Рассветный клинок

В столицу отправились большим отрядом, но из знаменосцев Старка ехали только лорд Амбер, лорд Карстарк и Дейси Мормонт — знакомство с дамами этого дома сильно пошатнуло убеждения Маэдроса в том, что все женщины в Вестеросе должны быть "леди". Дейси Мормонт, как и её мать, отлично сражалась и командовала своими людьми. Меньше трёх лордов взять было нельзя. Больше — лишние жертвы. Кто всё-таки поедет в столицу, решали на совете; споров было много, жарких и яростных, лорда Старка пытались отговорить, но лучшего выхода никто не предложил. А кроме того — могло оказаться так, что история Ренли была ложью или провокацией, и тогда присяга будет просто присягой. Но в это, похоже, мало кто верил — готовились к худшему. Маэдрос молчал и не спорил — он просто знал, что поедет, и после его возвращения с Арьей никто из северян не спросил, почему выводить леди Сансу будет именно он. Тридцать человек остались ждать в лесу. Маэдрос весьма неохотно оставил с ними и Нильмо — удалось уговорить коня подождать. Что ж, в городе их ждали и в Красном замке приняли довольно дружелюбно. Хотя на этот раз им отвели не Башню десницы, а покои поскромнее, но жаловаться Маэдросу было не на что, кроме как на подспудное напряжение; здесь стало ещё менее приятно находиться, чем было в прошлый раз. Северянам сообщили, что через три дня состоится коронация его милости Станниса Баратеона, Первого этого имени — и целая вереница титулов. А до этого — на следующий день вечером — всем им следовало присутствовать на казни. Большой Джон Амбер пояснил Маэдросу, что таков обычай: на казнь собираются зрители. Да он и сам видел казнь королевы Серсеи; дикий обычай. Но выбора, похоже, не было. — Это тоже способ продемонстрировать свою лояльность королю, — мрачно заметил лорд Эддард. Они остались вдвоём с Маэдросом, когда ушёл королевский вестник. — Нам всем придётся там быть. Но вот почему вечером... И, что ещё важнее, кто сочтён таким важным преступником. И будет ли там Санса, — лорд Старк ещё не видел дочь — она, как сказал королевский вестник, редко покидала свои покои. На взгляд Маэдроса, смотреть на чью-то смерть — странный способ проявлять верность, но он промолчал. Только спросил, чтобы отвлечь: — Какая разница, вечером или днём? — Разницы нет, но странно. Обыкновенно публичные казни устраивают днём, на площади, а не вечером, когда уже темно. — Зачем вообще на это смотреть? — не выдержал Маэдрос. — Если человек совершил преступление, он, конечно, заслуживает наказания. Но для чего это делать публично?! Казнь Серсеи до сих пор стояла перед глазами — её унижение, и радость толпы, и он не знал, что было отвратительнее. — Для того, чтобы прочие устрашились, — мрачно ответил лорд Старк. Ему всё это тоже было неприятно. — А без этого непонятно, что нельзя совершать преступления? — Даже и с этим, как видите, многим непонятно. Видимо, да. Раз их всё равно совершают. Даже те, кто видел такие казни. Дверь покоев лорда Старка распахнулась, и Маэдрос с тревогой обернулся — то, что кто-то вошёл без приглашения, могло быть дурным знаком. Лорд Старк, сидевший напротив, тоже посмотрел на дверь. Вошедший был облачён в белые доспехи, но лицо Маэдросу было незнакомо. Как видно, король Станнис сменил гвардию. — Лорд Старк, с вами желает говорить леди Мелисандра, — провозгласил гвардеец торжественно. Та самая жрица. Маэдрос определённо хотел познакомиться с ней, но решал лорд Старк. Он кивнул: — Хорошо. Я приму леди Мелисандру. Повисла короткая пауза — Маэдрос не сразу понял, в чём дело — и гвардеец с нажимом повторил: — К вам леди Мелисандра. Маэдрос увидел, что на челюсти Эддарда Старка вздулся желвак — так он стиснул зубы. Но встал, и Маэдрос встал тоже. В комнату вошла женщина — и Маэдрос, как шлейф её духов, ощутил тянущуюся за ней тьму. Это было первым, что он подумал: да, эта женщина служит Тьме, и эта Тьма в ней самой. Лорд Ренли не солгал ни словом. Её глаза притянули взгляд — странные, красные; Ренли назвал её "красной женщиной", и это было правдой — не только её глаза, но и волосы, и одежда были разных оттенков алого. И в ожерелье на шее у неё пульсировал рубин — сперва он показался похожим на нолдорский самоцвет. Но нет, в нём как будто скрывалось живое пламя. В камне — и в самой женщине. Кто она — каукарэльдэ?.. то есть не «эльдэ», а… Что за злой дух живёт в этом красивом теле? Белый гвардеец куда-то исчез — должно быть, она его отпустила. Маэдрос не заметил. — Лорд Старк, — голос у жрицы был