Рассветный клинок

А утром ждал новый день, и старые вопросы, и тысяча новых. К полудню, когда все пировавшие накануне обрели ясность мысли, в Риверране собрали совет; лорд Эдмар, сир Бринден, леди Мормонт и другие, кто оставался в осаде, Химринг, Робб и Кейтилин. И сам Нед. Он коротко рассказал о ситуации – война на Севере, Таргариен в Королевской Гавани, союз с Долиной Аррен, очередное перемирие с Ланнистерами. Радость осталась во вчерашнем дне. Битву они выиграли, но война продолжалась. После совета Нед остался наедине с женой; он понимал, что имя леди Эшары должно прозвучать, что этого не избежать, но лучше, чтобы они были вдвоём. – Нужно узнать, что в точности происходит в столице, – хмуро сказал он. – Ты хочешь написать лорду Ренли? – Ему тоже, – если в столице до сих пор не знают, что он жив, то уж точно скоро узнают. Паук умеет собирать сведения. – Но нам необходимо хотя бы попытаться договориться с этим Эйегоном миром, а Ренли здесь не помощник. – Джон Коннингтон... – Кейтилин помедлила. – Он не забыл тебя. – Нет, – и это Нед понимал тоже. Колокольная битва могла стать последней для восстания, Роберт чуть не погиб тогда – но они с силами Талли подоспели вовремя, и Джон Коннингтон вынужден был бежать. За это поражение Безумный Король изгнал его; а впрочем, после Тайвина Ланнистера ни один Десница долго не удержался подле него. Он помолчал. – Возле этого Эйегона держится леди Эшара Дейн, – Кейтилин резко встала, но Нед знал, что так будет. – И это – единственная нить, которая может удержать столицу от войны с Севером. Он очень надеялся, что Кейтилин поймёт. Вернее – что она поверит. Не оборачиваясь к нему, Кейтилин ровным голосом ответила: – Ты можешь поступать, как считаешь разумным, милорд. Именно такой реакции и следовало ожидать. По крайней мере, Кейтилин ничего не спросила о мнимой смерти леди Эшары. И не упрекнула его в том, что он и об этом солгал – хотя о её самоубийстве знал весь Вестерос. – Кейтилин, – на душе было горько. – Да, я считаю это разумным. Первый удар придётся не по Северу – туда зимой сунуться побоятся – а по Речным землям, и так обескровленным. Но ты понимаешь это и сама, и ты первая предлагала бы хоть попытаться решить дело миром, если бы речь шла не об Эшаре Дейн. Он подошёл к жене, взял её за плечи и развернул к себе. Посмотрел в лицо. – Я понимаю, как тебе... – слово подобрать было нелегко, – неприятна подобная ситуация. Всё было бы намного проще, если бы на месте Эшары Дейн сейчас был её брат – и для тебя, и для меня. Но послушай, – Нед говорил ровно и чётко, – что бы ни было между мной и леди Эшарой прежде, оно отгорело и ушло много лет назад. Умерло и похоронено. Мне не нужен никто, кроме тебя. Плечи Кейтилин оставались каменными, а лицо – учтивой маской. Нед разжал руки и отступил на шаг; что ж, единожды забывший честь едва ли может когда-нибудь заслужить доверие. – Если позволишь, я уйду, милорд, – тем же ровным тоном проговорила Кейтилин. – У меня много дел в замке. Он отступил, пропуская жену. Её измучили годы войны, осада, потери, неизвестность. Нед хотел бы уберечь жену от новых ударов – но это было не в его силах. У дверей Кейтилин всё же остановилась и обернулась. – Если дело не в том, что она твоя любовница, то я тем более возражаю против такой встречи. Тебя схватят, Нед, и все победы обернутся прахом. – Совершенно не в этом, – он посмотрел в лицо жене. – И я собираюсь, если и встречаться, то на своей земле. – Будь любезен. – Я не жду обмана, – покачал головой. – Не в этом случае. Леди Эшара – как и её братья – была благородна. За свою жизнь Нед не