь пленницей, леди Арья. Нам всем нужно бежать. По крайней мере, вашу сестру точно не убьют. – Уходим, – решил Маэдрос. – Потом вернёмся за леди Сансой. Арья собиралась спорить, но, видимо, передумала, потому что молча пошла вперёд. Им повезло, она провела их какими-то закоулками и коридорами, которые Маэдрос вообще никогда прежде не видел – и на пути им не встретилось никого. Потом была длинная лестница вниз, в темноту; сир Барристан, так и не произнеся ни единого слова, помогал Маэдросу идти, и к концу тот буквально висел на руках у старого рыцаря и мысленно молился, чтобы их не остановили. Второй раз не отобьются... Арья свистнула, где-то в темноте замаячил факел, и высунулась принцесса Мирцелла: – Ой, это вы... Хорошо, что вы пришли! Тут черепа, Томмен их боится. Маэдрос привалился к стене. Ему было совершенно не до черепов – не рухнуть бы прямо тут. – Это черепа драконов, – сир Барристан говорил ровно, спокойно. – Раньше они украшали тронный зал. Это черепа всех драконов Таргариенов, от Балериона Чёрного Ужаса до самого последнего дракончика. Отличное место, леди Арья. Здесь нас нескоро будут искать. – Отсюда есть выход к реке! – тут же отозвалась девочка. – Верно. Откуда ты знаешь? – Видела, – нехотя призналась Арья. – Кошек ловила. – Сначала нам всем нужно перевести дух, – Барристан Селми взял дело в свои руки. – И переодеться. Избавиться от одежды, которая в крови, а вам, юная леди, и вам, ваши высочества – от всего, что выдаёт знатных особ. – Но у нас нет другой одежды, – Мирцелла залилась краской. Но хоть пугаться перестали. – Ничего, – Арья махнула рукой. – Снимайте всё, останетесь в рубашках, после подземного хода они и белыми быть перестанут. Несмотря на страшную боль, Маэдрос улыбнулся: решительность Арьи придавала сил и бодрости. Молодец девочка. Её отвагу нельзя было не уважать. Мирцелла подошла к нему, коснулась плеча. – Вам очень больно, сир? – виновато. – Можно вам чем-то помочь? – Больно, – признал Маэдрос. – Но тут ничем не помочь. Спасибо, принцесса, но с переломом ничего не сделать, перевязать только нужно. Станет полегче. – Отдохните, – велел Барристан Селми. – Нам придётся разделиться. Я возьму принца и принцессу, выведу их и спрячу; а вы отсидитесь немного и доберётесь к нам. Химринг, вы хоть немного знаете Блошиный Конец? – Немного знаю, – Маэдрос порадовался, что всё-таки собрался с духом и прошёлся там однажды. Если напрячь память, то вспомнит. – Вы уверены, что сумеете спрятаться? – Уверен, – усмехнулся тот. – Идите сразу в таверну "Жирный угорь", знаете где? – Нет, но отыщу, – ну и название... – Там, где улица Кожевенников раздваивается. Зайдёте внутрь... Нет, леди Арья зайдёт. И скажете хозяину, миледи, что ищете старого кукольника. – Поняла, – кивнула Арья. Она уже успела избавиться от туфель и вышитого платья и осталась в рубахе и холщовых штанишках. А теперь помогала Мирцелле выбраться из её наряда, ворча сквозь зубы на сложные завязки. Маэдрос получил несколько минут передышки, пока старый рыцарь избавлялся от доспехов и сам раздевался: его белые одежды были слишком приметны. Перспектива прятаться в полном людей городе его не то чтобы пугала... она казалась почти нерешаемой. Но похоже, что деваться просто некуда: даже его знаний мира людей хватало, чтобы осознавать – они преступники. Даже Арья. Если уж её могли судить за ту драку с Джоффри, то сегодня, когда все они помешали королевскому приказу... Краем глаза он заметил, как Арья привесила свой меч на пояс, перед этим протерев рукавом лезвие. В неверном свете факела ничего нельзя было разобрать, но не всё нужно видеть глазами; изменилась сама музыка. Вот что случилось с Арьей. Маэдрос узнал взгляд, узнал напряжение в спине: ей пришлось кого-то... ранить? убить? Проклятый мир. Прикосновение к сломанной ноге враз выбило лишние мысли. Он ругался вполголоса – лишь бы не стонать – пока сир Барристан поправлял шину на его ноге. – Нет ни воды, ни вина, – ворчал он. – Уж простите, лорд Химринг. – Ничего. Не самое страшное ранение в моей жизни. Сир Барристан кивнул. – Отсидитесь немного, потом выбирайтесь, вот всё, что я могу вам посоветовать. Мы пойдём вперёд. В городе безопаснее не будет, но хоть в ловушке не окажемся. Нам нужно будет залечь на дно на какое-то время; я не представляю, что будет происходить через час, так что... Маэдрос не мог не согласиться: строить планы явно было бесполезно. И он тем более не представлял себе, что будет происходить через час. Он не представлял даже, что происходит сейчас, почему король вдруг счёл свою семью преступниками, а леди Арью... почему за ней послали стражей? – Скажите, очень вероятно, что нас могут узнать? Леди Арья всё же дочь десницы. – Вероятность есть, – подтвердил сир Барристан. – Меня в лицо знают многие, вы тоже личность приметная, да и дети... хотя за леди Арью я волнуюсь меньше всего: в этой одежде она кажется скорее уличным мальчишкой, чем леди, если обрезать ей волосы. Доберёмся до таверны – приведу вас всех в такой же вид. – Хорошо, – согласился Маэдрос. – Тогда не будем терять времени. Мысль обрезать волосы ему совсем не нравилась, но у него и так слишком много примет! Барристан