красивый, грудной. — Благодарю, что приняли меня. Я рада видеть вас здесь, действительно рада. Когда она подошла ближе, стало видно, что лорд Старк на полголовы ниже. А Мелисандра перетекла — иначе не скажешь, она не шла, она текла, как расплавленное железо в форме — к Маэдросу и остановилась меньше чем в шаге, так что он ощутил тепло её тела. — И тебя, лорд Маэдрос, сын Пламени, — алые глаза вспыхнули в такт рубину, и Маэдрос ощутил, что кто-то пытается проникнуть в его разум. Зов был настойчивым, но он и не думал открываться. По спине пробежал холодок. Здесь никто не называл его так, и никто не владел осанвэ. Он коротко поклонился и ничего не ответил. Но чем больше он смотрел на жрицу, тем сильнее казалось, что она — человек: не было в ней той фальши, подмены живого мёртвым, которое чувствуется в созданиях Врага. И майэ она быть не могла… Может ли эрухини сознательно служить Тьме?! Мелисандра отступила на шаг и теперь смотрела на них обоих. — Я пришла к вам, лорд Старк, как друг, потому что у нас один враг, и это — не Тайвин Ланнистер и не Ренли Баратеон. Это зло куда более древнее и опасное. Это — Тьма, что сгубила вашего брата. — Таргариены? — голос лорда Эддарда был холоден. — Другого брата, лорд Старк. Маэдрос не понимал, о чём она говорит, но видел, как побледнел Эддард Старк. И видел, что жрица внимательно наблюдала за реакцией. Он стиснул спинку кресла, возле которого стоял. Эта женщина говорила, что Тьма — её враг, но она сама казалась если не порождением Тьмы, то её служителем. Во всяком случае, Маэдрос не сомневался, что не хочет иметь с ней ничего общего. И в то же время — она не была враждебна. Её жесты, голос, всё говорило, что она не угрожает им. Человек, служащий Тьме. Не падший айну, не орк — человек. Лорд Старк довольно быстро справился с собой и спросил отрывисто: — Бенджен?.. — Он погиб. Мне горько говорить вам это, лорд Старк, но это так. Я видела это в пламени. Мёртвые встают из могил и забирают живых в своё войско. Древнее зло — холод и тьма — снова вернулось в мир. — Я знаю, — очень ровно ответил лорд Старк. — Вы видите в пламени? Каким образом? — вмешался Маэдрос, и Мелисандра обернулась к нему. Нужно было разобраться в том, что она говорила, потому что он ничего не понимал. И нужно было отвлечь её от лорда Старка — узнать вот так о гибели своего брата... Маэдрос почти не помнил Бенджена Старка, но представлял, что его брату сейчас нелегко. — А как ты складываешь знаки в слова, лорд Маэдрос? — улыбнулась она. — Этому можно научить каждого, а вот видеть что-то в огне... Как это? — У каждого свой дар, — почти что безмятежно ответила Мелисандра. — Я вижу в огне — будущее, прошлое, настоящее. Бог даёт мне эту силу. О таком он ничего не знал. Как это — видеть в огне? И почему она сравнила с рунами? — Вы видите какие-то знаки в огне? — Да, — она коснулась рубина на шее. — Я видела. Целое море огня, сын Пламени, зарево до неба. Горящие корабли. Маэдрос вздрогнул. Она не могла знать, значит — в самом деле видела? Но как? — И что это за Тьма, о которой вы говорите? — Тьма, холод, смерть, — Мелисандра не отводила взгляда. — Они грозят не одному Вестеросу, но всему миру. Все живущие погибнут, если Владыка Тьмы вернёт власть. Я служу королю Станнису лишь потому, что он — возрождённый Азор Ахай, тот, кому суждено сразить Тьму. Из всего этого Маэдрос понял мало — она и не стремилась говорить понятно; такие же её речи пересказывал Ренли. И стоило задать самый важный вопрос: — Что же это за Владыка Тьмы? — Враг всего живого. Ты должен знать. На тебе его печать, лорд Маэдрос. — Печать?! — он стиснул зубы и побледнел. Да кто она такая и что хочет сказать?! — Леди Мелисандра, — вмешался лорд Старк, удивительно вовремя. — Не могли бы вы рассказать мне о моей дочери? И о Бенджене, раз уж вы видели его гибель? Однако жрица смотрела на Маэдроса и не отводила взгляда. Протянула ладонь и коснулась его щеки — он с трудом удержался, чтобы не отшвырнуть её руку: отвратительна она была не меньше, чем орки! — Ты видел его, лорд Маэдрос. Говорил с ним. Знал его. Ты знаешь, с кем мы ведём войну. Да. Он знал, видел и говорил... Но вот уж чего не было в этой женщине — так это Света! А жрица обернулась наконец к лорду Старку. — Ваша дочь — милое дитя, но таким грозит больше всего бед в дни войны. Берегите её, лорд Старк, — Маэдрос был убеждён, что это угроза, хоть и высказанная с той же будто бы безмятежностью. — А ваш брат... Я видела белые клинки, и мёртвых, вставших из могил. Он