***
В Последнем Очаге понемногу собирались отступавшие. Теон со своими людьми прибыл одним из первых, и очень старался держаться незаметным. Он давно привык и научился, и ему не хотелось лишний раз встречаться с северянами. Хорошая тренировка перед Винтерфеллом. Там будет гораздо труднее. Там будет Робб. При одной мысли о встрече Теон начинал чувствовать себя Вонючкой, и хорошо бы этой встречи избежать. Даже в одном замке можно не попадаться на глаза друг другу, если оба этого не хотят, а Винтерфелл – большой замок. Дозорные, в отличие от северян, его замечали. То ли северяне не хотели намеренно, то ли его новые братья просто привыкли к его манерам. – А, Грейджой, – уныло махнул ему рукой Эддисон Толлетт, который был стюардом Долгого Кургана. Они давно не виделись, и Теон обнаружил, что почти рад этому странному человеку. – А ты спас при отступлении запасы замка? – Что смогли вывезти, – пожал плечами Теон. – Ясно было, что всё не утащить. – Лорд Сноу беспокоится насчёт куриц, – сообщил Толлетт. – То есть он вообще беспокоится о еде – а по-моему, так похлёбка из репы не нуждается ни в чём, кроме репы, а про неё меня не спрашивали. А про куриц отдельно. Почему бы? – Кажется, из-за записей в старых книгах, – Теон знал, что Толлетт – друг Джона, поэтому сказал правду. – Там подчёркивалось, что курицы обязательно должны быть. – Видимо, они распугивают Иных, – согласился тот. – Но лично я предпочёл бы их жареными. Ворон замахал крыльями и сел на плечо Теону. – Зерно! – заорал он. – Зер-р-р-но! Ворон Джона. Теон отличал его от других. – Сейчас он нагадит на тебя, – заметил Толлетт. – Курица лорда Сноу. – Ты, главное, не назови так дракона, – предостерёг подошедший к ним Пип. – Не то жареным будет кто-то другой.***
Первые отряды врагов преодолели Стену раньше, чем все отступавшие успели добраться до Последнего Очага. Хотя некоторые никогда уже не доберутся – Нед видел в палантире, а Бран – глазами воронов, как гибли в снегах отступавшие отряды. Из двух замков не спасся никто; из остальных – чем хуже были готовы к отступлению, тем больше теряли, особенно если не повезло и попадали в метель. Силы Ланнистеров, Дейенерис Таргариен и остатки дозорных из Сумеречной Башни не успели – передовые отряды Врага шли быстрее, чем они. Был час совы, когда раздались уже привычные три сигнала рога: враги. Нед сидел с Джоном и Браном – они так собирались, когда было немного свободного времени – но тревога подняла их всех. С надвратной башни Последнего Очага с трудом можно было разглядеть сражение в снегу: отступавших со Стены отрезали от замка. Нужно было идти на выручку, и он махнул дозорному трубить сигнал к атаке. Ворота Последнего Очага открылись, выпуская уже отдохнувшие силы и готовясь принять отступавших, лучники на стенах торопливо занимали позиции, но ещё раньше Нед заметил второго дракона, устремившегося на помощь. Сполохи красно-жёлтого пламени осветили схватку. Всё было как в боях на Стене, только на сей раз не обстрел с высоты, а схватка меч в меч, как с живым врагом, только убивать мертвецов было не так-то просто. Но им удалось прорубить коридор, через который в Последний Очаг могли понемногу отходить самые измотанные… И тут над войсками полетел вой. Несмотря на жаркую схватку, Неда пробрало холодом до костей, и стало жутко, по-настоящему жутко. Этот вой предвещал поражение, гибель, конец всем их надеждам, всем их планам, конец всему. И бесполезно сражаться, когда против тебя – не войска, а сама смерть. И этот вой… Так это и есть те чары, о которых их всех предупреждали? Нед вскинул свой клинок, уже утративший багрянец, но засверкавший отсветами пламени. – Нас пугают! – он знал, что криком не перекрыть этого воя, но всё равно кричать нужно было, кто-то да услышит. – Мы не испугаемся! Рога! – не сразу, но трубач отозвался, один, другой, раздались ответные крики – Нед узнал рёв Маленького Джона, и голос юного Карстарка, не уступавшего отцу, и других… Но вой не стихал, а замешательство людей сослужило им дурную службу, их ряды снова смяли, и нужно было восстанавливать строй… – Вперёд! Север! – его слышали, и удалось остановиться и сдержать отступление, не дать ему стать бегством, качнуться снова вперёд, удержав строй. Музыка зазвучала откуда-то издалека и в то же время – отовсюду. И это было невероятно странно – музыка посреди снега, тьмы и воя. Звонкий, чистый, упрямый напев, который отчего-то был слышен лучше любых кличей. – Вперёд! Вперёд! – Вперёд! – Ура! Коридор для отступавших был восстановлен, и теперь отходили к стенам уже в порядке: сперва вывели самых измученных, потом отходили остальные, подоспевшие на помощь. Вой стих, музыка тоже, но рога и трубы перекликались, и этого было довольно.***
Не то чтобы Ренли не боялся смерти. Ему вовсе не хотелось гибнуть, но он всегда считал себя отважным, сражался на турнирах, вёл войска в атаку – не в первом ряду, но командующему там не место – и даже от тёмной магии бежать не собирался. Меча и стрелы он не боялся. Но вот вой... Ничего в нём не было такого, умом Ренли прекрасно понимал. Всё равно что трубы или рога, обычное запугивание, но этот вой пробирал до поджилок, так что хотелось лишь одного – припасть к шее коня и нестись опрометью прочь, прочь отсюда, как можно дальше, лишь бы не слышать этого воя! Если бы было – куда, он умчался бы. Но кругом были войска, а Ренли ещё не настолько потерял голову, чтобы пробиваться через своих же. Не настолько, но достаточно, чтобы на большее его не хватило. Хорошо вымуштрованный конь нёс его на себе, потому что сидеть в седле Ренли тоже уже не мог. Еле цеплялся за луку седла и поводья. Вой выворачивал душу, и шансов победить не было, шансов выжить тоже, нужно было убежать, уползти, ускользнуть, как угодно… Ренли очнулся только во дворе замка. Похоже, это и был Последний Очаг. Значит, добрались. Поверить было трудно – ведь они были разбиты там, под стенами, ведь всё было кончено! Сколько же уцелело? Ладно. Главное – уцелел он сам. И, судя по толпе кругом, не один. Подробности – потом. Сейчас бы остаться одному. Сколько же человек видели, как он струсил от этого воя?..***
