Рассветный клинок

Они спешили, как могли – через метель, ветер и сугробы – но уже понимали, что безнадёжно опоздали. Подземный ход провёл их в богорощу Винтерфелла, и Маэдрос, выбравшись наружу, сразу узнал покой этого места… Но всё остальное изменилось. Винтерфелл горел, и хотя камню огонь не страшен – деревянные пристройки лишь частично восстановили. Над замком полоскались другие знамёна, казавшиеся чёрными в ночной темноте. Другой была и атмосфера – напряжённой, враждебной, пугающей. Времени было уже за полночь – или, как говорили здесь, час призраков. Окна Великого чертога горели ярко, но не они одни; по стенам ходили часовые, у ворот замка тоже стояла стража. Пробирались внутрь кружным путём, через разрушенные старые башни: Маэдрос не знал этих путей, но знали северяне. – Боюсь, молодые уже ушли из чертога, – мрачно проговорил Дик, когда они оказались в жилом замке. – Теперь в их комнаты надо. Знать бы, где разместили их. – Начнём с покоев лорда и его сыновей, – предложил Маэдрос. Уж наверное, Болтон и его сын заняли не худшие комнаты. Самым сложным было пройти мимо Великого чертога. Все они шестеро были одеты неприметно, Маэдрос натянул шапку чуть не до носа и сутулился, но лучше всё же было не встречаться с людьми Болтона. За углом послышались голоса, и они остановились. – Ты куда пошёл, бард? – кажется, кого-то из чертога не выпускали. – До ветру, – ответил мужской голос, глубокий и красивый. И отчего-то знакомый Маэдросу. – Молодые ушли, высоким лордам Абель наскучил, разве не может Абель пойти на воздух? – Худо тебе придётся, если милорд Болтон спросит песню, пока тебя не будет. – Так ты не выпустишь меня? – Почему? Проваливай, коли хочешь. Маэдрос за несколько реплик успел расслышать голос получше. Именно этот голос не так уж давно произнёс в шатре за Стеной: «Скажи своим братьям, Джон Сноу: если они не откроют ворота, на рассвете третьего дня Тормунд протрубит в Рог Джорамуна». И что этот… менестрель делает здесь, в Винтерфелле?! Абель-Манс, по счастью, направился к ним, насвистывая негромко. Маэдрос сделал знак – окружаем, и тот, свернув за угол, оказался среди северян; но как будто бы совершенно не испугался. – Доброго вам праздника, друзья. Хотите послушать про дорнийскую жену? – В следующий раз непременно, – Маэдрос посмотрел ему в лицо. Да, никакой ошибки – это Манс; но и Манс может узнать его самого. – А пока мы будем очень благодарны, если нам покажут, где покои новобрачных. Манс задумчиво смотрел на него. – Негоже беспокоить молодых в такую ночь, – безмятежно улыбнулся он и похлопал одного из северян – Дика – по меховому отвороту плаща. Мокрому после метели. – Беспокоить негоже, – согласился Маэдрос. Он говорил негромко, чтобы стражи не услышали – но, конечно, им не мог не мешать гул праздника, доносившийся из Великого чертога. – А поздравить в самый раз, Манс. Так ты скажешь? У Манса в лице не дрогнуло ничего: – Меня зовут Абель, – с безмятежной улыбкой поправил он. – Абель-бард, я пою на свадьбах. – И мы ему помогаем, – раздался за спиной Маэдроса женский голос. Он обернулся – там стояли две молодые женщины. – Тебе не одиноко, отец? – одна из них смотрела на Манса довольно пристально. – Вовсе нет, наши друзья составили мне компанию, – заверил Манс. Маэдрос положил под плащом руку на рукоять меча. – Хорошо, пусть Абель. Ответ на мой вопрос интересует меня больше, чем твоё имя. Северяне не подпустили женщин к их пленнику, и тем это явно не понравилось. Манс поднял ладони: – Мне не нравится, когда вокруг меня так тесно, друзья, – заявил он. – Не нравится влага на меху, как