искал что-то в белой пустыне, но не достиг своей цели. Он мёртв. — Вы видели это в пламени? — лорд Старк явно не спешил верить. — Да, — кивнула она. — И большую битву в снегах. Станнис должен подчинить Вестерос, чтобы собрать армии и повести их на Север, к Стене. Против настоящего врага. — Подчинить? — не сдержался Маэдрос. — Каким образом? Убивая тех, кто стоит на пути, чёрной магией? Она обернулась к нему, точно фехтовальщик в поединке. — Каждый погибший в Вестеросе воин — это один новый враг в войске Владыки Смерти. Ты знаешь лучше меня — сражаясь за Свет, можно уйти очень глубоко во Тьму. На сей раз Маэдрос был готов к её нападению и ответил спокойно: — Знаю. Но разве вы не об этом пути говорите сейчас? — Мы не хотим войны с людьми, — жрица качнула головой. — Но королю нужна покорность. Измена — самый страшный яд, она может отравить любое войско. Даже Азора Ахая можно убить в спину, и не будет беды горше. Кто такой Азор Ахай?.. Потом. — Покорность, — он скривил губы. — И как же вы её добиваетесь, леди Мелисандра? — По-разному, — тон у жрицы стал, как у доброго учителя. — Я не чудовище, сын Пламени. Мы ещё увидимся. Лорд Старк, — она обернулась и склонила голову. — После коронации возвращайтесь на Север. На Стене без вас будет трудно. Она направилась к двери, но вдруг вернулась, подошла вплотную к Маэдросу — он невольно отшатнулся — и сказала очень тихо, обжигая дыханием и запахом нагретого металла: — Смерть в огне — самая чистая из смертей. Помни это. И вышла стремительно, точно язык пламени пробежал по соломе. Маэдрос смотрел ей вслед. Что-то в последних словах жрицы заставило его снова похолодеть. Лорд Старк сжал его плечо: — Что с вами, Химринг? На вас лица нет. Маэдрос выдохнул. Ну и женщина… — Я должен был лучше держать себя в руках, — он посмотрел вслед жрице. — Но человек, служащий Тьме… Это ещё хуже, чем создания Тьмы, они хотя бы не выбирали её! — Что она вам сказала? — Эддард Старк вернулся к столику и наполнил вином два кубка. Им обоим определённо стоило выпить: Маэдрос с благодарностью взял свой. — Смерть в огне — самая чистая из смертей. Я не знаю, о чём она. Но вот то, с чего она начала… Откуда она может знать? И главное: я безусловно верю теперь в рассказ лорда Ренли. Да, она могла совершить такое. Она действительно страшная женщина, и Света в ней нет. Как именно — неважно. Но в ней чувствовалось зло, хоть она и говорила о войне Света против Тьмы. — Я тоже верю, — лорд Старк не сел, и вина выпил от силы глоток. — Я слышал о древовидцах, что смотрели глазами деревьев, и о других магах, которые как-то могли видеть через пространство. Возможно, у неё есть подобные силы. — Я сожалею о вашем брате, милорд, — Маэдрос поставил кубок на стол. — Горькая весть, и узнать её нужно было не так. Эддард Старк кивнул, и в комнате повисла тишина. Маэдрос прервал её: — Я не знаю, какими силами она владеет, но она всё сказала верно: пламя, горящие корабли. Это было. И я говорил с Владыкой Тьмы, это тоже правда. — Вот как. Да, история Ренли всё больше похожа на правду. Откуда ей может быть что-то известно о вас? — лорд Старк покачал головой. — Не читает ли она часом мысли… Вам нужно бежать отсюда с Сансой как можно скорее, слишком уж вы её заинтересовали. — Мои не читает, — заверил Маэдрос. — Я закрыт. Но она пыталась. — Закрыты?.. Вы хотите сказать, что прочесть мысли возможно?! Да, конечно. Можно было давно понять, что люди здесь и о самой возможности осанвэ не знают. — Да, можно. Хотя я полагал, что люди не владеют этим искусством, — что-то такое Финдарато говорил. — Человек ли она, — мрачно отозвался лорд Старк. — Значит, она может прочесть мои мысли? Тогда дело скверное. И в самом деле — очень скверное. Маэдрос неохотно признал: — Я не знаю, милорд. Вмешиваться в чужой разум без разрешения — преступление, но её это вряд ли остановит. С другой стороны, это не так уж просто, нужны или причины на такое… соприкосновение разумами, или немалые силы. И вдобавок разум — это ведь не книга, нельзя просто взять и прочесть вообще всё, что вы знаете и думаете. Даже если она может слышать ваши мысли, это ещё не значит, что она увидела что-то важное. Тем более что она сразу заговорила не о дочери лорда Старка — что вывело бы наружу мысли о ней — а совсем о другом. Это, конечно, не успокаивало ни его, ни Эддарда Старка. — Вы сказали, что вы закрыты, — тот смотрел пристально. — Значит, закрыться возможно? — Конечно, возможно, милорд. Аванирэ — природный щит, и он доступен всем и