Селми шагнул к детям. Они остались уже в одном исподнем, но, на взгляд Маэдроса, казались самими собой: испуганными, растерянными детишками. – Мой принц, моя принцесса, – старый рыцарь говорил спокойно, негромко: так успокаивают перепуганных коней. – Вам нужно прятаться, а значит, нужно сменить имена. Том и Мариа, думаю, подойдут. И зовите меня дедом. – Да, дедушка, – Мирцелла взяла его за руку, другой крепко сжимая ладонь брата. Арья подсела к Маэдросу. – Я могу добраться до реки, намочить рубашку и принести вам воды, – предложила она. – Станет полегче. Ну, немного. Глаза у девочки сверкали, и рукоять меча на поясе – а Маэдрос только сейчас отметил, что висел он справа – Арья сжимала почти по-взрослому. – Не надо, леди Арья, – остановил он. – Это опасно, а мой перелом – если это вообще перелом, а не трещина или сильный ушиб – не так уж опасен. – Я могу постоять за себя! – огрызнулась девочка. – Да, – медленно кивнул Маэдрос. – Я не сомневаюсь в этом. Вы очень храбрая, миледи. Но будет лучше, если вам не придётся, правда? Арья притихла. – Отец говорит, мы должны заботиться о своих людях, – заявила она. Было бы смешно, что девятилетняя девочка вознамерилась защищать его, если бы не было так горько от того, что в этом возрасте ей уже пришлось научиться. – Лучше просто побудьте со мной. Вдруг сюда кто-то спустится, – небольшая хитрость прошла удачно, Арья села рядом, обхватив руками колени, и притихла. – Знать бы, что с отцом. Я так боюсь за него, – заговорила. Очень хорошо. – Что-то плохое происходит... отец никому не хотел бы вреда, тем более Мирцелле и Томмену! – Надеюсь, лорд Старк не попадёт в беду, – Маэдросу очень хотелось утешить девочку. – Король Роберт его друг. – И я надеюсь. И Санса... Я говорила, что ненавижу её, но это неправда. Она моя сестра, хоть и дура. – Я знаю, что это неправда, леди Арья, – вздохнул. – Мы можем очень злиться на наших братьев – или сестёр – но мы ведь их на самом деле любим. – Угу... Её не тронут, – Арья точно сама себя уговаривала. – Она хорошая, и её все всегда любили. Она настоящая леди, а я нет. Зато я знаю, как выбраться из замка. Хорошо бы и Сансу тут вывести. И отца... Маэдрос положил руку ей на плечо. Достаточно прожив в Красном замке, он прекрасно понимал, как хорошо этот замок охраняется; им чудом удалось ускользнуть, но второй раз чудо не сработает. – А что такое настоящая леди? – спросил он, больше чтобы отвлечь Арью от грустных мыслей. – Ну такая, как Санса. Она красивая, вышивать умеет и вежливая. Арья шмыгнула носом. – Я знаю несколько леди, которые умели и вышивать, и драться, – заверил её Маэдрос. – И они были вполне настоящие. – А кто они? – глаза девочки зажглись интересом. Вот и хорошо. – Мои кузины, например. – Вы никогда не рассказывали о своей семье. А какие они? Где они живут? Они умеют сражаться, да? – Слишком много вопросов, – Маэдрос тихонько засмеялся. – У меня две кузины. Артанис и Аредэль. И обе они отлично умеют сражаться. Ещё у меня шесть братьев... Младшие похожи на тебя. Такие же непоседливые. По крайней мере, что-то общее было. Та же неуёмная энергия, тот же азарт и та же хищная целеустремлённость... – У вас девочкам можно сражаться? А где вы живёте? – Очень далеко отсюда. В другой стране... – как бы так объяснить... Но Арья сама прервала разговор: – Хотела бы я там побывать. Но сейчас, наверное, уже идти надо. Если сюда придут – нам конец, Химринг. И снова этот горький тон и почти взрослый взгляд. И чем тут утешить. – Надо, – Маэдрос подтянул к себе костыли и встал. Арья взяла факел и пошла вперёд. Да, в непроглядной темноте факел спасал, иначе идти было бы совсем невозможно. Подземелье, потом вниз по лестницам – да что ж их тут так много-то! – через узкий земляной лаз, в котором Арье пришлось ему помогать... Маэдрос шипел сквозь зубы и еле слышно ругался иногда, когда пробираться было особенно тяжело. Наконец впереди забрезжил дневной свет, но Арья продолжала сжимать факел; она вышвырнула его только в реку, когда они добрались до берега. От реки тянуло прохладой – и это было важнее вони, так что Маэдрос немного взбодрился и похромал с Арьей в лабиринт улиц Блошиного Конца. Кожевенная, значит... Маэдрос её помнил – это была самая вонючая улица после Рыбной – и довольно быстро нашёл таверну. Угорь на вывеске был скорее кривой и не очень свежий, но выбора не было. Арья скользнула внутрь, и очень скоро за ней вышел пожилой мужчина и поманил Маэдроса на задний двор. Там, в деревянной покосившейся пристройке обнаружился Барристан Селми в обществе двух оборванных мальчишек, грязных, с тёмными, спутанными волосами. – Благодарение богам, все в сборе, – поприветствовал их старый рыцарь. Маэдрос молча сполз на земляной пол, вытянув ногу, и несколько мгновений блаженно молчал. – А вы неплохо постарались, я вижу, – наконец сказал он, с трудом узнав в ребятишках ещё час назад золотоволосых Томмена и Мирцеллу. – Их каждая собака в лицо знает, – пожал плечами Барристан. Он был хмур и не казался довольным, хотя пока все они были живы. И свободны. – Вас, между прочим, тоже касается, лорд Химринг. Отдохнули? Давайте сюда ваши волосы. Маэдрос поморщился. Но