опасался. Но было слишком много вопросов, которые он обязан был задать Эшаре Дейн. – Мы оба доверяли не тем людям, Нед, – возразила Кейтилин, – и поплатились за это. – Это правда, – признать пришлось. – Леди Эшара на другой стороне, Нед. И если она верно служит Таргариену, то её долг – пленить тебя, так или иначе. Знай, что я против этой встречи, разве что она приедет одна туда, где ты будешь с верными людьми. – Я услышал тебя, – и по крайней мере в этом следовало сделать так, как будет спокойнее Кейтилин. – И постараюсь организовать встречу так, чтобы это было безопасно для меня. – Надеюсь. Ты благороден, Нед, и я люблю в тебе это, но... нужно быть готовым к подлостям. И отвечать. – Я буду готов, – подлостей он не ждал, но не отступало чувство, что в этот раз леди Эшара ведёт нечестную игру. Совсем нечестную. – Спасибо тебе, моя леди. – Не стоит благодарить меня, как будто могло быть по моей воле. – За понимание хотя бы, – он шагнул ближе, но Кейтилин всё ещё держалась очень закрыто. – Я не понимаю, – её голос звучал устало. – Если бы понимала, было бы проще. – Ты не считаешь, что нужно попытаться избежать войны или даже получить помощь в войне с Иными? – Я не об этом, – Кейтилин наконец посмотрела ему в глаза. – А я только об этом, – Нед смотрел прямо и твёрдо. – И больше ни о чём. Ничего не будет. И не может быть. Она отвела взгляд: – Ради нашей семьи я поверю тебе, Нед, – он почувствовал, как тяжело дались жене эти слова, и коснулся её руки: – Спасибо тебе, моя леди. Я не обману тебя снова, – это нужно было сказать, хотя слова не стоили ничего. Ложь была между ними и будет всегда, пока они живы – он, Кет и Джон. – Никогда. И это даже не будет искушением – я и помыслить не могу о другой. Очень давно. И это было правдой. Только Кейтилин едва ли верила ему. Она убрала руку. – Если так, то расскажи мне правду. – Не могу, Кейтилин. Не могу. Но всё это в прошлом. Всё в прошлом и никогда не должно воскреснуть: ни тайны, ни измены. Ради этого и нужно было встретиться с Эшарой Дейн. – Раз не можешь, то и не в прошлом, – устало возразила Кейтилин. – Но я всё равно поверю, что ты удержишься. Нед опустил ресницы. Он даже не помнил лица Эшары Дейн, в которое так отчаянно влюбился в Харренхолле. Помнил только тёмные косы и запах корицы и каких-то сладких цветов. Помнилось другое – встреча в Звездопаде, когда всё уже было совсем иначе. – Ты знаешь, как я верна своему девизу, – продолжила Кейтилин. – А зима... зима уже пришла. Да. Семья, долг, честь. Нед знал это. Но он не был Талли. – И нам нужно выжить этой зимой, – кивнул он. – Всем нам. На следующий день сборы ещё продолжались. Джейме нашёл наконец время повидаться с теми речниками, что были при нём, и после этого они оказались вольны прибыть под руку Молодого Волка... то есть старого. Большинство из них, правда, не торопились, просто-таки не зная: разойтись по домам, пойти за Ланнистером или, виновато поджав хвост, постучаться в Риверран. Или это так выглядело. Бывших северных пленников к тому времени расковали, вымыли, одели, подстригли и накормили, и уже в таком виде предложили удалиться в Риверран. Ну не коней же им давать? И всё-таки Джейме отправил одного верхом в замок: пусть забирают своих, как хотят. Дозорные сообщили, что к ним направляется лично его северное величество с небольшим отрядом. Джейме вздохнул и отправился встречать, вернее, выехал наперерез уже к тому моменту, как Старк и остальные приблизились к лагерю. И подождал, пока все подъедут. – Как поживают ваши родственники? – счёл учтивым поинтересоваться Джейме. – Давно не виделись, Старк.

