* * *
Гарри не знал сколько сейчас времени, но он знал, что прошло уже пять дней, это было легко вычислить, так как кормили раз в день. Однако, Гарри прекрасно понимал, что те кто находятся в Азкабане больше месяца скорее всего теряют и этот ориентир во времени. Седрик не появлялся, но Поттер прекрасно знал, что стоит ему позвать и тот прибежит, однако желания видеть сей труп не возникало, тот достаточно натворил. Фактически в Азкабане Поттер находится по вине своего питомца. Однако Гарри был уже не уверен, что Диггори был именно той самой тварью-фамильяром молодого некроманта — Седрик мог говорить что угодно, но вот его действия навевали не слишком приятные мысли. Несмотря на то, что Диггори не появлялся, удушающей тишины больше не было. За стеной периодически слышались шорохи, а упомянутые надзирателем узники иногда кричали друг на друга, словно бы пытаясь вытянуть себя из этой клоаки безумия, тьмы и холода. Впрочем, с ним тоже пытались заговорить. Хриплый мужской голос спрашивал, кого же привели в соседнюю камеру, Гарри же молчал — белая рубашка липла к телу, перед глазами вставала Амбридж. Суд явно прошел не в его пользу. Хреново. Мысли роились в голове, вызывая боль и тихое шипение. Он думал о родителях, о странном сне, о Воландеморте, о Гермионе и о ситуации. Думал, пытался анализировать, корил себя за ошибки и пытался продумать план, как выбраться из тюрьмы. Так же были мысли о дементорах. Раньше они очень сильно действовали на него, ему было плохо, слышались крики мамы, было больно, холодно, страшно. Однако сейчас, никакого действия Гарри не замечал. Дементоры приходили, приносили еду, пили всех, кроме него и уходили, а Гарри потом слышал тихие хриплые стоны заключённых, что перекликались, пытаясь понять, умер ли среди них кто-нибудь. Заключённые разговаривали редко, больше замыкаясь в себе. Иногда Гарри слышал плач. Такой же тихий, безжизненный. Было жутко и горько слышать, как взрослые люди плачут во сне и шепчут: «Мамочка». Это было слишком лично, слишком… Кто-то исповедовался, рассказывал о своей жизни и с грустью вспоминал, как в детстве воровал конфеты, чтобы родители не увидели, а домовик им потакал. Кто-то просил прощения. Кто-то бредил, умолял не оставлять в одиночестве. Женщины тоже здесь были, иногда Гарри слышал чью-то колыбельную, такую тихую и грустную.«Twinkle, twinkle, little star, How I wonder what you are. Up above the world so high, Like a diamond in the sky…»
Гарри вслушивался в слова этой песни, замерев…такой нежный голос.«In the dark blue sky you keep, And often through my curtains peep, For you never shut your eye, Till the sun is in the sky. Twinkle, twinkle, little star, How I wonder what you are!»
А в конце, женщина плакала. Возможно, она потеряла ребенка? Ведь колыбельная для нерожденного малыша. Она плакала и Гарри плакал вместе с ней. Так Гарри понял, что все заключённые здесь тоже люди со своими слабостями, со своими индивидуальностями, со своими проблемами и своей болью. Однако все шло по кругу каждый день, Гарри с ужасом понимал, что люди, находившиеся здесь, теряют память и рассудок, потому как какие-то истории повторялись снова и снова, вызывая лишь раздражение и смешки. Невыносимо было слушать. А голос у людей этих был хриплый, тихий, больной, он проникал в уши Гарри даже когда он закрывал их ладонями. Все это было медленной пыткой… … Гарри проснулся. Ему было очень холодно, намного холоднее, чем раньше, леденящий душу холод окружал, обволакивал, застилал всё морозно белым. Воздух выходил клубами пара, где-то за пределами камеры слышался надрывный кашель. За решеткой парил дементор. Обычно эти твари не приближались к нему, лишь изредка касаясь решетки балахоном, будто бы напоминая о себе, однако сегодня дементор был рядом. И изучал его. Тишину нарушил тихий хриплый смех. Седрик появился, как всегда, неожиданно. Обнимая Гарри со спины, тихо шепча, прямо в ухо. — Видишь его, Некромант? Видишь-видишь? Отвратительное создание, такое мерзкое, все гнилое. А ведь дементор когда-то был Жнецом. Ха-ха-ха… Жалкий, такой жалкий. А знаешь почему? — злой шепот вызывал мурашки по телу, — Потому что нельзя требовать большего! Предателей никто не любит, Некромант. Он посмел захотеть жить. Ха-ха-ха… Он посмел требовать у Смерти жизни! Вернуться к людям, жить~ Он вернулся. — Седрик словно бы насмехался над дементором, — Адский голод, что поглощает полностью. Жизнь без души противоестественна и он стремится вернуть себе утраченное, но не может, лишь создаёт все больше подобных себе. А теперь подумай, Гарри, ты любимец Смерти, она отпускала