Рассветный клинок

С Таргариен они встречались в Щитовом чертоге Чёрного замка; Неду никогда прежде не приходилось здесь бывать. В чертоге горели все свечи. Джон с Призраком стоял точно в середине, и Неду невольно вспомнился совет в Последнем Очаге. Станнис тогда повёл себя разумно и достойно... хорошо бы сейчас всё закончилось так же. Нед вошёл об руку с женой; серые одежды были отделаны белым мехом, плащ скрепляла фибула с лютоволком, бронзовая корона тускло поблёскивала в волосах – он надевал её редко, но сейчас было необходимо. Дейенерис Таргариен уже была в чертоге – тоже в короне в виде трёхглавого дракона, в почти мужском чёрном костюме; точно такая, какой Нед видел её в палантире, только короны она прежде не носила. Красавица. И похожа на Рейегара. Совсем юная девушка, но успела совершить многое. Он почувствовал, как дёрнулись пальцы Кейтилин, и слегка сжал её руку: всё в порядке. За спиной Таргариен стоял белой тенью сир Барристан, и Нед был в глубине души рад его видеть. Джон шагнул вперёд. – Дейенерис из дома Таргариенов, Бурерожденная, Неопалимая, королева Миэрина, королева андалов, ройнаров и Первых людей, кхалиси великого Травяного моря, Разбивающая Оковы и Матерь Драконов, – длинный перечень титулов он произнёс без всякого выражения, ровным голосом. – Эддард из дома Старков, король Севера, и королева Кейтилин. Что Джон, как и в прошлый раз, удерживал подчёркнутый нейтралитет, Неда вполне устраивало. – Я не жду, что вы сейчас склонитесь, король Эддард, – первой заговорила Таргариен. – Вы приняли корону в дни узурпации, чтобы защитить тех, кто принёс вам присягу и кого вы обещали защищать. Я понимаю и уважаю любовь к своему народу и желание его защитить. И сейчас Вестерос и весь мир нуждается в защите, как очень давно не нуждался. И Вестеросу необходимы мы оба. Держалась она превосходно, и сказанное звучало весьма многообещающе. Это «сейчас» Нед услышал – и в глубине души понимал, что рано или поздно объединение Севера и остального Вестероса неизбежно. Но сейчас всё было слишком сложно по тысяче причин. Отметил он и изящное замечание насчёт узурпации – скажи она так о Роберте, он бы поспорил, но Таргариен выразилась иначе, так, что не возразить. – Вы правы, королева Дейенерис, – кивнул Нед отрывисто. – Вестерос и весь мир действительно нуждаются в защите; вы видели своими глазами врага, я – только слышал, но слышал вполне достаточно. Вестеросу необходимы все. И если вы, как и я, намерены помочь Дозору выполнять его главную задачу – защищать царство людей – то мы на одной стороне. Вопросов важнее я сейчас не вижу. – Верно, – согласилась она. – Именно так. Что ж. Это ещё не союз, это лишь первый шаг к нему, но он был сделан. Джон отошёл к широкому столу и отодвинул одно из кресел, явно предлагая всем последовать его примеру. Нед кивнул. – Нам в самом деле стоит обсудить наш союз, королева Дейенерис, – это ещё не полноценный военный совет, разумеется. – Я стану говорить от всех, кто уже вступил в союз для защиты Стены. Потому что Джейме Ланнистер в плену, а Роберт Аррен слишком... не годится в военный совет пока что, а Станнис... Станнис отказывается говорить с кем бы то ни было, но его войска ещё здесь. Нед прошёл к столу и отодвинул кресло для жены. Потом сел и сам. Дейенерис Таргариен дождалась, пока её рыцарь придвинет ей кресло, села и сделала ему знак садиться тоже. – Я вас слушаю, – кивнула она. – На сегодняшний день Стену помогают оборонять королевство Севера и Трезубца, силы Станниса Баратеона и Драконьего камня, Долина Аррен и Западные земли, – кратко сообщил Нед. – Вернее, этот союз был заключён до завоевания Западных земель. Полагаю, вы знаете о пунктах соглашения. В целом они сводятся к нескольким общим положениям: война с Сауроном – важнейший из вопросов, как и выживание в этой зиме; мы не тратим силы на вражду друг с другом и отложили спорные вопросы до победы; и так же мы помогаем Дозору всем, чем считаем возможным по собственным ресурсам. – Помощь с Западных земель от моего имени поступает, как и прежде, – заметила Таргариен, и Нед кивнул: – Я знаю, – тема Джейме Ланнистера была слишком сложной для этого разговора, и не стоило её затрагивать. – И благодарен. Потому что обозы шли и в Речные земли, по их с Джейме Ланнистером договору у Риверрана. – И Дозор ценит это, ваша милость, – добавил Джон и замолчал снова. – Остальные условия устраивают вас, королева Дейенерис? – спросил Нед. – Кажется, я только что говорила именно об этом, король Эддард. – Предпочитаю услышать прямое утверждение, королева, – он кивнул. Что ж, главное было сказано. – Я подтверждаю намерение по отношению к вам, король Старк. И даже после войны: я не имею намерений ударить по Северу Вестероса, – они посмотрели друг другу в глаза. Что ж, возвращение Арьи говорило само за себя, и Нед верил сейчас намерениям этой девушки. А после войны… После войны будет совсем другая ситуация. Разберутся. – Это благородно, королева Дейенерис. И Север не станет вам враждебен, – пообещал он и перевёл взгляд на Джона: – Я предлагал лорду-командующему провести военный совет в ближайшие дни в связи с прибывшими подкреплениями. Тот кивнул: – Я собираю командиров Дозора. Необходимо уточнить многие детали и определиться с дальнейшей стратегией; Коттер Пайк из Восточного Дозора прибудет послезавтра. Он последний. – Только командиры Дозора? – осведомилась Таргариен. – Нет, – качнул головой Нед. – Так же лорды Севера, сир Давен Ланнистер, командующий здесь силами Западных земель... или некоторой их частью – и лорды Долины, кто находится здесь. – А Станнис Баратеон? Трудный вопрос. – Я не знаю точно, что происходит у Станниса Баратеона. Что-то очень скверное, – мрачно сообщил Нед. – Я был у него, – Джон медленно кивнул. – И мне не нравится то, что делает красная жрица. Но всё же король Станнис подтвердил свою готовность защищать Стену и сказал, что прибудет на совет. – Приносящий человеческие жертвы не может быть другом, – холодно сказала Таргариен. – Однако именно Станнис спас Стену и людей на ней, – ровным тоном ответил Джон. – Другом он быть не может, но спасителем стал. И союзником. Нед медленно кивнул, хотя лицо его стало каменным: слишком ярко помнились костры в Красном замке и предсмертный хрип лорда Рикарда. – Это так. И сколько бы злодеяний он ни совершил – он, казалось, пытался их искупить. – Вы что-то знаете? – Таргариен перевела взгляд на него. – Северяне зовут вас провидцем. – Знаю меньше, чем хотел бы, – качнул головой Нед, никак не комментируя свой дар. – Но не нужно провидения, чтобы понимать: Станнис Баратеон отчаянно желал стать королём. Желал настолько, что убил своего брата. Потом он потерял сначала поддержку своей магии, на которую опирался, а ваше появление отняло его