совершенно надёжен. Даже Владыка Тьмы, — застарелая ненависть прорвалась в голосе, — не взломает его. Никто. Никогда. Достаточно нежелания открываться. — Вы можете научить меня закрывать разум, лорд Химринг? — Я никогда не пробовал учить, но попытаться можно, — кивнул Маэдрос. Он не сомневался, что сможет позвать Эддарда Старка, а дальше разберутся. — Вам нужно научиться чувствовать, когда пытаются проникнуть в разум. Тогда вы почувствуете, что такое щит — аванирэ — и сможете ставить его сознательно. — И как это почувствовать? — Я попробую позвать вас, лорд Старк, — не слишком безопасно открываться здесь, но Маэдрос полагал, что почует чужое вторжение, если что-то пойдёт не так. — А вы попробуйте почувствовать. Это как касание, только мысленное. Понимаете? — Нет, — напрямик ответил тот. — Но попытайтесь. Маэдрос позвал — и сразу нашёл; он был прав — они хорошо знали друг друга, и связи были достаточно прочны, чтобы позвать легко. Но лорд Старк был закрыт наглухо, и это внушало надежду, что так и было при Мелисандре. — Отлично, — кивнул Маэдрос. — Я вас чувствую, и вы закрыты, лорд Старк. Вы чувствовали зов? — Д-да, — не без колебаний ответил тот. — Пожалуй, я понимаю, о чём вы. — Очень хорошо. А теперь — попробуете открыться? Не обязательно думать о чём-то важном, думайте хоть о погоде. Хорошо бы нам уметь связаться так. — Открыться?.. — судя по голосу лорда Старка, ему это было труднее, чем держать аванирэ. Не сразу, но Маэдрос ощутил ответ на призыв. На него хлынули эмоции, которые человек явно не умел прятать от осанвэ: горе, боль, усталость, страх, тоска, вина и отчаянная надежда… Он сразу закрылся, обрывая связь. Лезть в такое без приглашения не стоило уж точно. — Вам это тяжело, лорд Старк? — похоже на то. И нет времени учить. Почему он не подумал раньше! — Вы что-то видели из моих мыслей? — вздрогнул тот. Маэдрос покачал головой: — Только ощущения, не образы. Я почти сразу закрылся. Мне жаль… — Я сам попросил, — лорд Старк отпил вина. — Я понял, как это ощущается, и как держать щит — тоже. Спасибо. Она точно не сможет проломиться? — Не сможет, — заверил Маэдрос. — Никто и никогда. Проломить аванирэ возможно, только сломив волю и заставив сдаться. Не думаю, что ей такое под силу. По телу прошло холодом воспоминание. Судя по лицу Эддарда Старка — он тоже понимал, о чём говорит Маэдрос. — Если дойдёт до такого, — очень ровно сказал лорд Старк, — то будет уже неважно. Он отошёл и прислонился лбом к стеклу окна. — Вы упоминали Владыку Тьмы. Кто это, лорд Химринг? — Враг, — коротко ответил Маэдрос. — Божество, наверное, сказали бы вы. Он враг всего живого. Мы зовём его Морготом. — Моргот… Это валирийское слово, кажется, — лорд Старк не оборачивался. — Вы расскажете потом, что вам известно — в вашем прошлом. Завтра мы вернёмся к этому разговору. Маэдрос кивнул. Да, пожалуй, хватит на сегодня лорду Старку. Ещё и эта казнь вечером. Пора было уходить. — Прошу вас, пришлите ко мне леди Дейси и лордов Джона и Рикарда, — не оборачиваясь, проговорил Эддард Старк. — До вечера ещё есть время. А они знали Бенджена и… Извините. Мы продолжим разговор позже. — Да, я позову их. Маэдрос посмотрел в спину Старка и повторил: — Я соболезную вашей потере, милорд. И понимаю, каково это. — Благодарю, — он помолчал. — Бенджен был последним. Он давно надел чёрное, и у него появились другие братья, но кровная связь не рвётся до конца никогда. — Я знаю, — тихо и искренне ответил Маэдрос. Он знал, что брат и сестра лорда Эддарда погибли давно, а теперь и последний из братьев… Как это должно быть страшно — потерять всех и остаться последним. В памяти всплыла та легенда о сокровищах. Нет. Этого не может быть. Лорд Старк обернулся наконец. — Зима близко, — глаза у него были больные, но голос твёрдый. — Что ж. Теперь его дозор окончен. Это звучало как ритуальная фраза, но Маэдрос не знал, что отвечать, и повисло молчание. Потом он вышел — передать приглашение лорда Старка остальным. Вечер был тихим и ясным, кроваво-красная звезда горела даже ярче звезды Надежды, и казалась ближе и куда значительнее. Во дворе Красного замка собрались все, кажется, кто жил во дворце; лорду Старку отвели почётное место невдалеке от королевского помоста. Маэдрос вышел вместе с северянами, занимая места… Но в центре двора стояла не плаха — или хотя бы виселица, к виду которых Маэдрос уже привык — а обложенный дровами столб. Увидев это, лорд Амбер выругался, а лорд Старк побледнел. Рикард Карстарк сжал кулаки. Маэдрос