от растаявшего снега. Не нравятся люди, которые я не знаю, кому служат. Сколь мог понять Маэдрос, это был почти прямой вопрос. Но стиль разговора Манса раздражал. – А мне не нравится, когда в двух шагах от меня творится зло, а я вынужден стоять и болтать, а не идти с ним бороться, – возразил он. Можно было бы поискать другого желающего отвечать, но Манс всё равно их видел и узнал… А Санса – там, в руках у Болтона, и дверь спальни за ними закрыта. Нужно было спешить. – Я отвечу на твои вопросы позже, Абель. Прошу тебя, ответь на мой. И, возможно, у тебя будет тема для новой песни. Манс обменялся быстрыми взглядами с женщинами. – Мы можем пойти вместе, друзья. Если вы друзья. – Отлично, – эта перепалка уже действовала на нервы. – Только быстро. Вам мы точно плохого не желаем. – А молодой леди и её счастливому супругу? – Манс-Абель жестом предложил следовать за ним и направился к лестнице. Маэдрос пошёл рядом с ним. – Молодой леди, вне всяких сомнений, мы хотим только добра, – заверил его Маэдрос. Тот усмехнулся: – Так пока мы идём… кому вы служите? – А что зависит от моего ответа? И зачем тебе это нужно знать? – Да так, – Манс-Абель пожал плечами. – Мало ли, кто ищет юную леди Старк. Может, король Станнис, может, её мать, может, брат – один или другой. А может, и кто-то ещё. Нам бы с тобой дуэтом спеть… однажды могло неплохо выйти. Намёка Маэдрос не понять не мог. Да, однажды они могли бы договориться. – Не Станнис, – коротко ответил он. – Может, и споём, но сначала – дело. Тот усмехнулся: – Почти пришли. Маэдрос нахмурился: почему-то здесь не было стражи. Странно. Он оглянулся на своих спутников – те были готовы, и руки держали на мечах. – Что делаем? – спросил Дик. – С этими тремя? – он сделал быстрый, еле уловимый жест – ребром ладони по горлу. Манс, как видно, заметил и безмятежно усмехнулся: – Мы гости в этом замке. Друзья хозяйки хотят нарушить законы гостеприимства? Маэдрос посмотрел на него в упор: – Не хотим, если гости действительно друзья. И не станут поднимать шум и мешать поздравить новобрачных. – Не станем, если вы не причините беспокойства леди, – заверил Манс. И кивнул на дверь бывших покоев Робба: – Я был на провожании. Вам туда. Но стража, куда бы ни ушла, может вернуться. Стража пугала Маэдроса меньше всего. Он нахмурился, подошёл к дверям и пинком распахнул их – с такой силой, что выбил бы и замок. Но двери были не заперты и распахнулись от удара. Комната казалась пустой. Широкая кровать, убранная для брачной ночи, была хоть и смята, но уж точно пуста; на простыне и одеяле осталась кровь. А на полу её было ещё больше. Возле постели лежало тело – крупный, рыхлый мужчина в чёрном камзоле поверх розового дублета валялся на спине, и горло у него было перерезано. Крови вылилось много, но она уже начала сворачиваться. Маэдрос огляделся внимательно. Возле тела на полу лежала кучей одежда – женское платье, серо-белое, очень нарядное. Сверху, тонким облаком, бельё. На краю постели валялся чёрный, расшитый золотом плащ. Он огляделся по сторонам. Остальные тоже вбежали в комнату, держа руки на мечах, и сейчас озирались не менее растерянно. – Вот это да, – присвистнул Манс. – Я определённо сложу новую песню. Волчица в гневе… – Ты знаешь что-то? – Маэдросу очень хотелось схватить его за грудки и тряхнуть, но Манс тут же посерьёзнел: – Не знаю. Он присел возле мёртвого тела. Северяне осматривали комнату, заглянули под кровать, убеждаясь, что здесь точно никого нет. Проверили и окно. Двое остались за дверью на страже. Маэдрос наклонился над следами на полу. Кровь размазало, будто здесь