Джон узнал этот вой; сейчас он пугал меньше – может, оттого, что утратил новизну, а может, потому, что в ушах свистел ветер, срывая даже меховую шапку, подвязанную под горлом. Что ж, внизу, на земле, командуют другие, они справятся с паникой, а дело дракона – не дать мертвецам возникшей паникой воспользоваться. Помочь прорезать коридор в рядах врага, прикрыть отступление людей, огненной струёй по врагу и резко в сторону, от ледяной стрелы, свистнувшей так близко от Рейегаля… Прикрыть Дрогона – они ведь не каждый сами по себе, им нужно действовать сообща, проклятье, почему он никогда не учился бою на драконе, даже не читал ничего, а следовало бы отыскать, но как-то получалось инстинктивно взаимодействовать друг с другом, может, потому, что драконы друг друга понимали лучше людей. Джон провёл дракона над войском мёртвых слишком низко, и в него полетели стрелы – еле успел взлететь. Проклятье, ему точно стоит прочесть всё, что возможно, про битвы на драконах... как нужен сейчас Сэм. «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу» – на сей раз о том, как сражаться в воздухе, и хорошо бы не пришлось изобретать способы самим заново. Но им удалось, Дрогон подоспел на помощь; и всё меньше защитников оставались в поле, и не пустить мертвецов к стенам было проще, чем не пустить их к живым. Ворота замка захлопнулись, но ещё можно было пройтись огнём по врагам: они бежали. И только теперь пора было возвращаться в Последний Очаг: дракону тоже нужна передышка. Даже если всадник ещё может обойтись без неё. Усадив Рейегаля в богороще – это место было отдано драконам, которым нужно было пространство – Джон не без труда сполз на землю. Он частично окоченел, как выяснилось, и при том изрядно вспотел – дракон согревал снизу, но тело мёрзло. Что ж, всё по правилам: ноги в тепле, голова в холоде. Дрогон опустился возле брата, правильно поняв, где для него место. Джон едва успел сделать пару шагов, как Дейенерис Таргариен оказалась рядом – и, к его изумлению, крепко обняла его, а он ответил. Радости в нём было мало – радоваться можно победе, а им всего лишь удалось прикрыть отступление; но всё же ощутить чьё-то плечо рядом было... важно. Очень. И он был рад, что Дейенерис Таргариен жива. – Спасибо вам, – Джон посмотрел ей в лицо и разжал наконец руки. Если бы не Дрогон и его всадница, туго бы им с Рейегалем пришлось. – Тебе, – королева отстранилась, стянула шапку, вытерла мокрый лоб и поспешно натянула её обратно. – И нам нужно летать вместе. Джон невольно и слишком глубоко вдохнул: – Тебе, – согласился он. – Летать вместе? Надо. Я почти ничего не знаю о драконах и о том, как воюют на них. – Я расскажу, что знаю, а остальному научимся, – Дейенерис взяла его под руку и потащила к людям. Драконами занялись дотракийцы, как знал Джон – уже имевшие нужный опыт. Вот и хорошо. – Ты не ранена? – встревоженно спросил он. – Нет, а ты? – Джон заверил, что тоже цел. Атлас, кинувшийся к нему, поспешно протараторил, что король Севера жив, и лорд Химринг передаёт привет, а потери сейчас считают, скоро будут известны. Джон вытер лоб и кивнул: – Добро. Как будет подсчитано – соберёмся все вместе, сообщи лордам и командирам Дозора.***
После битвы – едва сняв доспех и умыв руки – Нед поспешил в лазарет. По дороге доложат, какие потери. Это было привычно, Нед уже научился; он знал, что если будет медлить – потом не простит себе тех, кто погиб за время его опоздания. Раненых приносили, сортировали и укладывали быстро и чётко, спасибо Маленькому Джону; мейстер Виман отвёл Неда сразу к тем, кому уже только он и мог помочь. Нед садился на край постели, брал за руку, звал. Сегодня всё было не как обычно. Отзывались не все. Ему уже приходилось и прежде звать безответно – нечасто, но бывали среди раненых люди, которые не слышали зова, но никогда – так много. Темноту, что заявляла на них свои права, Нед чуял сразу, и он бы дрался с ней – но не мог, если человек не хотел, не отзывался, не принимал зова. Если на его «я приказываю: живи» не было ответа, то сделать нельзя было уже ничего. Только вставать и идти дальше, а кто-то из помощников вытащит тело во двор, в костёр, чтобы после смерти оно не принесло никому бед. Слишком много сегодня было таких. Нед догадывался, почему: тот вой, тот ужас, который обуял людей; от него подгибались колени и слабели руки, а душу охватывал холод. Если бы не лорд Маглор, не его песня – этот день закончился бы намного хуже.***
После всего Дени вместо отдыха отправилась в лазарет, не отвлекая целителей. Она и сама уже умела понять, кому худо, кому терпимо, хотя не различала магических ран, только видела состояние. И подходила хотя бы напоить и ободрить. Королева должна быть с теми, кому особенно нужно ободрение. В лазарете было, как всегда, довольно тихо, слышались только стоны или брань, да иногда спокойные голоса мейстеров. Пахло кровью и травами. Марвин, ещё больше похожий на мастифа в мехах и коже, бранился не хуже раненных, но дело своё знал. Заметив королеву, поклонился ей, но сперва закончил перевязку, а потом подошёл. – Ваша милость? – Я пришла не отвлекать вас, архимейстер, – она отставила кувшин. Кому пить нельзя, различать уже умела. – Только не говорите, что тоже пришли исцелять, – нахмурился мастиф; Дени проследила за его взглядом и заметила короля Эддарда, который сидел на койке неподалёку и держал раненого за руку. – Если бы я могла, но я не мейстер, – вздохнула Дени. – Король Севера тоже, – пожал плечами Марвин. – И не маг, но такого я в жизни не встречал. Ладно. Жаль, что вы не можете, у нас тоже есть раненные льдом. И просто умирающие. – О чем вы, архимейстер? – Простите, ваша милость, – он покосился на Старка, вставшего с постели – явно уже с усилием – и о чём-то спорившего с незнакомым Дени мейстером – надо думать, здешним. – Он просто ходит и исцеляет. Садится, зовёт по имени, сидит, смотрит, потом встаёт и идёт дальше, а человек высыпается и вполне здоров. Седьмое пекло... – Марвин явно бурлил эмоциями, которые так и не пережил. – Я слыхом про такое не слыхивал, а думал, что знаю о магии всё! – О. Дени тоже посмотрела на Старка. И на койку, от которой он отошёл; не разглядеть в полумраке, но, кажется, человек и впрямь выглядел лучше. – Причём только северян. Потому я и говорю, хорошо бы вы тоже могли. Он говорит, что это право короля, и будь я проклят, если что-то понимаю. – И вы уверены, что это не жизнь-за-жизнь? – нахмурилась Дени. – Непохоже, – решительно возразил Марвин. – Я видел, как исцеляют жрецы, это совсем иначе выглядит. – Я тоже разное видела, – она посмотрела снова, внимательнее, – но думала, что про него – обычный слух, каких много. Арья упоминала, ещё в Миэрине, что её отец может исцелять словом. И в Краю Теней Дени слышала о подобном, но не обратила внимания. И на Севере болтали, но мало ли, что болтают! – Слух, не слух, – Марвин дёрнул плечом, – но сегодня я видел сам то, что иначе как магией не назовёшь, ваша милость. И я о такой магии ничего не слышал. Септоны сказали бы «чудо» – вроде того как Бейелор Благословенный исцелял – но там это были байки, а тут я вижу сам. – Ясно... – задумалась Дени. – Не буду вас больше отвлекать, архимейстер. Марвин поклонился и вернулся к раненым – их действительно было много, а она дождалась, когда старый король направился к выходу, и подошла ближе. Старк кивнул ей, и Дени внимательно вгляделась в его лицо. Странным оно было – усталым, но очень светлым, хотя это странным образом сочеталось с крайней мрачностью. – Король Эддард, – спросить прямо? Но как. – Королева Дейенерис. Вам бы тоже отдохнуть до совета, – он говорил вполголоса. – Вы устали не меньше тех, кто рубился, полагаю. – Все мои люди устали, – к началу битвы они уже были измотаны долгим переходом. – Как и вы, как и ваши... Война. Благодарю за участие, король, – вполне искренне отозвалась Дени. – Война, – согласился Старк. И чуть кивнул, глядя ей в глаза; пожалуй, это было деликатной поддержкой, но Дени нужно было другое. – Это так. Мне сказали, вы ещё и целитель? Он медленно кивнул: – В некотором