последние шансы. Я бы ждал от него резких поступков или, напротив, долгого выжидания, но он собирается ехать сюда. Это странно. И колдунья снова рядом с ним. Нед уже обсуждал это с Джоном, и тому тоже сильно не нравилась ситуация со Станнисом. Но изменить её было нельзя, и никаких других сведений у них не было. – Значит, на третий день, – подытожил Джон. Таргариен кивнула, Нед тоже. – Вы хотели бы что-то спросить или сказать, королева Дейенерис? – Да, у меня немало вопросов, король Эддард, – ответила она. – Я задам их вам, но совета с Ночным Дозором эти вопросы не касаются. – Что ж, – Нед помедлил и встал, Кейтилин – одновременно с ним. – Мы можем продолжить нашу беседу наедине или возобновить её позже, как пожелаете. – Приходите, если вам будет, что сказать. Он кивнул коротко. Встали все, и Таргариен вышла со своим рыцарем. Нед посмотрел ей вслед; да, многие вопросы остались непроговоренными, и такие, которые нельзя замести в угол и забыть. Нужно будет поговорить вдвоём. Джон остановился в нерешительности, но Нед качнул головой: позже поговорим – и он вышел тоже. Они остались вдвоём с Кейтилин. – Девочка не так дружелюбна, как хочет показать, – заметила она. – Что ты имеешь в виду? – Нед знал, что далеко не всегда его оценка людей верна. Особенно женщин. – Что обстоятельства принуждают её говорить с тобой. – Это я понимаю. Как и меня – с ней, – он провёл рукой по лицу. – Она девочка, и она младше Робба. А пережить ей пришлось немало. Конечно, она умна, но ей нелегко. – И ты не можешь относиться к ней со снисхождением, как к ребенку. Она умна, у нее армия и она уже прошлась войной. – Она умна, у неё армия, и сюда она пришла не как враг, – напомнил Нед. – Она явно показала, что хочет мира, когда помогла Арье. – Ты не искал мира, когда отпустил леди Ашу. И уж точно не был другом Старый лев. Нед помрачнел. – Что ты пытаешься мне сказать, Кейтилин? В словах жены был свой резон, и всё же… – Сейчас будет и нужен мир, но тебе или Роббу с ней, если мы победим сейчас, сражаться. Ты очень добр, мой король, но просто помни об этом. – Она обещала иное, – заметил Нед. Помолчал и добавил: – Впрочем... посмотрим, что будет, когда кончится война. Я не тщеславен, Кейтилин, и за многие годы правления Севером я знаю: Вестерос нам нужнее, чем Север – Вестеросу. Объединять Семь Королевств потребуется, не мне, так Роббу. Боги назвали его королём, но долг короля – защищать свой народ. Так, как этого требуют обстоятельства. Кейтилин пожала его пальцы. – Я хочу поговорить ещё с Барристаном Селми, – добавил Нед. – Это достойный человек, и его мнение для меня важно. – Удивительно встретить его так, и верно. – Удивительно, – согласился Нед. – В последний раз мы виделись... в тяжёлый момент, – в темнице. Вернее, в темнице был сир Барристан – а Нед никак не мог это изменить, и оба понимали, чем всё это может закончиться для самого Неда. – Я рад, что он жив и свободен, – искренне сказал он. Кейтилин снова сжала его руку, и Нед обнял жену, радуясь, что их в чертоге только двое. Какое-то время они стояли так – и это было хорошо и радостно. И можно было не думать о трудностях завтрашнего дня. Потом Нед проводил жену в их покои, оставил разбираться самой – Мира, свободная теперь от обязанности защищать Брана, вызвалась быть проводником – и отправился говорить с людьми. Которых было ой как много здесь. К Дейенерис он пришёл на следующий день – уже без короны, которую вообще надевал лишь в официальных случаях. С утра перед этим удалось побеседовать с сиром Барристаном – и тот много рассказал о своей королеве. В основном то, что Нед знал и так, и не всё услышанное ему нравилось. Но выводы он всё же сделал. Хуже всего было то, что он совершенно не умел и не хотел хитрить и играть в сложные игры; он привык говорить начистоту, а Дейенерис Таргариен – напротив. И это мешало. – Король Эддард, – она кивнула и встала навстречу. Девушка куталась в белую львиную шкуру – в комнате было прохладно. – Королева Дейенерис, – Нед слегка кивнул. – Вы хотели поговорить – вне совета. – А вы не хотели? – И я хотел, – согласился он. – Если нам сражаться плечом к плечу, то стоит разобраться с тем, что может помешать. – Что же может помешать вам? – Я не знаю вас, – спокойно ответил Нед. – Вы сражались против Таргариенов. – Сражался, – лицо потемнело от вспыхнувшего гнева, но Нед сладил с ним. – Против Безумного короля. И сразился бы снова, но вы – не ваш отец. Все в один голос говорят это, и я склонен верить тому, что вижу и сам. – Да, я – не мой отец, – спокойно согласилась она. – И я не стану винить вас в том, что против его правления и жестокости вы взбунтовались. Но я – только самый младший ребенок моего отца, и другие дети Таргариенов тоже не были Безумным королем. – Я не был врагом принцу Рейегару, – ровно ответил Нед. – Но в любой войне достойные люди сражаются по обе стороны, потому что связаны своими обязательствами. – А его сыну? И вашему же племяннику? Удар был неожиданным, и удивление – искренним. – Я не понимаю вас, – откуда она могла узнать?! Эшара. Эшара Дейн. Вот откуда... проклятье. – Я знаю, что у моего брата и вашей сестры, полюбивших друг друга, родился ребенок. Я хочу знать его судьбу, – жёстко ответила Таргариен. Нед смотрел ей в лицо – долгим, внимательным взглядом, холодным, как лёд Стены. – Вас дезинформировали, королева Дейенерис, – он не умел увиливать, но в этом вопросе так давно привык лгать, что это удалось без труда. Почти. – Нет, король Эддард. Вы хотите мне солгать? Что ей на самом деле известно? И откуда? Он пожал плечами: – Я вам ответил. На душе было очень скверно. Эшара – это ещё ничего, это слово против слова. И всё же если начнутся слухи… – Ясно, – тон Дейенерис Таргариен заметно похолодел, Нед слышал это – но выбора у него не было. Он дал слово – лгать, и лгал двадцать лет. Что уж теперь. – Мне жаль, что вы потеряли сестру. – Благодарю за сочувствие, – он провёл рукой по лицу. – Боюсь, будет неуместно ответить и вам тем же. – Что случилось с ней? – Лихорадка. Ей... не хотелось жить, – он помолчал. – Могу я всё же спросить, кто вам сказал, что у Лианны был ребёнок? – В Краю Теней завеса времени истирается. Мы видели прошлое. Не всё, но я знаю, что леди Лианна носила желанное дитя. Если этот мальчик жив, он – единственная семья, что у меня осталась. – Вот как, – он прошёлся по комнате, отошёл к окну. – Благодарю за ответ, – Маэдрос должен был предупредить! хотя он мог и не видеть того же, или не понять. – Если бы у Лианны был ребёнок, то спрятать его так, чтобы не отыскал никто, в то время было бы необходимо, – ровным тоном сказал наконец Нед. – Если это не слишком неуместно, я... сочувствую вам. Остаться единственным из семьи – невероятно тяжело. – Да. Узурпатор желал, чтобы