Первые числа декабря
Снег, который лежал на земле, не имея сил растаять и тем самым оповещая японцев о том, что зиме в этом году быть, — он явно влиял на жителей города. Многие были сонливей обычного, имели тенденцию просыпать и опаздывать на работу. На периферии были проблемы с транспортом из-за обильного снегопада в этом году. Кацуки, который вынужден был слушать радио в автобусе, ни коим образом не разделял радости малышни, что резвилась на улице. Промокшие, испачкавшие варежки и растерявшие свои шапки, они выглядели для него слишком радостными, будто хотели невольно поиздеваться над ним, что ехал в тесноте и духоте общественного транспорта. Они, будто в первый раз видели снег, были искренне счастливыми. — До-добрый день, Накамура-сан, — прозвучал в шипящих динамиках голос пожилой женщины. Кацуки его уловил, выныривая из своих мыслей совершенно случайно, и теперь не мог отделаться от него, — Я хочу поделиться своей радостной новостью, что у моей Юки-тян родилось четверо котят. Бакуго как никогда пожалел о том, что забыл дома свои наушники. Автобус начал поворачивать, и некоторые люди, толпившиеся внутри, начали заваливаться в бок, не додумавшись ранее ухватиться за перила. Кто-то с силой наступил альфе на правый кроссовок. Кацуки поморщился и, медленно вдохнув, порадовался, что наконец оторвался от монолога о том, какие же котята были удивительно красивой расцветки у той самой Юки-тян. Позади кто-то громко чихнул, и у Бакуго пробежали вдоль спины мурашки отвращения, когда на шее он почувствовал подозрительно влажный холод. — Ох, — мужчина за плечом шмыгнул носом и глухо добавил, — прошу прощения. Альфа медленно протянул руку к карману куртки и с трудом достал оттуда платок, шевелиться из-за тесноты было некомфортно, но он, заводясь с каждой минутой больше в этом автобусе, протёр свою шею. Платок был влажным от чужой слюны. Блондин понял, что на большее его терпения попросту не хватит. Покачиваясь, отсчитывал оставшиеся остановки до полицейской академии. Он осознал, что того времени, что у него осталось, не хватит, чтобы дойти пешком, но он как чумной выбежал из автобуса, расталкивая всех, когда тот остановился. Альфа с омерзением выкинул платок сразу же на улице, не беспокоясь о том, что до урны оставалась пара шагов. Тёр ладони о ткань джинс и морщился всё сильнее, борясь с желанием забежать в ближайший магазин за салфетками. Будто специально, подкатила к горлу злость. Кацуки уже умел предугадывать её приливы, задышал глубже и медленнее, автоматически снимая рюкзак с одного плеча и открывая небольшой карман сбоку, где в последнее время всегда была припасена дозированная баночка с таблетками. Альфа замер посреди улицы с пониманием того, что не мог сейчас достать грязными руками простенькие успокоительные, и начинал от этого злиться только сильнее. В одно мгновение мир остановился. Сразу же послышались оглушающие гудки автомобиля рядом, сильный холодный ветер и несильные удары со стороны. Сквозь джинсы начала пропитываться сырость, а сам Кацуки в миг догадался о том, что его безжалостно облили грязью рядом с остановкой. Он так и остался стоять посреди тротуара, не поднимая головы и не открывая глаз, пропуская медленно воздух из лёгких сквозь зубы. Волк внутри громко залаял. — Ой, заткнись, — прорычал под нос Бакуго.Вторая половина декабря
В академии привычно звучал в коридорах гул голосов, всё это в ритм сопровождалось звуками закрывающихся дверей, шлепками ладоней друг о друга под весёлое «Дай пять, бро», ненавязчивым пением в коридоре девушек, и всё это невольно навевало воспоминания о школе. Не хватало разве что беготни в коридоре классов чуть младше да ворчания ботанов, которые даже на переменах не отрывали глаз от учебников. Перекусы в классах перешли в посиделки в кафетерии, а аудитории вмещали в себя сразу несколько сотен человек. Бакуго действительно всего на миг показалось, что ему вновь пятнадцать, и позади шепчутся о том, что он со своим двойным геном и бунтующим характером обязательно в будущем будет преступником. Тогда он, уже на пути стабилизирования своего состояния из-за гормональных пилюль, с усмешкой грубил в ответ и блистал умом, на переменках прогуливаясь вдоль окон и читая во всемирной сети, за что так все