правоту старого рыцаря не признать было нельзя: рыжие волосы ещё более яркая примета, чем рост. Или рука. Барристан подсел к нему с миской, полной чего-то чёрного, блестящего и вонючего: "сало и сажа", – пояснил он. Достал кинжал и принялся было срезать пряди волос Маэдроса, но вдруг замер, коснувшись уха. – М-да, с такими особыми приметами вам только и прятаться, – мрачности в голосе прибавилось. – Уж простите, – Маэдрос так привык прятать уши под волосами, что и не задумывался о них. И на мгновение испугался, что старый рыцарь и уши обрежет "под человека", хотя эта мысль была и нелепой, и некрасивой, и жуткой. – Ладно, – сир Барристан обрезал ему волосы неровно, но почти не уменьшив длину, как следует промазал этой своей чёрной краской и, достав из кучи тряпья на полу какой-то кусок серой ткани, приспособил на голову Маэдросу в качестве повязки, державшей волосы. И уши. Маэдрос представил себе, каким он стал красавцем; оставалось или смеяться, или браниться. И лучше первое. – Бороду больше брить не будете, – велел сир Барристан. – Как и я. – А я и не... – начал было Маэдрос, но оборвал себя. И так всё будет видно. И это ещё одна странность, которую придётся объяснять, судя по пристальному взгляду старого рыцаря. Но вопросов он задавать не стал, только покачал головой и принялся сбривать собственные седые волосы. Налысо. – В вас, лорд Химринг – пачкай не пачкай – знатного лорда видно сразу, – продолжил сир Барристан. – Да ещё рост, да рука. Так что сидите пока здесь, никуда не вылезайте, и учитесь ходить, как ходят простые люди. Среди них тоже есть калеки, – Маэдрос дёрнулся – это слово он ненавидел – но сир Барристан не обратил внимания. – Хромайте, ходите ссутулившись, прячьте руку в длинный рукав. Иначе вам из города не выбраться. При одной мысли о том, что придётся прикидываться таким вот... несчастным нищим, о которых говорил старый рыцарь, Маэдроса затрясло. Звучало отвратительно. А с другой стороны – если в разведке обычное дело прикинуться кустом или камнем, то что такого в том, чтобы прикинуться – а не быть – таким вот нищим? И всё же как жаль, что он не умеет, как Финдарато, чарами менять обличье! Насколько всё было бы проще. Впрочем, Финдарато здесь был бы крайне полезен и как целитель... Но кузена здесь нет, и придётся выкручиваться с чем есть. То есть – как там сказал сир Барристан? – сутулиться и смотреть в землю. Между тем Барристан закончил с переодеваниями и обратился к Маэдросу: – Лорд Химринг, у вас деньги есть? Маэдрос молча полез в поясной кошель и выяснил, что там лежат три серебряных оленя и дюжина медных грошей. А ведь всего полгода назад этот вопрос поверг его в недоумение... К удивлению Маэдроса, Арья вынула из кармашка несколько мелких жемчужин. – Это с платья принцессы, – пояснила она, отдавая добычу сиру Барристану. – Оборвала. Старый рыцарь вытащил из сапога ещё две серебряные монеты. – Остальное я отдал трактирщику. Ладно. На хлеб и эль этого добра хватит, но лучше бы купить мула. И не в городе... Тут и цены выше, и не вывести его, – пояснил он. – Как мы вообще выйдем из города? – не выдержал Маэдрос. Ворота, сколь он помнил, охраняли стражники, и будет странно, если их не узнают. Сир Барристан пожал плечами. – Посмотрим. Есть тайные ходы, но меня там будут ждать, боюсь. Проще пройти через ворота, но не сейчас, а через неделю, через две, когда нас перестанут искать в городе – по крайней мере, искать активно. Или найдём корабль, но на него точно нужно больше денег. Сколько нужно заплатить за проезд на корабле, Маэдрос не знал. И, похоже, пока стоило положиться на опыт Барристана Селми... – Надеюсь, через неделю я смогу уже нормально идти и не мешать вам, – только и сказал он. Судя по лицу старого рыцаря, тот отнёсся к сказанному скептически, но спорить не стал; а Маэдрос намеревался приложить все силы к скорейшему исцелению. Сир Барристан отправился в город – собрать сведений – а Маэдрос привалился к стене. Хорошо бы поспать, но он остался здесь единственным воином, и дозор был его. Томмен и Мирцелла сидели в углу, за кучей тряпья – кроме неё, в сарае и не было ничего – но Маэдрос не пытался прислушиваться к их разговору. Вернулся старый рыцарь, когда уже стемнело. Принёс на всех флягу с элем, краюху хлеба и, судя по выражению лица, новости. – Ну что? – кинулась к нему Арья. Сир Барристан уселся и положил свою ношу на пол. – Слухи ходят разные, недобрые – но это обычное дело. Похоже, бывший десница если и не в тюрьме, то под стражей, леди Арья. Как и королева Серсея, и принц Джоффри. – За что? – это спросила Мирцелла. – За... Маэдрос сочувственно посмотрел на девочек. Лорд Старк в тюрьме?! Да что нашло на короля Роберта? Королева – недобрая женщина, но ведь она жена короля. Что говорил сир Барристан там, в замке? Измена? – Да, дитя. Обвинения очень серьёзные, – старый рыцарь протянул Мирцелле флягу и кусок хлеба. Она мотнула головой. – За измену, супружескую и государственную: для королевы это одно и то же. Поешьте, дети, – он разделил хлеб на пять частей и раздал всем. – А что с отцом? – Арья к хлебу и не притронулась, Мирцелла тоже. – Лорд Старк точно ни в чём не виноват, – в этом