крови дракона не осталось вовсе. Вы были первым из мятежников, кто пришел к вашей сестре? – Я не считаю наше восстание мятежом, – спокойно ответил Нед, не отвечая на вопрос. – Вы смотрите на вещи иначе, это естественно. – Чем же вы ваше восстание считаете? – Восстанием, – так же сдержанно пояснил он. – Для меня так же до некоторой степени – месть и война за собственную жизнь, но это уже неважно. Бывают ситуации, когда смиряться больше невозможно. – Я согласилась бы с вами, если бы смертью Безумного короля или его заключением все и закончилось. В Краю Теней я видела, что сделали с вашим братом и вашим отцом. По лицу прошла тень старой, но всё ещё острой боли, но ответил он тем же ровным голосом: – Да. Возможно, вы знаете так же, что после Эйерис Таргариен потребовал у лорда Аррена выдать для суда меня и Роберта: мы были в ту пору его воспитанниками. А вспоминать было страшно и сейчас – то письмо из столицы, и страшное осознание, что ни отца, ни брата больше нет и никогда не будет... и потом – подробности, которые ещё долго приходили по ночам. Хотя он, благодарение богам, не видел. – Всё должно было тем и закончиться, – Нед справился с лицом и загнал воспоминания вновь глубоко. – Но вы молчите не о гибели в бою, а о гибели детей. – Да, король Эддард. Ищите ли вы кровной мести? – спросила Таргариен. – Нет, – он покачал головой. – Мои счёты были с королём Эйерисом, и они сведены давно. Вас я не считаю врагом, если вы – не враг мне... или моей семье, или моему народу. Но вы сказали, что это не так. – Забавно, ведь я могу сказать то же самое. – Разве это забавно? – Это было бы печально, если бы мы не могли договориться. – Если бы мы не смогли договориться сейчас, это могло бы стать концом Вестероса, – ровным тоном ответил Нед. И не сразу продолжил: – Я полагаю, что вам есть в чём обвинить меня – в слабости, если не в преступлении. Вас же мне – после возвращения принцессы Арьи – обвинить не в чем. Это нужно было сказать. – Мне тоже приходилось мириться с несправедливостью, когда я не могла ответить, – негромко ответила Таргариен. – Именно это научило меня, что такой путь к добру не приводит. Нам нужен мир и доверие, да будет так, – она кивнула. – И я не хочу, чтобы разлад между нами возник. – К добру не приводит... – Нед покачал головой. Он был согласен – и знал, как сжигает душу молчаливое соглашательство, даже ради какой-то высшей цели. – Доверие? – она требовала много. – Что ж. Да будет так. Разлада и я не хочу. Им сражаться плечом к плечу, и прошлое нужно оставить в прошлом. – Это правда, что Цареубийца пытался убить вас и вашего ребенка? – вдруг спросила Таргариен. Нед удивлённо поднял брови – такого оборота разговора он совсем не ожидал. – Да, это так. Но это уже дело прошлое. – Прошлое? – она прищурилась. – Как вам известно, Цареубийца ждёт суда. Я предлагаю вам быть со мной судьей – если вы, конечно, не желаете выступить обвинителем. Нед нахмурился: – Я ему не судья. Не теперь. Заступаться за него я не стану – но судить не стану тоже. – Почему? – удивилась Таргариен. И как ей объяснишь… – По закону. По совести. По чести. – Это не ответ. Я не стремлюсь непременно покарать, король Эддард. Я ищу справедливости, а не мести, и мне думается, двое судей решат вернее. Сир Барристан высокого мнения о вашем благородстве, и лорд Маэдрос тоже. Зачем это нужно ей? Идея крепко не нравилась Неду. – Я не считаю себя вправе судить человека, с которым заключил союз. – Другими словами, если бы не союз, вы приговорили бы его, – это не было вопросом, но Нед пояснил: – Он уже был приговорён королём, которому мы оба присягали. Но сейчас... Он поддержал Дозор, когда пришла нужда, без просьб, по собственной воле. А я – северянин, и для меня это много значит. Тогда, под Риверраном, он отказался от мести и не то чтобы не хотел её – просто она стала неважной. Не дать Цареубийце натворить новых дел было важно, но он вёл себя достойно – в последнее время. – И тем не менее, судить вы не желаете. Как же вас понять? – Зачем вам моё участие в этом суде? – напрямик спросил Нед. – Потому что вам судить того, кто пытался убить вашего сына в вашем доме. Вы можете оставить мне такое право. Но вы мне не присягали. Лицо потемнело от гнева при напоминании, но Нед удержал себя в руках. – Вы можете не судить его вовсе за дела, в которых он повинен не перед вами. – Закрыть глаза на детоубийство?.. нет. Может быть, преступление такого рода и может быть прощено, но если есть на то особая причина. – Принц Брандон жив, – хотя и искалечен. – Королева Дейенерис, я меньше других склонен прощать детоубийство, а тем паче нарушение законов гостеприимства – нарушивший его проклят подобно убийце родичей – и всё же... сейчас идёт война живых против мёртвых. И в этой войне Джейме Ланнистер повёл себя достойно, – вынужден был признать Нед. И ему крайне не нравилась идея сводить счёты чужими руками. – Поэтому я и прошу вас судить со мной, король Эддард. Как… оправдательный голос? Нед нахмурился. – Что ж. Хорошо, – он не видел возможности отказаться. – Но вы все-таки против? – Да, мне это не по душе. Но раз я вам нужен, то я могу это сделать. Однако у меня есть одно условие: приговор, вынесенный отцу, никак не коснётся его детей. Ни законного, ни бастардов. – Я могу судить и одна, – пожала плечами Таргариен. – Но мне кажется справедливым двое судей. Детям его ничего не угрожает, но решение о титуле лорда Ланнистера и Хранителя Западных земель остается за мной. – Вопрос титула меня не касается, – согласился Нед. – Значит, решено. Этот суд меня просили провести как можно скорее. Полагаю, вы не сможете покинуть Север, верно? – Нет, не могу. Мы не знаем, когда ждать нападения. – Мои войска могут безопасно пройти через Трезубец и Север до Стены? Это было общим условием. Нед кивнул: – Да. Смогут. Но мои лорды не смогут принимать их в замках: уже зима, и у нас недостанет припасов для вашего войска. – Припасы мои люди повезут с собой, – пообещала Таргариен. – Хорошо. Я отправлю ворона в Ров Кейлин и Риверран. – Возможно, я сама поеду в Королевскую гавань, – заметила она после паузы, – и надеюсь, наши договорённости останутся в силе. – Останутся, – коротким кивком подтвердил Нед. – Кто поведёт ваших людей? – Сообщу вам, как решу. – Хорошо, – он посмотрел в лицо Дейенерис. – Но одного из ваших приближённых я на Севере, простите, не приму. Сир Джорах Мормонт осуждён на смерть; голову его я не требую, – это было уже мелочью, чтобы спорить, – но на Север ему путь закрыт. – Он не появится на Севере, – кивнула она. – Полагаю, пока это всё, королева Дейенерис, – по крайней мере, от темы Лианны разговор ушёл, хотелось бы верить, что навсегда. Они простились, и Нед ушёл на Стену – нужно было подумать. И всё же поговорить с Джоном.