не любили его генотип. Сейчас он так же прогуливался по коридору и читал статьи о разрабатываемых успокоительных, группах препаратов, которые в настоящее время были направлены на борьбу с агрессией. Десятки открытых и недочитанных вкладок были перемешаны с онлайн-магазинами, где в корзинах давно пылились, дожидались своего часа препараты, которые имели противоположный эффект — придавали больше сил и бодрости. Кацуки потребовалось немного времени, чтобы выкинуть из головы идею как-то решить проблему вновь появившейся сонливости. Это был порочный замкнутый круг, который ему приходилось проходить вновь и вновь. Препараты, направленные на борьбу с агрессией, как и его гормональная терапия, вызывали данный, да ещё и удвоенный, побочный эффект — сонливость. Последние карманные деньги уходили на покупку энергетиков и более крепкого кофе, вытеснив из головы старые хобби и увлечения — денег на покупку качественных продуктов попросту не хватало. Его не покидала мысль о том, что всё может быть по-другому. Он просто не увидел этого. Ещё не понял. Количество человек в коридоре резко увеличивалось, и обходить их становилось тяжелее, не отрывая глаз от экрана мобильного. Альфа поджал губы и убрал телефон, — у старшего курса закончилась лекция, а это означало, что у него есть максимум двадцать минут на то, чтобы добраться до соседнего корпуса, где проходили его занятия. Бакуго проходил мимо лекционного кабинета, и именно в этот момент ему захотелось повернуть голову и взглянуть в помещение, в котором сам уже был сотни раз. Он знал его наизусть. — Здравствуйте, Айзава-сенсей, — выдавил из себя Кацуки и остановился чуть в стороне от двери. Он взглянул в серые глаза и почувствовал, что просто не может пройти мимо. А ведь нужно было просто идти, а не вертеть головой. Не пришлось бы сейчас терять время и вести себя так, будто виноват во всех происшествиях в академии. — Здравствуй, — спокойно ответил учитель и бегло осмотрел студента перед собой. Бакуго невольно вытащил руки из карманов и потёр пальцы между собой, — Как твои успехи? — Всё отлично, — ответил молодой альфа самодовольно и продолжил держать зрительный контакт, несмотря на то, что это было некомфортно. Следовало произвести эффект самого лучшего студента. — Я знаю о твоей успеваемости, — сказал Айзава тихо, и альфе пришлось напрячь слух, чтобы услышать его сквозь разговоры студентов, — Но я о других твоих успехах, — добавил, не меняя тон, но Кацуки намёк тут же понял и даже расслабился, ведь в этот раз врать не нужно было. — Отлично, — повторил альфа. Айзава сощурил глаза, присматриваясь. — Точно? Казалось, что если не рассказать ему чего-то, даже простую мелочь, то он предпримет какие-нибудь меры. Будет вновь устраивать встречу с Чисаки в его лабораторных условиях, введёт индивидуальные занятия или же решит, что нет смысла рисковать и прикрывать непутевого студента. Кацуки опустил глаза, собираясь с мыслями. — Появились небольшие проблемы со сном, — сообщил он, решив, что это было самым безобидным из всего того списка, что с ним происходило, — Целый день хочу спать, хотя сплю все выходные и ложусь рано. — Чисаки предупреждал меня об этом, — в его глазах пробежали искры радости, отчасти даже гордости, и вновь погасли, — В случае того, если ты станешь неусидчивым на парах или будешь спать на них, он просил перевести тебя на вторую смену. — Он просил?! — вырвалось у Бакуго с удивлением и отвращением. Мысль о том, что Чисаки не хотел оставлять его в покое, сразу же нервировала. — Если поймёшь, что тебе тяжело, найди меня, и мы попытаемся сделать для тебя индивидуальный график. — Нет, не нужно, — Кацуки помотал головой и, сам не заметив того, повысил голос. Возможно, в этом были виноваты студенты, которые продолжали покидать с шумом лекционный зал, а может и то, что идея обучаться по особому режиму была унизительной для него. Какая-то сонливость не может сломить его и заставить сменить привычный график будней. Будто в подтверждение собственной уверенности, альфа почувствовал покачивание энергетика в спортивной сумке, — Не поймите меня неправильно, учитель, но мне пора на следующее занятие. — Конечно, — согласился Айзава и коротко кивнул; он, не дожидаясь какой-либо реакции, развернулся и пошёл в