что-то не то волокли, не то шли, волоча ноги. Мужской след. Но по пути до дверей кровь совсем стёрлась, и в коридоре следов не было точно – он помнил. Маэдрос поднял плащ, встряхнул. Золотом был вышит кракен. – Грейджой… – он нахмурился. Теон? – Перевёртыш, – кивнул Манс, поглядев на плащ. – Он вёл девушку к жениху в этом плаще. И при провожании оставался последним. Где он… и где она? Вы лучше меня их обоих знаете, Химринг, сдаётся мне. – Проклятье, – Маэдрос огляделся. – Я не знаю, куда они могли деться и что с леди Сансой. Принцессой Сансой. Как будто он её унёс… следы-то мужские. – Он сам-то еле шёл, чтобы кого-то носить, – возразил Манс. – Думаешь, она пошла с ним сама? – Маэдрос присмотрелся. Женских следов почти не было, но вот один отпечаток… – Или с ним. Или от него. Или в разные стороны. Логично. Маэдрос закусил губу. – Тот, кто ударил этого… Стоял за ним, – видно было по ране. – И на кровати кто-то лежал, – согласился Манс. – Вряд ли Грейджой. Значит, он убил бастарда. Маэдрос кивнул. – Они ушли отсюда. Нужно искать их где-то ещё, – он задумался, пытаясь представить себе, куда могли убежать в Винтерфелле двое… И что вообще здесь могло произойти. Что-то очень страшное, это звенело в самом воздухе. Почему присутствовал третий? Когда невеста уже сняла одежду… И почему – Теон Грейджой? Маэдрос полагал, что он был пленником. С него снимали кожу… Манс сказал – «он сам еле шёл». Это понятно – после пыток и плена. Но почему-то провожал Сансу на свадьбе. Как почётный гость. Что это всё могло означать? Теон сейчас может быть рядом с Сансой. Друг ли он ей? Враг? В любом случае нужно отыскать её как можно скорее. – Где она может быть? – да где угодно, если убежала из этой жуткой комнаты. Следов крови в коридоре не было видно… Других следов – тоже. Проклятье. Они слишком долго размышляли. За углом раздались голоса. – Эй, ребят, там комнаты милорда! – Да полно тебе, мы ж не вломимся. А на страже Кислый Алин, поднесём ему стаканчик… – Алин! Северяне переглянулись и быстро рассредоточились по коридору. Бежать было особенно некуда – дальше был тупик. Людей с болтонскими гербами на доспехах оказалось совсем немного, человек семь; и можно было схватиться врукопашную – нужно было схватиться врукопашную… В коридоре драться неудобно. Один из семерых, протрезвев, кинулся прочь. И к тому моменту, как им удалось положить остальных, в коридор уже вбежало подкрепление. Проклятье. С арбалетами. – Бросайте оружие! Маэдрос рассмеялся коротко: – Попробуйте заберите. Болт ударил в левое плечо. Он продолжал смеяться, кидаясь в атаку – вплотную, чтобы смешались свои и чужие, чтобы стрелки побоялись сделать новые выстрелы… Северяне рубились рядом. Манс тоже. Стрелки перезаряжали арбалеты. Маэдрос добрался до одного, хотя плечо горело огнём, но нужно было продержаться, продержаться… Род рухнул рядом с разрубленной головой. Одна из женщин – они дрались не хуже мужчин – тоже. Второго арбалетчика он разрубил до пояса. Третий выстрелил почти в упор – одновременно со взмахом меча. Болт не попал в сердце, но пробил левую же руку; меч зазвенел о каменный пол. Маэдрос получил удар под дых, и второй – кулаком по ране. Зашипев, он осел на пол… Схватка уже закончилась. Манса, с залитым кровью лицом, скрутили трое. Двое северян и одна женщина валялись на полу – мёртвые, надо думать. И враги… человек пятнадцать. Санса. Горечь поражения затопила с головой: как же так, они же были так близко! Они совсем немного опоздали… Маэдроса и остальных поволокли куда-то прочь; он отчаянно попытался дозваться до Сансы, но понял, что сам не может