Быть может, нам не размыкать счастливых рук, Быть может, нам распрячь коней на веки вечные. Но стонет север, кличет юг, и вновь колёс прощальный стук. И вот судьба разбита вдруг о вёрсты встречные. Ю. Ряшенцев (песня из фильма «Гардемарины, вперёд)»
В Риверране давно заметили непонятную суету среди войска осаждающих, да и изменение его численности тоже. А потому Робб никуда не уходил со стен, только немного поспал. За прошедший год какие только ловушки им не расставляли… Нужно было оказаться хитрее и умнее. В очередной раз. Но сейчас Робб видел знамёна Старков – это могло быть ловушкой, и знакомые сигналы рогов тоже. Но Серый Ветер не скалился, а замер, весь вытянувшись и принюхиваясь, и Нимерия – тоже. Робб приказал, не отрывая взгляда от войск: – Найдите её милость! – но мать была уже здесь. Кто-то из самых зорких воинов на стене охнул. – Ваша милость! Робб вглядывался напряжённо, ища знакомое лицо... Сначала мелькнули рыжие волосы, потом он заметил второго, кто ехал без шлема. Отец. Почему с отрядом, а не штурмом – другой вопрос. – Открыть ворота! – приказал Робб, не позволив голосу сорваться. Чёрная Рыба поднял было руку, явно намереваясь возразить... но уже через мгновение дал отмашку, и механизм все-таки заработал. Мост медленно опускался. Мать бросилась по лестнице вниз, к воротам; Робб – за ней, хотя следовало идти достойно. Нет, уже неважно, он уже не был королём, только принцем, и можно было отпустить струну внутри. Копыта прогрохотали по мосту, воины пропустили вперёд короля. Робб шагнул к спешившемуся отцу, преклонил колено и протянул снятую с головы корону.***
Нед рывком поднял сына на ноги и обнял. Всё потом. Отпустив Робба, Нед принял из его рук корону и надел на голову. Спокойно, буднично, просто. Он стал королём задолго до этого. Его корона была в Риверране. Он её взял. Всё было так, как должно было быть. И важным было другое. Он увидел жену, въезжая во двор Риверрана; Кейтилин теперь носила на поясе кинжал, а поверх платья – кожаную куртку: плохая защита от стрел, но лучше, чем никакой. Хотелось бы сказать, что больше это не потребуется. Нед прошёл вперёд и остановился перед женой. Протянул к ней обе руки. – Моя госпожа, – как она измучилась за эти годы… Видно, как осунулась, как похудела, видны новые морщины вокруг глаз. Нед знал, что и сам постарел, но Кейтилин… Она обхватила его голову ладонями и прижалась губами к губам; на них смотрели, но сейчас это тоже было неважно. Нед обнял её и поцеловал в ответ, куда жарче, чем целовал на свадьбе. Когда всё-таки пришлось её отпустить, Кейтилин прошептала, ещё не сумев совладать с дыханием: – Маэдред... он здесь. Я не выпускаю его наружу. – Спасибо. Я очень хочу его увидеть, – Нед обнимал жену. – Санса в Винтерфелле. Всё хорошо. Всё уже хорошо. Мы вернёмся на Север. – Я так истосковалась по дому. – Нам тебя не хватало, моя леди. Но теперь мы возвращаемся. Тысяча вестей, и не все радостные... Нед огляделся. – На сколько ещё хватит терпения наших людей, чтобы дать нам поговорить? Полагаю, не стоит проверять. У нас будет много времени, – теперь будет. А людям, которые были верны и отважны, сейчас, в час торжества, нужен король. У короля ещё меньше времени на себя и семью, чем у лорда. Кейтилин понимала это и отошла без слов.***
За это время невозмутимый сир Бринден успел отдать приказ закрыть ворота и обернулся к Химрингу. – Почему Ланнистеры с Фреями вас не атаковали? – спросил он тихо. Робб тоже хотел узнать ответ на этот вопрос, хотя догадывался о нём. – Они сумели договориться. Король и Ланнистер, – коротко ответил Химринг. – Договориться с Цареубийцей? – Чёрная Рыба странно покосился на отца. Робб выдохнул сквозь зубы. Ох, рано радоваться и расслабляться… Лучше бы была битва! – Думаю, он сам расскажет позже, – слова Химринга успокаивали мало. – Я не был на их переговорах.***