остановился, глядя на всё это со смесью злости и страха. Это чувство было знакомо ему — даже слишком хорошо знакомо; а сейчас словно отголоски из тех времён долетели сюда. И страшнее всего было быть наблюдателем, молчаливым наблюдателем. На нём не было оков, и никто не держал за руки, но нужно было молчать. На королевский помост поднимались дамы; королева, незнакомая Маэдросу — неприятная, сурового вида женщина, и её фрейлины. Санса шла одной из первых — и лорд Старк теперь смотрел только на неё. Маэдрос же считал стражей; их было много. Слишком много. И прямо за плечом леди Сансы держалась очень высокая девушка, больше напоминавшая мужчину лицом и сложением; тоже охранник, скорее всего. Чуть в стороне держался Петир Бейлиш, ещё одно знакомое Маэдросу лицо. Кажется, единственный из приближённых короля Роберта, кто здесь остался. Двор уже заполнился народом, когда появился король. Станнис Баратеон, о котором Маэдрос столько слышал, был похож на братьев — тот же высокий рост, широкие плечи, но лицо было другим: жёстким, неприятным, со впалыми щеками и плотно стиснутыми челюстями. А взгляд такой же, как у Роберта — недобрый. Раздались приветственные крики; Станнис взмахнул рукой, будто бы отвечая на них, и с другой стороны площади началось движение. Маэдрос тоже посмотрел туда. На столб и готовый костёр. К нему подтащили старика, растерянного, перепуганного. Маэдрос не сразу узнал в нём советника короля Роберта, великого мейстера Пицеля. Зрелище было и жалким, и жутким. Он стиснул зубы до хруста, сдерживая ярость. Не сорваться… Рядом с ним тяжело дышали лорды Севера. Как ни странно, это помогало — хоть немного — удержать себя в руках: сорвётся он — сорвутся следом и остальные. Огласили вину казнимого — соучастие в убийстве десницы Джона Аррена, сокрытие государственной измены королевы Серсеи. Мелисандра принялась что-то нараспев говорить — Маэдрос не вслушивался, но это были не то молитвы, не то заклятия… силы в них не слышалось, но слова были неприятны. Почему никто не помешает этому?! Почему никто ничего не сделает?! Он был бледен, как полотно, и глаза горели яростным огнём. Лорд Старк не сводил глаз с дочери — она почти падала, цепляясь за свою стражницу. Давос Сиворт, Луковый рыцарь, доверенное лицо в свите короля Станниса, осматривал людей, не зная, бросит ли кто-то из них в бедолагу казнимого что-нибудь. Честно говоря, он не знал — людей еще при нем не сжигали, и почему Станнис выбрал именно такой способ казни, больше подобающий Безумному королю... впрочем, было понятно, почему. Красная женщина. На казнь он постарался не смотреть, и, пожалуй, именно благодаря этому отметил тех двоих, к кому заходила Красная женщина и кем интересовалась теперь. И они оба... старшего Давос даже знал, хотя тот едва ли помнил в лицо Лукового рыцаря. Лорд Старк, который все-таки прибыл на присягу, и чья дочь теперь замерла за леди... нет же, королевой Селисой. Давос осторожно перебрался ближе — в конце концов, он был всего лишь рыцарем из свиты Станниса, его место было не на помосте. Красная женщина все сделает сама. — Неразумно, лорд Старк. И вы... лорд Химринг. Прошу вас, — со спокойной рассудительностью и спрятанной печалью сообщил он. Маэдрос резко обернулся к говорившему. Человек с простым, неприметным лицом, в простых одеждах — и с неожиданно чистым взглядом. Что он говорит о разуме?! — Сир Давос, — Эддард Старк тоже услышал обращение — неучтивое, но разбившее напряжение. — Мне нужно поговорить с его милостью. — Его милость принял решение, лорд Старк. Этот человек, кажется, и правда виновен — а ведь дело короля судить, кто и как получит свою кару, верно, лорд Старк? Песнопения продолжались. Стражники — не торопясь — привязывали старика к столбу. Маэдрос сжимал руку в бессильной ярости. — Сир Давос, — голос лорда Старка звучал неестественно тихо, — право короля — казнить. Но пытать старика? Этот вопрос задал бы и Маэдрос. Но взгляд заговорившего с ними человека говорил: «Я знаю». — Для Безумного короля, я слышал, огонь и правда был пыткой, — сказал сир Давос, — но для короля Станниса огонь то же самое, что клинок, но острее и лучше. Так говорит она. Лорд Старк... вы хотите поговорить с дочерью? Думаю, я смог бы скоро отвести вас и дать время. Леди Санса… Они приехали сюда ради неё, но сейчас Маэдрос думал не о ней. — Лучше? Этот старик будет мучиться от боли в разы дольше, чем если бы его убили клинком. Королю нравится смотреть на чужие мучения? Или не королю, а этой женщине? — «смерть