роде. Я не мейстер. Но я могу спасать умирающих. – Как так? – требовательно спросила Дени. Старк внимательно посмотрел ей в лицо, потом кивнул: – Пойдёмте? Поговорим, но здесь неудобно, и мы мешаем, – они стояли в проходе, и, пожалуй, долго беседовать здесь в самом деле не стоило. Они вышли в соседнюю комнату, тесную, но для разговора там нашлась лавка. Дени уселась, вытянув ноги, и заметила, что Старк опёрся спиной на стену. – Если очень кратко – это дар богов, – заговорил он. – Я могу запретить человеку, которому ещё рано умирать, уходить в смерть – и удержать его душу в теле, тем самым исцелив. Удержать волей короля. Если, конечно, человек пожелает. – Ваши боги дали вам власть над душами ваших подданных? – не поняла Дени. Ответом ей был тяжёлый взгляд: – Отнюдь. Я могу спасать жизни – силой богов... или Света, если угодно. И не более. – Тогда вы не знаете, что происходит с душами тех, кого Иные все-таки забрали? – Не знаю. Но это может быть не просто смерть. Я... Знаю, как выглядит путь в смерть, я видел уходящих. А тех, кого ранили Иные, приходится вытягивать из тьмы. И то, если они сами отзовутся. Не все откликаются. И я не могу спасти тех, кому я не король, – по лицу Старка прошла тень. – У меня нет такого права. – Права, данного богами? – она была очень серьёзна. – Да, – тот кивнул. Помолчал. – Один раз мне пришлось спасать человека, который не был моим подданным. Я... в тот момент вообще не задумывался о праве, не до того было; но ей пришлось... по сути, присягнуть. И я знаю, что это было неправильно, хотя её решение было искренним перед богами, как и мои намерения. – И человек должен лично присягнуть вам? Все короли Севера способны на это? – она никогда прежде о таком не слышала, и Марвин тоже, но ведь прошло триста лет. – По сути, полагаю, он должен признавать меня своим королём. А я его – принимать, как подданного, и желать защитить, – Старк качнул головой: – Я никогда прежде не слышал о таком. И сам не ожидал, что смогу. Просто однажды, – он замялся, точно ища слова, – воззвал к богам, прося помощи. И получил её. Я не знаю, почему я. – Выходит, вы – король, который может защитить тех, кто в этом нуждается, – подытожила Дени. Старки кивнул и сдержанно добавил: – Это не только право, но и долг короля. Дени кивнула, прикусив обветренную губу. – Я так и не сумела стать действительно хорошей королевой, – выдохнула она наконец. На Старка не смотрела. Должна ли она признать его королём, чтобы защитить своих людей от смерти? Это будет правильно? Если всё так? – Я тоже не думаю, что сумел, – не сразу ответил Старк. – Но это не имеет значения. Мы делаем то, что должны. У вас получается. – Но мои люди умирают, и я теперь знаю, что это не неизбежно. Почему-то я верю вам, король Эддард, – голос звучал опустошённо и от того совсем тихо. – Попросите богов о помощи, – негромко посоветовал тот. – Я был на вашем месте. У меня на руках умирал очень верный мне человек, и я ничего не мог сделать. И я попросил. Древние силы проснулись в мире. Может быть, и вы сумеете. Дени подняла голову и изумлённо посмотрела на Старка: – Я думала совсем о другом и не ожидала от вас подобного совета, – выдохнула она. – Но... каких богов мне просить, король Эддард?.. вы, конечно, не можете знать ответ. А я не знаю имён. Но, может быть... Старк задумался, потом ответил: – Тех, в которых верите. Я взываю к старым богам, потому что это боги моих предков, но… – он помолчал и добавил: – то, что я говорю вам, королева Дейенерис, я мало кому могу объяснить, но вам следует понимать. Я думаю, что лорд Химринг говорит правду: Творец у мира действительно один, но люди слышат его по-разному; истина преломилась в разных зеркалах. Когда я зову, я не встречаю богов – только Свет. Те, кто верят в Семерых, говорили мне, что видели Матерь, а я слышал ветер, как в богороще – может быть, с каждым боги говорят на его языке. – Может быть. Мы говорили с Маэдросом о богах, знание о которых он несёт. Это хороший бог, – признала Дени. И вспомнила Финдарато в Краю Теней. – Не знаю ещё, как будет правильно, король Эддард. Но спасибо вам за разговор, – искренне добавила она. И за то, чего он не сказал, а может быть, даже и не подумал. – И я не знаю. Надеюсь, что смог вам помочь, королева Дейенерис. – Я ценю откровенность... не буду мешать вам более, король. – Вы мне не мешаете, но я вас оставлю, – он встал, и видно было, что с трудом. – До встречи, королева Дейенерис. Старк ушёл, а она вернулась в лазарет, расправив натруженные шею и плечи. Тело стонало, но даст отдохнуть мышцам она когда-нибудь потом. Дени огляделась с невольным трепетом. С чего ей начать? И что делать, если не выйдет? «Если я буду колебаться, не выйдет ничего». Каменный зал освещали только свечи да очаги там и тут. Кроватей не хватало на всех раненых, но сооружённых постелей из мешков и шкур пока ещё было вдосталь. В лазарете было мало народу – здесь трудились женщины Амберов и помогали немногочисленные другие, оказавшиеся при войске; и пятеро мейстеров – Марвин, трое мейстеров Дозора и незнакомый. Мейстер Последнего Очага, скорее всего. Среди помогавших Дени увидела лорда Маглора, но не стала подходить. Вместо этого она решительно направилась к молодому дотракийцу, которого уже видела сегодня; тот умирал – в полном сознании, до крови кусая губы, чтобы не застонать: от макового молока он наотрез отказался. Смелый. Дотракийцы не звали её матерью, но они были её народом, они поверили ей и пошли за ней. Дени заговорила с ним на дотракийском: – Как твоё имя? – Рхого, – говорил он с трудом. Дени взяла его за руку, а про себя взмолилась тому Творцу, про которого так рассказывал Маэдрос – и вдруг ощутила какой-то ответ – точно в её руке оказался не то луч, не то серебристая нить. За которую можно было держаться. Она взяла эту нить бережно. – Рхого, – его удерживали прочные, чёрные путы – оплетали плечи, спину, пытались утянуть прочь. Но та серебряная нить была брошена к нему – от руки к руке. Удерживая нить, Дени принялась сбрасывать эти путы. – Держись, Рхого. Иди ко мне. В ней была новая сила – сила, чтобы отогнать эту тьму, потому что Рхого крепко уцепился за её руку: – Иду, кхалиси. – Тебе ещё рано в звёздный кхаласар, Рхого. Ты сражался достойно. Я приказываю тебе сражаться дальше и побеждать, Рхого, и я буду вести тебя. Дени искала свет и просила свет о помощи. Пусть она не знала Рхого лично, и его боги были иными, но он преклонился перед ней, и она обещала ему то же, что и другим. И Рхого отзывался ей. Он шагнул вперёд, оставляя эту тьму позади, и Дени смогла заслонить его: точно серебряные крылья развернулись за её спиной, и она ощущала свою силу. – Я буду сражаться за тебя, кхалиси, всегда и везде. – Тогда идем, Рхого. Я забираю тебя из Тьмы, я и боги. Дейнерис моргнула и снова увидела перед собой лежащего на кровати юношу. Но его рука больше не была холодной, и лицо стало розовым и живым. Он казался совершенно ошарашенным: – Кхалиси? – и попытался сесть. Раздался негромкий, но очень требовательный кашель: – Лежи, – полушёпотом рявкнул Марвин, видимо, наблюдавший за