***

Нед меньше всего хотел ещё одного разговора с Джейме Ланнистером, но за заложниками не мог не приехать сам: он полагал, что должен встретить и ободрить людей, которые считали его своим королём. Помнил ещё, как пал духом после поражения Робетт Гловер, да и другие... Манеры Ланнистера его уже не смущали. – Благополучны, – коротко ответил Нед. – Я прибыл за своими людьми, Ланнистер. – Я так и понял, – усмехнулся тот. – Они ждут в шатре, с пищей и менестрелем, но без прачек. Не обвиняйте меня, если при виде вас они подавятся от радости: я бы подавился. – Что вы хотите сказать? – шуточки раздражали Неда, хотя ненависть как будто утихла. – Что ваши люди благополучны, – Ланнистер наконец взял нормальный тон. – Рад это слышать. – Так что, дать вам провожатого прямо сейчас? Нед собирался ответить «да», но всё-таки сказал: – Судя по всему, вы хотели обсудить ещё что-то. – Я хочу знать, враждуют ли Западные земли с Трезубцем и Севером или нет, – напрямик заявил Ланнистер. – Моя позиция вам известна: я собираюсь воевать с тем, что за Стеной, и по необходимости с самозванцем, а с вами делить нечего. Он медленно кивнул: – Я не стану враждовать с Западными землями, – месть бесполезна, особенно, когда зима пришла. Да и желания не было. – И если вы действительно намерены выступить против Владыки Тьмы, как его ни назови, мы союзники. Со Станнисом я договорюсь, – Нед хмурился. – Но в таком союзе Речным землям потребуется поддержка. Ланнистеры хорошо здесь нажились; не вы лично, но вы унаследовали. Ланнистер только плечами пожал: – Молодой Волк успел награбить и в Западных, – Нед бы многое ответил о том, кто, где и сколько награбил, сжёг и вытоптал, но Ланнистер спросил: – И что именно вы ожидаете? – Припасы прежде всего. Зима пришла. Подарков я не жду, но выплатить полную цену сейчас Север не сможет. Не раньше следующего лета. – Было бы странно воевать вместе с одним врагом, но оставить против другого – голода, – подумав, кивнул тот. – Но обещать конкретного не стану. Прежде Нед услышал бы в словах Ланнистера только насмешку: мол, ничего не обещаю. Сейчас услышал иначе. – Править Речными землями от моего имени продолжит дом Талли, – кивнул он. – Договоритесь по ситуации. Западные земли богаты, но снабжать и Речные, и Дозор, и себя самих едва ли смогут. Впрочем, Долина Аррен тоже обещала помочь. Нед понимал, что пережить весну будет ещё труднее, чем зиму, и Север будет по уши в долгах... но выбора не было. Нужно было пережить эту зиму и эту войну, а проблемы завтрашнего дня решать завтра. Если они выживут и будет кому платить долги. – Если это всё, то меня ждут мои люди, – Нед собрал поводья, но Ланнистер качнул головой: – Не всё. Прошу следовать за мной. Что ещё случилось? Нед помедлил, но поехал следом куда-то вглубь лагеря. Ланнистер спешился у кузни, которую легко было узнать по шуму и звону