позвать. Открыться не выходило. Он попробовал вырваться – отчаянная и бесполезная попытка. Тащили недолго, потом открыли дверь и швырнули в какой-то комнатушке, связанных. От боли в ранах Маэдрос на мгновение потерял сознание. Очнулся он от того, что рядом кто-то ругался. Манс. Маэдрос с трудом приподнял голову, зашипев от боли – он лежал на полу, плечо и левую руку жгло как огнём, в комнате было почти темно, через узкое окошко еле падал свет. – Кто живой? – прохрипел он. – Я, Абель, – Манс был верен себе. – И ваших вроде двое. – Я, – у Элина голос звучал довольно живо. – И Дик, только ему совсем худо. – Тут есть стража? – Нет вроде. Только верёвки. Наша задача – молчать, лорд Химринг. Маэдрос кивнул. Они-то выживут, скорее всего… На душе было погано. – Эти сказали – доложат лорду Болтону, – добавил Манс. Вот это скверно, пожалуй. Или хорошо? Рамси мёртв. Если будет занят и его отец – ими – то у Сансы, где бы она ни пряталась, появится шанс. Хоть так ей помочь, что ли… Продержаться – всего несколько часов, скорее всего. – Самое время нам с тобой спеть, – заметил он Мансу. – Предпочту помолчать. А то так и не заметишь, как споёшь лишнего, – усмехнулся тот. Дверь распахнулась. Вошла, вернее, влетела женщина средних лет с окровавленным кинжалом. Это ещё кто… Манс хмыкнул: – Где тебя носило? – В зале. Бежать сможете? Сюда Болтон идёт. Маэдрос понял, что ничего не понимает. – Это кто? – Миртл, – коротко ответил тот. Ещё одна девушка, совсем молоденькая, втащила в камеру человека в болтонских одеждах. Тело человека. – И Белка, – добавил Манс с усмешкой. – Мои леди. – Давайте быстрее, – велел третий женский голос от двери. Миртл принялась перерезать верёвки. Маэдрос сел, держась за стену. Бежать… Уйти отсюда стоило бы, но он сомневался, что сможет. – Дик не сможет идти, – добавил к его переживаниям Элин. – Да плевать, Абель, нам надо уходить! – Белка. Маэдрос огляделся. Если сюда придёт Русе Болтон, то войдёт он к связанным сам. И этим нужно воспользоваться. – Погодите, – велел он. – Если Болтон идёт сюда, то мы можем встретить его. Манс, похоже, понял мысль на ходу: – Так, снимайте-ка с него доспехи и шлем, – велел он. – Мне не впору, боюсь, будут… – Я надену, – Элин тоже сообразил, в чём дело. Очень быстро он натянул куртку и нагрудник с ободранным человеком и надел шлем. Лица под ним сразу не разберёшь, а что в крови – так ведь сражались. И плащ набросил. Маэдрос оглядел комнату. – Я, пожалуй, тут останусь сидеть, – неприятно, но большого толка в стычке от него не будет. – Абель, ты тоже. – А мы ждём, – Миртл встала так, чтобы оказаться за открывающейся дверью, и в руках она держала верёвку. Белка села к Маэдросу и Мансу, точно ещё один пленник, третья – самая фигуристая из них, непохожая на мужчину, отступила в тёмный угол.

***

Русе Болтону сообщили, что в замке схвачена группа лазутчиков, но его это не слишком испугало. Однако пир уже подходил к концу, и стоило посмотреть на них самому. Вдруг кто-то из них расскажет что-то важное об идущем сюда войске. На стражника у дверей не обратил никакого внимания. Тот услужливо распахнул дверь, и Русе шагнул внутрь.

***

Миртл накинула верёвку ему на горло. Он схватился за свой кинжал, но верёвка натянулась до предела, а Белка стремительно вскочила с кинжалом в руках, и его лезвие замерло у груди Русе Болтона. Тот захрипел и поднял руки. Третья женщина скрутила Русе Болтону руки, а Миртл продолжала натягивать верёвку на горле, пока тот не обмяк. Белка отрезала кусок от мехового плаща пленника и запихала ему в рот вместо кляпа. И в этот миг запели рога.