противоположную сторону от альфы, где в соседнем корпусе находился его кабинет. Бакуго, который должен был поспешить на занятие, отчего-то продолжал стоять на месте и смотреть в удаляющуюся спину преподавателя, пока тот и вовсе не затерялся в толпе. До спортивного корпуса в конечном итоге пришлось добираться почти бегом. Мысли в голове о том, что все учителя в академии в курсе его проблемы и теперь пытаются «облегчить его ношу», крутились в голове и запутывались огромным шаром. Казалось, что студенты у окна обсуждали его за спиной, а пара ботанов, что шли навстречу по переходу, смотрели на него слишком нагло. Он готов был поклясться, что видел у одного из них усмешку. Спускаясь по лестнице, альфа чуть не оступился. Он пытался успокоить себя самого в том, что причин для паранойи нет. Раздевалка была забита до отвала, некоторые студенты, как и Кацуки, только начинали переодеваться, пара знакомых сумок привычно лежала у центральных шкафчиков, которые всегда занимали фанатики своего дела — парни со старшего курса, которые приходили на тренировку с самого утра. Шкафчик по соседству с занятым шкафчиком Бакуго был немного приоткрыт, и альфа нагло его открыл, подмечая то, что Киришима был уже тут. Они всегда занимали одни и те же места, и многие это знали. Делёжку территории уважали все, несмотря на то, что это давно было в прошлом, как и то, что в раздевалке альф было меньше половины — когда именно они первыми начинали разборки по поводу территории. Кацуки стянул футболку через голову и замер, чувствуя, что вот-вот чихнёт от раздражающего запаха дезодоранта. Удержаться не смог и чихнул он в свою раскрытую спортивную сумку, которую судорожно открыл в поисках внутреннего кармашка. Протерев нос тыльной стороной ладони, он принялся искать в этом кармашке маленькую бутылочку с каплями среди множества блистеров с таблетками. Каплей в сумке не оказалось, где бы он ни искал. Пришлось сложить энергетик в брошенную кучу одежды в шкафчике Киришимы, а содержимое сумки и вовсе вывалить на пол. Альфа перебрал всё содержимое, но так и не нашёл нужной вещицы. Парень зло скомкал в пальцах пластыри, кинул в сумку бинт — промахнулся и в следующий раз с рычанием закинул его уже в шкафчик. Бакуго прекрасно помнил то, что капли закончились совсем недавно, и он разом купил пару флаконов, оставив один на столе, а другой — в сумке. — Вот же срань, — вздохнул альфа и сжал пальцами переносицу. Он продолжал сидеть на полу, собирая свои вещи, когда уже все покинули раздевалку.****
— Бакуго! — рявкнули на него сразу же, как только тот закрыл за собой дверь спортивного зала. Альфа вытянулся, — Для тебя нужно отдельное приглашение?! — Никак нет! — ответил блондин в тон инструктору и продолжил стоять на месте. Коренастый мужчина кивнул в сторону других студентов и сложил руки на груди. Казалось, эластичная ткань футболки настолько растянулась, что начала просвечивать на его спине. — Живо к остальным! — скомандовал он и развернулся к ровной линейке курсантов, — Пока мы ждём одного сопливого, введу вас в курс дела! — продолжил он кричать, и голос его звучал настолько оглушительно, что Кацуки поморщился, когда проходил мимо него. Они пересеклись взглядами, и Бакуго — совсем не специально — шмыгнул носом. — Сегодня начинается следующий этап вашей подготовки! Сегодня вы будете использовать азы рукопашного боя, которыми так и не смогли научиться! Каждый сам за себя, и забудьте про командную работу! — мужчина тяжёлыми шагами прогуливался вдоль стоящих учеников, — После разминки разбиваемся на пары! В дальнейшем вы… Стоящий позади всех Киришима улыбнулся другу и помахал ему через плечо товарища, стараясь сделать это как можно менее заметно для преподавателя. Кацуки тут же перебрался к другу позади и кивнул. — Чего этот старик тут забыл? — спросил блондин шёпотом и перевёл взгляд на топающего мужчину в другом конце так и не сформировавшейся шеренги. Он объяснял принцип того, как важна была для полицейского оборона, так, будто этого никто не знал. — Савамура переспал со студенткой, — прошептал с улыбкой стоящий рядом парень. Киришима резко повернулся к нему и прошипел: — Да ты гонишь?! — Нет! — парень засмеялся и бегло глянул на инструктора в стороне, — Девчонку пару дней назад