Неда и северян окружили все, и ему пришлось подняться на возвышение. – Север свободен, – он говорил громко, так, чтобы слышали все. – Осада с Риверрана снята. Ланнистеры уйдут с Речных Земель. И хотя война ещё не окончена – сегодня будем праздновать, друзья. Кто-то тут же завел громкую похабную песню, которой дразнили Ланнистеров со стен; кто-то смеялся, кто-то обнимал друзей. Нед сошёл на землю и пошёл здороваться с Талли и знаменосцами, кто уцелел. И с волками, конечно. Даже нелюдимая Нимерия позволила себя погладить. – Ваша милость. Вы уверены в слове Ланнистеров? – сир Бринден смотрел прямо и строго; Неду всегда нравился этот человек. – В слове – нет. В том, что ему не до нас – да. Совершенно уверен. В том, что в двух часах отсюда стоят пять тысяч северян и пятнадцать тысяч воинов Долины – уверен тоже. Беспокоиться не о чем, сир. Не здесь, – заверил он. – Аррены. Ага, – кивнул Чёрная Рыба. – Но я все-таки пригляжу за всем, ваша милость, если не нужен. – Благодарю вас, сир Бринден. Я знаю, что могу вам доверять. – Это же мой родной замок, – развел руками тот; и пошёл призывать к порядку караульных на стенах. Да. Это замок Талли и земли Талли, и им ещё многое придётся решать. Знать бы, сколько из Речных лордов вернутся сюда просить прощения. А сколько уедут с Ланнистером.***
Маэдрос стоял в стороне, но радовался за людей искренне: много времени прошло, но семья наконец вместе. Кто-то из молодых воинов подхватил его за руки, горланя песенку и прыгая, как сумасшедшие; Маэдрос не был в таком уж восторге, но не стоило портить общую радость, и он пошёл в общий хоровод, круживший по двору. Впрочем, круг скоро распался – как только кто-то крикнул, что ее милость разрешила вскрыть пару бочек вина. Маэдрос остался один на пустой площадке, выдохнул и поспешил отойти в сторону. Люди... всё же слишком шумные в радости. Королева Кейтилин сама подошла к нему. – Лорд Химринг, – она улыбалась, и это радовало. – Ваша милость, – Маэдрос улыбнулся в ответ. – Вы так часто приносите нам хорошие вести, что я уже хочу видеть вас гораздо чаще, чем всех прочих. Вы не пострадали, лорд Химринг? Скоро его милость закончит с лордами, и я хотела бы видеть вас вместе с нами на ужине. Поразительная женщина всё же. – Нет, ваша милость, со мной всё хорошо. Благодарю и сочту за честь, – рядом с ней хотелось быть очень учтивым и даже церемонным. Королева снова улыбнулась. – Благодарю вас за вашу службу. Знаю, что уместнее говорить такое королю, но... я тоже хочу выразить. Вы стали другом нашей семьи. – Мне очень радостно это слышать, хотя и немного неловко. Я не заслуживаю такого высокого мнения, ваша милость. Другом… Да, это было так. И размолвка была позади. – Конечно, заслуживаете, лорд Химринг, – королева протянула руку, Маэдрос подал ей свою, и она повела его в замок. – Еще скажите, что вы не приложили руку к тому, что обошлось без битвы? – Думаю, это вообще не моя заслуга, ваша милость. – Вы единственный, кого я знаю, кто стал бы разговаривать. Я бы разговаривала, если бы не весть о Неде, – негромко призналась королева. За их спиной болтали люди; Маэдрос невольно улавливал слова. – А старший сын миледи ужасно на неё похож. Он достойно служит его милости, похоже... но мать есть мать. Ну да, Робб похож, конечно… – Дык вот я и говорю: в песнях говорится, что бастарды всегда красивые, потому что дети любви. Маэдрос пытался не слушать. – Да, я стал бы. И я просил его милость об этом разговоре, но решение он принял сам. – Была бы страшная битва. – Тшшш, – другой голос за спиной зашипел на говорившего про бастардов. Маэдрос кивнул в ответ на слова королевы. И хорошо, что не было битвы; впрочем, теперь у короля Эддарда новые враги – в столице… – А на Мизинца не похож, – заметил третий голос. – Вдвое выше. Что-то такое он уже слышал. Маэдрос помрачнел и хотел ускорил шаги, но королева, напротив, остановилась. – Но теперь, может быть, будет шанс, – проговорила она. – Мы все-таки не можем сражаться со всеми разом. – Да сплетни это всё! – возмутился четвёртый голос. – Постыдился бы ты, Мутон! – А я чего?! Мизинец даже на поединке за неё дрался! Маэдрос с трудом сдержался, чтобы не развернуться и не высказать болтунам всё, что думает. – Я очень на это надеюсь, ваша милость. Уйти бы скорее. – Что с вами, милорд? – королева странно взглянула на него. – Ничего, ваша милость. Шумно тут слишком. – Дрался, дрался... Миледи была помолвлена. – Ну так вот потому и бастард! А то был бы Бейлиш.***