в огне — самая чистая из смертей»… Тёмная тварь! Что-то очень тяжёлое обрушилось на ступню Маэдроса; он дёрнулся и увидел прямо рядом с собой Большого Джона Амбера — в самом деле большой, они были одного роста; и тяжёлый, весьма. Давос Сиворт вдруг ощутил себя старым и тугим на ухо. Да ещё и плохо видел в темноте… — Да, сир, — лорд Старк, кажется, взял себя в руки достаточно, чтобы думать о дочери, а не об отце. Хорошо. — Я хочу поговорить с дочерью, если это возможно. — Возможно, и скоро будет неплохой момент: королеве не будет нужна компания вашей дочери. Если, конечно, к тому моменту вы не окажетесь заняты чем-то еще. Лорд Старк, дождитесь леди Сансы, прошу вас. Маэдрос тяжело дышал. Он понимал, почему Амбер так поступил, и был ему благодарен — но лучше было бы сорваться сейчас и сделать хоть что-то! Костёр вспыхнул наконец, затрещали солома и дрова. Негромкий голос Давоса Сиворта не мог заглушить эти звуки: — Король Станнис не тот, кого вы когда-то уже свергли, лорд Старк. Ведь вы знаете короля дольше меня, а стало быть, вам это известно гораздо лучше. — Я знаю, — не нужно было осанвэ, чтобы прочесть мысли лорда Старка. — Но это слишком жестоко. Старик на костре отчаянно кричал: сперва молил о пощаде, потом раздались крики боли, неподдельные, настоящие. Жрица пела, протяжно, мелодично. Трещал огонь. Пахло горелым мясом, кровью и болью. Голос разума слышно больше не было. Маэдрос шагнул вперёд, к костру, даже не представляя, что и как станет делать — и упёрся в спину лорда Карстарка. Старик стоял неколебимо, как скала, широко расставив ноги. Дейси Мормонт замерла возле него, плечом к плечу, и Маэдросу пришлось бы прорываться силой. Но его очень крепко ухватили за локоть — тот же Большой Джон. Он рванулся, но без толку. Ещё рывок… Что-то мелькнуло перед ним, крик старика оборвался, и Маэдрос понял — это всё. Костёр ещё вовсю горел, но казнённый обмяк в верёвках. В горле у него торчал метательный топорик. Дейси Мормонт стояла, скрестив руки на груди, высоко запрокинув голову. Маэдрос понял, что заметил именно её стремительное движение. Мужчины не взяли с собой оружия, но никто их, конечно, не обыскивал. Тем более женщину. Всё было кончено. Маэдрос выдохнул тяжело, стряхнул с себя руку Большого Джона и отошёл на шаг, пытаясь успокоиться и до крови кусая губы. Жрица продолжала свои песни, точно ничего не случилось. Король Станнис бросил обжигающе-гневный взгляд на северян, но не проронил ни слова. Напряжение понемногу спадало. — Спасибо, что не пустили, — тихо сказал Маэдрос. — Ещё не хватало, — так же тихо ответил Большой Джон. — Скажи спасибо, что не пустили лорда Эддарда. Нам же приказано было не привлекать внимания, чтоб его… — и прибавил жестко и непристойно. Маэдрос уже научился понимать такие слова. Да. Лорда Старка удержать, как его, во втором ряду за спинами, было бы невозможно. Хорошо, что рядом оказался этот неприметный человек. — Но дело тут совсем скверно, — отозвался Рикард Карстарк, не оборачиваясь. — Проклятье, к плахе я был готов, но к такому... — Если вы трус, так подите к этому королю и изъявите верность, — оскалился Джон Амбер. Говорили все, правда, еле слышно. Карстарк явно собирался ответить, но Дейси встала между мужчинами. — Мы все на взводе, и упрекать друг друга — последнее дело. Идемте в замок, лорды, уже можно. В самом деле, все уже расходились. Костёр догорал, отвратительный запах дыма и сгоревшей плоти, казалось, въелся в одежду, волосы, плиты двора… Вернулся сир Давос, с ним шли леди Санса и та же девушка, державшаяся настороженно и недружелюбно. Она казалась полной противоположностью Сансы — намного выше её и шире в плечах, нескладная и некрасивая, но синие глаза смотрели открыто и светло. В ней чувствовалось благородство, и одно это делало её куда приятнее красивой жрицы. Санса кинулась к отцу, забыв обо всех правилах учтивости; лорд Старк обнял дочь. Остальные — в том числе и Маэдрос — отошли в сторону, чтобы не мешать им. Впрочем, через минуту девочка успокоилась достаточно, чтобы, хоть и дрожащим голосом, поздороваться со знаменосцами и представить отцу «мою защитницу, леди Бриенну, дочь лорда Селвина Тарта». Маэдрос слегка поклонился, когда их представили друг другу. Его самого лорд Старк представил как лорда Химринга; Санса проговорила что-то учтивое — самому Маэдросу было не до формальных бесед. Впрочем, лорду Старку почти и не дали побыть с дочерью — только пройти вместе до покоев Сансы. И то люди Станниса держались