***

— Ты сухая, как старая кость. — Рамси высвободил руку и ударил девушку по лицу. — Мне сказали, ты знаешь, как доставить удовольствие мужчине. Мне солгали? — Н-нет, милорд. Мне об-объясняли…  Рамси поднялся. Свет от камина играл на его лице.  — Вонючка, поди сюда. Подготовь ее для меня.  Он на мгновение растерялся. — Я… вы имеете в виду… м'лорд, у меня нет… я…  — Ртом, — сказал лорд Рамси. — И пошустрей давай. Если она не потечет, пока я раздеваюсь, я вырежу тебе язык и прибью его к стене.  Где-то в богороще громко закаркал ворон. Кинжал все еще оставался в руке. Вонючка. Я Вонючка. Теон посмотрел на Сансу; она сжалась на простынях, белая, как их полотно. И глаза – огромные, синие, полные ужаса глаза. Рамси отвернулся, расстёгивая свой камзол. Теон Грейджой поднял руку и полоснул его по горлу – раньше, чем Вонючка успел остановить его. Весь дрожа, он выронил кинжал, прижал палец к губам и навалился на Сансу сверху, понимая, что сейчас она закричит. Зажал рукой рот – рукой, измазанной в крови. Рукой, только что перерезавшей Рамси горло. Он не убил её. Не убил. Её. Он убил Рамси. Убил милорда. Санса попыталась оттолкнуть его, но Теон был больше и тяжелее, а укусить зажавшую ей рот руку она, конечно, не додумалась. Наконец он очнулся и понял, что лежит на голой Сансе. Он не должен был! – Не кричи, – прошептал Теон. – Прости. Не кричи. Иначе он придёт. Ты должна молчать. Не кричи. Да? Санса смотрела с тем же ужасом, но постепенно в глазах появилось более осмысленное выражение, и она кивнула. – Хорошо. Прости. Я… Я… ты не должна была закричать. Теон крайне осторожно слез с неё и кинул ей свой плащ. Санса тяжело дышала; она натянула одеяло до самого подбородка. – Ты… ты… – из горла вместо обычного чарующего голоса вырвался писк. – Он мёртв?.. Теон посмотрел на тело. Сглотнул. Кровь из горла уже не текла. Он лежал, открыв рот и выпучив глаза. И от него воняло. Милорд был похож на труп. Но Вонючке – Теону – вдруг показалось, что он сейчас вскочит. Растянет свои толстые слюнявые губы, засмеётся. А потом позовёт девочек. Или мальчиков. Или всех. Они отрежут ему руку. По кусочку. Но сначала снимут кожу. Наконец его пальцы – целые пока пальцы – коснулись липкой кожи. Сначала как будто благоговейно. Потом он толкнул, и труп перевернулся на спину, голова сдвинулась, ещё сильнее открывая провал. Этот провал напоминал улыбку. Теон отпрыгнул. «Я убил его. Убилубилубил». Он не узнал. Милорд не узнал. Бастард. Рамси. – Он мёртв, – выдохнул Теон. – Мёртв. И посмотрел на Сансу. Та села в кровати, прижимая к себе одеяло, и глаза у неё были совсем круглые. – Ты… он… он тебе… Теон вёл её к Рамси, раздевал её для Рамси, но когда тот велел… велел… Санса понимала – что, но даже в мыслях не могла назвать – Теон её не коснулся. Он убил Рамси Болтона. Рамси Сноу. – Теон, – Сансу всю трясло. – Они придут утром… – Или раньше. Теон не знал, не велел ли милорд привести собак. Или прийти своим людям. Как хотел развлекаться этой ночью. – Они убьют нас, – ужас никуда не делся из голоса Сансы. – Или хуже… Нужно бежать! – Бежать? Куда, миледи? Как? Куда угодно! – чуть не завопила Санса. Но шуметь было нельзя. Нет-нет, только не шуметь… Ей так много всего говорили этим вечером. Что её поддержат, что её любят. Но она так и не решилась кинуться хоть к одному из людей своего отца, чтобы просить о помощи. И, может быть, не напрасно. Люди Арнольфа Карстарка отдали её Болтонам. – Если… если услать стражей… Ты можешь приказать от его имени? Санса знала, что