– Здесь слишком долго было тихо... Кейтилин остановилась, услышав речь о Мизинце, но только теперь поняла, что речь о ней, а не о Лизе; и резко развернулась. Развернувшись, поняла, что зря это сделала: теперь придется как-то реагировать. Болтовню слышала не только она. Может, напрасно она приказала раздать это вино. Вино развязывает языки быстро, особенно если больше года его почти не пили. А сплетники её и не замечали уже. – Да неправда это! – Я сам видел, как они целовались, – заметил кто-то ещё из стариков. – Только вот негоже такое про леди и думать-то, а уж говорить... Хватит, ребята. Вино было крепкое. Ноздри Кейтилин раздулись. – О чем речь, добрые сиры? – она подошла ближе, но всё же с улыбкой. Её заметили только сейчас и все разом смутились. – Миледи... – Ваша милость... Химринг стоял за её плечом. – Вы выпили слишком много вина, – мягко сказала она, – оно ударило вам в головы. Идите спать, и оставьте по кружке для похмелья. Кейтилин отошла, а потом оперлась на руку Химринга, ещё не подозревая, что речь, собственно, шла именно о нём. – Уведите меня отсюда. Сейчас же, – шёпотом не то велела, не то попросила она. Тот кивнул и повёл её прочь, в комнаты. Кейтилин сама указала ему ближайшую пустую комнату, холодную и почти пустую, даже без свечей. Зачем тратить лишнее. – Закройте дверь, – она тяжело опустилась в кресло, спрятав лицо в ладонь. Тошно, как же тошно. Устала так, что душу с телом ломит. От первого, пьянящего счастья встречи не осталось ничего.***
– Ваша милость... – Маэдрос закрыл дверь и подошёл к ней. Очень хотелось как-то утешить, ободрить… ну почему всё так?! – Да? – королева смотрела устало, взгляд погас. – Не слушайте вы всякую болтовню... Они и правда выпили слишком много. – Конечно. Уж мне точно знать, что это неправда. – Разумеется, неправда! – Маэдрос и сам это знал не хуже. Королева улыбнулась: – Спасибо, лорд Химринг. – За что? – Вы точно не были в Риверране, но так уверенно говорите. Я тронута, милорд. – Так... я... – Маэдрос несколько растерялся. – Нет, я бы не поверил в любом случае, но я знаю, что это неправда точно так же, как и вы. Она взглянула так, точно впервые его увидела. – В два раза выше и похож на меня? Боги. Мне не следовало идти с вами, – но голос стал немного живее. – Простите их, милорд. Они хорошие люди и не хотели оскорбить ни вас, ни вашего отца, ни вашу матушку. – Да, – Маэдрос кивнул. – Я уже слышал это... И не только. Не понимаю, для чего это нужно, но оскорбляться не собираюсь. Разве неправда может оскорбить? Разве что того, кто её говорит. Мне жаль, что это задевает вас. Как будто мало ей уже досталось. – Это гнусная неправда, ведь если кто-то поверит в одного бастарда, то может и засомневаться в отце Робба. Хотя я вижу, как он похож на отца. Это честь, милорд, и я должна была бы наказать их. Но они добрые люди и остались на смерть ради нас, – королева устало вздохнула. – Меня задели не их слова. Но... эту ложь распустил сам Петир. Он был моим другом, самым близким, и действительно дрался за меня на поединке. И я верила ему... сколько же горя это принесло, – плечи её совсем сгорбились. Маэдрос присел рядом с креслом на корточки: похоже, королеве нужно было выговориться. – Сам? – изумился он. – Зачем?! Что он хотел этим добиться? Поссорить вас с мужем? Она покачала головой. – Я не знаю. Мы... мы были детьми, и я не думала ещё, что он всего лишь Петир Бейлиш. Мы поцеловались, едва ли серьезно – как дети... А потом мой лорд-отец сказал мне, кто станет моим мужем. Петир вызвал моего жениха сражаться за меня и проиграл. Я не пришла к нему, хотя он и был страшно ранен. Может, он возненавидел меня за мою черствость тогда? – А почему вы не пришли? – Как я могла? – она покачала головой. – Я была не то в гневе, не то потрясена... И уж, конечно, прийти к нему значило уничтожить нас обоих. Нет, я не любила его – лишь как друга, но он... Я думала, он любит меня. Но это из-за него нас втянули в эту войну. Из-за него и моей глупости. – Но в чём вы виноваты? – Маэдрос очень хотел ободрить её. Или хотя бы выслушать до конца. – Я уговорила Неда стать Десницей и взять девочек, лорд Химринг. Я бросила наших младших и теперь... – королева запнулась на полуслове. – Я поверила Бейлишу, я всё ему рассказала, и это я захватила Беса – И Джори Кассель убит, моего лорда-мужа ранили, и эта война... всё началось, потому что я пленила Беса, да еще не смогла его удержать. Он слушал молча, не перебивая. Ей нужно было выговориться, высказать то, что мучило... – Что бы ни было, – сказал