POV JH
* Where's My Love-SYML (slowed) Хосок уже не знает, что ему помнить, а что забыть как страшный сон. Вот только сны у него постоянные, они не страшные, они прекрасные… В них Чонгук — красивый, счастливый, любимый. Чонгук трепетный, как в первый раз. Хосок тоже нежен был, словно в его руках бутон пиона. Хосок не спешил, ждал. Порою не позволял спешить Чонгуку, тот всегда был слишком эмоционален, вечно будоража своего хёна. Хосок терпел, но воспламенялся, ведь его горючее всегда при нём. Хосок не сдался, просто в какой-то раз Хосок остался. Полутемные тона погружали комнату во мрак, лишь слабый отблеск лунной глади дарил им свет. Ведомые своими желаниями, касаниями… Погружались в свои чувства без остатка — они любили. Не было не единого момента, который бы Хосок не повторил, но просыпаясь на мокрых подушках, он понимает — всего лишь сон. Теперь в руках лишь осколки, будто и не было бутона… У Хосока есть мечта — жить во снах. Вот только не в тех, где Чонгук с мольбой в глазах стоит в дверях последней ночью перед отъездом, прося оставить им ещё один момент в сознании. За все отношения они любили разно — нежно, страстно, сумасшедше. Много, долго — бесконечно… Но этот раз был в отголосках, от трепетно — впервые, до трепетно — последний. Те же проникновенные касания, вот только бутон осыпался на глазах последней росой в руках. Хосок собирая слезы не позволял вырваться своим. Сколько Хосок не вспоминал, так и не осознал, была ли их ночь длинна или невыносимо коротка. Хосок ненавидит сны. Те, где Чонгука нет среди любимых глаз провожающих с перрона. Любимого нет. Чонгук не врал, как и обещал — в последний. И тут Хосок понимает, просыпаясь вновь на мокрых подушках, это не сон — это реальность.POV JK
* aether — catharsis [slowed + reverb] Чонгук тоже помнит. Он помнил всё. Как Чонгуку жить теперь в воспоминаниях полузадушенных стонов. Чонгук помнил, если Хосок что-то решил, то это окончательно. Первая серьёзная травма Хосока, когда тому запретили заниматься танцами. Хосок тогда решил, что танцы — это его жизнь, и он жил. Чонгук хотел было, в какой-то момент отомстить хёну, показав как у него всё прекрасно, показать что жизнь неизменна после побега Хосока, а потом подумал и осознал. Для кого он будет играть спектакль одного актёра? Кому он будет показывать? Воспоминания насильно вырисовывают последнюю встречу… Затравленный взгляд Хосока, не веривший сам себе и своим действиям. Взгляд Хосока с немыми вопросами «Как мы справимся? А справимся ли…» Глаза — родные глаза, которые сдерживали потоки слез всю ночь, а в ушах стоит полузадушеный его стон, переходящий в надрывный всхлип… Чонгук живёт воспоминаниями. Чонгук хочет отомстить. Чонгук хочет вернуть Хосока. Его дни и ночи стали похожи на однотипное чёрно-белое кино. Утро впопыхах — последние годы школы. Чонгук решил уйти в учёбу. День, слишком длинный и никчемный. Редкие встречи с друзьями, Чонгуку непонятно зачем он ходит на них. Он больше ничего не видит перед собой, не чувствует. Ночь — любимое время суток. Он может отключиться, забыться. Так он думал, так он надеялся. В итоге ночи Чонгук проводит в полусознательном состоянии на грани сна и реальности, реальности из мокрых подушек и вечных всхлипов, переходящие в рыдание. Чонгук нашёл утешение. Он стал что есть силы, опустошать себя через тонны слёз – помогало, а потом Чонгук нашёл освобождение и днём — крик души. Чонгук начал петь. * this isn’t the 80s (ost euphoria sampled) Ничто не вечно. Чонгук это понял не только по их отношениям с Хосоком. Когда уехал хён, их общий чат превратился в умирающее море. Соцсети тоже стали не особо актуальны. Чонгук видел редкие обновления Хосока, но все они были тоскливые до безобразия, будто его кто-то вынуждал заявлять о себе: «Мол привет, я жив.» Впрочем, аккаунт Чонгука ничем не отличался. «Ничто не вечно» — повторял себе Чонгук, когда понял, что их общий чат никакой не Арал* и вовсе он не умер, а разделился на два острова. Не сложно было догадаться, что после нескольких сообщений от Тэхена с мольбой одуматься: «Ребят, ну вы чегоооо», — гласили тонны подобных сообщений, но всë было впустую, лишь изредка Намджун с Джином пытались возродить когда-то бурлящие диалоги, но ни Хосок, ни Чонгук деятельность друзей не поддерживали. Поначалу это были скудные предложения, а после скатились на междометия вроде да/нет, завершившись удушающей тишиной от обоих. Ну а потом, неожиданно для всех (или только для Чонгука) Чимин создал общий чат, «общий» — без Хосока. Чонгук не дурак, он понял, что такой же чат есть и без него — без Чонгука. Поворотным моментом и закреплением материала по теме: «Ничто не вечно» — стал отъезд Намджуна и Юнги, в тот же прекрасно-ненавистный город, где и обитал Хосок. Так что появившийся третий чат, даже не удивил, а остатки их маленькой недосемьи стал совсем каким-то ностальгическим. Вместе с переездом Хосока, уехал и Чонгук. Нет, не из города — из дома. Он тоже умел решать. Мать потом в сожалениях не знала как вернуть сына, а заодно и Хосока, насколько она поняла это связующие звенья. Всё это Чонгук узнавал от Тэхёна, тот странным образом общался с его матерью. Однажды он сказал: — Чонгук, вернись домой, твоя мама поняла, что ты пришвартовался к голубой лагуне, крепко-накрепко. А Хосок для тебя, лучший из берегов, — Чонгук сомневался, что это дословный пересказ слов его матери. — Да, вот только я остался без своего берега… теперь мы на разных берегах… Чонгук не вернулся — Чонгук решил.