ней. – Отдыхай, – подтвердила Дени. – Ты будешь жить и сражаться, но не сегодня. Уже скоро. Она встала; свет оставался с ней, в груди, согревал и придавал сил. Точно крылья были на самом деле. Архимейстер смотрел так, точно лишь остатки воспоминаний о субординации удерживают его от того, чтобы прижать Дейенерис в углу и вытряхнуть из неё сведения, но это не показалось ни раздражающим, ни смешным. Только Дени не знала, как объяснить ему – наверное, точно так же, как не знал Старк. – Я тебя осмотрю, – наконец сказал Марвин дотракийцу. – Ваша милость, вас проводят к тем, кому необходимы чудеса. Аллерас! Юноша скользнул к ним ближе и поклонился Дейенерис. Да. В самом деле. Раненых ещё много. От первого она перешла ко второму, потом был третий и четвёртый… До пятого Дени не дозвалась. Не потому, что не успела, он ещё был жив, но так и не услышал её зова. Старк и об этом предупреждал; Дени поблагодарила Творца за то, что не начала с этого человека – она бы не поверила, что сможет с другим. Усталости Дени не ощущала, и не замечала, сколько прошло времени, пока не услышала знакомое покашливание сира Барристана. – Ваша милость? – старый рыцарь смотрел на неё чуть ли не с благоговением, но в руках он держал кубок вина и кусок хлеба. То и другое он протянул Дени; есть ей не хотелось, но вино она взяла и стала пить с благодарностью. – Начинается военный совет, надо обсудить планы обороны – или отступления. Мне представлять вас?.. – Ох, – уже прошёл час? Дени оглядела лазарет. – Вы не сможете вылечить всех сразу, – предостерёг её рыцарь. – И ваши силы не бесконечны. – Я никогда не чувствовала себя лучше, – возразила Дени, – мейстер. Есть ли кто-то, кто умирает? – Вы можете идти, ваша милость, – ободрил её Марвин. – Ничего срочного, кажется, не осталось, а если что, мы за вами пошлём.***
Зайдя в свою комнату перед советом, Джон обнаружил там мейстера Аллераса – и был этому в глубине души очень рад, потому что догадывался, зачем тот появился. – Выглядите вы скверно, милорд, – сообщил Аллерас, и взгляд у него стал весёлым и хищным. – Снимайте плащ и ложитесь, полчаса у вас ещё есть. Полчаса самой настоящей пытки. Джон скинул плащ и рухнул на постель лицом в подушку; деревянная кровать скрипнула – мейстер устроился прямо над ним, и его сильные пальцы впились в плечи Джона. – А я говорил – надо чаще, – безжалостно сообщил тот. – Теперь у вас спина как доска. Кусайте подушку, милорд, и покрепче, не то сбегутся выяснять, что я с вами такого делаю. – А вы и рады, мейстер, – проворчал Джон, всё же считая, что уже привык не орать. Когда мейстер Аллерас так отловил его впервые, ещё во время первых атак на Стену, Джон удивился предложению размять ему спину, но купился на обещание «будет лучше, чем после ночи сна». Тело тогда и впрямь сильно болело от усталости, но когда Аллерас вцепился в него точно железными пальцами, да ещё и коленом придавил, Джон взвыл в голос – ему показалось, что его сейчас убьют. – Лежите, – хватка у дорнийца была железная. – И закусите подушку, сейчас сюда сбегутся. Боль была нестерпимая и в самом деле напоминала пытку, но постепенно она куда-то делась, и в тело вернулись силы. Аллерас и насчёт «ночи сна» был прав. С тех пор Джон терпел молча и не споря насчёт того, что время мейстера должно принадлежать раненым: ему такие процедуры сберегали слишком много времени, позволяя спать урывками и куда лучше сражаться. Вот и сейчас, после нескольких часов в седле, спина заорала дурным голосом от первых же нажатий. Аллерас, то ли пытаясь отвлечь от боли, то ли из свойственной ему вредности, заговорил именно сейчас, когда ответить ну никак не выходило: – А у меня новости, лорд-командующий. – М-м-м? – прохрипел Джон, на более осмысленные реплики его не хватало. – Из лазарета. Вы говорили о чудесах, которые творит король Севера, и я сам видел, что это правда. Только вот королева Дейенерис, как оказалось, тоже так умеет. Джону резко стало не до зверской боли; может, того мейстер и добивался. Значит, Дейенерис Таргариен получила Дар Короля, о котором рассказывали отец и лорд Маглор! Это разом снимало все вопросы о Железном троне – по крайней мере, для него самого. Но, судя по небрежному тону Аллераса, не для всех. – Это кстати, – выдохнул он, когда худшее было уже позади, боль отступала, кровь начинала бодрее бежать по жилам, и стало можно говорить. – Боги сказали своё слово. – Вы верите, что это дар богов, милорд? – Аллерас дал Джону сесть, потом стянул с него сапоги и стал разминать ноги. – Я не верю, мейстер. Я знаю. А вы – не верите? – Я верю в науку, лорд Сноу, – юноша поднял голову и посмотрел на него. – Но и в магию тоже. А вот в богов, простите, не слишком. Наверное, есть какая-то сила, с которой мне не доводилось встречаться, вот и всё. Вот и всё. Джон покачал головой. Воля богов – для многих не аргумент, конечно. Да почти что для всех, кроме тех, кому понадобится спасение. – По крайней мере, это значит, что и у южан есть спасение от мечей Иных, – коротко ответил Джон. Он встал и снова набросил плащ. – Спасибо, мейстер – за помощь и за сведения. – Я рад помочь, – Аллерас улыбнулся тепло, и Джону стало стыдно за свои подозрения – что тот, мол, втайне рад побыть жестоким. – И хотел бы помочь вам больше. А уж это… ну, это просто. Джон помедлил. – Послушайте, мейстер, я знаю, как ваше искусство помогает мне, но ведь не я один устал, и я бы попросил вас… Аллерас поднял ладонь: – Я мейстер, но это – не искусство мейстера. Просто я могу помочь другу. Другу, а не каждому, на кого он укажет. Джон кивнул. Но всё-таки он знал, что не один устал сегодня. – Я знаю. Но очень трудно сейчас не мне одному, Аллерас. Тот усмехнулся: – Знаю, Джон. Но вот сейчас вы попросите меня помочь королю Эддарду, потом Дейенерис Таргариен, потом лорду Химрингу, потом… Трудно было поспорить. Хотя Джон знал, что отец устал больше него: битва в снегу, пешим, потом исцеления – это выматывает. – И всё-таки я попрошу. Сам обойдусь, в следующий раз так точно. Аллерас повёл плечом. – Вы очень упрямый, Джон. Ладно. Предупредите отца только, а то меня повесят за покушение. Джон невольно фыркнул, такую тот состроил рожу при этих словах. Смешного в жизни сейчас было мало, а впереди – ещё того меньше. Через два часа после битвы, когда успели подсчитать потери – об отдыхе думать было рано – собрались в большой горнице Последнего Очага, чтобы обсудить дальнейшие планы. – Скоро ли подойдут основные силы врага? – первый вопрос был самым важным. – Дня через три, это были только передовые, – отозвался Бран. – Может, даже позже. – И не факт, что это основные, – добавил Маэдрос. – Но, чтобы не дать нам покинуть замок, их хватит. – Значит, отступать нужно до этого, – мрачно подытожил Нед. На сей раз не спорил никто. – Завтра к часу вепря? – уточнил Джон. – Люди успеют отдохнуть, но долгой передышки не будет. – Оставляем Последний Очаг им на разграбление, ваша милость? – Маленький Джон Амбер смотрел со злостью, но Маэдрос чувствовал, как эта злость бессильна. Нед коротко кивнул: – Оставляем. Могу вас утешить, милорд, грабить этот враг не