мягко, когда она закончила, – не позволяйте чувству вины победить себя. Вы не хотели зла, а то, что оно получилось... тому причиной не только ваши ошибки. Вы пленили Беса, потому что думали, что он пытался убить Брана, ну так ведь вас вынудили так думать... А война... при том раздоре, что царит между вами сейчас, нашёлся бы любой другой повод. Сейчас лучше думать о будущем, не о прошлом. – Вы очень мудры, лорд Химринг. Так я и говорила себе... говорю. И все же... Я должна была знать. – Откуда? – мягко, но настойчиво возразил он. – Никто не может знать всего. И невозможно всегда делать всё правильно. – Знать все нет. Но понимать, с кем имеешь дело – да, обязательно нужно. – Нужно, но, к сожалению, только опыт этому учит. – Опыта у меня хватает, – королева улыбнулась горько. – Спасибо вам, лорд Химринг. И простите. Я, кажется, расклеилась... – Иногда случается что-то, на что его не хватает. Например, когда веришь кому-то, а выходит – напрасно, – Маэдрос посмотрел на неё. – Вам не за что просить прощения. – Я обрушила все на вас, – сказано было скорее тепло, чем виновато, и это Маэдроса порадовало. – Я надеюсь, вы тоже отыщите путь домой. Хотя я буду счастлива, если вы останетесь. – Ничего страшного. Вам стало хотя бы немного легче? – он чуть улыбнулся. – Я тоже надеюсь, потому что мне обязательно нужно туда попасть... Но спасибо за добрые слова. – Да, милорд. И мой муж вернулся… – какая-то тень прошла по лицу королевы, но больше она ничего не сказала. – Пожалуйста, передайте его милости, что я приду позже, если спросит. – Вы хотите побыть одна? – Маэдрос заглянул ей в лицо. – Зачем вам сидеть с мрачной старухой? – улыбнулась та. – Идите. Вы заслужили праздник, и я скоро приду. Он мотнул головой. – Вот уж кем бы никогда вас не назвал, так это старухой, ваша милость. И… если вам нужно одиночество, я уйду. Если нет – останусь или позову кого-то, кого вы хотели бы видеть. – Нет... не зовите, милорд. Я хочу побыть одна. – Хорошо, ваша милость, – Маэдрос встал, поклонился и вышел, прикрыв дверь. Впрочем, его почти сразу поймал Робб; юноша сиял, несмотря на очевидную усталость. – А, лорд Химринг! Идёмте с нами. В замке пир, но я помню, что вы не любитель. Идёмте, расскажете обо всём. – Да, конечно, – на пир Маэдросу не хотелось, а вот побыть со Старками – хотелось очень. – А матушку вы не видели? Отец попросил меня её разыскать. – Ее милость сказала, что подойдёт позже, – Маэдрос несколько смягчил прямую формулировку королевы. Робб нахмурился: – Что произошло? – Полагаю, она очень устала. – Несомненно. И? А юноша научился доходить до сути. – И я передал то, что она попросила меня передать, – спокойно ответил Маэдрос, но он видел, что Робба это не успокоило. Робб коротко кивнул. – Тогда я провожу вас и всё-таки схожу к ней, – решил он. Юноша провёл его в комнаты королевы, как помнил Маэдрос; там уже был Нед – и юный Маэдред на руках у няньки. Мальчик впервые видел отца и явно дичился. Маэдрос подошёл к ним, и Маэдред потянулся к нему – то ли вспомнил, то ли рыжие волосы привлекли… Пришлось забрать ребёнка у женщины; впрочем, уговорить его пойти к отцу удалось быстро. Сын, совсем не знавший своего отца и боявшийся его. Нет, нельзя заводить детей в годы войны. Это Маэдрос понимал всегда, но теперь – видел, чем это оборачивается. Нед, точно прочтя его мысли, заметил: – Маэдред ещё старше, чем был Робб, когда я впервые взял его на руки. Но мы скоро познакомимся. Маэдрос заставил себя поверить.***
Оставшись одна, Кейтилин разрешила себе поплакать. Недолго, только чтобы отпустило скопившееся за время напряжение... Теперь Нед здесь, и можно. Оправившись и здорово озябнув в остывшей комнате, она вышла и отправилась проверить, всё ли в порядке. Робб встретил её в коридоре. – Матушка, – он подошёл и посмотрел встревоженно. – Всё ли в порядке? Я искал тебя. Пойдём к отцу? Празднуют уже без нас. – Всё в порядке, но я хочу проверить, готовы ли комнаты. Маэдред с его милостью? – Кейтилин не любила оставлять сына без себя или Робба. – Да, в твоей гостиной. Матушка, комнаты подождут, отец хочет видеть тебя. Нас всех. – Ты прав, – Кейтилин подала ему руку, – идём. А она оттягивала эту встречу. Почему-то. – Кто-то тебя расстроил? – сын сжал её пальцы. Он хорошо её знал. – Все в порядке, Робб. Я