поблизости. Маэдрос, пока они шли, оценил количество стражей в коридорах: да, просто вывести девушку из её комнаты будет невозможно. Только пробиваться с боем. И ещё леди Бриенна. Ренли рассказывал о ней — что она отличный боец и человек честный и преданный; что ей можно доверять и что он сам ей доверяет. Ручательство Ренли, конечно, не рекомендация… Но она, очевидно, ни на шаг не отходила от Сансы, и её стоило иметь в союзниках. На следующий день собрались обсудить всё — в богороще Красного замка. Там был шанс, что их разговоры не подслушают. Все согласились, что шанс будет только на самой коронации: во время шумного мероприятия на леди Сансу смотреть будут совсем не так пристально, как обычно. Неду Старку очень не нравилась эта идея — дотянуть до коронации означало публичное выступление с обвинением, а значит — у его людей шансов выбраться не будет. Но все они видели количество стражей, и все понимали: пути назад уже нет. Никто не готов был признать Станниса своим королём. — Даже если он не убивал брата, это Эйерис Третий! — отрезал Рикард Карстарк. Несогласных не было. — Вся церемония будет во дворе, — отрывисто говорил Нед. — У вас будет не меньше часа, чтобы спокойно уйти — пока все не перейдут в Тронный зал для присяги. Вот тогда пропажу заметят. О том, как будет проходить церемония, им уже сообщили. Маэдрос кивнул. Спрашивать, что будет с остающимися, не стоило. Он понимал — все они понимали. Главное — добраться до подземелья, а там — знакомым ходом в город, к Львиным воротам. Миновать их — и свобода. Отряд ждёт невдалеке. Уже после, в покоях лорда Старка, тот спросил: — Так кого вы зовёте Владыкой Тьмы? — Наверное, рассказ придётся начать от сотворения мира, — Маэдрос очень кратко поведал об Эру и Песне Сотворения, о Диссонансе, о Валар, об искажении созданного мира, о Войне Сил. — Потом, позже, Моргот получил свободу, и это было худшей ошибкой Валар, — с горечью продолжил Маэдрос. — Он жил среди нас какое-то время… потом убил нашего короля и бежал. С тех пор мы ведём с ним войну — с ним и его тварями. — Расскажите об этой войне. — Мы взяли в осаду его земли, — коротко ответил Маэдрос. — И удерживаем её уже четыре столетия. Но его твари, орки, то и дело пытаются напасть. — Орки… никогда не слышал, — Маэдрос не удивился. — А Иные? О них вы что-то знаете? — Иные? Я слышал о них только здесь, лорд Старк, и знаю меньше вашего. Кто они? — Порождения Зимы. Это всё, что известно: некие могущественные существа, способные поднимать мёртвых и натравливать их на живых. Восемь тысяч лет назад люди и Дети Леса одолели их, и с тех пор никто ничего об Иных не слышал; но они вернулись. — Вот как, — Маэдрос нахмурился. — Я никогда не слышал о таком. Может быть, речь идёт о каких-то слугах Моргота… Если это его силы — то это по-настоящему важно для всех, лорд Старк. — Пока не знаю, — сдержанно ответил тот. — Ночной Дозор не может сказать ничего определённого о том, как серьёзна угроза. На следующий день — накануне коронации — Маэдрос зашёл к леди Бриенне; она ответила на стук в дверь и вышла к нему — в платье, но опоясанная мечом. Меч удивительно уместно смотрелся на ней. — В чём дело, сир? — осведомилась девушка неприветливо. Маэдрос уже заметил, что она держится нелюдимо. — Я хотел поговорить с вами. Вопреки его ожиданиям, леди Бриенна не предложила зайти, а сухо ответила: — Я вас слушаю. — Могу я войти? Говорить на пороге и странно, и небезопасно. — Нет, — она нахмурилась. — Это мои покои. Но если вам нужно побеседовать, то я спрошу у леди Сансы разрешения, и мы можем выйти в сад. — Хорошо, — Маэдрос немного удивился, но дождался, пока леди Бриенна куда-то сходит и вернётся уже в плаще. Вдвоём они вышли в сад и дошли — дорогу выбирала она — до скамейки возле фонтана. Маэдрос оценил выбор места: вода заглушит разговор и не позволит послушать их. — Лорд Старк хочет вывезти дочь из столицы, — сообщил он. Девушка взглянула с недоумением: — Едва ли Станнис разрешит ему. Я слышала, что он планирует расторгнуть помолвку леди Сансы и выдать её за своего человека. — Мы не собираемся его спрашивать, — Маэдрос внимательно следил за её реакцией. Что ж, девушка отреагировала, как он ожидал: никакой фальши. — А лорд Старк? — Он останется. Леди Сансу выведу я. Девушка кивнула: — Я вам помогу. Я поклялась королю Ренли защитить его леди-невесту. Что-то странное прозвучало в её голосе, но Маэдрос был уверен: она не лжёт ни в чём. — Вы уверены? Если что-то пойдёт не так… — То два меча лучше, чем