станет. А когда мы победим, и придёт весна – Последний Очаг снова поднимет знамёна. Это уже говорилось, Маэдрос знал. Но он очень хорошо понимал лорда Амбера: оставить родной дом врагу на поругание, не драться до последней капли за него… Горько. А надо. – У вашего замка очень доброе имя, милорд, – вдруг заговорил Кано. – Он воспрянет, я вам обещаю. Последний Очаг был переполнен людьми, и остаться одному было непростой задачей; но вот в богороще, где ночевали драконы, кроме них, не было никого, и Джон этому сперва порадовался. Рейегаль после вчерашнего сражения выглядел усталым, но позволил погладить себя по морде, выпустил струйку дыма из ноздрей и боднул Джона в плечо так, что он сел в сугроб. – Ну спасибо, – проворчал он, поднимаясь и отряхиваясь. – Что за живность мне досталась. Хорошо хоть ты не гадишь на плечи. Дракон улёгся, старательно закрывшись крыльями от возможного снегопада. По крайней мере, с ним явно всё было хорошо. За спиной раздался лёгкий шорох, и Джон обернулся: уединение закончилось, кто-то искал его. Женщина средних лет, закутанная в меха; Джон её не знал, но на плаще был вышит герб – звезда Дейнов. Она опустилась на колени в снег: – Мой король, – в первое мгновение Джон даже не понял, что женщина обращается к нему. Потом вспомнил рассказ отца, вчерашние аккуратные подходцы Ренли Баратеона, мысленно выругался, стянул рукавицу и подал леди Эшаре Дейн руку: – Прошу вас, миледи, встаньте. И не зовите меня королём – я лорд-командующий Ночного Дозора. Его руку она приняла и встала, но покачала головой: – Но вы король по праву рождения. Я держала вас на руках, когда вы были младенцем. – Отец рассказывал мне, – Джон намеренно сказал именно так; не «его милость». – И я благодарен вам – и вашим родичам, миледи – за спасение моей жизни. Но человек, давший клятву дозорного, отказывается от всех прав крови, как отказался от них мейстер Эйемон – мир его памяти. – Значит, вы отрекаетесь от вашего отца? – леди Эшара склонила голову набок. – Не переходите в нападение, миледи, – он качнул головой. Не от отца. От короны. Но ей явно этого не хотелось. – Я знаю, что вы были преданы принцу Рейегару. Вы не расскажете мне о нём? Боюсь, я знаю очень мало. – А что же вы хотели тогда сказать? – она пожала плечами. – Принц Рейегар был благороден и умен, ваша милость. Он всей душой радел за Вестерос и собирался много что изменить к лучшему. Но ему не дали этого успеть, другие люди, искавшие мести, искавшие выгоды. Он был добр и очень, очень любил вашу мать. А принцесса Лианна любила вашего отца. – Лорд-командующий, миледи, – методично напомнил Джон. Но слушал внимательно; он действительно мало что знал о принце Рейегаре, и даже отец не мог рассказать многого. – Я знаю, что они любили друг друга, и я верю, что принц Рейегар был благородным человеком, и если бы он выжил – я бы любил его всей душой. Просто мне очень трудно привыкнуть к тому, что мой отец – не Эддард Старк. Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому. – Король Эддард – благородный человек, – согласилась леди Эшара. – Он воспитал вас, хоть вы и не от его плоти. Джон помолчал. Он уже сказал то, что собирался сказать, но она не поняла. – А тот, кто называет себя Эйегоном Таргариеном? Он мой единокровный брат? – эта женщина поддерживала права Эйегона и не могла звать королём его, Джона, если был жив его старший брат. Хотя Джон пока не собирался верить никому из столицы и меньше всего хотел лезть в игру престолов. Но, похоже, мало не хотеть играть – нужно ещё суметь не стать фигурой. – Ваш брат был жестоко убит. Как и сестра, – что ж, сказано было твёрдо и однозначно. – Я поддержала его, потому что он неплохой мальчик и потому что хотела отомстить. И, что таить, я буду Эйегона спасать, но на Железном троне должен быть человек крови дракона. Насчет вас мы оба с королём Эддардом дали слово сохранить вас в тайне и дать прожить, но... богов не обманешь. Вы ведь и сами это знаете. Вы могли бы быть моим сыном, – она шагнула ближе и коснулась белого меха его плаща. Погладила нежно. – Вы бы выросли в Звездопаде. У вас не было бы отца, но была бы мать. Семья. И вы стали бы королём Вестероса – вы, не Эйегон. – Но вы поддержали Эйегона Таргариена, – Джон аккуратно снял её руку со своего воротника. – Во многом благодаря вам все поверили в законность его притязаний, миледи. – Это правда, – леди Эшара не опустила глаз. – Вы не понимаете, ваша милость... – Лорд-командующий. Она точно не заметила. – Когда мой брат приехал в Звездопад и рассказал, что принцесса Лианна – ваша матушка – ждёт дитя, это было... надеждой. Надеждой после поражения, не на победу, но на месть. Конечно, я согласилась помочь! Но потом... вас привёз не мой брат, а Эддард Старк, – лицо леди Эшары вдруг стало очень старым и пустым, и Джон невольно посочувствовал ей. – Всё могло быть иначе, мой король. Вы могли бы расти на юге, а не на Севере. У вас была бы мать, хотя не было бы отца. Мать... Джон отогнал от себя даже мысль о том, какой была бы его жизнь, если бы у Башни Радости всё сложилось иначе. Если бы отец приехал позже. Если бы, если бы, если бы – ничего в гаданиях доброго нет, только и утонешь в них. – Лорд-командующий, миледи, – снова напомнил Джон. – Но вы говорили про Эйегона, не про меня. – Вы связаны, – она уже собралась с силами. – Эддард Старк увёз вас на Север. Я понимала, что семья у вас будет, что у вас будет всё, но трона не будет никогда. А у нас – не будет мести. Тогда появился Эйегон. – Так он – ваш сын? – Джон несколько оторопел, но леди Эшара качнула головой: – Нет – ни в каком из смыслов. Я предельно откровенна с вами, хотя вы так упорно повторяете «лорд-командующий, миледи». Но тогда я искала только мести, и я отыскала тех, кто сможет мне помочь. Вернее, позволила отыскать себя, – она чуть усмехнулась. – Приятно оказаться умнее Паука. Она о Варисе? Джон слушал внимательно, потому что это могло оказаться важным. – Он всё правильно понял – о принцессе Лианне, моём брате и обо мне; но он был убеждён, что ребёнок, которого я прячу от всех, ради которого в Вестеросе меня считают мёртвой – и есть вы. Паук тоже хотел отомстить за Таргариенов. Это он предложил мне схитрить, выдать сына принца Рейегара от второго брака за сына от брака первого. Не погрешив против совести, сказал Паук, мы сделаем его происхождение чуть менее спорным. Так родилась легенда о подменённых младенцах. Джон Коннингтон появился уже позже... Так вот оно что. Джон провёл рукой по лбу. Возможно, кое о чём леди Эшара всё же умолчала: он был почти уверен, что ею двигала не одна только месть, но и честолюбие тоже. Но не его это было дело. – Какой мести вы хотите сейчас, миледи? – устало спросил Джон. – Роберт Баратеон мёртв, Тайвин Ланнистер мёртв, мертвы лорды Аррен и Талли, и даже Станнис Баратеон. Из восставших тогда жив только мой отец, – он прямо посмотрел в лицо леди Эшаре. Ещё Цареубийца, но о нём разговор особый. – О, ему я не желаю ничего дурного, ни на мгновение, – тону и взгляду он поверил. – Сейчас я хочу не только мести; я хочу видеть сына моего принца на троне. На