отчислили, а Савамуру уволили, и теперь этот «ветеран» будет вести все занятия по обороне. — Вот срань, — прошептали Кацуки и Эйджиро. Стоящие рядом студенты продолжили дальше обсуждать то, каким ушедший преподаватель на самом деле был толковым, когда как Киришима, вмиг вспомнивший кое-что, полез в карманы спортивных шорт. Он рылся то в одном, то в другом, пока в конечном итоге не протянул другу небольшую бутылочку с жёлтой обёрткой. — Откуда они у тебя? — спросил хмуро Бакуго и тут же открутил крышку, пшикая добрых четыре раза в каждый носовой ход. Горечь осела на языке, и альфа нахмурился ещё сильнее. Головная боль вскоре должна была пройти, как и мучившие парня запахи вокруг. — Ты на столе оставил, когда уходил утром, — пояснил Эйджиро и сделал шаг чуть ближе, продолжая уже шёпотом, — Я загуглил, что это за штука, и… — Не здесь, — прервал его блондин. — Начать разминку! — прозвучал рядом громкий голос инструктора, и ничего не осталось, кроме как сунуть капли в карман подальше и побежать по залу. Как только разминка была завершена, многие тут же поспешили разделиться на пары и вспомнить приёмы, которые действительно когда-то учили. Большинству студентов вспоминать и не пришлось, ведь некоторые из них ходили в спортивный зал регулярно, находя в этом выход скопившейся энергии. Многие просто тренировались, несмотря на то, что давно шло время огнестрельного и холодного оружия — они предпочитали полагаться на собственные кулаки. Привычный тандем Киришимы и Бакуго в этот раз разорвали, ссылаясь на то, что парни были примерно одного роста. Занятия этого месяца обещали быть весёлыми по одной простой причине — учитывались условия боя. Если раньше им, как детям в песочнице, разрешалось творить всё, что было душе угодно: проводить спарринги с кем угодно, как долго и в каком количестве, то теперь же были чёткие условия. Пара состояла из учеников разного роста, и тот студент, что был ниже — он же полицейский, — должен был уложить высокого преступника. Мало того, что просто уложить — надеть на него наручники. Кацуки считал себя совсем не привередливым, но ему не понравились условия, в которых он оказался. Во-первых, он был низким полицейским — а он не низкий! Во-вторых, его напарником оказался подозрительно здоровый для японца мужик, парнем назвать которого язык не поворачивался. Мат хрустел под ногами, альфа бы и вовсе избавился от него, так сказать, приближая условия к более реалистичным. Мысль о том, что он впечатает этого здоровяка лицом в пол, прибавляла сил. Очередной шаг Кацуки прибавил хруста в общую тишину, он смотрел на противника и пытался в голове составить план по захвату. Он действительно был в минусе. Позади кто-то начал драку, и это будто бы стало знаком для всех остальных — многие сорвались с места. — Так и будем танцевать? — спросил с усмешкой мужчина и остановился, прекращая ходьбу по воображаемому кругу, — Я злой бандит, так могу убежать или нажать на кнопку, — он вознёс руку вверх и нажал на невидимый пульт. Именно в этот момент Бакуго понял, что пора действовать. Он оттолкнулся от места, планируя нырнуть под поднятую руку, и кинулся на противника чуть ниже, чем планировал — мат проскользил по полу немного назад от сильного толчка. Сильное давление на плечо широкой ладонью, резкий разворот и подсечка. Кацуки перед своим носом видел уже не яркую красную футболку соперника, а потёртую поверхность мата. Его за считанные секунды развернули и нагнули к мату, заведя руки за спину. — Один-ноль в мою пользу, — спокойно произнесли за спиной. Бакуго отпустили почти сразу же, и он тут же выдернул руки, почувствовав ослабление. Блондин потирал запястья и смотрел на студента уже другими глазами — тёмными, недовольными и без капли азарта, который был в них когда-то ранее, — Победи хотя бы раз, — добавил с улыбкой мужчина, — Но если нужно будет поддаться, ты только скажи. — Я похож на идиота или слабака? — рыкнул Кацуки и со злостью пнул мат в сторону. Тот раздражал хрустеть под ногами не меньше, чем болтливый напарник. — Тебе честно сказать? — ответили ему вопросом на вопрос. — Если способен на что-то, кроме как трясти воздух, то можешь попробовать, — не повёлся на провокацию альфа и вновь атаковал первым, в этот раз стараясь провести