металла, и вошёл внутрь. Нед соскочил с коня, бросил кому-то поводья и тоже зашёл. Всё это казалось фарсом, но, возможно, дело было серьёзным. – Всё готово, милорд, – сообщил Ланнистеру кузнец и подал меч, судя по ножнам и рукояти – самый простой. Тот внимательно осмотрел его, так и не вынув из ножен, кивнул и рукоятью вперёд подал Неду. Он машинально взялся за рукоять, вытянул дюйма на три – и невольно залюбовался красотой необычного узора: тёмно-багровые разводы вместо обычных для валирийской стали серых или синих. – Кузнеца, способного работать с валирийской сталью, у меня здесь нет, – заговорил Ланнистер. – Второй клинок был подарен Томмену, где сейчас – не знаю. – Второй?.. – Нед вообще не понял, о чём речь. Вдвинул лезвие обратно и посмотрел на Ланнистера. Тот не отвёл взгляда: – Валирийской стали Льда хватило на два клинка. Нед задохнулся. Лёд... Пальцы стиснули рукоять до боли. Лёд, украденный, осквернённый, изломанный. Лёд, меч его предков. Одно мгновение он готов был ударить Ланнистера; но что-то в его лице было такое, что помогло понять – он пытается вернуть, а не оскорбить. И не его это вина. Нед перехватил второй рукой ножны, забирая меч из руки Ланнистера, и снова выдвинул на добрую ладонь. Теперь узоры стали уже не казались красивыми. Помолчал, справляясь с собой. Валирийские клинки необходимы. Только это уже не Лёд. Или ещё он? И Лёд можно будет очистить от этого багрянца, отковать заново сломанный меч и вернуть на подобающую ему рукоять? – Что ж, – Нед наконец почувствовал, что справился с голосом и сможет ответить спокойно, – его место на Севере. – Теперь всё, – так же спокойно ответил Ланнистер. Нед круто повернулся и вышел на воздух; прохладное прикосновение остудило щёки. Меч он отдал кому-то из своих спутников, не глядя. Нужно было ехать к своим людям. В Риверране оставались недолго, потом настала пора возвращаться на Север. Нед вызвал к себе Маэдроса и, когда тот пришёл, без лишних предисловий сказал: – У меня есть к вам просьба. Съездите в Сероводье? Нужно забрать Арью и довезти до побережья. Там вас подберёт корабль и доставит к Темнолесью. Оттуда проще добраться до Винтерфелла. – Хорошо, – буднично, как всегда, кивнул тот. – Спасибо. Вам я верю больше всех, – стоило сказать это лишний раз. – Сколько вам нужно людей? – Думаю, на ваше усмотрение, Нед; много брать не стоит. Да и здесь люди могут оказаться нужнее. – Люди нужны всегда, – вздохнул он. – Но вы правы, да и врагов я на вашем пути не жду. Скорее вам опасна зима, а не люди. Маэдрос кивнул, и Нед добавил: – Нимерию вам брать с собой не стоит, думаю. Здесь она прижилась, а как поведёт себя в пути – непонятно. К тому же у неё волчонок, – не так давно Нимерия ощенилась и не отходила от детёныша. – Вы правы, – согласился тот. Они обменялись рукопожатием. – Удачи вам, Маэдрос, и доброго пути. Жду вас в Винтерфелле.