месте его отца, где он должен быть по праву. – Вы сказали правду: богов в самом деле не обманешь, леди Эшара, и боги сказали своё слово. Дар богов получила Дейенерис Таргариен. – Только потому что вы его отвергаете, – парировала дорнийка. – Пытались ли вы спасти кого-нибудь по праву короля? – Я не король, – мягко улыбнулся Джон. – Я лорд-командующий Ночного Дозора. – Значит, боги ждут, пока вы примете их дар. – А вы очень уверенно говорите от имени богов, миледи, – он покачал головой. – Думаю, что от дара богов не выходит увернуться. У меня такое было... дважды, – и вот это было сказано серьёзно. – Да. Вы вернулись к жизни. – Это второй случай, – Джон положил руку на голову Призрака. – Да. Скажите, вы приехали на север ради этого разговора со мной? – Именно так. Я не знала, что угроза реальна. – Она более чем реальна, миледи, как видите. И вторая угроза – это раскол среди союзников. – Я вижу. Я отправила послания. – В Королевскую Гавань? – нужно будет спросить мейстеров, кому она писала. – И в Дорн. – Принцу Дорану? – Да. Принца Квентина сжёг заживо ваш дракон. – Я слышал об этом, – сдержанно ответил Джон. Намёк был более чем ясен. – И сожалею. – Да, вы ни при чем. Он сделал вид, что ничего не понял. – И вы полагаете, что принц Доран прислушается к вашему письму? А Малый совет в столице? – Сложно сказать определенно. Я всего лишь женщина. – Вы очень отважная женщина, леди Эшара, – Джон посмотрел ей в глаза. – И умеете убеждать. Что вы скажете, если я попрошу вас самой отправиться в Королевскую Гавань? Расскажите людям о том, что здесь происходит. Леди Бриенне это не удалось, но вы и красивее, и опытнее неё. Дороги на юг безмерно опасны, но я дам вам защитников, и по Белому Ножу вы спуститесь до Белой Гавани. Им нужна будет помощь, отчаянно нужна. А леди Эшара вряд ли сможет принести так много проблем, как надеется, но поговорить с Дейенерис Таргариен начистоту необходимо. И сегодня же. – Если таков приказ моего короля. – Просьба, – он не отводил взгляда. – Просьба человека, который один раз уже погиб в этой войне и готов погибнуть снова – лишь бы это защитило царство людей. – Слова истинного короля. Вы несомненно обещанный принц. Песня льда и песня огня... кто знал, что все так обернётся? Я передам королевское слово. – По крайней мере, принц я несомненный, – Джон рассмеялся коротко. – Не мои слова, леди Эшара. Меня в столице не знают. Расскажите о том, что видели вы сами. Не знают ли. То письмо – требование его выдачи у Ночного Дозора – до сих пор хранилось у Джона. И, возможно, могло пригодиться. – Узнают, – пообещала леди Эшара. Всё это здорово не нравилось Джону, но альтернатива – очаг волнений прямо посреди войны – представлялась худшим вариантом. – Вы не замёрзли, миледи? – Я успела привыкнуть. – Хорошо. Тогда вам будет легче выдержать дорогу до Белой Гавани. – Вы так вежливо меня отсылаете. Но мне нечего тут делать, это правда. – Нам отчаянно нужна помощь, леди Эшара. Если люди не объединятся против врага – всем нам конец. И вы можете помочь нам всем выжить. – Но я сделаю всё, что будет в моих силах, – глаза её горели. – Я разнесу весть о вас. Править Вестеросом должен сын Рейегара, а не дочь Безумного короля, выросшая среди дотракийцев. Вы же явно не склоны к безумию. – Вы полагаете, что Вестеросу сейчас необходим второй Танец Драконов? Это был просто вежливый вопрос, но Джону стало холодно. Очень холодно. – Моё мнение ничего не изменит, ваша милость. – Лорд-командующий. – Вы не сможете уйти от самого себя, лорд-командующий. – Верно, – согласился Джон. – Не смогу. Я – щит, охраняющий царство людей, и так будет в эту ночь и во все грядущие. – Дозор Джона Сноу был окончен. – Но я остался лордом-командующим. И я несу обязательства. Пока идёт эта война, дрязги за Железный трон не значат ничего. – Это правда, – согласилась Эшара Дейн. – И если мы проиграем войну – его займёт Саурон. – Не пугайте меня, милорд, – она усмехнулась, но в усмешке был страх, и Джон понял, что она услышала. – Это та реальность, от которой спрятаться не выйдет, – спокойно повторил он. Только дележа Железного трона им здесь сейчас и не хватало. А в Винтерфелле, когда все соберутся воедино, станет ещё хуже. Помимо прочего, там – Кейтилин Старк. Джон не представлял себе, во что это всё может вылиться, но ничего хорошего не ждал. Нужно собрать ей хороший отряд, а им всем всё равно придётся прорываться из Последнего Очага с боем, пока не подошли основные силы Врага. Заодно и королеву Селису и принцессу Ширен отправит на юг. Женщинам здесь совсем не место, а до Медвежьего Острова добраться ещё труднее, чем до Рва Кейлин. До вечера Джон постарался увидеться с Дейенерис Таргариен наедине. Та приняла его в своей комнате – читала, и это невольно вызвало улыбку: второй Сэм. Комнатка была совсем небольшой, зато личной; во все мало-мальски большие залы народу набилось вповалку, лордам и королям выделили хотя бы отдельные комнаты. – Джон, – Дейенерис кивнула ему на кресло, не вставая, но книгу опустила, – поскольку сигнала не было, ты пришёл не потому, что что-то случилось? – Дейенерис. Нет, никакой тревоги, и пока ещё ничего не случилось, но нам нужно поговорить. Призрак держался рядом с Джоном – волк явно ревновал к «новому другу» Рейегалю, и Джону пришлось с волком мириться, зато теперь тот явно заявлял свои права на хозяина в любой момент, когда Джон был на земле. – Попросить моих девочек принести вина или ещё что-нибудь? – Нет, не стоит, – всё стоило экономить, вино тоже. Джон уселся и попытался решить, как начать разговор. – Как ты? Выглядела она уставшей, можно даже сказать – измученной. А война только началась. – Всё в порядке, – довольно бодро заверила его Дейенерис. – Мне любезно разрешили заглянуть в местную библиотеку, – она подняла обложку книги о Королях Зимы. – Если отыщешь что-нибудь важное, это будет прекрасно, – Джон кивнул. – У меня был хороший друг... каждую свободную минуту – и немало тех, которые свободными не были – он проводил в библиотеке Чёрного Замка. А мейстер Эйемон его покрывал, – припомнил он с улыбкой. – В конце концов именно Сэм сумел найти в старых книгах упоминания о драконовом стекле и драконовой стали. И именно он знал о проходе под Твердыней Ночи – том, который помог Брану и его спутникам. Жаль, что у нас так мало тех, кто умеет находить истину в старых книгах, и так много самых разных книг. – И ни одной книги о Таргариенах или драконах, – огорчённо вздохнула она. – Я слышала, самая лучшая библиотека на Севере в Винтерфелле да Черном замке. – Причём библиотеку Винтерфелла, я слышал, сожгли, – по лицу прошла тень, и Джон помрачнел. – Её восстанавливают понемногу, но сколько там было уникальных книг... Часть нашлась в Дредфорте, но лишь малая часть. – Мне очень жаль, – она коснулась его руки, и Джон удержался от желания размять пальцы, чтобы не стряхнуть руку девушки. Та явно сочувствовала не столько утрате книг, но вообще тому, что случилось с Винтерфеллом. – Спасибо. Но это уже позади; было скверно, было очень скверно – но Старки выстояли. А он был на Стене. И сейчас Джону не было