тебя столько раз, ничего не требуя взамен, но как думаешь, что случится, когда она потребует плату? Не разочаруешь ли ты её? — Седрик вкрадчиво шептал, при этом он умудрялся то и дело прикусить мочку уха Гарри. Гарри же стоял как громом пораженный. Он любимец Смерти?! Да неужели?! Смех рвался наружу и Поттер не сдержался. Седрик, что до этого водил руками по груди Хозяина замер. — Какая хорошая сказка, Седрик, но ты перестарался, прости, конечно, но я в это не верю. — В каждой сказке есть доля истины, — прошептал Седрик, возобновляя свои поползновения, — Присмотрись к ним. — В чём-то ты прав, они действительно имеют некро-природу. Однако, это не объясняет того, почему я перестал на них реагировать и их странного поведения. — Хм… так почему бы тебе не спросить об этом у них? — Гарри дернулся и резко обернулся. — Ты шутишь? — Нет. Их язык в чём-то похож на тот, который знаешь ты. Гарри фыркнул, выпутываясь из слишком «липких» объятий твари. — Ассах Шахесс, мой дорогой Гарри, — прошептал Диггори после чего растворился во тьме. Гарри недоверчиво посмотрел в пустоту, после чего повернулся к решётке камеры. Дементор, казалось, не сдвинулся с места. «Ассах Шахесс», значит. Можно было попробовать. В конце концов, что он терял. Однако, были небольшие проблемы — увы, Гарри всегда переходил на парселтанг не совсем осознанно, это получалось само собой, стоило ему увидеть змею, но как сделать это самостоятельно Поттер не знал. Подойдя к решётке камеры слегка шатающейся походкой, зачатки истощения всё-таки давали о себе знать, он остановился на небольшом расстоянии дементора и прислушался к ощущениям. Никакого негативного влияния со стороны дементора он не ощущал — оставалось только включить силу воображения. «… Большая чёрная мамба скользит прямо перед ним медленно и величественно, одним своим присутствием, даже воображаемым, заставляя завороженно и восхищённо на неё смотреть…» — Сссах… о вам… — Не сработало. Но дементор кажется заинтересовался — стоило попробовать ещё раз. «…В этот раз змея была другая. Всё такая же опасная и большая, но ощущение её присутствия вызывало уже священный трепет. Она широко раскрыла пасть и приготовилась к броску. И вот когда воображаемые челюсти почти сомкнулись на его руке, Поттер зашипел…» — Что вам надо? Почему я не чувствую вашего воздействия? — в этот раз получилось. Забавно, образ Нагайны подействовал как нельзя лучше. Дементор склонился ближе к решётке, Гарри следовало бы отшатнуться, ведь это существо могло высосать из него душу, но чувство самосохранения у него видимо отшибло Авадой, поэтому он остался на месте. Дементор, казалось, был заинтересован. Хотя с учётом того, что данные твари представляют собой парящие чёрные балахоны с костлявыми руками и вечным голодом, что-то предполагать было трудно. — Нехросс? — у дементора явно был ужасный акцент, но слово было узнаваемо, к тому же, это слово было его приговором, даром и проклятьем. — Дасс. Страж Азкабана — склонил голову на бок Поттер. — Нед… не с…д…траж… Уснех.обречен — Подробнее, — в голосе проскользнула властность. — Язых змей…с не удохгный. Я… По…ха.жу. — дементор протянул ему руку в приглашающем жесте. — Но я заперт, — страж не обратил внимания на его слова, а всё также звал его пойти с ним. Гарри решив, что погибать так с музыкой, всё лучше, чем разговаривать с трупом и периодически встречать Тёмного Лорда, убившего его родителей и ещё кучу народа, смело схватился за протянутую руку. «Пожалуй, это было ошибкой», — решил Поттер, прежде чем грохнулся без сознания на пол. Схожую боль Гарри испытывал, когда его укусил василиск, и яд медленно разъедал его изнутри, смешиваясь с кровью, разносясь с ней по венам к самому сердцу, Фоукс тогда вовремя подоспел, ещё чуть-чуть и всё — смерть, но тогда боль была физическая, а сейчас — душевная. Гарри чувствовал всех их, поглощённых, запертых навечно, тех чьи души не увидят перерожденье, души так искалеченные и истерзанные, почти неосязаемые, но запертые в этом слабом жалком подобии тела — обрывки. Гарри испытывал животный ужас, ему не было жаль дементоров, он чувствовал презрение, но он боялся того, что может стать одним из них. Здравый смысл, твердящий о том, что министерство не посмеет выдвинуть такой приговор, покинул его. Потому что он уже тут. Он уже в Азкабане. На долгое, слишком долгое время. Его охватила паника, чёрт возьми! Возможно поэтому Поттер не сразу заметил, что в этих обрывках было что-то интересное. Проснулся интерес и Гарри чуть двинулся к темному нечто, что окутывало цепи, которые тянулись куда-то вдаль. Паника отступила, её