***

Утром перед советом Джон зашёл к отцу. – Ты хотел со мной поговорить? – он сбросил плащ и убедился, что дверь закрыта. Лишних ушей в Чёрном замке сейчас развелось больше обычного. – Хотел. До совета ещё час, – отец стоял спиной и смотрел в окно – дурной знак, Джон знал это. Разговор будет трудным. Что ещё успело случиться, о чём он не знал? Повисло молчание. То, что отец не спешит начать, тоже говорило о многом. Наконец он развернулся и посмотрел на Джона. – Ты много раз спрашивал меня, кем была твоя мать, – тяжело заговорил отец, и Джон удивился, хотя и не подал виду. Не то чтобы его вовсе перестал волновать этот вопрос, но… сейчас было слишком много более серьёзных поводов для переживаний. – Я не открыл бы тебе эту тайну, но мне приходится. Твоей матерью была моя сестра, леди Лианна. Ощущение было такое, как будто Джон пропустил удар в живот. Он помнил статую Лианны Старк в крипте – красивое, тонкое, юное лицо. Она была невестой Роберта Баратеона, её похитил принц Рейегар… – А отцом – Рейегар Таргариен, – договорил Джон, чувствуя, как растерянно звучит его голос. Отец кивнул. Что ж, это многое объясняло. Мысли текли как-то медленно, точно с трудом протискиваясь в голову. Его отец не был его отцом. Он никогда не мог быть Старком. – Когда я приехал, она умирала, – голос доносился как сквозь толщу воды. – И просила защитить тебя. Я пообещал, и иного пути, кроме как солгать перед всеми, не было. Я дал слово, что никто никогда не узнает от меня правды, но важнее другое: я обещал защитить тебя. И тайна больше не поможет. Джон обнаружил, что стоит не шевелясь, а отец наполнил вином кубок и сунул ему в руку. Он выпил залпом, не ощутив вкуса, закашлялся и немного пришёл в себя. – Защитить? – он задумался. – Да, конечно. Таргариеном быть опасно, даже если ты бастард. Горькое слово. Бастард. И плод насилия. – Не совсем, – с трудом пояснил отец. – Лианна сказала, что они поженились, но… Он, конечно, был Таргариен, но две жены – даже для Таргариена слишком. Джон плеснул себе ещё вина. Плевать, сейчас он не захмелеет и от бочки. А вернуть себе способность соображать – необходимо. – Почему ты рассказал мне это сейчас? Из-за Дейенерис Таргариен? – Не только. Двадцать лет тайну хранили, и я думал, что её знают только пятеро: мы с Бендженом, лорд Рид, лорд Ульрик Дейн и леди Эшара. Они помогли мне скрыть правду. Отец замолчал, а Джон добавил, начиная понимать: – А теперь у леди Эшары другие планы. Она приезжала в Винтерфелл, потом писала мне, что нам нужно встретиться, но мне было точно не до того… Он кивнул: – Да, и я не знаю, что и кому она расскажет. Но есть и другое. Трёхглазый Ворон, у которого был Бран. – Древовидец! – Джон стукнул по столу. Вот о чём молчал Бран. – И он, судя по всему, намерен вытащить эту историю. Тайна тебя тогда не защитит, – отец говорил отрывисто, чётко. – Ты должен понимать, с чем имеешь дело. – Да, конечно. Как Таргариен, хоть и весьма спорный, я много кому мешаю, а кому-то могу показаться хорошим орудием в игре, – он поморщился. – Седьмое пекло, если об этом станет известно, это вобьёт здоровенный клин в союз. Мой нейтралитет станет ещё более сомнительным. – Я всё-таки король Севера, – жёстко проговорил отец. – И защитить тебя от открытой угрозы я сумею. – Но не от кинжалов в темноте, – Джон усмехнулся невесело. – Чем более сомнительно моё происхождение, тем лучше. Ну, пойдут слухи, что я – бастард принца Рейегара, но это всё только слухи. – Без моего и лорда Хоуленда свидетельства доказать что-то сложно. – Тем лучше, – Джон дёрнул плечом. – Я… буду держать ухо востро. Сейчас ему отчаянно хотелось не знать. Хотелось, чтобы вся эта история так и оставалась тайной на веки вечные, вот только этого ему и не хватало! Матери у него никогда не было, но был отец. Была семья. Быть бастардом и без того скверно, но плодом насилия… Джон нахмурился: – Погоди. Ты сказал, что они поженились? Но… я думал, это было похищение… – Нет. Леди Лианна бежала с ним. Она была… без памяти влюблена, я полагаю, – он шагнул к Джону ближе. – И она очень любила тебя. Тебя назвали Рейегоном – по отцу и брату. Рейегон. Младенца Эйегона убили в Королевской Гавани. Его тоже могли убить. Король Роберт легко отдал бы такой приказ: Джон видел его в Винтерфелле и нисколько не сомневался. Эта ложь в самом деле спасала ему жизнь долгие годы. Если не от войны, то от игр престолов и мщения подлецов. «По отцу и брату». Было непривычно думать о неведомых Таргариенах как о родственниках. А об отце – как о… дяде? Джон посмотрел ему в лицо. Глупости это всё. Эддард Старк – его настоящий отец, что бы там ни было много лет назад; дядя у него тоже был, хороший человек и любящий, но Джон знал разницу. Что, ему теперь звать Брана кузеном? Или Робба? Или Арью – кузиной, а не маленькой сестричкой? От одной мысли стало разом и противно, и смешно. – Отец, – он попытался понять, как теперь сказать обо всём этом. Лицо отца дрогнуло, и Джон вдруг понял, что сказать надо, обязательно надо, что ему