стыдно за свой выбор – но всё-таки он отчётливо ощущал свою отделённость от Старков. – Король Эддард и его королева кажутся несгибаемыми. – Это так, – Джон посмотрел ей в лицо. Отец был незыблем, как скала, на которой держался Север. Но королева Кейтилин... В общем-то из-за неё Джон и хотел отослать Эшару Дейн подальше с Севера. Но она была настоящей леди Винтерфелла, и спорить с этим было невозможно. – Север выстоит снова. Это... какая-то глубинная вера. Может, то самое, что лорд Химринг называет «эстель», а может, просто остатки детской веры в то, что отец может всё, – признал Джон. – Не знаю. Но я очень хочу вернуться в Винтерфелл. – Навсегда? Он помолчал, обдумывая ответ: неожиданно вопрос оказался сложным. – Не знаю. Может быть. Я ещё не думал о том, как стану жить после войны; вернее, думал, но не строил планов. Но побывать там я очень хочу – даже так, как выходит, – а выходило – с отступающей армией. – Хоть так, – согласилась Дейенерис. В её голосе почти не было слышно тоски, но Джон всё-таки спросил: – А ты хотела бы вернуться? В Миэрин или... куда-то? – он даже не представлял – куда. – Вернуться? Не уверена, что мне есть, куда возвращаться – как домой. Трон моих предков холоден, я не могу думать о нем сейчас, среди зимы и войны, – печаль стала слышна лучше, и теперь уже Джон коснулся её руки. – В Браавосе мы жили под опекой сира Виллема Дарри. Я не помню, как он спас нас с Драконьего Камня, но помню наш дом с красной дверью. Дом, – она выделила это слово нежностью и печалью, которое одновременно рассказывало и о том, что место было именно домом, и что она утратила его. – Где у меня даже была своя собственная комната. И лимонное дерево под окнами. Я вспоминаю тот дом иногда, но знаю, что не могу вернуться. Мы остались ни с чем, когда сир Виллем Дарри умер, и красная дверь – только добрая память из прошлого. Джон слушал её внимательно. Должно быть, это очень горько – потерять дом навсегда, без возможности вернуться туда. Потерять не потому, что его у тебя отобрали враги, а потому, что его просто больше нет. Где же его теперь сыщешь? – Мне жаль, – серьёзно сказал он. – То есть я знаю, что ты сильная, что построишь свой дом где захочешь и всё такое, но всё равно: мне очень жаль. Наверное, сир Виллем был хорошим человеком – и верным. И дом... Хорошо, что хоть в памяти он есть. Но в сущности, королева Дейенерис Таргариен так бесконечно одинока. Джон понимал это чувство, ему случалось ощущать себя одиноким, но у него всегда кто-то был – на самом деле. Если не рядом, то по крайней мере существовал где-то в мире – отец, Робб, Арья, остальные, теперь ещё Сэм. Дейенерис сжала его пальцы на мгновение, но тут же выпрямилась, не позволяя себе надолго падать духом: – Спасибо. И... нет, не стоит сожалеть; но когда мне представляется, что я куда-то возвращаюсь, мне кажется, что в этом доме будет красная дверь, – она улыбнулась. – Надо спросить сира Барристана, какого цвета двери на Драконьем Камне или в Королевской Гавани. – Когда ты станешь жить там, сделаешь двери любого цвета, какого захочешь, – заметил Джон. Она усмехнулась: – Подумаю об этом – после войны, Джон. – Да, – он помолчал. – После войны. Хорошо бы не пришлось думать во время войны. Джон снова вспомнил о том, с чего хотел начать разговор, и помрачнел. – Что случилось? – посерьёзнела Дейенерис. – У меня был сегодня не самый приятный разговор с леди Эшарой Дейн. Которая весьма недвусмысленно заявила о своём намерении признать меня королём и обеспечить мне поддержку Дорна и Королевской Гавани, – он посмотрел в лицо Дейенерис. – Я говорю тебе об этом, потому что ты должна понимать. Я. Не. Претендую. На Железный трон. Но это никому не помешает устроить второй Танец Драконов. Почему-то вспомнилось, как после своего воскрешения он смотрел в лицо Станнису Баратеону. Станнису, который был ему и врагом, и союзником разом, но который справедливо упрекнул Джона в предательстве. Не потому, что Джон был виноват, но потому, что вышло некрасиво. Хорошо бы не дать Эшаре Дейн сыграть роль красной женщины. Она вздохнула. – Ожидаемо. А леди Эшара Дейн так важна? – она посмотрела на Джона и перехватила его пальцы. – У дракона три головы. И ты одна из них. Хорошо, что ты сказал мне, и... я верю тебе. – Дом Дейнов не так уж силён, к тому же его глава поддерживает тебя; но она настроена решительно. Мартеллы... она хочет использовать гибель принца Квентина, – Джон повёл плечом. – Если оставить её здесь, на Севере, среди людей с самыми разными воззрениями... Я бы не стал недооценивать силу интриг и переоценивать нашу сплочённость. Лучше пусть уезжает в столицу. После того, как леди Эшара поддерживала Эйегона, которого сейчас зовёт самозванцем… – Джон не договорил и махнул рукой. – Я не рвусь на трон. И боги сказали своё слово, я так полагаю. Дейенерис выслушала его молча, кивнула: – Да, ты прав насчёт этой леди, – и снова замолчала, глядя задумчиво. – Пусть уедет отсюда и не вбивает клинья в и без того не самый прочный союз. Если мы сумеем победить Саурона – справимся с людьми. – Я поговорю с ней, – решила Дейенерис. – Мне интересно, какие у неё аргументы. – Поговори. Я сказал «нет» довольно твёрдо, но постарался притом не спровоцировать её на резкие поступки. Но имей в виду, что кто-то из окружения Эйегона очень хотел меня в заложники; лорд Ренли намекал, что не без её влияния. И... Леди Эшара была здесь, на севере, у короля Эддарда, уже после начала войны. А теперь говорит, что не представляла себе угрозы. – Ей нельзя верить... но и тебя самого нужно защитить. – Как и тебя. Слишком многим нет дела ни до чего, кроме своих амбиций. – У меня есть сир Барристан. Джон только наклонил голову к плечу, внимательно смотря на Дейенерис. Он не думал, чтобы та не понимала несостоятельности этого аргумента. – Я знаю, Джон. Но есть только один способ избавить тебя от этого, я думаю. И то, враги не исчезнут. – Враги не исчезнут никогда, – он нахмурился. – И даже если я присягну тебе – это ничего не изменит. Всё равно найдутся те, кто посчитает, что ставка на меня лучше. Проклятье! Не нужно было вытаскивать эту историю на свет до конца войны; отец был прав, и я не должен был лезть к Рейегалю! – Джон с силой стукнул себя по колену кулаком. – Тогда первая битва закончилась бы гораздо хуже, – возразила Дейенерис. – А так «гораздо хуже» может закончиться вся война, – Джон резко выдохнул. Минутная слабость, желание защитить своих людей дорого им могут обойтись. И не специально ли Саурон провоцировал его тогда? – Не обижай Рейегаля. Он не виноват. Лорда Тириона в короли пока что не тянут, – она улыбнулась. – Возможно, потому что он слишком умён и самостоятелен. – Или потому, что он карлик, – упрёк Джон воспринял стоически. – Я не дитя – но ты права, я неопытен в играх престолов. – Просто он успел себя зарекомендовать. Его считают чудовищем, в каком-то смысле, думаю, его это защищает. – Он хороший человек, – неожиданно для себя заступился за Тириона Джон. – Умный и опытный, это так. И благородный при том, хоть и скрывает это. Карлик запомнился именно таким: язвительным, но