место заняло любопытство. Впереди замелькало что-то фиолетовое, вроде кристалла, в котором было оружие. Коса. Поттер, повинуясь какому-то внутреннему рефлексу, коснулся поверхности кристалла и рука прошла сквозь него, и он сомкнул пальцы на рукоятке косы. Она преобразовалась в его руках, из стандартной древесной, она стала пепельно чёрной, ближе к лезвию из неё торчали кости. Гарри не был уверен, но они напоминали человеческие, по самому лезвию шли кроваво-красные руны. Поттер ощущал её как волшебную палочку, но стоило ему взмахнуть ей, как она исчезла. Цепи упали, и Гарри увидел, что они чуть треснули, но всё ещё были целы, к тому же, последнее звено вросло в то, что по идеи должно бы быть полом. В следующую секунду он услышал крик отчаяния и боли. Гарри пришёл в себя. В ушах всё ещё звенело. Слегка приподняв голову, он обнаружил странное и немного пугающее зрелище. Рядом с его камерой на коленях стоял дементор и плакал, или кровоточил, точно нельзя было сказать, но из-под капюшона стекала и капала чёрная жидкость. Когда Поттер нашёл в себе силы подняться и подойти ближе, дементор метнулся прочь. — Ты однйал файю нетешта, дафоден? — дементор прошипел, удаляясь прочь. Неприятный акцент усилился и сильно резанул слух, разобрать слова стало очень сложно. Гарри припал к стене и расхохотался, теперь от него в ужасе убегают даже дементоры. Можно гордиться, он довёл существо, которое является самим воплощением страха и отчаяния до слёз. Неужели он настолько ужасен? Смех перешёл в слёзы. Начиналась истерика. За стеной раздался хриплый кашель, за ним последовал не менее хриплый мужской голос. — Что ты разнылся? Нормальным людям спать мешаешь, — голос был тихим и слабым, но выражал явное недовольство. — Простите — внезапно даже для себя пискнул Гарри. Повисло неловкое молчание, а потом голос выругался. — В министерстве что, совсем идиоты?! Только не говорите, что они бросили сюда ребёнка. Сколько тебе лет, малец? — Пятнадцать, — тихо пробормотал Гарри, но его услышали. За стеной грязно выругались. — Так ладно, а теперь объясни-ка мне, тупому, за что тебя могли в столь юном возрасте кинуть к нам. — За некромантию и убийство … — Гарри успокоился, истерика отошла, а голос его стал абсолютно безразличен. Возможно, это было неразумно с его стороны, так просто сообщать об этом незнакомому человеку, но, было несколько больших, но… Во-первых, об этом и так наверняка написали в каждой газете, обвиняя его в убийстве, пытках, кровавых ритуалах и ещё бог знает в чём, уж в этом Гарри не сомневался, ибо слишком часто его имя было удостоено первой полосы «Ежедневного пророка». Во-вторых, сосед за стеной, не знал его имени и внешности, впрочем, если тот спросит, Гарри запросто скажет ему своё имя, ведь это не так важно. В-третьих, человек за стеной точно был Пожирателем, причём, судя по уровню заключения, из ближнего круга, так что ему уже не светит выйти из этих стен. Хотя с этим утверждением можно и поспорить, всё-таки Лорд наверняка вызволит своих сторонников. У него мало верных ему людей, с тем количеством, что есть — войну не выиграть. Поттер, улавливающий мысли Лорда, пребывал в восхищении от того, какие продуманные и сложные планы рождались в голове у Лорда. Честно, он порой ловил себя на мысли, что его восхищает не только гениальность Лорда, но и он сам, его личность, и это пугало, чёрт возьми. Поттер прекрасно знал как кончали люди, которые попадались на харизму Тома. Они становились его рабами, личными псами и палачами невинных, причём сами они были довольны этим положением, а некоторые даже гордились и кичились этим. Самого же Поттера никогда не прельщала мысль стоять перед кем-то на коленях, ограничивать свою свободу, даже ради великой идеи или большой выгоды. Это было не в его правилах, однако, теперь Гарри во многом понимал ПСов, харизматичность Лорда сложно было отрицать. — Хей, ты уснул там что ли! — погрузившись, в свои мысли Гарри не заметил, когда его сосед что-то спросил. — Что? — Говорю, в лучшем случае пожизненное тебе светит, в худшем — поцелуй, что ж ты так попался. Но не переживай, Лорд придёт за нами, и тебя вытащит, если ты поклянёшься ему в верности. Некромантами не раскидываются. Он уже скоро освободит нас, вот увидишь, — вдохновленный шёпот и полная вера в своего хозяина, готовность отдать ему всё. Это пугало и поражало. Брезгливо поморщившись при воспоминаниях о Роне, Гарри подумал, что хотел бы, чтобы у него в окружении тоже были такие преданные люди — возможно, тогда он не сидел бы сейчас здесь. Точно не сидел бы. Но это не значит, что он здесь останется…