Маэдрос был уверен. На что, на что, а на измену Эддард Старк способен не был. – Виноват, не виноват... – сир Барристан поморщился. – В чём лорд Старк виноват уж точно – так это в том, что не был согласен с решением о казни принцев. Они страшно спорили даже после того, как мы получили приказ. А лорд Старк мог помешать королю, так что я не удивлён, если он действительно под стражей. Но он не изменник, леди Арья, и я уверен, вам нечего за него тревожиться. – Значит, отец... король нам не отец? – тихо спросил Томмен. – А кто? – А матушка в темнице? – повторила Мирцелла. Она была очень бледной, зелёные глаза – как у матери – смотрели с отчаянием. – Да, – подтвердил сир Барристан. – Боюсь, что это очень серьёзно, и вашу матушку не спасти. Но вам я помогу. Нужно добраться до вашего деда. – А... – Мирцелла ломала хлеб на кусочки, но не ела. Зато Томмен принялся наконец жевать. – А кто наш отец? Старый рыцарь кашлянул. – Э... Сир Джейме. Маэдросу показалось, что он ослышался. – Он ведь её брат! – Как. Такое. Вообще. Возможно?! Сколько раз он ещё задаст этот вопрос? Брат и сестра... и от такого союза могут быть дети?! – Да, – бесстрастно ответил сир Барристан. Как будто он не удивлён совершенно. Или просто держится? Маэдрос посмотрел на детей. Им-то за что это знание... – Ешьте, миледи, – старый рыцарь коснулся плеча Мирцеллы. – И вы, леди Арья. Еда нужна всем. Дети есть дети, они уснули, как бы ни горевали, но к Маэдросу сон не шёл. И к старому рыцарю, похоже, тоже. – Я не всё им сказал, – заговорил наконец сир Барристан. – Дело хуже: королева пыталась убить его милость. Лорд Ренли прижал к стене этого мальчишку-сквайра, Ланселя Ланнистера, и тот подтвердил: королева... заплатила ему за то, чтобы во фляге на охоте было не вино, а крепкая брага. Если бы не вы, король был бы уже мёртв, лорд Химринг. – Она хотела убить короля... – Маэдрос был потрясён. Но почему? Зачем? Чтобы править самой? Почему именно сейчас? – Думаю, понимала, что тайна близка к раскрытию, – пояснил сир Барристан. Так спокойно. Как будто для него это что-то обыденное. – Что вы так смотрите на меня, лорд Химринг? Разумеется, я догадывался. Думаю, многие догадывались, но только лорд Старк сказал вслух. Однако он отказался помогать королю избавиться от нежеланных детей. – Я не понимаю, – у Маэдроса голова шла кругом. – Что тут понимать. Могу вас успокоить, большой беды вашему лорду не грозит; он действительно друг короля, хоть и мешает ему. Я не думаю, чтобы беда грозила и леди Арье, но она может оказаться заложницей за хорошее поведение отца. Так что лучше вам всё-таки помочь ей добраться до Севера. – Заложницей? – Маэдроса передёрнуло от этого слова. Он успел уже понять, что заложников тут брали сплошь и рядом, но это казалось ему отвратительным. – Да. Леди Санса, боюсь, именно ею и станет, но ей мы помочь не можем. Даже не думайте пробираться обратно во дворец: там уже все на ушах, и я вас уверяю – пташки Вариса начеку. Как и стража. О них Маэдрос уже знал: лорду Варису служили самые разные люди, которые следили за другими. Их называли "пташками" и всерьёз боялись. Почему – он не совсем понимал, правда, но сейчас не время было выяснять. И если их действительно ждала стража... то лучше не пытаться сделать невозможное, а сосредоточиться на реальном и необходимом. – Но всё же я не понимаю, – снова и снова, – а Томмен и Мирцелла? И Джоффри, если на то пошло? В чём они-то виноваты? – А. Ни в чём, но доказать их незаконность вряд ли возможно. Начнётся война. Убить их – всех троих – для короля проще всего; это и месть, и избавление от нежеланных наследников. Маэдрос покачал головой. Он не мог понять и уже даже не пытался. – Хорошо. Допустим, детей мы спасём; кажется, мы с вами заодно в этом, – Барристан кивнул, и Маэдросу стало немного легче. Хоть что-то ясно. – А лорд Старк? – Уж простите, лорд Химринг, но ему присягали вы, а не я, – Маэдрос не стал поправлять. – Я должен спасти Мирцеллу и Томмена. Отвезти их к деду, а потом броситься на свой меч, – в голосе старого рыцаря зазвучало отчаяние – и боль. – Потому что это уже будет очевидной изменой. – Но вы делаете то, что должны делать! Разве рыцарь не должен защищать слабых и невинных? – тихо спросил Маэдрос, вспомнив свой давний разговор с Джоном Сноу. – Должен, – пожал плечами сир Барристан. – И в то же время я сейчас совершаю государственную измену. И нарушаю присягу. Могу вас утешить, лорд Химринг: если Мирцелла и Томмен попадут к своему деду, будет война. И королю Роберту срочно понадобится верный и готовый сражаться за него Север, так что вашего лорда отпустят и даже с почестями. Так что – попытаемся выжить и выбраться вместе, милорд, а за стенами города разойдёмся. – Вы очень мужественный человек, сир Барристан, – только и смог сказать Маэдрос. Он не мог себе представить, как это должно быть тяжело: выбирать между данным обетом и голосом собственной совести. – Я? – тот покачал головой. – А вы сами? Вас что втянуло в эту историю? Даже если вы присягали лорду Старку и защищаете его дочь – дети Ланнистеров вам чужие. – Они дети, – спокойно ответил Маэдрос. – И не должны платить за то, что творят взрослые. Если