***

Путь до Перешейка был спокойным, хотя и холодным. Сыпал снег, и чем дальше на север, тем холоднее становилось. Болота тоже замёрзли, но лёд был обманчив: под его коркой всё ещё таилась гиблая трясина. Ехать приходилось осторожно, выбирая места понадёжнее, да и без Нильмо было труднее – а его пришлось оставить, потому что он не терпел корабли. Все кутались в плащи, но от промозглой сырости помогало мало. Арья и лорд Рид встретили их верхом. Маэдрос просиял, видя, как девочка управляется со своим конём и умело находит путь в трясине. Она повзрослела ещё, но изменилась мало – тот же небрежно закрученный узел волос, тот же горящий и упрямый взгляд, та же уверенная посадка и та же белозубая улыбка. – Принцесса Арья! – она поторопила коня навстречу, и Маэдрос тоже поспешил, так что оба оторвались от провожатых. – Химринг! Вы отвезёте меня домой, да? – Да, – кивнул Маэдрос. – Ваш отец прислал меня за вами. – Как он? Всё хорошо? Он не ранен? А мама? А Робб? А остальные? – вопросы посыпались, как горох, и он поспешил успокоить девочку: – Всё хорошо. Осада с Риверрана снята, твои родные живы и здоровы и вернутся в Винтерфелл. – А Бран и Рикон? – Я слышал, что Рикона везут в Белую Гавань, а оттуда и его вернут домой. О Бране пока ничего не известно, – честно сказал Маэдрос. Уверенности и сияния во взгляде Арьи поубавилось. – Бран... – она прикусила губы. – Рано отчаиваться, Арья. Вспомни, совсем недавно его считали погибшим, и твоего отца тоже, и всё было куда хуже. – Я не отчаиваюсь! – тут же ощетинилась она, и Маэдрос улыбнулся: – Правильно. – Надо проститься с лордом Ридом, – помолчав, сказала Арья. – Мне было хорошо здесь, и жаль уезжать. В это легко верилось. – Но тебя ждут дома, – постарался ободрить её Маэдрос, и девочка кивнула: – Знаю. Я давно там не была. Они подъехали к лорду Риду. Вот он не изменился совсем – тот же загадочный и серьёзный человек с проницательным взглядом. – Рад снова видеть вас, лорд Химринг, – Маэдрос ответил лёгким поклоном: – Взаимно, милорд. – Я получил весть от его милости, что вы приедете. Что ж... пора прощаться, принцесса. – Спасибо вам, – Арья наклонила голову, – за помощь и за науку. – По милости богов мы переживём эту войну. Тогда приезжайте в гости, ваше высочество. Я познакомлю вас с моей дочерью. Лорд Химринг, передайте от меня поклон его милости. Последние прощания – и Арья решительно пришпорила коня. – Едем, – велела она. – А ты мне расскажешь обо всём, пока мы едем. – Обязательно, – пообещал Маэдрос. – А ты – о себе, хорошо? – Да что обо мне, – отмахнулась Арья. – Охотилась, училась драться, когда сильно допекали – читала. Расскажи про Винтерфелл! И про отца. Маэдрос рассказал об освобождении Винтерфелла; девочка слушала жадно, сверкая глазами и крепко сжимая поводья. – Я бы этого су... то есть этого негодяя... Маэдрос сделал вид, что не заметил оговорки: – Он своё получил. – Слишком мало! – Арья... А как надо было? – он посмотрел в лицо девочки, и та сбавила тон: – Мне жаль, что это сделала не я. – Главное, что всё закончилось, – негромко возразил Маэдрос. – Не жалей о том, что не убила, Арья. – Я не Санса, – отрезала она. Но замолчала и спросила вместо продолжения спора: – Как она? – Ей пришлось трудно. Но она держится и, думаю, справится. – Санса леди, – Арья вздохнула. – Ладно. Рассказывай дальше. Всё рассказывай. Маэдрос рассказывал, она слушала и жадно расспрашивала – про отца, про бой в Близнецах, про Робба, про мать и младшего, про Нимерию... Маэдрос отвечал на все вопросы, не пытаясь ничего смягчить или скрыть. Знал, что Арья всё равно захочет знать. Эта