Теон – Вонючка – всегда был при Рамси. Его знали люди Рамси. – Нет, – ответил Теон. Но тут же поправился: – Да… На страже Кислый Алин. Они… им в голову не придёт, что я ослушался. Санса моргнула. Это могло быть хорошо. – Ты весь в крови. Это… это… нормально? – её затрясло. – Они решат, что кровь моя? Я могу покричать. Она часто бывала в крови. Рубцы от плети видны были на голых плечах. – Не кричи, – с ужасом возразил Теон. – Я… вытру. – Боишься, что прибегут? Ты не сотрёшь кровь до конца. «Боги, неужели я это говорю». – Надо услать стражей. Подальше. Выйти отсюда… это комнаты Робба… И спрятаться. Где-нибудь. Тихо, как мышки. Санса не знала, что ещё им делать. Рамси больше нет, но здесь люди Болтонов. Везде. И те, кто присягнул им. – Спрятаться… – Теон кивнул. – Бран и Рикон… – Не говори о них, – Санса подавила рыдание. Бран и Рикон! – Не говори. Или я… – «убью тебя». – Закричу. – Миледи, – Теон опустил голову и умолк. Неважно. Сейчас им нужно выбираться вместе. Он не убьёт её. А если и убьёт… Это лучше, чем то, что должно было случиться. – Мы можем… – Санса огляделась, пытаясь придумать, как выбраться отсюда. – Только бы убежать! Может, мы сумеем добраться… куда-нибудь. На Стену? – Там Станнис, – возразил Теон. – Он убил вашего батюшку. Но там и Джон. Джон Сноу, её брат-бастард. Сможет ли он защитить её от Станниса и его красной женщины? Санса закрыла лицо руками. Неужели ей правда некуда бежать отсюда, совсем некуда? Надо что-то придумать. Тётя Лиза, может быть?.. – Риверран в осаде, – точно в ответ на её мысли сказал Теон. – Леди Аррен мертва. Я… слышал разговоры. Никого. Никого не осталось. Санса всхлипнула. Джон вместе со Станнисом и не сможет помочь. Арья в Сероводье… Но Арья, может быть, не захочет ей помогать. Сестра никогда её не любила. «Ты вышла за Болтона», – скажет она, и будет права. Арья никогда бы так не струсила. Сансе стало ужасно жаль себя. Никто о ней не позаботится. Идти ей некуда. – Можно украсть золото, – она огляделась. – Добраться до моря. А там… уплывём, просто уплывём. Может, лорд Ренли… – он был так добр к ней, и он – настоящий рыцарь. – Я брошусь к его ногам и попрошу защиты. Или кто-то ещё. Не может быть так, чтобы в целом мире не было места, кроме костра или собачьего загона! Отчаянье захлестнуло с головой. И в этом отчаянии Санса начинала понимать: ей не поможет никто, если она не поможет себе сама. – Собаки всех находят, миледи, – тихо ответил Теон. – Если вы хотите, я сопровожу вас и помогу, но… – Но мы ведь не можем просто сидеть здесь и ждать! – До утра, миледи. До утра можем. Если ми… бастард не велел кому-то прийти. – До утра… – губы дрогнули. – Матерь, помилуй нас… Никто не поможет. Никто не услышит. Санса стиснула руки. – Надо уйти. Спрятаться в Винтерфелле. Я не могу просто сидеть здесь, Теон! Просто сидеть и ждать! – А что вы можете сделать, миледи? – Я… – она обхватила себя руками за плечи. «Выйти в Великий чертог и всем рассказать, что хотел сделать Рамси. Показать рубцы от плети на моей спине». Теон смотрел на неё, и слова застревали в горле. – Нужно уйти из этой комнаты, – это Санса понимала твёрдо. Если она будет сидеть здесь до утра, она сойдёт с ума. – Отошли… отошли стражников. Он сказал, что может. Теон вышел, а она натянула на себя ночную сорочку и обулась. Стало чуть-чуть теплее. В дверь постучали: – Миледи? – голос Теона. Санса открыла ему дверь и втянула внутрь – он вздрогнул, но подчинился. Коридоры были пусты. – Теон. Какие комнаты заняты? Мы могли бы забрать