честным. – Я знаю, Джон. Я сказала, что «его считают», но я знаю его с лучшей стороны, – улыбнулась Дейенерис. – Я тоже, – он развёл руками. – Так вышло. Он очень поддержал меня, когда я только оказался в Чёрном Замке. Не забывай, кто ты есть, Джон Сноу, сказал он как-то, потому что люди этого точно не забудут. Я думал, что это про то, что я бастард. С тем, что я принц, оказывается, то же самое. – Хорошие слова, – кивнула Дейенерис. – Но я говорила о другом... хотя твоя клятва, я думаю, тебе помешает жениться. – Жениться?.. – мгновение он не понимал, о чём речь, потом понял сразу всё. – Но я не могу. Мой дозор окончен, но я обязан держать нейтралитет. Хотя, похоже, союз уже держится не столько на дипломатии, сколько на общем и реальном враге, которого видят и от которого никому не уйти. – И нужно дать понять, что любая вражда с нами – помощь врагу. – Да. Это помощь врагу и гибель. А насчёт женитьбы... Ты не серьёзно ведь? – Я ещё не обдумывала, Джон, – Дейенерис подняла свои пурпурные, удивительно светившиеся глаза. – Вариант, лучший или нет. Он смутился, точно мальчишка, впервые увидевший красивую девушку. Прямота Дейенерис порой поражала. – Но это неправильно. Мы родичи, и... Я не хочу принуждать тебя – даже если просто самим фактом своего существования. Это неправильно, – твёрдо закончил Джон. Ничего себе выйдет брак. – Я не предложила бы, если бы это было принуждение, Джон. И наше родство вполне допускает наш брак. Я тебе не нравлюсь? От её прямоты Джон смутился ещё сильнее. – Ты очень красивая, – честно признал он и против воли ощутил, что всё ещё мужчина. Хотя почти забыл об этом после гибели Игритт. Дейенерис удовлетворённо кивнула и предложила: – Ты можешь поцеловать меня, если тебе захочется. Ты – привлекателен. Он закашлялся. Дейенерис ничем не напоминала Игритт внешне, но вела себя схоже... и это сбивало с толку окончательно. – Так неправильно, – твёрдо сказал он. – Ты леди. Так неправильно, даже если бы мы были помолвлены. Но спасибо, что считаешь меня привлекательным. – Я тронута, – заметила Дейенерис, внимательно рассматривая его. Джон смутился ещё сильнее, но вместе с тем начал отвоёвывать свою способность трезво мыслить. Нет. Однажды он уже забыл о чести – второй раз такого не должно повториться. – Так как прилично? – осведомилась она. – Вообще жених не должен целовать невесту до свадьбы, – ещё смущённо, но непреклонно сообщил Джон. И посмотрел ей в глаза. – Бывает по-разному. И у меня было, – напрямик, даже резко признал он, окончательно избавившись от румянца. – Я знаю, как забывают о чести. И больше не позволю себе забыть. Это уже было сказано спокойно и взвешенно. Мужчина справился с мальчиком. Он знал, что слухи о том, что «у лорда-командующего была баба из одичалых» и по сей день не до конца улеглись, спасибо Яносу Слинту. И тайну из этого делать было бы странно. – Прости, – так же серьёзно откликнулась Дейенерис, – я не испытывала твою честь. – Я знаю, – кивнул Джон. – Мои соблазны – моя проблема. И всё же... Прости, ты, наверное, ждала другого. – Это не проблема, Джон. Мне было интересно, холодные ли у тебя губы. Он покачал головой. – Прости, – повторил. И как сказать ей, что в Вестеросе не поймут такую прямоту от женщины?! Никто никогда не поймёт. Джон улыбнулся и тряхнул головой: – Тихо сегодня. Враг собирает силы, а нам нужно успеть уйти до этого мига. Уже скоро. Дейенерис кивнула. Джон вздохнул. Скверный день, хоть и тихий. Сложный. – Тебе нужно отдохнуть, – он привычно размял пальцы правой руки и потрепал по голове Призрака. – Мне оставить тебя одну? – Да. Пожалуй, мне нужно подготовиться и поговорить с этой леди Эшарой. – Да, – Джон встал. – Тогда... удачи тебе. Идём, Призрак, – он ушёл, волк за ним, но на прощание всё-таки соизволил ткнуть Дейенерис мордой в плечо и махнул ей хвостом. В своей комнате, куда Джон зашёл за нужными ему записями, он наткнулся на Брана и леди Миру; впрочем, девушка, едва поздоровавшись, ушла, и стало ясно, что Брану нужно было поговорить. – В чём дело? – а хотелось спросить «что ещё произошло плохого». Бран непривычно осторожно спросил: – Да я просто хотел узнать, не отправлял ли ты письма в Солнечное Копьё. – Отправлял, – Джон даже не задумался над ответом. – Я писал всем лордам Вестероса, и не раз. – Нет, я имею в виду – сегодня. Он отвлёкся от списков караулов и покосился на брата. – А в чём дело? Бран развёл руками: – Туда улетел ворон с письмом, запечатанным знаком Ночного Дозора. Я случайно заметил и удивился, но решил спросить у тебя. Что ты писал из Чёрного замка – я знаю. Интересная новость. Писать Мартеллам мог кто угодно – и это могло совершенно не касаться Джона – но не от имени Дозора. Возможно, письмо отправила леди Эшара, у которой могло и не оказаться своего знака с собой. Это было бы самым простым объяснением. Или – что более странно – мейстер Аллерас. У него была возможность, и он дорниец, но такая переписка выглядела странно. – Я могу попробовать вернуть ворона, – предложил Бран, видя его задумчивость. – Нет, – Джон качнул головой. – Не стоит. Но вот если будут другие странные письма, относительно которых ты не уверен… Брат кивнул: – Я прослежу. В довершение удач этого дня разговор с Ширен Баратеон тоже пошёл совершенно не по плану. Хотя Джон, положа руку на сердце, вообще не знал, чего ждать от этой девочки, но предполагал, что она хотела бы оказаться в безопасности. Выслушав его предложение отправиться под охраной верных людей на юг, туда, куда война ещё не дошла – и, может быть, не дойдёт – Ширен выпрямилась и стала вдруг очень похожа на Станниса. – Мой отец привёл на Стену четыре тысячи латников, когда Дозор безуспешно просил о помощи весь Вестерос, – отчеканила она. – Мой отец дал своё слово – сражаться против Саурона, и назвал меня наследницей этого слова. Это было здесь, лорд Сноу, в этом самом замке, и вы не могли забыть. Джон в самом деле помнил, и ему оставалось только кивнуть. – Саурон убил моего отца, – голос девочки наконец дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Но я буду мстить за него. У меня осталось мало людей, милорд, – остался ли хоть кто-то вообще? Джон не знал. Разве что лорд Давос, но сколько в его верности просто заботы о ребёнке? Давос Сиворт из тех, кто до последнего верен человеку – но не памяти. – Но пока жива я сама, я останусь здесь и буду делать то, что в моих силах, лорд-командующий. К концу фразы она взяла себя в руки и произнесла её почти отцовским тоном. Джону хотелось отправить девочку в безопасность, но – положа руку на сердце – что делать ей на юге? Земли Баратеонов принадлежат Ренли, Драконий Камень – в руках Тиреллов. Не то чтобы он был обязан заботиться, помимо прочего, ещё и о Ширен, но право остаться у неё было. Как Джон Сноу, он ничего не должен ни Станнису, ни его семье, но как лорд-командующий Ночного Дозора – должен, и придётся выполнять. Да и по-человечески Джон не мог не понимать Ширен. Которая в чём-то была очень похожа на Арью. – Если это всё, лорд-командующий... – он с трудом спрятал улыбку, слегка поклонился и отправился, куда его послали.