он хоть в чём-то и был уверен, то в этом. – Да, – согласился сир Барристан. – Не должны. Он замолчал, и Маэдрос замолчал тоже. Слишком много всего происходило, и то, как походя упомянул сир Барристан о грядущей войне, уже казалось... почти нормальным. Зима близко. Маэдрос горько усмехнулся: он уже начал мыслить как местные? Или просто смирился с законами мира людей? До утра Маэдросу удалось вздремнуть, а утром принялись учиться: Маэдрос – выглядеть как простолюдин, Арья – находить в городе колонки с чистой водой. Вместе с сиром Барристаном она выбралась в город и вернулась со свежим хлебом и новостями: да, десница под стражей, а суд над королевой будет через три дня. – Какие наши планы дальше? – только и спросил Маэдрос. – Отсиживаться до самого суда, – твёрдо сказал сир Барристан. – Когда он пройдёт – что-то изменится; возможно, дети станут менее ценны. И явно нехотя добавил: – Его светлость вынужден спешить, я думаю: хочет успеть с судом и карой до того, как вороны долетят до Тайвина Ланнистера и Цареубийцы. И тем более до того, как те успеют привести к столице войска. Что ж, это Маэдрос понимал. Из того, что он знал о Тайвине Ланнистере, следовало, что человек это подлый, жестокий и безжалостный, но за своих готовый мстить. А кто не стал бы? Война. Кровавая война – не с Врагом, а с людьми. Но ведь и они начали войну из-за гибели короля Финвэ. Можно понять и этих людей – ведь пытались убить их короля. А он намерен убить их королеву... Как всё это дико. Браки по сговору, может быть, всегда оборачиваются – вот таким? Искажением начато и искажением окончилось? – И вы считаете, будет война? – Война неизбежна, – сир Барристан был мрачен. – Тайвин Ланнистер очень богат, очень умён и очень опытен. Сейчас он попал в западню – король сумел собрать против него немалые силы: королевские войска, силы его братьев – а это все лорды Штормовых земель и Драконьего Камня – да и Тиреллы, полагаю, поддержат их. У Тайвина Ланнистера знамёна уже созваны – да; но он начал войну с Талли – домом леди Кейтилин – из-за похищения своего младшего сына, и значит, это ещё один его враг. Север... Долина Аррен... Дорн... я не вижу, кто может поддержать Тайвина Ланнистера в его войне. Но и не верю, что он сдастся. Он умеет ждать и мстить, – в голосе старика прозвучала такая холодная ненависть, что Маэдрос не сомневался: сир Барристан знает о чём говорит. – Трудно сражаться против всех разом, – Маэдрос нахмурился. Старый рыцарь только плечами пожал. – Хорошо бы обошлось миром. На следующий день Барристан Селми не вернулся с вылазки. Они ждали его до вечера, когда Арья с отчаянной решимостью заявила: – Я пойду в город. – Только со мной, – не менее твёрдо заявил Маэдрос. Её он должен был защитить прежде всего. Что ж, судьба им благоволила: их не схватили. За полтора дня он научился сутулиться и хромать напоказ, а Арью принимали за мальчишку... На этом удача и закончилась. О Барристане Селми они не узнали ничего, денег на еду больше не было. Зато Арье удалось поймать пару голубей, ими и поужинали, поджарив в харчевне на углях. По городу выкликали новость: суд над королевой-изменницей состоится на площади перед септой Бейелора, в полдень. Томмен и Мирцелла ели теперь всё, что давали, пили воду – на вкус Маэдроса, паршивую, но другой не было – и молчали. – Я пойду завтра на суд, – сообщила Арья за ужином. Маэдрос нахмурился: это ещё что за идеи? – И я, – Мирцелла говорила так редко, что можно было забыть о её существовании. Арья вскинулась: – Ты что?! Тебе туда не надо! – Мне туда надо. И это ты предложила. Маэдрос резко выдохнул. – Никому из вас туда точно не нужно! – это ещё что за... – Я пойду, – настойчиво повторила Мирцелла. – Я должна увидеть матушку. И... и короля тоже. – Нет. Я схожу. И расскажу тебе. – Пойду я, – Маэдрос понял, что выбора у него нет. – Или никто, если не перестанете спорить. – Ты мне не приказываешь! – мгновенно ощетинилась Арья. – Ты служишь моему лорду-отцу, и я сказала, что пойду! Маэдрос посмотрел ей в глаза. – Леди Арья, могу я поговорить с вами наедине? – очень вежливо, даже церемонно проговорил он. Арью это, кажется, немного утихомирило, и она кивнула. Они вышли из сарайчика – говорить за ним было неудобно, но уже стемнело, и их хотя бы никто не мог увидеть. Маэдрос прислонился к стене. – Зачем тебе туда? – Хочу понять, что происходит. Там может быть отец! – Арья явно загорелась. – Или Санса, или кто-то ещё... – Если ты будешь туда рваться, то и Мирцелла не отступится, – негромко ответил Маэдрос. Сир Барристан был убеждён, что суд означает казнь, а это не то, что нужно видеть дочери. – Королева – мать Мирцеллы. Какой бы она ни была, а девочка её любит. И ей туда нельзя. Останься. И убеди её. Арья задумалась. – Может, лучше увидеть, чем представлять. А если будет совсем страшно, я ей глаза закрою. – Зачем, Арья? Ей и так хватает бед. Знаешь, видеть, как гибнет близкий... Это очень больно и вовсе не так обязательно, особенно, когда не можешь помочь. Не думать. Не вспоминать. Нет. – Я бы тоже пошла. Лучше уж увидеть... А вдруг королева её заметит? Порадуется, что дочь на свободе! Маэдрос посмотрел ей в лицо и тихо сказал: – Так говорит тот, кто никогда не видел, как гибнет кто-то, кого любишь, леди Арья. Увидеть и просто смотреть – это страшней, чем погибать самому. – Тогда ей об этом и скажи, – Арья смотрела упрямо. – Это шанс, и им надо пользоваться! – Арья, – Маэдрос видел, что она не понимает, и нужно было объяснить. – Так нечестно. Ты сейчас думаешь о том, что нужно тебе, а не о том, что происходит с другими! – Я, между прочим, думаю о том, как нам всем выжить! – возмутилась девочка. – Ты, может, знаешь, куда и как нам идти?! Там может быть кто-то из своих! – И если они там будут, я постараюсь передать весть от тебя, – заверил её Маэдрос. – Я хочу тебе помочь. Но если ты нарвёшься на неприятности, то придётся ещё и тебя вытаскивать. – Не нарвусь! Если, если, если... прячься сам! Вот ведь... девчонка! – Да кто тебе сказал, что мне по нраву прятаться?! – вспылил Маэдрос. – Но я отвечаю и за тебя, и за Томмена и Мирцеллу, раз сир Барристан пропал! – Не надо за меня отвечать, я сама справлюсь! – Я не могу не защищать тебя. Я в самом деле обещал твоему отцу службу, но главное – я уважаю его. И тебя тоже. Я не готов рисковать тобой. Она вдруг как-то выдохнула, обмякла и неожиданно кивнула. – Ладно. Иди ты. Только Мирцелле объясни сам, хорошо? Ну, что ей нельзя. Маэдрос с облегчением кивнул. – И... не попадись. Пожалуйста. – Я очень постараюсь, – пообещал он. – А ты, если что, выбирайся из города. И их уводи. – Хорошо, – неохотно кивнула Арья. – Если ты не вернёшься к ночи, я их уведу. Они вернулись в сарай. Томмен успел уснуть, Мирцелла сидела, обхватив руками колени. Маэдрос сел рядом с ней. – Я пойду и всё узнаю, – тихо сказал он. – Пожалуйста, оставайся с Томменом. – С ним останется леди Арья. А мне нужно с вами, лорд Химринг. – Ты его сестра, – возразил Маэдрос. – Если ты попадёшься... твоей матери станет много хуже. И Томмену тоже. Ты ему нужна. Несколько мгновений девочка молчала, потом кивнула: – Да. Я ему нужна... Вы правы, я должна прятаться. Слышала она их разговор с Арьей через деревянные стенки? Или думает о чём-то своём? Маэдрос не мог понять ни по ровному голосу, ни по закрытому лицу. – Лорд Химринг, что будет, когда мы выберемся? Куда мы направимся? К нашему лорду-деду? – Думаю, да, – как и планировал сир Барристан. – А леди Арья? – В Винтерфелл, конечно же. – Но это в разные стороны от столицы, – тем же ровным голосом заметила Мирцелла. – Вы отвезёте нас, взяв её с собой? Или сначала мы все поедем в Винтерфелл? Или вы оставите нас и уедете с ней? Ох. Маэдрос пока не загадывал так далеко вперёд. Хорошо бы сразу в Винтерфелл, конечно... – Это мы решим, когда выберемся из города, – честно сказал он. – Благодарю вас за ответы, лорд Химринг. Маэдросу казалось, что за этой вежливостью прятался страх. Но почему Мирцелла боялась его, он не понимал – и не хотел сейчас мучить её расспросами. Он осторожно взял её за руку: – Я сделаю всё, что сумею, чтобы помочь вам, – сказал очень тихо. Мирцелла подняла на него глаза: – Вы клялись лорду Старку, милорд, а не мне. – Я не клянусь. Я обещаю. Это не меньше. – Что ж, благодарю вас, лорд Химринг, – девочка высвободила руку, и Маэдрос не сомневался, что она не поверила. Он проклинал этот мир, и своё бессилие, и все эти интриги. На следующий день над городом полетел колокольный звон. Маэдрос накинул на плечи драную рубаху, выуженную из всё той же кучи тряпья, и отправился в город. Таких зевак, как он, было полно, и слиться с толпой удалось без особых проблем: ну нищий и нищий... Площадь перед Великой септой была забита народом. На широких ступенях, оцепленных стражами в золотых плащах, собралась верхушка двора, их даже Маэдрос уже знал в лицо: король Роберт, лорд Ренли, рядом с ним – Санса Старк, Варис, Петир Бейлиш, невысокий и не самый приятный тип, мастер над монетой, которому, кажется, лорд Старк всё-таки доверял... Маэдрос задумался, не стоит ли попытаться поговорить с ним, если удастся? Верховный септон – как понял Маэдрос, этот человек был служителем богов и имел какой-то особый статус – в парадных и пышных одеждах тоже был здесь. Королеву Серсею он бы не узнал. Она стояла на коленях лицом к народу, обритая наголо, бледная, надломленная – это ощущалось. Маэдрос сумел пробраться достаточно близко, чтобы слышать слова: – Я сознаюсь в своих грехах, – барабаны утихомирили толпу, и голос королевы слышали, кажется, многие. – Я виновна, раскаиваюсь и желаю примириться с богами и людьми. Я изменяла королю, и все мои дети прижиты от моего брата, Джейме Ланнистера. Я злоумышляла против жизни моего супруга и короля. Толпа взорвалась возмущёнными криками: – Шлюха! – Изменница! – Распутница! – Шлюха! В королеву полетело что-то из толпы – комья земли? гнилые фрукты? Маэдроса трясло. Невозможно было поверить в то, что он слышал – и в то, что видел, тоже. И было очевидно – даже ему, или особенно ему – что королеву Серсею вынудили говорить если не пыткой, то такими угрозами, которые не лучше пыток. Только теперь Маэдрос, похолодев, понял, что если у палачей был сын королевы, то её можно было заставить сказать что угодно, правда это или нет... – Грешница должна быть наказана! – возвестил верховный