финт с перескоком из одной стороны в другую для отвлечения внимания. Сработало это откровенно неудачно, мужчина имел больше опыта и знал много разных приёмов — это было видно по его спокойному поведению и тому, как он принял более устойчивое положение, переступив с ноги на ногу. Мысль о том, что Кацуки мог проиграть, прибавляла ему энергии в и без того сонный организм. Пылкости и ярости, которые уж точно не играли ему на руку. Трезвость мыслей яркой ниточкой мелькала в голове подобно ровной линии на электрокардиограмме только что погибшего человека. Мышцы горели от прошедшей недавно интенсивной разминки, и Бакуго наслаждался этим чувством, кидаясь с кулаками прямо на чужое нахальное лицо. Постоянные мысли, что напрягали его изо дня в день, наконец-то покинули голову, бросая на тренировочный пол тяжёлые чугунные цепи скованности и неуверенности. Альфа удар не нанёс, лишь попытался напугать, когда сам перенёс вес и пнул с усилием ногой в чужую голень. Удар вышел смазанным, по касательной, напарник вовремя понял чужой замысел. Он усмехнулся хрипло, с тенью азарта, и посмотрел самодовольно сверху вниз, сводя руки и с усилием нанося удар по чужой спине. Воздух выбило из лёгких, и Кацуки пару мгновений не мог сделать вдох, пока разворачивался и старался сменить своё положение. Идея пришла в голову сразу же, и блондин, рыча, бросился вновь на чужие ноги, стараясь сбить противника. Кроссовки не скользили и отлично держали опору, а эффект неожиданности наконец сработал. Мужчина топтался на месте, стараясь удержать равновесие, и загрёб пальцами светлые волосы, резко одергивая Бакуго в сторону. Он вскрикнул больше от неожиданности, чем от боли, прорычал сквозь сжатые зубы и потянулся руками к нахальному лицу. Соперник громко засмеялся — Кацуки не дотягивался до него. — Не дорос ты ещё, — продолжал смеяться мужчина и сжимал светлые пряди, оттягивая их сильнее. Альфа шипел и пытался оторвать руку от своей головы, ударил кулаком. Волк внутри подозрительно наклонил голову и зарычал. Шерсть встала дыбом, — Мелкий, как шпиц. Разве вам, омегам, не говорят сидеть тихо и не совать свой нос в дела серьёзные? Полиция тебе не иг… Монолог прервался громким шипением от увесистого пинка в эпигастрий, ещё чуть-чуть, и в «солнышко». Рука судорожно отпустила чужие волосы, вырвав несколько прядей, а сам здоровяк поморщился до белых кругов перед глазами и согнулся, сжимая и без того болезненное место. Бакуго, не обращая внимания, бросился на соперника, повалив его на пол. Замахнулся с удовольствием и ударил по чужому лицу. Но когда он занёс тяжёлую руку для следующего удара, то не ожидал того, что в его шею вцепятся. Пытаясь побороть друг друга, они переплелись на полу, рычали друг на друга, даже пытались дотянуться до глаз, и когда Кацуки почувствовал, что голова становится ватной, а кислорода не хватает, он сделал очередную попытку перекинуть ногу через чужое плечо и голову. Ему пришлось приложить немало усилий, прежде чем перевернуть соперника на бок, а затем и на живот. Здоровяк был вынужден отпустить шею и упереться руками в пол, чтобы не сломать себе нос. Бакуго скрестил ноги на груди и заломил чужую руку за спину, потянул её на себя и постарался увести в совершенно противоположную сторону, чтобы уж точно не вырвался. — Всё! Ты выиграл! — подал голос мужчина и случайно получил кроссовком по подбородку. Зубы звонко клацнули друг о друга. Волк внутри вцепился клыками в тушу и мотал головой из стороны в сторону, сжимал челюсти сильнее, стараясь придушить жертву. — Отпусти руку! Альфа потянул руку сильнее и вдруг почувствовал то, какой она вмиг стала лёгкой. Сопротивления больше не было, а в ушах продолжал стоять незнакомый ему ранее хруст. Кацуки не до конца осознавал тот факт, что его крупно трясло. Где он находился, как и то, что только что произошло. Продолжая тянуть на себя руку, он не сразу увидел, как его собственные пальцы разгибают совершенно другие люди. Его подняли на ноги и отвели в сторону. Голова пустая, и не было в ней ни одной мысли. Лёгкость и ощущение, будто с души был скинут не один камень. Альфа не чувствовал, как шевелил ногами, не мог зафиксировать на чём-то конкретном свой взгляд, пока мир вокруг не стал ярким и очень громким. Позади