девочка была взрослей, чем казалась... хотя от этого её хотелось защитить ничуть не меньше. Может, даже больше. – Ладно, – наконец Арья удовлетворилась рассказом. – Темно уже. Надо ночевать. И в самом деле, за разговором время пролетело быстро, а зимние дни коротки. Отряд занялся лагерем, а Арья позвала его посидеть с ней. – Я надеялась, что когда отец возьмёт Риверран, всё закончится. А теперь всё даже хуже. – Да, – невесело согласился Маэдрос. В недавнем разговоре с Роббом тот сказал то же самое, слово в слово. – Ну да мы им ещё покажем! – как он и ожидал, от грустного тона у Арьи вспыхнули глаза. – И этим... белым ходокам, и Таргариену, кем бы он там ни был! Север никто не получит! – Я в тебе не сомневался, – заметил Маэдрос, и было видно, что слова порадовали её. – Может, нам с Нимерией тоже разрешат сражаться... Я неплохо научилась, а она – ещё лучше. – Боюсь, её милость будет очень против, – сомневаться не приходилось. Арья погрустнела: – Да. Леди так не подобает. – При чём тут это? Она мать, и ей страшно за тебя, Арья. – Робба она удерживать не станет, – возразила девочка. – Химринг, ты же говорил, что в твоих краях леди тоже сражаются! – И это не значит, что их матери не переживают. Или отцы. Или братья. Робба ваша мать удержать не может, и попытается защитить хотя бы тех, кого в силах, Арья. Она вздохнула, хмурясь, и Маэдрос в качестве компромисса предложил: – Ты ведь тренировалась? Покажешь, как успехи? – Покажу! – Арья сверкнула глазами и ободрилась. – Тут слишком холодно для южанина? Хочешь погреться? – Не откажусь, – Маэдрос встал. Девочка тоже, и достала из-за пояса Иглу. Тонкий, детский клинок всё так же ложился ей в руку. Он обнажил свой меч, отсалютовал приветственно и дал Арье начать бой. Что ж, рука у неё и вправду стала твёрже, а глаз – вернее; Маэдрос больше защищался, желая понять, что девочка теперь может. Могла, как выяснилось, немало: Арья всячески старалась его достать, и пару раз ей это удалось. – Ты молодец, – искренне похвалил Маэдрос. На рубящие удары ей не хватало сил, и она отлично это понимала и колола быстро и точно. Теперь уже и он сам пошёл в атаку, стремительно, но давая всё же Арье возможность отреагировать. Отбить его меч своим она, уж конечно, никак не могла, зато уворачивалась успешно, отступая, буквально танцуя и не глядя под ноги... Тонкий болотный лёд под сапогом Маэдроса треснул, хотя Арья только что прошла по нему, не проломив. Нога по колено ушла в ледяную воду, а Арья, похоже, того и ждала и немедленно воспользовалась: в лицо впечаталось что-то мокрое, холодное и твёрдое, Маэдрос охнул – и ощутил у самого горла кончик Иглы. В правой руке Арья держала ветку дерева, которой, судя по осыпавшемуся снегу, и ударила его по лицу. Он рассмеялся совершенно искренне: – Ах ты хитрюга! Сдаюсь. Ты победила. Девочка торжествующе засмеялась, отпустила ветку, осыпав его и себя остальным снегом с дерева, спрятала меч и протянула руку: – Вылезай, не то простынешь. Я же говорила – я стала лучше. – Определённо, – Маэдрос предложенной опорой не воспользовался и вылез сам. – Ненависть – хороший учитель, – очень серьёзно ответила Арья. Даже слишком хороший... – Меня научили пользоваться тем, что у меня есть, а не гнаться за тем, чего нет – роста, силы. – Да, именно так, – подтвердил он. – Тебе надо брать ловкостью и скоростью, этого у тебя в избытке. – У меня ещё и мозги есть, – хмыкнула Арья и мотнула головой: – Пошли к костру, обсохнешь. Дайте лорду Химрингу сухие штаны и горячего вина! – громко велела она. – С мозгами у тебя в самом деле всё в порядке, – улыбнулся