септон. С Серсеи сорвали её единственную одежду – холщовую рубаху – и погнали кнутом через оставленный в толпе коридор, к Красному замку. Маэдрос стиснул свою палку так, что чуть не сломал её: ему не нравилась эта женщина, она была жестокой и подлой, но сейчас он готов был броситься на её мучителей, потому что такое нельзя делать ни с кем. Никогда. Но он один, и даже без меча, а здесь сотни стражников. И дети. Санса Старк упала в обморок, кажется; Ренли подхватил её и унёс в септу. Король Роберт стоял и смотрел, как уводили его жену – голой, измученной, униженной до предела. Маэдрос отвёл взгляд – на этого человека смотреть было отвратительно, как на орка. Он поискал глазами лорда Старка, но того не было видно нигде. Толпа потянулась следом за преступницей и судьями, которым подвели коней. А спустя недолгое время с зубца замковой стены спустили повешенное тело. Смерть исказила черты, но не узнать королеву Серсею было всё же нельзя. Маэдрос подумал о двух детях, которые ждали вестей, и на душе стало совсем погано. Толпе выкатили угощение – бочки с элем и дешёвым вином, яблоки, хлеб, сыр; народ ещё больше воодушевился. Вокруг болтали, что принца Джоффри, дескать, убили по приказу короля, что дочь изменника-десницы помолвлена теперь с королевским братом, и какой же он тогда изменник, если его дочь выбрал пригожий лорд Ренли? Что королева – шлюха. И одновременно – что её заставили признаться под пытками, а измены не было. Что, наверное, и вправду блудила с братом, раз дети все золотые. Почему всех интересовало только это, и никто не говорил о жестокости короля?! А к вечеру глашатай объявил, что Джоффри Хилл, бастард королевы, умер от грудной болезни. В это почему-то не слишком верилось. Взяв немного припасов – пришлось потолкаться, но нужно было чем-то накормить детей, да и самому поесть – Маэдрос побрёл обратно. Маэдрос вошёл молча, постаравшись улыбнуться и хоть как-то взбодриться. Судя по лицам – вышло не очень. Или они уже всё знают? – Её казнили, – тихо сказал он, не в силах утаить. Мирцелла кивнула. Томмен плакал, обняв сестру, она – нет; а лучше бы плакала... – Благодарю вас, лорд Химринг, – привычно ответила Мирцелла и замолчала. Арья же вцепилась в него: – Ты видел отца? – Нет. Но видел Сансу, она там была. С ней всё в порядке... по крайней мере, внешне. Говорят, что лорд Ренли хочет жениться на ней. – Ренли? – с сомнением переспросила Арья. – Он, конечно, красивый. Но Санса назвала бы его старым. – Он всё время держался рядом с ней, – честно признал Маэдрос. О своём опыте общения с Ренли он всё-таки предпочёл умолчать. Люди... очень странные. Может быть, ничего такого страшного не происходило? Сир Барристан – человек благородный, а он явно отнёсся к происходящему как к... к чему-то хоть и тайному, но не дурному. – Может, он ей понравится. Лучше уж он, чем Джоффри! – Арья тряхнула головой и тут же глянула на Томмена и Мирцеллу. Но те как будто не слышали. Маэдрос взял еду, подсел к ним. – Как вы? – осторожно спросил он. Мирцелла взяла кусочек хлеба. – Лучше, спасибо, лорд Химринг, – и протянула хлеб брату. – А мама совсем умерла? – спросил заплаканный Томмен. – И Джоффи? – Да, – с трудом ответил Маэдрос. – Совсем. Что сказать этим детям, он просто не представлял. Одно дело, когда опасность грозит от врага, но когда врагом становится тот, кого считал отцом... Мирцелла взяла бутыль с элем и сделала большой глоток. Закашлялась, и Маэдрос придержал её за плечи. Вот только девочка так явно попыталась сбросить его руку, что он послушался и отодвинулся. Что-то не то вкладывала Мирцелла в простую попытку утешить, так что Маэдрос решил не пытаться снова, тем более что она попросила: – Пожалуйста, лорд Химринг, можно нам побыть одним? Наутро по городу прошёл новый слух: король, дескать, простил десницу и освободил его. Маэдрос услышал его у колодца и рассказал Арье, у той загорелись глаза... и погасли. – Я не верю, – твёрдо сказала девочка. Маэдрос и сам уже во всём сомневался, но этому так хотелось верить! – Почему? – Отец бы не стал служить королю после такого. Поспорить было трудно. – Но ведь они всё-таки друзья, – осторожно предположил Маэдрос. – Я не знаю, леди Арья. Возможно, что-то скоро выяснится. Но слух и вправду оказался ложным. Уже на следующий день король официально назначил десницей лорда Мейса Тирелла. Вечером Арья спросила у Маэдроса, как его нога. – Уже лучше, – заверил он. Похоже, в самом деле был не перелом, а сильный ушиб и отёк; теперь боль стала значительно меньше, а отёк спал. – Думаешь, пора уходить? – Да. Я бы попыталась вытащить Сансу, но эти двое... и ты. – И сир Барристан убеждён, что в тайном проходе должна быть стража, – добавил Маэдрос. Арья поморщилась. – Если идти по Королевскому тракту, то доберёмся до Винтерфелла. Как сюда приехали. Но Риверран вдвое ближе, а там мой дед. – Твой дед? – Маэдрос моргнул. – А, да, я слышал. Отец твоей матери, да? – Ну да, лорд Хостер Талли. – А Мирцелла и Томмен? – Ну не к Ланнистерам же их вести! – как о чём-то само собой разумеющемся сказала Арья. – Доберёмся до дома и их отправим. Нам к Ланнистерам нельзя, ты что! – Почему? – обречённо спросил