очень нужно это услышать. – Это всё… ничего не меняет. Да. Сказать было надо. В комнате разом стало легче дышать, а отец наконец улыбнулся и протянул руку – пожать. Надо было ограничиться пожатием – они мужчины. Но Джон не удержался и обнял его, как в детстве. Совет прошёл не так скверно, как ожидал Джон. Задача о волке, козе и капусте приобретала угрожающий размах, но ему удалось рассадить в Щитовом чертоге всех лордов и королей так, чтобы не образовалось «почётных» и не слишком мест, и при этом враги оказались подальше друг от друга. Но в целом говорили почти всё время о деле. Считали ресурсы: железо, золото, припасы, поставки из южных земель и из Эссоса – для них и требовалось золото. Станнис Баратеон сообщил, что Давосу Сиворту удалось уйти из Драконьего Камня живым, и не просто уйти, а увести нагруженный драконьим стеклом корабль. Это была прекрасная новость. Считали силы и возможности обороны. Здесь и возник первый серьёзный спор. – Нам нужно удержать Стену любой ценой, – настаивал Манс, и, к удивлению Джона, Станнис хмуро поддержал его: – Согласен. Стена строилась как неодолимая преграда, её не перейдут – но могут просто перебить всех защитников. Этого необходимо избежать. Но если она падёт – врагов будет не остановить. – В прошлый раз их остановили и без Стены, – возразил Маленький Джон Амбер; во многом возражал он Станнису, а не его мнению, Джон это знал. – Но в прошлый раз сил у Саурона было меньше, чем теперь, – заметил он. – И кроме того, – вмешался отец, – Саурон знает, что ему не одолеть Стену, и всё же ведёт сюда войска. Или он знает, как её обойти, или знает, как пройти через неё – а мы не имеем представления. Теперь у нас довольно сил для того, чтобы и удерживать Стену, и подготовить второй рубеж. – То есть защитить Винтерфелл, – язвительно вставил сир Давен Ланнистер. – Именно так, – Джон знал, что отец очень давно держится этой мысли и настаивал на ней весь год. – Винтерфелл и Сервин смогут остановить их. – Если они не решат просто пройти мимо и двинуться на юг, – возразил лорд Ройс. – Не решат, – вмешался Химринг. – Они идут уничтожить всех, и спешить им некуда. Они не пройдут мимо живых. За столом повеяло холодом. В конечном итоге сошлись на том, что часть войск отведут к Винтерфеллу и Сервину – два эти близко стоявших замка могли надолго удержать врагов. А к тому времени, может, южные лорды поймут, что Стена больше их не защищает. – Что ещё важного нашлось в старых книгах? – уже к концу совета поинтересовалась леди Алисанна. – Кому-то удалось отыскать хоть что-то? Почти ничего. Ни хитростей, ни уловок. – Вот разве что, – Джон не очень хотел говорить об этом, потому что не понимал, но озвучить всё же стоило, – в очень старых книгах по многим замкам найдены рекомендации обязательно иметь «вдоволь» кур. Живых. Таких заметок несколько, в разные годы и в разных замках. Зачем – не знаю, но их отдельно подчёркивают в запасах. На несколько мгновений повисло молчание. – Кудахтаньем, что ли, Иных пугать, – махнул рукой лорд Редфорт. Раздались смешки.

***

С совета Маэдрос вышел скорее обнадёженным: люди всё же сумели если не забыть, то отложить свои раздоры. Даже Станнис приехал, и без своей жрицы. И всё же Станнис тревожил его. Этот человек казался сейчас ещё более неприятным, чем прежде. Но поговорить с ним – даже если бы Маэдросу того хотелось – не вышло, он ушёл сразу после совета и тем же днём умчался. По крайней мере, работа над оружием шла бодро. Душа пела, несмотря на близость войны, и Маэдрос чувствовал давно забытый азарт. Кано, как видно, тоже дорвался и трудился самозабвенно. Однажды к ним заглянул Нед, восхитился доспехами и потом спросил: – Маэдрос, помнится, вы хотели получить возможность изучить валирийскую сталь? – Да, было бы интересно, – он заинтересовался. Нед достал из ножен меч; да, это была валирийская сталь, но не такая, как в клинке Джона, а с тёмно-вишнёвыми разводами. Интересно… – Вот, возьмите, – Маэдрос принял меч из рук Неда. – А если вы вдобавок сумеете вернуть ему прежний цвет и избавить от этого багрянца, я буду очень благодарен. Вдохновенные исследования – Маглор тоже заинтересовался необычным клинком – показали, что чары в стали всё же были: сила Ауле, сила огня. Да ещё очень высокая температура, да ледяная закалка. А багрянец дали обычные краски, и избавиться от него оказалось не так уж и сложно; пожалуй, без примесей сталь стала куда лучше отзываться и молоту, и песне.

***

Дел на Стене было в самом деле немало. Кейтилин проводила время с Браном, а Нед лишь урывками выкраивал время на сыновей: нужно было успеть везде. В конце концов ему удалось объехать почти всю Стену и научиться отличать замки один от другого. Станнис его упорно избегал, и Нед не стремился навязывать общение. Так что он оказался чуть ли не единственным из союза, кто, хоть и получил формальное приглашение на свадьбу Робба, его не принял. Не то чтобы Неду хотелось видеть всех этих людей, но выбора не было: свадьба принца – не домашнее мероприятие.