он. Сапог снял и пристроил сушиться у костра, да и штаны тоже сменил – сухая одежда в седельных сумках, конечно, была. Утром они продолжили путь. Они ехали по окраине леса Тома, и Маэдрос подумал, что хорошо бы увидеть его снова. Он не стал бы задерживать отряд и навязываться, но ночью на опушке, где разбили лагерь, уснули все. Даже дозорные, хотя такого не должно было случиться. А в лесу раздалось весёлое пение. Том появился из-за дерева, прошёл по снегу, не оставив ни единого следа, и подошёл к Маэдросу. – Том? – Маэдрос встал навстречу. – Рад видеть тебя. Тот усмехнулся и устроился прямо в снегу. Маэдрос сел рядом. – Ну как ты, сын Феанора? Выглядишь усталым. – Я и правда немного устал, – признал Маэдрос и пояснил: – Очень много событий. – Темпы жизни людей не для Первых, это правда. Том всё понимал. – Да. Пожалуй. И я по-прежнему не понимаю их, – только начинало казаться, что понимает, и случалось что-то новое. Том бросил быстрый взгляд: – Но готов сражаться за них? – Да, – просто ответил Маэдрос. Том медленно кивнул: – Это твоё право. Может быть, и твой долг, но по меньшей мере – твоя суть. Защищать. – Моя суть? – это звучало странно, но показалось очень важным. – А ты не понимаешь сам? – Я не знаю. Мне кажется, я сильно запутался… Маэдрос сам не знал, чего ждёт от Тома – такого поворота разговора он не ожидал. А тот протянул ему зеркало. – Посмотри в свои глаза, – посоветовал Том. – Это здорово помогает понять, кто ты на самом деле. Маэдрос растерянно посмотрел на него, а потом – в зеркало. На него смотрело его собственное лицо – только очень юное. Потом изображение поплыло, сменяясь... Шестеро братьев, всегда видевших в нём старшего. Первый меч, скованный для защиты семьи. Первые уроки... Картины рябили, плыли, изменяясь и перетекая одна в другую. Химринг, высокая крепость, ключ к Химладу. Белое Пламя, разгоняющее орды врагов. Стены, собирающие к себе беженцев; последняя уцелевшая крепость, последний щит против орд врагов. Белое Пламя, освещающее её. Белые армии, идущие с юга, под белыми и золотыми знамёнами. И семеро братьев, рубящиеся у врат Ангбанда. Маэдрос смотрел долго, и лицо его постепенно прояснялось, становясь похожим на то, что он увидел сначала. Потом прикрыл глаза ненадолго. Этот поток видений точно смыл с души усталость и отчаяние, принеся вместо них надежду. – Так... может быть, Том? Это получится? – в прошлую их встречу Том рассказал, как его путь привёл во тьму. А это был иной путь. Слишком хороший. Том смотрел на него своими глазами вечности. – Я не знаю, что ты видел, Маэдрос, – покачал головой. – Но зеркало никогда не показывает ложь. То, что было... то, что будет... или то, что может быть. Но ложь – никогда. Маэдрос медленно кивнул. – Спасибо. То, что может быть... Только надо сделать так, чтобы было. – Ты видел себя? – Да. Таким, каким я мог быть. Или могу... или должен, – он мотнул головой. – Я и правда запутался. Но странным образом это не отравляло надежду. Том усмехнулся. – Что ж, ищи путь, Маэдрос, сын Феанора. Когда ты увидишь в зеркале себя самого... что-то случится. Но сначала ты должен найти. – Найти... – он посмотрел на Тома. – Я буду искать. Найти себя – такого, каким он когда-то был, да потерял в пути. Легко сказать. – Хорошо, – просто кивнул Том. – Смотри себе в глаза. Это труднее всего. Но не прячься за другими. Смотри себе в глаза, – Том посмотрел в небо. – У Вторых есть разные пути. Но у вас, Первых, есть только ваша фэа, чтобы услышать Истину. Маэдрос склонил голову. – Спасибо тебе, – сказал очень тихо. – Я запомню. Том помолчал. – Мой старший брат просил