Маэдрос. – Ну как – почему? Тайвин Ланнистер никогда не простит отцу, и вообще он нам враг. Там опасно. О небо. Почему они все враждуют. Впрочем, Тайвина Ланнистера в самом деле трудно было считать хорошим человеком. – Когда выходим? – самый важный сейчас вопрос. – Надо бы сначала разузнать, как, – Арья прикусила губу. – Говорят, в воротах спрашивают имена. Ну и стражники нас ищут. – А если по реке? – Там королевский флот. Тоже абы кого не пропустят, а место на корабле стоит дорого. Но если зайцем, в трюм... – Арья сощурилась, что-то обдумывая. Маэдрос представил себе путешествие по морю в трюме корабля. Тут уж не до собственной памяти, но как дети это выдержат? – Трудно будет, – предупредил Маэдрос. – Можно ограбить кого-то богатого, – без колебаний предложила Арья. – И купить проезд. Кажется, у него на лице было написано всё, что он на этот счёт подумал, потому что Арья приуныла. – Ну да, это нехорошо... Ладно. Пойду завтра в порт, потолкаюсь среди мальчишек. Может, будет корабль, который идёт в Белую Гавань. – Только будь осторожна, – привычно напутствовал её Маэдрос. Утром Арья и вправду исчезла, а ближе к вечеру вернулась. И не одна. Вслед за ней в сарай вошёл пожилой мужчина, немолодой, некрасивый, одетый в чёрное и с мечом на поясе. Маэдрос встал, как мог быстро, и постарался оказаться между незнакомцем и детьми Серсеи. На всякий случай. Тот, правда, приблизиться к ним и не пытался. Оглядел всех троих и посмотрел на Арью: – Вы издеваетесь, маленькая леди?! Та встала руки в боки. – Я без них никуда не пойду! – и пояснила: – Лорд Химринг, это Йорен, брат Ночного Дозора, он может нам помочь! Маэдрос наклонил голову, приветствуя. Брат Ночного Дозора... откуда он тут и почему хочет помочь? Тут никто ничего не делает просто так. – Лорд Старк просил меня найти вас, леди Арья, а не щенков Ланнистеров! – возмутился Йорен. – Я в изменники не нанимался. – Вы можете оставить с ними меня, миледи, – предложил Маэдрос. Если этого человека послал лорд Старк, то это самое мудрое. – Я их не оставлю! – тут же возмутилась Арья. – И вас тоже. Йорен, я одна никуда не пойду! Тот сжал губы: – Ты хоть понимаешь, во что лезешь, девочка? И что мои хмыри сделают с этими двумя? За тобой одной я присмотрю, но трое?.. Да вас половина выдаст за помилование, а вторая половина сначала изнасилует! Маэдрос нахмурился: – Я не дам их в обиду, – холодно заметил он, но Йорена это явно не впечатлило. – Ты? Калека? – Я не калека, – отрезал Маэдрос. Ещё один. – Да неужели. Арья влезла между ними, не дав ему высказать то, что просилось на язык. – Лорд Химринг хороший боец, это правда. И он человек моего отца. Йорен выругался так, что половины слов Маэдрос не понял. А вторая половина, сколь он знал, не должна была использоваться при женщинах – у людей были строгие правила на этот счёт. – Так, – Йорен рубанул ладонью воздух. – Идёте молча, рты лишний раз не раскрываете. Никто из вас. От моих хмырей держитесь подальше. Вы двое – мальчишки – в туалет ходите только ночью и подальше от лагеря. Всем всё ясно? Что ж. Это был шанс. Йорен не казался приятным человеком, но если он поможет выйти из города... Маэдрос знал, что караваны Ночного Дозора никто нигде не досматривает: они никому не подчинялись. А если что – он не даст детей в обиду. Йорен посмотрел ему в лицо, явно почуяв гнев. – Ты калека, – в третий раз повторил он, и Маэдрос стиснул зубы. – За время пути ты будешь слышать это по сто раз на дню. Привыкай. Ничего. Он справится. Это просто разведка. Прикинуться не-собой. – Спасибо, Йорен, – тихо сказала Арья, и напряжение немного спало. – Я не для тебя это делаю. Как тебя зовут, мальчик? – Арри? – через мгновение ответила Арья. – Это Том и Мел. И Хугор. Наш дядя. Мама умерла, когда родила Тома, а папа был моряком, и его корабль не вернулся. – Сойдёт, – буркнул Йорен. Маэдрос медленно кивнул, запоминая придуманную историю. Врать он не умел, но придётся. – Как назывался его корабль? – "Морская плясунья", – это сказала Мирцелла. – Она не вернулась в порт две луны назад. Йорен кивнул: – Пошли. Выходим вечером. И зашагал впереди. Арья следом, за ней Мирцелла и Томмен. Маэдрос пошёл последним, теперь уже с одной только палкой, второй костыль оставил в сарае. Как они дойдут пешком до Винтерфелла – думать не хотелось. Но придётся дойти. Публика среди рекрутов подобралась на редкость неприятная; не то беда даже, что они были грубыми, но среди них Маэдрос почти не видел светлых взглядов. Да, здесь непросто будет защитить детей... И вот это – Ночной Дозор, защита королевства? Он вспомнил Джона Сноу, который с таким восторгом говорил о будущей службе. Ему служить – вот с этими людьми? Но ведь и Бенджен Старк тоже в Дозоре, а он – человек достойный, сколь Маэдрос успел понять... Сколько им идти с этими людьми? Из Винтерфелла сюда ехали добрых два месяца, а в караване коней почти нет. Но, по крайней мере, ворота они действительно миновали без вопросов стражей. Ночью встали лагерем почти за стенами города, утром тронулись в путь снова. Впереди на тракте заполоскались ало-золотые знамёна; Маэдрос, шедший недалеко от Йорена, заметил их первым. Ланнистеры? Войска? Отряд?..