***

Джона не удивило, что Дейенерис Таргариен попросила его зайти к ней – это случалось довольно регулярно. Срочного в приглашении не было, но вечером у Джона было времени вдоволь, и он отправился в библиотеку: знал, что её проще всего отыскать там. Таргариен любила книги почти как Сэм. Призрак быстро отыскал её среди рядов свитков и вернулся к Джону, проведя его кратчайшим путём. – Ваша милость, вы хотели меня видеть? Таргариен почесала волка за ухом – тот позволил, хотя не всегда бывал таким покладистым – и кивнула: – Я хотела поговорить, если вы не возражаете, лорд-командующий. Не знаю, кто поможет мне лучше вас. Начало было необычным. – Я рад помочь вам, ваша милость, если это в моих силах, – кивнул Джон. Это было не просто учтивостью – Дейенерис Таргариен вызывала в нём и уважение, и симпатию, хотя видеть в ней родственницу ему не хотелось. Не из-за неё. – Надеюсь, лорд-командующий. Король Эддард пригласил меня на свадьбу принца Робба, но я, – Таргариен замялась на мгновение, – не хотела бы проявить моё неумение. Сир Барристан многое знает о южных обычаях, но спросить о северных, мне кажется, лучше у вас. Я ведь не отниму много вашего времени? Об этом приглашении Джон, конечно, знал, и был рад, что Таргариен его приняла. Чем больше возникнет дружеских связей, тем лучше для всех; а ей будет проще познакомиться с Вестеросом не совсем формально. – Нет, ваша милость, не отнимете, – с улыбкой заверил Джон. – Мне жаль, что я не смогу поехать, – это было исключено, как бы ни хотелось поздравить Робба, – но рад, что сможете вы. Прежде всего, северные обычаи куда менее церемонны, чем южные. Меньше возможности ошибиться. Смотрите, как поступают остальные, вот и всё... Я не знаю, будет ли двойная церемония или только северная, честно говоря; возможно, что днём будет венчание в септе, ведь леди Винафрид почитает Семерых. Но северная свадьба начнётся вечером, в час вепря; все отправятся из замка в богорощу, к чардреву. – И новобрачные принесут клятвы. И плащ, верно? – Плащи, да, – кивнул он. – Отец невесты отводит её к древу, где ждёт жених и его отец. Произносят фразы, потом жених покрывает невесту своим плащом и сам надевает её. Вы будете просто смотреть – гости во время церемонии молчат – а потом поздравлять новобрачных. Это торжественная церемония... Потом все вернутся в замок, и будет пир в Великом чертоге. Ваше место будет за высоким помостом, а ваша роль – пить, есть, поднимать кубки за молодых, за короткую зиму, за победу... И танцевать. Вот, собственно, и всё. Не такие уж и сложные обязанности. – Поздравлять? – Таргариен явно очень серьёзно отнеслась к своей задаче. Как и ко всему, что делала. – Как принято поздравлять? и принято ли дарить подарки? какие? – За столом вам придётся поднять чашу – думаю, после родителей молодых, вы – одна из почётных гостей. Я бы сказал, после сира Вилиса, но вы не пропустите свою очередь, – чуть-чуть улыбнулся Джон. – Такие неловкости недопустимы, и её милость наверняка позаботится о том, чтобы предупредить вас заранее. Скорее всего именно она – или принцесса Санса – всегда помогут вам, чтобы не возникло неловких ситуаций, – которые нужны хозяевам ничуть не больше, но Джон этого не сказал. Зато хорошо понимал, кто может стать лучшим примером этикета для чужестранки. – Подарки обычно дарят утром перед свадьбой. Вы не родственница, значит, вы вручаете общий дар для молодых; это может быть вообще что угодно, по вашему собственному вкусу. – Но что будет уместно, лорд-командующий? Он развёл руками: – Красивый меч или кинжал. Драгоценный камень. Украшения. Какая-то безделица для интерьера – ваза, подсвечник, статуэтка. Редкая книга. Охотничий сокол. Хорошо, если вещь с историей. Она не должна быть слишком личной, но и только, – Джон задумался. – Вы можете вручить нечто из Миэрина. Это будет и необычно, как всё издалека, и вполне уместно. – Такого плана, – она задумалась. – Неужели это все? Непривычно просто. Я не так много знаю о свадьбах, правда… – На самом деле, всё всегда непросто, – улыбнулся Джон. Тонкостей множество, – но вам подскажут. Место за столом... да, скорее всего, к столу вы будете выходить с его милостью, потому что вы – почётная гостья. Вы можете – и это даже уместно – надевать одежду цветов своего дома, но обязательно это только на свадебном пиру. О, да, и, возможно, будет провожание, – спохватился он. – Провожание? Это что-то особое? Да, ей определённо необходимо пробыть среди вестеросцев как можно больше. – Да, это обычай провожать молодых в спальню. Обычно мужчины уносят невесту, а женщины – жениха. Или уводят, если их слишком мало, но это не тот случай... По дороге обычно много шутят, не всегда пристойно, и снимают с молодых одежду, – Джон сам невольно покраснел. – О. То есть в Вестеросе все же не так смущаются? – Таргариен о чём-то задумалась, явно не о радостном. Представляет себя на месте невесты? – Ох. Я практически рада, что никогда не выходила замуж в Вестеросе. Да, он верно понял. Джон опустил глаза: – Многие смущаются, особенно невесты. Обычно, правда, ко времени провожания все опустошают не один кубок. Но провожание бывает не всегда, хотя часто. – Вот оно как. Что же, я буду иметь в виду, – Таргариен встряхнулась, собралась – и взгляд её снова стал растерянным. – О. Вы говорили – танцевать?.. Что это значит? – Вы... никогда не танцевали, ваша милость? – опешил Джон. Не то чтобы в Винтерфелле бывало много праздников с танцами, но их всех научили, хотя он не придавал особого значения этим пустякам. – Нет, милорд. Я читала в книге, что в Вестеросе на пирах гости танцуют друг с другом, но... даже не представляю, как эти танцы выглядят, – девушка почему-то слегка покраснела, но причин Джон представить себе не мог: Дейенерис Таргариен нечасто смущалась. – О, – будет неловко, если её пригласят. А почётной гостье, к тому же такой, сидеть весь пир на своём месте не выйдет. – Да. Вам нужно уметь хотя бы немного танцевать, потому что на вас станут смотреть все, – Джон кашлянул. – Я могу показать движения, ваша милость. – Если вас не затруднит, – помедлив, согласилась она. Джон встал и подал ей руку: – Музыки нет, но это неважно, – пальцы королевы легли на его руку. – Давайте сначала основной шаг, – Джон показал шаги, они были очень простыми. – Двойной с правой... с левой… – он показал основные шаги и элементы паваны, медленного и торжественного танца, которого на свадьбе наверняка не избежать. Он очень давно не танцевал, но тело, как выяснилось, помнило движения. Дейенерис Таргариен старательно повторяла, а природная грация компенсировала ей неумение. Хотя выражение лица у неё было совсем не девичье, а сосредоточенное. И неудивительно. – Честно говоря, в Винтерфелле не должно быть много сложных танцев; будут почти только северяне, а у нас не так любят столичные новинки. Больше проблем у вас будет в Королевской Гавани, ваша