замёрзла. В пустующих комнатах стало слишком сыро, – Кейтилин улыбнулась. Он покачал головой. Не поверил – было видно. Но спрашивать больше не стал. В гостиной были только Нед, лорд Химринг и нянька; Кейтилин отпустила её. Увидев, что оба мужчины играют с малышом, она улыбнулась: это было очень... трогательно. Села рядом. Маэдред вцепился в одежду Химринга и не хотел прерывать игру, так что Кейтилин его оставила. – Я могу его унести, – сказала она мужу, – но скоро он заснёт, мой король. – Пусть, – Нед кивнул. – Я... долго ждал встречи, он мне не помешает. Привыкнет понемногу. Очень долго. – Так что произошло, Нед? – спросила она, зная, что Робб сам устроится; так и вышло – сын придвинул своё кресло к камину. Теперь можно не беречь дрова. Наверное. – Многое. Начать с хорошего или с дурного? – посмотрев мужу в глаза, Кейтилин твёрдо ответила: – С дурного. Нед помрачнел. – Начинается Долгая Ночь. Как восемь тысяч лет назад. Угроза за Стеной – это не просто одичалые, это то, древнее зло. Иные. И тот, кто их создал. Война на пороге, моя леди. Кейтилин посмотрела на Маэдреда. Он и правда уже заснул. – А ты говорил мне, что я слишком поверила сказкам няни, – она не упрекала. – Тогда и я не знал. Я ошибался, все мы. Бенджен привёз вести уже позже. Кейтилин пожала его руку. – О чем вы договорились с Цареубийцей и Фреями? – Близнецы взяты. Уолдер Фрей казнён. И многие другие, – жёстко ответил Нед. Кейтилин знала это его лицо лорда – и робела перед ним; но сейчас разделяла чувства. – Тут осталось куда меньше Фреев, чем было. С Ланнистером мы... договорились. Они уходят с Речных Земель. У него вдоволь своих проблем. Нед посмотрел ей в лицо. – Над Королевской Гаванью – драконьи знамёна. Некий Эйегон Таргариен, якобы сын принца Рейегара. – Но ведь его убили?.. – изумилась Кейтилин. – Да. Евнух уверяет, что подменил младенцев. Я не верю ему. Но кому какое дело? После бастарда Томмена... – Значит, война. Войны. Кейтилин было очень холодно. Но Таргариен – кем бы он ни был – враг её мужу и её детям. А Иные… – Хотел бы я иметь возможность заниматься только тем, что за Стеной. Сейчас это важнее всего. Если боги будут милостивы, так и будет... в Королевской Гавани – пауки в банке, – с презрением заметил её муж. – А ещё, похоже, слухи о драконах у Дейенерис Таргариен – правда. Кейтилин не нашла в себе удивления. – Ты один из тех, кто низверг Таргариенов, милорд. Роберт Баратеон мертв, мой лорд-отец и Тайвин Ланнистер – это правда? – тоже, и ты последний, с кого взыскивать по праву крови. Про тебя не забудут. Еще с Цареубийцы, но это само собой. – Я знаю, – он кивнул. – Да, Тайвин Ланнистер мёртв. А я не присягну Таргариену. Ров Кейлин им не пройти. Никому не пройти. – Кроме драконов, – возразила Кейтилин. – Последний умерший дракон был размером с собаку, – Нед потёр лоб. – Пока драконов здесь нет. Если они придут – будем сражаться... или искать способы примириться. Если падёт Стена – тем, кто придёт из-за неё, будет безразлично, под какими знамёнами ты сражаешься. – А Северу придётся обороняться с двух сторон, – заметила Кейтилин. – Хорошо бы в Королевской гавани разделяли твоё мнение, милорд. – Мало кто из южных лордов рискнёт воевать с Севером зимой, – возразил Нед. – А до весны многое изменится. Но ситуация в самом деле скверная. Мы сейчас на одной стороне с Цареубийцей, – в его голосе слышалась горечь. – Хорош союзник. Кейтилин скривила презрительно губы. Плохи их дела, раз так. – Что ж, – Нед встряхнулся. – Не думаю, что Королевской Гавани есть дело до нас. У Ренли сил мало, наёмники, которых привёл Таргариен – это только наёмники. Мартеллов пока не слышно. Тиреллы изрядно потрёпаны. Грейджои намерены поддержать Дейенерис. С другой стороны, с нами – Долина Аррен. Это хорошая новость. – Лиза? – удивилась Кейтилин. Сестра не ответила ни на одно её письмо. – Нет, – Нед взял её за руку, и Кейтилин поняла, что дурные вести ещё не закончились. – Леди Лиза погибла. Мне жаль. Лиза?.. – ...