дать тебе это зеркало. Я редко слышу его, но услышал. – Кто он? – Маэдрос поднял глаза. – Ты его знаешь. – Намо? Он не знал, правильна ли его догадка. И не знал, так ли важно услышать имя. Но почему-то ждал ответа. – Да, вы звали его так. – Всё, что я полагал правильным, теперь кажется не таким. И наоборот, – Маэдрос покачал головой. – Иногда так случается, – Том был очень серьёзен. – Со мной тоже так было. Но я не могу свернуть, а ты можешь. – С тобой? – растерялся Маэдрос. – Но ты же... – Я выбрал жизнь здесь, когда мне следовало вернуться к другим. Я люблю эти земли... но тяжело любить, когда уйти не можешь. – Понимаю, – Маэдрос помнил это ощущение золотой клетки в Валиноре. Ложное ощущение, и всё же острое; а Том… – Но я выбрал и не жалею – о выборе, не о пути. – Что ж, ты можешь выбрать путь. Том взял зеркало из его руки. Маэдрос не пытался удержать. – Надеюсь, что ещё не поздно. Кровь пролита уже. И корабли сожжены – уже. Это не изменишь. – Нет, – подтвердил Том. – Не изменишь. Только вот второй шанс даётся каждому. Но не третий. – Да, – Маэдрос зачерпнул горсть снега и провёл рукой по лицу. – Я постараюсь его не упустить. Спасибо тебе... и... твоему старшему брату. – Скажешь сам. -– Скажу, – так же серьёзно согласился Маэдрос. – А сейчас спи, – Том коснулся его виска. – Ложись и спи до утра. Маэдрос ощутил, как слипаются глаза, и спорить не решился. Вытянулся на земле, почувствовав, как Том укрыл его плащом. Сон ему снился светлый. Тирион, дом его отца, мать за работой, запах яблок, сирени и мяты. Сам Майтимо сидел на траве и смеялся, и смеялся сидевший рядом Финдекано с золотыми лентами в косах. А потом Майтимо протянул руку тому, другому Маэдросу, который смотрел со стороны. Левую руку. Правой не было. Даже во сне это показалось странным. И что-то значило, только он не мог понять, что... важное, но неуловимое. Он тоже протянул руку – самому себе. И улыбнулся другу... такому счастливому и юному. Между ними было стекло – очень тонкое и совсем прозрачное. Пальцы прикоснулись к нему с двух сторон – и эльф проснулся. Отдохнувшим и полным сил, как будто спал в Лориэне. Ощущение прохладного стекла оставалось на пальцах даже, когда он проснулся. Арья уже тоже проснулась и умывалась снегом. Им подали завтрак, а потом все поехали вперёд. Но ни шуточек, ни болтовни почти не было. Точно каждый увидел что-то своё во сне – и боялся обсуждать. И сам Маэдрос ехал молча, думая об услышанном. Странное было настроение... Светлое после сна и немного тревожное. Арья тоже думала, явно о своём, и только к вечеру подъехала к Маэдросу. – Ты веришь в сны? Он посмотрел на неё внимательно. – Да, – замолчал, ожидая продолжения. Девочка дёрнула плечом. – Я обычно во сне бегаю с Нимерией. Смотрю её глазами. – А сегодня? – Откуда ты знаешь, что сегодня? – Ты выглядишь так, словно увидела что-то необычное, – спокойно пояснил Маэдрос. И он был очень рад, что Арья не держит в себе, а готова поделиться. Она нахмурилась. – Так и есть. Я летала. И... выдыхала пламя. Я была... драконом. И это было жутко и неправильно. – Тебе было плохо? – странный сон. – Н-нет... я просто знала, что так нельзя. Что это неправильно, – Арья тряхнула головой. – А внизу был город. Огромный жёлтый город, странный, с большими каменными пирамидами. – Странный сон, – согласился Маэдрос. У Тома все сны были странными. – Может быть, позже станет ясно, к чему он. – Предлагаешь разбираться по мере поступления проблем? – усмехнулась Арья. – Именно так. Она пожала плечами. Но было видно, что о сне думала, и довольно часто – когда не упражнялась или не охотилась.