один, сир. Мне нечего делать в этом городе: я осталась, чтобы оберегать леди Сансу, и я продолжу делать это. — Да, — кивнул Маэдрос. Теперь он видел, что лорд Ренли был совершенно справедлив в своей оценке леди Бриенны. — Лучше. — У вас есть план? Я не нашла способа выбраться из города. — У нас есть план, — кивнул Маэдрос. О подземном ходе всё же упоминать пока не стал. — Мы выйдем во время коронации. Путь я знаю. — Рискованно. Очень. Сложнее всего выйти из дворца, но потом... если идти очень быстро, до ворот можно добраться за полчаса. Особенно если одеться нормально. Но выпустят ли нас из города ночью? Впрочем, у меня есть золото. — Золото есть и у меня… — Маэдрос кивнул. — Что вам нужно из одежды? — Мужское. Особенно обувь. У меня есть необходимое, но вот для леди Сансы… — Для неё всё приготовлено, — заверил он. О том, что девушке нечего надеть, кроме придворных платьев, побеспокоилась ещё леди Кейтилин. Смена обуви и простое платье были у них с собой, остальное — в перемётных сумах ожидающего отряда. — Хорошо, — леди Бриенна явно думала. — Как вы возьмёте оружие на коронацию? — Я знаю, где его спрятать. И всё остальное тоже, — заверил Маэдрос. Она посмотрела ему в лицо — прямо и требовательно, и неожиданно заявила: — Поклянитесь мне, сир, что вы сказали правду о ваших намерениях. — О чём вы? — не понял Маэдрос. Какого подвоха она ждёт? — О вас. Вы говорите как друг, и леди Санса говорит, что вы человек её отца, и всё же... — девушка не договорила. О, этот мир… — Так и есть. Вы совсем никому не доверяете, леди Бриенна? Она вздрогнула. — Вас это касается, сир? — Нет, — признал Маэдрос. — Простите. Я даю слово, что честен и ничего не скрываю о своих намерениях. Несколько мгновений она ещё сверлила его взглядом, потом кивнула. И неуверенно улыбнулась: улыбка ей шла, глаза сразу стали живыми. — Хорошо. Мы позаботимся о леди Сансе. Так Север поддержит короля Ренли? — она как будто обрадовалась этой мысли. Неудивительно. Маэдрос хотел ответить «нет», но он не был уверен, что это так, да и не имел права делать подобных заявлений. Так что он честно признал: — Я не лорд Старк, миледи. Я не знаю. Но надеюсь, что этого короля, — он кивнул на башни замка, — никто не поддержит. — Тут куча его прихлебателей, — резко ответила девушка. — Даже некоторые из Штормовых земель поддержали его против своего сюзерена. Но не зовите меня «миледи», сир. Я не леди. — Как же мне называть вас? — Маэдрос помнил, что представили девушку именно так, и не понимал, где опять попал впросак. — Просто Бриенна, если угодно. Я не леди. До чего же у людей всё странно. Он кивнул. — Зайдите ко мне, сир, я отдам вам мой меч и одежду, чтобы вы могли спрятать. Вдвоём они направились обратно в замок. Встреченная пара молодых рыцарей — оба носили на груди герб Станниса, голову оленя в алом пылающем сердце — расхохоталась, подталкивая друг друга. Бриенна залилась краской от этого смеха, да и Маэдрос почувствовал в нём что-то недоброе. — В чём дело? — он поднял брови. — Хорошее настроение этим вечером, сир, — фыркнул один из них. Но стоило повернуться спиной — и Маэдрос расслышал обмен фразами: — Интересно, кто из них баба... — Смазливее точно рыжий! Он резко развернулся — это уже было очевидное оскорбление, по тону было ясно, хотя Маэдрос вряд ли мог объяснить, в чём оно. Бриенна вцепилась ему в локоть — очень крепко. — Идёмте, — почти прорычала она и потянула за собой. Рыцари уже уходили прочь и не видели этой сценки, и Маэдрос остановился — не догонять же было двух ослов! — Встретить бы их на ристалище! — Я бы тоже не отказался, — он позволил Бриенне увести себя. — Думаю, шансов у них будет мало. Хороший способ заставить некоторых слишком самоуверенных замолчать, Маэдрос уже знал. — Трусы, — во взгляде девушки было понимание. На этот раз она позволила ему войти, но оставила дверь открытой. — Вам нужно как-то перенести всё, не привлекая внимания, — Бриенна быстро достала из сундука пару сапог, штаны, кожаную куртку и плащ. — Наверное, штаны и сапоги я смогу надеть под платье, но вот куртку и плащ… и меч. — Проще всего — на себе, — рассудил Маэдрос. Да, всё это ему коротко, но не настолько, чтобы было невозможно. Дойти до подземелья, а вернуться уже без перевязи, плаща и куртки и потом забрать свои у леди Бриенны. Не самый надёжный план, но лучшего не было. Они условились ещё о знаке, по которому начнут действовать — Маэдрос показал жест, которым уберёт волосы со лба — и простились, пожелав друг другу доброй ночи.