Погибла? Что с ней случилось? – не сразу спросила она. Лиза… – Это была... скверная история. Грязная, – кажется, её муж не знал, как заговорить. Необычно для него. – Она вышла замуж вторым браком. За Бейлиша. И это было его рук дело. Кейтилин побледнела, как снег, и замерла. Больше смерти сестры её потрясла личность убийцы. Мизинец, старый друг… Лиза любила его. Может, это от него был тот ребёнок, которого она потеряла?.. – Ты казнил его? – она крепко вцепилась в руку мужа. – Бейлиш ответил, – Нед кивнул ей. – Он заслужил. Кейтилин кивнула. Лиза... – Роберт жив и в безопасности, – продолжил Нед. – Я обещал лордам Долины позаботиться о нём. – Да. Мальчику нужно воспитание, – Кейтилин вспомнила племянника, в шесть лет ещё искавшего материнскую грудь. – Бесспорно. Мы заберём его в Винтерфелл. Бронзовый Джон и другие обещали помочь в нашей войне на Севере. Кейтилин снова кивнула. Нед держал её руки в своих. Молчал. – Что еще случилось, Нед? – через несколько мгновений она овладела собой достаточно. – Север свободен. С Болтонами покончено. Армия одичалых остановлена... на помощь вовремя пришёл Станнис. Собственно, иначе я и не смог бы бежать. Сейчас мы договорились действовать заодно. Санса в Винтерфелле, держит замок, с ней верные люди. Арья всё ещё у лорда Рида. Рикона нашли на Скагосе и привезут в Белую Гавань. Про Брана Кейтилин не стала спрашивать. Она была счастлива, когда Нед только приехал, но сейчас была слишком потрясена смертью Лизы, вестями, и видела всё в чёрном свете. Кейтилин пыталась спрятать подавленность от мужа, но чему радоваться – не видела. А Нед так смотрел на неё, будто ждал… чего-то. – Значит, мы можем вернуться домой? – она выпрямилась наконец. Нужно быть сильной. – Да. Можем. И должны. Мы все, Кейтилин. Но как быть дому Талли?.. – Это правда, что устоял один Риверран? – Нет. Ещё Блэквуды держатся. Но сейчас вернулись заложники некоторых домов, и всё опять изменится. – Что толку, если они лишились замков и армий? – вздохнула Кейтилин. – Хорошо, если так. Мы поговорим с ними. – Поговорим, – кивнул Нед. – Защитить Речные Земли куда труднее, чем Север. Но мы попробуем. Кейтилин посмотрела на Химринга. То, что он присутствовал при этом разговоре, её почти не удивило – он в самом деле был другом. – Лорд Химринг, вы отправитесь с нами? – Да, разумеется... Я хотел бы помочь, надеюсь, что сумею, – серьёзно ответил тот. – Вы делаете безмерно много, Маэдрос, – заметил Нед. И обращение Кейтилин не удивило тоже. – Вы будете отчаянно нужны там, в северной войне. – А ваши собственные дела, лорд Химринг? – Кейтилин бросила короткий взгляд на мужа. – Я не могу вернуться к ним, пока не найду возможность оказаться дома, ваша милость. – И мы так и не знаем, где её искать. Разве что она сама вас отыщет, – заметил Нед. – Боги знают, что делают. Кейтилин перевела взгляд с одного на другого и поняла, что они уже о том говорили. Что-то стояло за этим разговором, чего не знала она и знали мужчины. Химринг кивнул её мужу и пояснил: – Я слишком издалека, ваша милость. И вернуться... разве что так же, как и попал сюда – волей богов или кого-то ещё. Но сначала я должен понять, зачем я здесь. – Это ваш выбор? – уточнила Кейтилин. – Выбор? Не знаю... я не выбирал, потому что просто оказался здесь и всё. – Нет. То, что вы остаетесь, лорд Химринг. Ей безусловно хотелось, чтобы он остался, но Кейтилин слишком его уважала, чтобы удерживать, даже пользуясь его чувством долга. – Я не могу вернуться, это правда. Но решать, что делать здесь и сейчас – могу. Так что да, наверное, это мой выбор. Всё, что я делал тут – мой выбор, и я считаю его верным. Нед негромко сказал: – Всё, что мы сможем сделать для вас – мы сделаем, – и посмотрел на Робба; похоже было, что сказано именно для него. Кейтилин кивнула, полностью поддерживая мужа. – Я знаю это и благодарен, – Химринг кивнул Неду и продолжил вопросительно: – Я, наверное, должен рассказать... так будет правильно, мне кажется. – Если считаете нужным, – кивнул тот. – Это вам решать. – Я... не просто издалека, ваша милость. Я из другого времени. Понимаю, насколько трудно поверить в это, но это правда. Из другого времени и другого народа. – Из прошлого, – негромко добавил Нед. – Из очень давнего прошлого. Задолго до Долгой Ночи и даже прихода Первых Людей в Вестерос. Из тех времён, когда первые Старки ещё не стали королями. Лорд Химринг сказал, что легендарный Фелагун, – Нед показал кольцо, – его кузен. – Кузен?.. – Кейтилин растерянно посмотрела на это кольцо, но сейчас не вспомнила о просьбе. – Да, – кивнул Химринг. – Финрод Фелагунд мой