одежду и спрятаться в старой части замка. – Все заняты, миледи. Кроме библиотеки, – она сгорела в пожаре… но это не так плохо. – Я… знаю, где сушится одежда. Я заберу, миледи. Все сейчас в Великом чертоге. – Иначе я не смогу идти по улице, – да и по замку тоже. – Нам обоим нужно что-то тёплое, Теон. Я… если все в чертоге, можно спрятаться в любой другой комнате. Пока. Хотя бы так. Санса потянула его за руку в коридор, едва дав подобрать кинжал, а потом – в бывшую комнату матери. Сейчас здесь не было никого. Сейчас это была комната леди Уолды, а та была с лордом Болтоном. В горнице было жарко, как всегда – это была самая тёплая комната в замке – но больше ничего родного, привычного в ней не осталось. Санса огляделась, ища хоть какой-то след матери, но не было ничего. Всё – чужое. Тем лучше. Она не заплачет. Нет. Нет. Нет. Сердце билось где-то в горле. – Принеси нам одежду, Теон. Скорее! Только не попадись, прошу тебя! Санса ждала его, прислушиваясь к каждому шороху, но было тихо. Она нашла в кувшине леди Уолды немного воды и вымыла лицо и руки от крови. Вернулся Теон, принёс её собственные платья и плащ – два или три. Санса схватила первое подвернувшееся, влезла в него. Провела рукой по плащу с бегущим лютоволком. Сняла платье и взяла другое – лучшее из принесённого, из белого бархата с серебряным шитьём. Надела его, извернувшись, чтобы застегнуть без горничной. Теон не вышел, отвернулся, но ей уже было почти неважно: краснеть она давно разучилась. Ещё тогда, когда ей подробно объясняли, как именно следует ублажать её лорда-мужа. Улыбаться она разучилась ещё раньше. Когда на её глазах снимали кожу с её людей. – Я – Санса Старк, – она набросила на плечи плащ с лютоволком. Рамси снял с неё такой плащ, но это было неважно. – Я леди Винтерфелла. Здесь должны быть те, кто это помнит. Теон обернулся на её голос: – Вы – леди Винтерфелла, – кивнул он. – Вы… должны помнить своё имя. У неё дрогнули губы. И голос. – Я помню. Я Старк. Я волчица. Это мой дом. Голос звучал так слабо, так беспомощно! Она не волчица, она только слабая девушка. Волчица – это Арья. – В-ваш дом, – у Теона тоже дрожал голос. – Так заберите его. Я… я слышал… лорд Болтон велел обращаться с вами мягко, – он отвернулся. Сансу снова затрясло. – Мягко?! Это – мягко?! – Нет. Она сжала руки, пытаясь успокоиться. – Я… я должна. Надо найти кого-то. Лорд Виман... – Он там, внизу, – услужливо подсказал Теон. – С ним много воинов и сотня рыцарей. Лорд Болтон не доверяет ему. Следит. Может, лорд Виман поможет ей? Спрячет? Санса помнила, как тот смотрел на неё – с уважением. И теплом. – Из замка не выйти, миледи, – Теон хмурился – тоже думал, наверное. – Только если прыгать со стены. Или если есть ход, который знаете вы, но не лорд Болтон. Не знала она никаких ходов! Сансу затрясло. Лучше со стены прыгнуть, чем обратно к Болтонам. – Вы нужны лорду Болтону, миледи. Вы нужны, чтобы лорды слушались его. – Посмотрим, как они будут слушаться, когда я расскажу… – голос сорвался. Теон оказался рядом. – Вы должны рассказать, миледи. Я… я делал всё, чего хотел Рамси Болтон, миледи. Вы… он сделает с вами то же. Она посмотрела в глаза Теону и поняла: он прав. Покорность ей не поможет. Она уже знала. Тем более теперь. Санса обхватила себя руками. – Идём со мной, Теон. Идём и попробуем поднять замок против Болтонов. «Боги, я обезумела». Она не думала о том, чем это обернётся для Теона. Теон знал, что такая попытка означает его смерть, всё равно – получится или нет. Русе Болтон