милость, – предупредил Джон. – В Королевской гавани танцы станут не самой большой моей проблемой, – уверенно сказала Таргариен, – да и скоро ли дойдёт до танцев? – Это верно, – кивнул Джон. – Но когда дойдёт... Знаете, я никогда не любил танцевать. Зачем это? Но это тоже язык, на котором говорят лорды и леди, и это важно. Когда я это понял, я научился. И танцевал на пирах в Винтерфелле, хоть они и бывали нечасто. – Язык я должна знать, – согласилась она. – Все эти движения что-то значат? Здесь есть логика? – Логика? Смотря что вы подразумеваете, ваша милость. Танцы бывают по определённой схеме – тогда нужно помнить последовательность шагов и исполнять её под музыку, с одним кавалером или разными. И бывают свободные, когда последовательность фигур задаёт кавалер, а леди следует за ним. Нужно понимать хотя бы принципы, чтобы вас могли провести, – пояснил Джон. Он показал базовые фигуры, те, из которых складываются почти все танцы – смена мест, повороты, обходы… – Так что за принципы? Вот почему мы идём вперёд? А не назад? – настойчиво расспрашивала она, и взгляд был совсем не взглядом девушки – скорее исследовательским. Джону понравился такой серьёзный подход; Арья тоже стремилась понимать, зачем ей очередная «правильная глупость», а не просто делала «как надо». Но объяснять Джон не очень-то умел. – Потому что я вас так веду, – он смутился. – На самом деле, всё зависит от музыки. И от кавалера, да. Но танцы по схеме проще – вы просто повторяете последовательность, и даже если не знаете её, быстро запомните. Смотрите, идут с правой ноги вправо, с левой – влево, – он показал, – поворачиваются через соответствующие плечи. Расходятся правым плечом мимо правого, и так далее. Симметрия. – Это очень не похоже на знакомые мне танцы, – выдохнула Таргариен, – но это и к лучшему. Хорошо, ведите, лорд-командующий, – решительно заявила она, подняв подбородок. – Даже не буду спрашивать, каким танцам учили вас, – Джон про себя взмолился, чтобы никто не вошёл. Впрочем, Призрак сидел у входа в зал, свесив язык, и наблюдал за ними с непередаваемым выражением на морде. – Никаким, – ответила она, – но я видела, как танцуют другие, это более дикие танцы. Люди танцуют перед господами на пирах, часто обнажёнными в масле, и не всегда по своей воле, – королева тряхнула волосами. – Научите меня, лорд-командующий. – Более дикие танцуют и на Севере, – спокойно ответил Джон. Вот почему она так смущалась от идеи танцев – представила себе вот такое. – Когда каждый танцует, что хочет, и отбивает ритм каблуками. Но не на свадьбах, тем более не на свадьбе принца Севера. А это танцы андалов; они пришли и на Север, но родились не здесь. – Тогда почему на свадьбе принца Севера не станут танцевать танцы Севера? – удивилась королева. – Потому что это слишком дикие танцы для большого и официального торжества. Хотя, может, и станут, особенно к середине пира, – когда выпьют вдоволь вина и эля. Джон вздохнул. Королева Кейтилин этого не любила, но отец мог настоять. – Но официальные точно станут. – Ясно, – кивнула Таргариен. Джон принялся вспоминать движения, какие помнил, а потом, поставив два стула, провёл королеву по схеме простого контрданса, заодно объяснив, как строятся в линии и что делают в общем случае. Она наконец полностью посвятила себя танцу и даже, поняв идею, расслабилась и начала получать удовольствие. Джон даже провёл её, напевая, во что-то напоминающее свободную гальярду. Он вспомнил, как любила эти танцы Санса... и как пряталась Арья. Он на мгновение представил себе, как входит в Великий чертог Винтерфелла сейчас. Ничто не мешало теперь. Ничто, кроме долга. Сначала Джон напевал обычную свадебную «Приди в мой замок», потом чуть не начал напевать о поединке при Трезубце и еле успел спохватиться, и в голове образовалась пустота. Первым, что пришло в голову, оказалась та песня, что когда-то пела ему Игритт – о последнем великане. Он не знал слов, но помнил напев, и на медленный танец она подошла как нельзя лучше... Наконец – впервые за последний год – Джон почувствовал, как побежала по жилам кровь. После Игритт он не прикасался так ни к одной женщине – да и до Игритт, честно говоря... А танец, хоть и был церемонным, всё же не был просто формальными движениями. И только сейчас Джон отметил, что Дейенерис Таргариен невероятно красива – красивее, чем Вель, и даже красивее, чем он помнил Сансу. Наконец он остановился и поклонился королеве: – Благодарю за танец, ваша милость. Королева тоже остановилась, но ещё не разорвала прикосновение и смотрела ему в глаза – снизу вверх. Кивнула: – Благодарю и вас. Это было приятно. Джон кашлянул: – Вы должны сделать реверанс, ваша милость. Так принято. Но я рад, что вам понравилось танцевать. – Реверанс. А... я видела. Да. – Этому я не смогу научить, – он смущённо развёл руками. Реверансам учили только леди. Джон знал, как он должен выглядеть, но не очень понимал, как его делать. – Я разберусь. Благодарю за урок, – королева изобразила реверанс и неожиданно вышла даже красиво, хотя Джон не смог бы понять, правильно она сделала или неправильно. – Вы очень быстро учитесь, ваша милость, – признал он, склонив голову. – Не уверена, что запомнила последовательности, – улыбнулась она. – В книгах танцы представлялись... иначе. – Вы вспомните, если придётся танцевать, – уверил её Джон. – И даже если забудете – смотрите, что делают другие. И повторяйте. – За леди. А вы, лорд-командующий? – Да, – он неохотно ответил: – Я не могу оставить Стену на два месяца, а то и дольше. Сожалею, ваша милость, но до победного пира не смогу вас пригласить. – Хорошо. Тогда до победного. Джон улыбнулся: – Желаю вам хорошего праздника. А Роббу передадут от меня самые искренние поздравления. – Лорд-командующий, – королева кивнула. Джон уже чуть лучше читал её всегдашнюю сдержанность и подумал, что Таргариен ждёт чего угодно, но не праздника. Впрочем, для лордов и леди – а королей тем паче – такие пиры обычно часть долга. Джон задумался, насколько это праздник для самого Робба, и порадовался, что он может не быть принцем. – Вы должны позвать меня, если что-то случится. Как и всех, конечно. – Разумеется, – он кивнул. Осанвэ – незаменимая вещь именно на такой случай. – Я сообщу немедленно, если что-то произойдёт, но всё же надеюсь, что не потребуется. – Хорошо. К слову, могу я спросить? – Да, ваша милость? – Вы носите белый ворот... потому что ваш дозор окончен? Джон кивнул. – Да, так. Но я остаюсь дозорным добровольно – во многом потому, что здесь необходим человек, ни с кем не связанный обетами, – пояснил Джон. – Вы связаны долгом, но не присягой. – Это так. От обетов дозорного я свободен, но соблюдаю их. – Спасибо, – Таргариен чуть кивнула. – Могу и я спросить? – Разумеется. – Это важно? – Джон не был уверен в причинах её интереса. – Возможно, лорд-командующий. – Чем же, ваша милость? – он