двоюродный брат. И... это действительно очень далёкое прошлое. И я не человек, как не человек и Финрод. Робб растерянно переводил взгляд с отца на Химринга. – Кто же вы? – он нахмурился. – Эльф. Эльда. Нолдо... Я не знаю, сохранилось ли хотя бы какое-то название нашего народа в легендах. Я не видел пока ни одного. – Должно быть, это действительно боги… – Кейтилин никогда не слышала и не представляла себе подобного. Но Нед и Маэдрос верили, а она просто не понимала. – Надеюсь лишь, для нас не настал новый Век Героев, – улыбнулась не слишком весело. – Если и настал, нашего желания не спросят, – Нед поймал её взгляд, и Кейтилин вдруг заметила, что у него изменились глаза: теперь они точно светились изнутри. Так же, как у лорда Химринга. – Как тех людей не спрашивали, хотят ли они быть героями. Нам придётся воевать с настоящим злом. А быть нам героями или нет – скажут наши потомки. Если будут девы, чтобы петь о них. – Люди черпают силу в песнях о героях, – заметил Химринг. – И в своих правителях, – посмотрела на Неда с нежностью, а потом на Робба. Нед коротко кивнул: – Может быть, это то главное, что должен дать король своим людям. Силы. – Я... понимаю, отец, – и Кейтилин знала, что сын в самом деле понимает. Ей захотелось рассказать Неду, каким молодцом был их сын все эти месяцы... годы. Но это – наедине. – Я знаю, что понимаешь. Я вижу это здесь, Робб. Тот слегка зарделся. Потом посмотрел на неё, на отца и встал: – Если хочешь, отец, я отнесу Маэдреда в его комнату. Его уложат. Лорд Химринг, составите компанию? – Конечно, принц Робб. Идёмте, – Химринг легко поднялся на ноги. Робб поцеловал её в щёку, слегка поклонился отцу и взял брата на руки так, что тот не проснулся. Кейтилин тоже встала и шагнула было за сыном, но остановилась. Вернулась к Неду; он встал, но не сделал попытки её удержать. – Ты хотела уйти? – тихо спросил он, касаясь её плеча. – Я всегда укладываю Маэдреда, да и сплю рядом с ним, – призналась Кейтилин, – но теперь ему ничего не грозит. – Да. Больше ничего. По крайней мере сейчас, – он сделал шаг к ней и обнял; Кейтилин ответила и прижалась к его груди. – Я надеялся остаться наконец вдвоём. Кейтилин... Ты кажешься очень уставшей. – Это глупости. Сегодня всё хорошо, Нед. Я так рада, что ты жив. Мне нужно почувствовать тебя, Нед. Поговорим обо всем после. – Да, – он поцеловал её, а потом сделал то, чего не делал никогда прежде – поднял на руки и понёс в спальню. Кейтилин почувствовала, как жизнь снова заструилась по ее жилам. – Я боялась поверить, когда мне сказали, что ты жив. Но сейчас её голова покоилась на его плече, и Кейтилин даже не увидела новых шрамов. Сейчас всё было не так, как в их первую ночь в этом самом замке. Совсем не так. Кейтилин знала, что от его тепла отчаяние отступит. Она была нежнее, чем всегда, и ей как никогда важно было убедиться в его существовании. Теперь они знали друг друга… но должны были вспомнить. Прошло почти три года. И хоть её тело стало слишком худым, чтобы считаться красивым, а волосы начали седеть, Неду, очевидно, она ещё нравилась.***
Нед не заметил недостатков – искренне не заметил. Кейтилин была его женой, единственной женщиной, которую он мог пожелать – и желал до сих пор, со всей страстью. Только теперь с души убрали хоть часть камней; обнимая жену, Нед наконец почувствовал силы. И радость. – Прости меня, что меня не было так долго. Мне так не хватало тебя. – Лучше ждать тебя, чем быть твоей вдовой, – у неё виднелась седина. Было из-за чего… – Теперь мы будем вместе. Я во многом ошибся, но всё же мы справились, – Нед снова поцеловал её бережно. – Кейтилин. Спасибо тебе – за Маэдреда, за твою мудрость, за то, что ждала. – Всё это не моя заслуга, Нед, – она помолчала, – а ты нашёл Рикона и освободил Сансу. Он помрачнел. Не сейчас бы говорить, но – не выходило иначе. – Мы почти опоздали. Если бы не Теон, с Сансой всё было бы куда хуже. Кейтилин поднялась в постели: – Что с Сансой? – Её заставили выйти замуж за Рамси Сноу, – коротко ответил Нед, не пытаясь удержать. – Мы должны были успеть до этого, но... чуть не опоздали. – Что с ней, мой лорд? – настойчиво повторила Кейтилин. – Ей пришлось пережить много страха, – напрямик сказал Нед. – И плеть. Он смотрел в лицо жене – и просто не мог солгать и выгораживать