или сторонники Старков, его убьют всё равно. И необязательно легко. – Я пойду, миледи. За дверями раздался шум: голоса, а потом – звон стали. Санса зажала себе рот руками. Только не закричать! Теон с кинжалом встал между ней и дверью. – Там дерутся, миледи, – шепнул он. Санса замотала головой: молчи! Так страшно. Сейчас их найдут… Но шум затих постепенно. – Утащите их, – Сансе удалось разобрать слова. – Чудо ещё, что милорд не вышел на шум. Только бы. Они. Не пошли. Проверять. Но они не пошли. Они уходили. Они уходили… – Миледи! – Теон снова обернулся к ней. – Нам нельзя оставаться здесь. Нужно бежать. Бежать. Сансе больше всего хотелось спрятаться под кроватью. Она пряталась здесь, когда была маленькая и они играли в прятки. Арья находила её здесь, а Джон – никогда. И Робб. Нет. Не вспоминать. Она принцесса Санса Старк, и она больше не может прятаться под маминой кроватью. Мамы здесь больше нет. Они шли с Теоном вдвоём – крались, как тени, вжимаясь в стену от каждого шороха. Дважды мимо них прошёл патруль. Один раз – скользнула какая-то женщина. Сансе безумно хотелось спрятаться где-то в уголочке, но в Винтерфелле не было такого уголка, где бы её не отыскали девочки Рамси. Рамси мёртв. Но его собаки живы. Она побежала сломя голову – побежала, хотя безумно устала, и ноги подгибались, и сердце колотилось в горле. У самого входа в Великий чертог Санса запнулась было, но она знала: если остановится – умрёт от страха. Просто умрёт. И она вошла через дверь, ведущую на высокий помост, где недавно сидела, ни жива ни мертва, с Рамси Болтоном. Теон шёл следом, она знала. Слышала его неровное дыхание. Русе Болтона не было за высоким столом. Зал затих. Одни смотрели удивлённо, потому что никто не ждёт возвращения новобрачной. Другие смотрели очень внимательно. Леди Дастин – Санса знала её – взглянула с яростью. – Вы заблудились, миледи? Вам помочь? Санса впервые посмотрела ей прямо в глаза. – Принцесса, – поправила она. Только не завизжать. Только не… – Лорды и леди Севера, – ну почему голос так жалобно звучит и беспомощно срывается? Она же так хорошо пела раньше! – Я прошу у вас защиты от человека, который принудил меня к браку и обошёлся со мной бесчестно. Я Санса Старк, дочь вашего короля, которому вы все присягали! Только не зарыдать. Не рухнуть на колени. Леди Дастин всё пыталась оттеснить её с помоста. – Вы клялись под чардревом, Санса… Нет ничего страшного в ночи, девочка… Санса отпрянула от неё и нашла взглядом лордов Амбера и Мандерли – их места были рядом. И резко сдёрнула с плеча платье, обнажив некрасивые рубцы и свежие синяки. Дастин ахнула: – Прикройтесь, принцесса! – но важнее было другое. Виман Мандерли поднял руку: – Раны вам нанесли Болтоны, принцесса Санса? – она ничего не понимала, но услышала – лорд Мандерли сказал «принцесса», а не «леди», как раньше. – По приказу Русе Болтона, – она кивнула. – Меня принудили дать клятвы. Но мой муж убит. Она поняла, что сейчас рухнет. Ноги подкосились. Люди в чертоге брали в руки кубки и тарелки, доставали кинжалы. – Болтоны нарушили все законы! – загремел снова громкий голос. – Старки! Началась схватка, люди вскакивали с мест, переворачивали столы; Санса вцепилась в руку огромного лорда Вимана, отчаянно надеясь, что он сумеет её защитить. Леди Дастин кинулась к ней с ножом; Теон сцепился с ней, но его повалили. Санса завизжала всё-таки. И в этот миг над Винтерфеллом прокатился сигнал рога. Хорошо известный, знакомый сигнал: хозяин замка возвращается, открыть ворота!