посмотрел внимательно. – Вы молоды и красивы, – признала королева. – А после победы у вас наверняка появится и преемник. Но сейчас рано говорить и думать. Отчасти мне просто интересно, как присяга работает. Вы её давали, на всю жизнь, вы умерли, но вы живы. Это сложно. Джон повёл плечом: – О жизни после победы я стану думать после победы, ваша милость. Дозорные не должны иметь семей, долга, привязанности ведь не в наказание, а потому, что всё это мешает нести нашу службу. Мешает страшно, – в голосе уже не прозвучало горечи, но он вспомнил собственные метания. – Это в самом деле сложно, ваша милость. Я... просто знаю, что свободен, но это невозможно объяснить. – О. Я ни в коем случае не хотела ничем вас упрекнуть, милорд. И мне больше нравится, что вы свободны. Это невозможно объяснить, – улыбнулась королева. Джон решил, что обдумает эту фразу после: Дейенерис Таргариен неплохо умела отвечать, не отвечая. – Никто не свободен, – он пожал плечами. – Да, ваша милость, позвольте ещё один... совет касательно праздника? – Да, милорд? – Даже здесь, на Севере, леди дома Мормонтов – всё же исключение, – осторожно заметил Джон. – Я хочу сказать, что моде Вестероса скорее следует королева Кейтилин. Он не испытывал большой любви к Кейтилин Старк, но все эти недели, что она гостила на Стене, Джон старался быть неизменно учтивым и максимально незаметным. Кейтилин Старк была не другом, но и не врагом, а сейчас – союзницей, и обострять отношения было недопустимо. А её сильные стороны Джон прекрасно понимал. – Из леди Вестероса, каких я видела, королева Кейтилин сама скорее исключение, – заметила она, – но платье мне шьют. Лорд-командующий разрешит на Стене мне соответствовать моде королевы Дейнерис? – улыбнулась Таргариен. – Лорд-командующий всецело за разнообразие, – серьёзно ответил Джон. – И он сказал лишь потому, что вы спрашивали об обычаях, ваша милость. Он заметил, что в глазах у девушки вспыхивают огоньки. – Благодарю. Вы очень помогли, лорд-командующий. Джон кивнул. Он сказал своё, а дальше – ей решать. Эта девушка справится с чем угодно. – Я не стану задерживаться и скоро вернусь, милорд. Надеюсь, все будет спокойно. – Чем дольше враг медлит, тем лучше будем готовы мы, – привычно повторил Джон, – но и он тоже. Однако поторопить атаку мы не в силах. И самим атаковать – тоже не способ. Остаётся ждать и обороняться. – У врага было восемь тысяч лет, чтобы накопить силы, что изменят дни для него? – резонно спросила Таргариен. – Надеюсь, что ничего. Надеюсь, что он не получает сведений. – Боюсь, для нас дни важнее... пока готовятся армии и куётся оружие, а не пустеют запасы. – Важно не пропустить этот момент. Я бы сказал – ещё от силы полгода, – вздохнул Джон. Но всё это уже обсуждали на советах. Дейенерис помолчала и спросила: – Вы считаете, он может видеть нас, как принц Брандон? – Не знаю, ваша милость. Надеюсь, что нет. Лорд Химринг упоминал о его магических силах, но всё, что он говорил, сводится к «я не знаю, что он может в точности». – Информации всегда не хватает. – Да, верно. Я ищу способы разведки. – Их не так много. – И вороны пока – лучший, – поэтому Бран так отчаянно нужен на Стене, что не может её покинуть. Королева помолчала. – Вы всё ещё не скроете от короля Старка ничего, что может быть полезно ему лично? – наконец спросила она. Джон помолчал, глядя ей в лицо. – Я полагаю, у вас есть способ узнавать вещи на расстоянии, ваша милость. Я не служу королю Эддарду. Если речь пойдёт о безопасности моей семьи – возможно, я утрачу свою беспристрастность, но пока такую вероятность можно не рассматривать, кажется? На военных советах отец делился теми скудными сведениями, которые получал из палантира, но многое найти не мог; Джон знал это. Происхождение информации, однако, не раскрывал; разведка – или информация Брана. А о возможностях Дейенерис Джон расспросил мейстера Аллераса, который упоминал о своём ученичестве у Марвина; да ещё вспомнил рассказы Лювина. Так что определённые предположения у него были. – Разумеется, я же рассказываю, – как и отец, Дейенерис Таргариен сообщала порой ценные сведения, туманно объясняя их «разведкой». – Вот именно, милорд, «пока». Я действительно ищу мира, но король Старк производит впечатление человека, который... готовится к войне со мной, буду откровенна, милорд, и повернётся с мечом в мою сторону, как только эта победа будет достигнута, – Джон чувствовал, что говорит она откровенно, и ему стало очень холодно. – И это не будет бесчестно, ведь Север его земля, если на то пошло, а люди отстаивают свои интересы. Я не нападу, вот только... король Старк уже... слишком явно отказал мне в доверии и откровенности в слишком тонком вопросе, – надо было понимать это как «солгал». И Джон догадывался, о чём. – Меня тревожит, почему. Не сильнее, чем враг, просто я должна иметь в виду. Он покачал головой: – Я полагаю, что вы ошибаетесь, ваша милость, – прямо сказал Джон. – Король Эддард меньше всего хочет войны с вами, сейчас или позже; и я говорю это не как сын – мы не обсуждали эту тему напрямую – я сужу по происходящему на Севере. Я не знаю, что произошло между вами, ваша милость, и не взялся бы судить в любом случае, но едва ли он пригласил бы вас на свадьбу своего наследника, если бы имел в виду в будущем войну с вами. И... если позволите, уже одно личное наблюдение: король Эддард никогда не был откровенным человеком. Он человек чести и не лжёт, а потому неизменно осторожен в том, что говорит. – Тогда, возможно, у него более чем веские причины, – более чем веские, подумал Джон. Королева помолчала. – Война – лишь крайняя форма. Вам я доверяю куда больше, чем королю Старку. Я уважаю его, и он достойный человек, но вы прямее. И вы можете сказать ему всё то, что я сказала вам, если захотите, конечно. – Я благодарен за доверие, ваша милость, – кивнул Джон. – Да. Я скажу – не прямо, но, полагаю, это важно. Если вы оба равно не хотите войны, то вам обоим, ваша милость, стоит в это поверить, – настойчиво повторил он. – Да, милорд, обоим. Хотя вы сами говорите «если». – Не ловите меня на слове, ваша милость, – попросил Джон. – Я не слишком в них искусен. – Это мне в вас тоже нравится, лорд-командующий. – Благодарю, – пожалуй, многовато похвал для одного разговора. – Так возвращаясь к вашему вопросу... я не стану открывать ваших секретов королю Эддарду, хотя, думается мне, что я догадываюсь о вашем способе видеть вдалеке. Если угодно выслушать совет – не доверяйтесь мне, поговорите с Мансом. Если он даст вам слово, он его сдержит, и он знает земли за Стеной куда лучше меня. – Вы можете догадываться, – кивнула Таргариен. – Возможно, я поговорю с ним. Джон кивнул. Его догадки – это его догадки, но он был уверен, что прав, она использует валирийские свечи. Только это неважно – нужен кто-то, кто знает земли. И ещё им нужно доверие. Всем им. Задача труднее разведки.