себя и свою медлительность. – Но худшего всё же не случилось. Она не стала его женой. По-настоящему. Кейтилин молча опустилась на подушки снова. – Лучше бы их обеих вёз Химринг. Зря я разделила дочерей. То, что жена не упрекнула его, было... тяжело. Нед приподнялся на локте и посмотрел ей в лицо. – Ты поступила, как подсказал разум. И... Кейтилин. Сансе не нужна сейчас жалость. Она настоящая северянка и высоко держит голову. – Она моя дочь, милорд. Я знаю, что ей нужно, – коротко ответила она. – Да, – Нед замолчал. Кейтилин права... – Роббу нужна жена, – помолчав, сказала она. – Он давно в возрасте, и ему пора. – Скажи, что думаешь, – попросил Нед. – Не уводи разговор. – Что я думаю, милорд? – со вздохом. – Что я хотела бы видеть тела всех её обидчиков. И что даже сильным северянкам бывает больно, как и северянам: я должна быть рядом с ней, но не ради жалости – в этом ты прав. И я не увожу разговор, Нед, жена наследника – это важно. Он кивнул. – Ты скоро приедешь к ней. А тела... если тебе это действительно нужно, я покажу. Позже. Но важно другое... Она свободна, – Нед сжал её руку. Палантир – это то, о чём нужно будет рассказать и Кейтилин, и Роббу. Хотя давать ей в руки зрячий камень всё же не стоило – без крайней нужды. – Что до Робба, то... мне бы хотелось, чтобы на пути в Винтерфелл вы побывали в Белой Гавани. Туда привезут Рикона, и хорошо бы, чтобы его встретила мать. Маэдред не знает меня, а Рикон, боюсь, забыл нас обоих. Думать об этом было тяжело, но – они познакомятся снова. – У лорда Вимана две внучки, как ты помнишь, – продолжал Нед, – и обе славные девушки. Леди Винафрид двадцать, она мне кажется более... похожей на тебя. Леди Вилле четырнадцать. Не скажу, что я обещал лорду Виману, но я считаю это правильным и уместным, и обе они станут хорошими жёнами и хорошими королевами. – Мы? А куда поедешь ты? – Кейтилин нахмурилась. – В Винтерфелл. По крайней мере, я так полагал. И к Стене, возможно. – Когда должен приехать Рикон? – До исхода месяца, – судя по штормам. Но люди Мандерли уже его отыскали. – Рикон долго пробыл вне дома, – Нед посмотрел ей в лицо. – Ради Робба я не попросил бы тебя ехать. Но ему нужна мать. – Я поеду и верну его в Винтерфелл. – Спасибо, – он сжал руку Кейтилин. – И возвращайтесь. Ты нужна мне. Вы оба. Кейтилин ответила не сразу: – Я боюсь не узнать нашего сына, мой лорд. – Что ж, тогда мы познакомимся снова, – Нед спокойно смотрел ей в лицо. Он понимал, что Рикон изменился и вырос совсем не так, как мог в Винтерфелле, но это было неважно. Он легко погладил жену по щеке. – Расскажи мне всё, Нед, – попросила она. – Что было с тобой. – Я рассказал, – Нед усмехнулся углом рта. – Сидел в темницах у Станниса, потом бежал, добрался до Белой Гавани. Лорд Виман помог мне вернуть власть над Севером. Потом мы заключили со Станнисом... скажем, нечто вроде союза против угрозы с Севера, и, зная, что Север защищён, я смог отправиться в Долину Аррен. Там у меня всегда было много друзей. Вот и всё. Теперь мы соединили силы и смогли освободить Риверран. Он посмотрел в лицо жене. – Мне трудно рассказывать. Правда. Слишком многое произошло, слишком многое переменилось. Я изменился... не знаю, насколько. – Ты здесь, любовь моя, – коснулась его щеки. Нед перехватил её запястье, задерживая руку. – Меня славят за победы. А мне кажется, что поражений было куда больше. Я потерял слишком много – и слишком многих. И слишком часто ошибался. – Павших мы будем помнить, мой лорд. Ошибки неизбежны, но у нас есть будущее, милорд. Хотя и непростое. Сейчас, с Кейтилин, можно было не прятать сомнений. И её слова, самые простые, всё же поддерживали. – Да. И мы будем сражаться за это будущее. – Ты освободил Север. – Утешаешь меня, да? – Нед усмехнулся невесело. Помолчал. – Ты возвращаешь силы. – Говорю правду, – ответила Кейтилин, – рада, если так. Не было и дня, когда я не думала бы о тебе. – У меня были. Но я слышал тебя, – Нед чувствовал щекой её ладонь. – Ты моя жена. Ты даже не представляешь, как ты нужна мне. Как я люблю тебя. Слова, которые он никогда не сказал бы раньше, прозвучали точно сами собой. Слишком он устал за этот день – душой, не телом. – Я буду не против, если ты мне покажешь, любовь моя. Нед усмехнулся и поцеловал её. Этого тоже не хватало. Очень.