послышался рёв: — Блядство, как же больно! Перед Бакуго открыли массивную металлическую дверь, он оказался в другом конце зала. Альфа затормозил и неуверенно попытался обернуться. — Пошли, бро, — толкнули его слегка в плечо, но, несмотря на это, он успел разглядеть в зале собравшуюся толпу студентов. Рядом оказался Киришима, который шёл рядом и поглядывал на друга с беспокойством. В его глазах был шок от увиденного и что-то ещё, чего Кацуки предпочёл бы не видеть. С каждым тяжёлым шагом в длинном коридоре в светлой голове прояснялось. Сначала было простое осознание того, что он находился в академии, и последней парой в его голове была боевая подготовка. Вспомнились забытые дома капли, всё тот же неумолкающий Киришима и тренировки парами. А затем — пустота. Невольно в голове всплыл образ Айзавы. — Я вывихнул ему руку, — хрипло произнёс вслух Бакуго и, зайдя в раздевалку, потрепал себя по и так взлохмаченным волосам. Он ускорил шаг, и Эйджиро напрягся сильнее, наблюдая за тем, как его друг ходил по периметру просторной комнаты, — Срань, я вывихнул ему руку! — прорычал уже более осознанно Кацуки. — Нет, — подал голос Киришима. — Что «нет»?! — рявкнул альфа и резко повернулся в сторону друга. — Ты её ещё и сломал, — Эйджиро поджал губы и отвёл взгляд в сторону, смотреть на блондина было почти физически тяжело, — Ну, нам так показалось. Бакуго начал ходить по раздевалке ещё быстрее; он трепал волосы на голове, переводил бегло взгляд из стороны в сторону и всё громче начинал шептать себе что-то под нос. — Я в дерьме, — сказал он и выдохнул тяжело через нос. Из-за кипевшего в крови адреналина он не мог точно припомнить, что ему говорили на той самой встрече Айзава и Чисаки. В голове не появлялось ни единого чёткого воспоминания, кроме того, что он должен был вести себя как тихий и послушный мальчик. Кацуки резко развернулся и пнул скамейку перед собой. Она жалобно скрипнула, когда ударилась о шкафчики. — Эй, Бакуго, — позвал робко Киришима и сделал шаг навстречу другу. После этого блондин будто сорвался с цепи, которая держала его всё это время. В пару шагов преодолев расстояние, он замахнулся и с силой ударил по металлической дверце шкафчика. Альфа кричал и замахивался только сильнее, так, что даже не было слышно скрипа металла, который прогибался под ударами. В какой-то момент сломался замок, а содержимое шкафчика частично оказалось на полу. Эйджиро понимал, что другу нужно выпустить пар. Дать ему эту возможность после недель молчания и говорящих взглядов в пустоту. Даже когда у альфы не осталось сил, он бил дверцу медленно, уже еле поднимая руку. Он дышал тяжело, широко раскрыв рот, наклонил голову и опустился на колени. Рука испачкана в крови, а кожа на костяшках содрана и местами свисала мелкими клочками. — Я, блять, в дерьме, — прохрипел Кацуки и повернул голову в сторону друга. За всё время их знакомства на лице друга Киришима впервые увидел просьбу о помощи и беззащитность.****
На столе завибрировал мобильный телефон, и парень лениво оторвал взгляд от экрана ноутбука. На дисплее высвечено имя Киришимы, и блондину совершенно не хотелось брать трубку. Друг был в режиме полной готовности, и Кацуки знать совершенно не хотелось, отчего произошли такие перемены — сам тот додумался или же был заставлен буквально следить за ним. Айзава, узнав в тот же день о произошедшем, отправил его на принудительный больничный, не сказав, как долго он мог продлиться. Прошло пять дней самостоятельного обучения. Тишина в квартире не беспокоила постоянным жужжанием Киришимы и хихиканьем Мины. Девушка в последнее время и вовсе перестала к ним заходить. Не то чтобы Бакуго особо следил за этим, но в его и так неспокойной жизни не хватало стабильности. Покой в собственной квартире, несмотря на то, что именно его жаждал парень, облегчения не принёс, скорее, наоборот, появлялось недавно забытое чувство слежки и беспокойства. Ощущение прижатого к затылку дула пистолета. Парень прикусил щёку до выраженной боли, жмурился и кусал сильнее, пока терпеть совсем не оставалось сил. Альфа взял телефон и пролистал список контактов до тех пор, пока не остановился на том самом, на который смотрит вечерами. Под зовом безысходности он с лёгкостью нажал на иконку вызова и надел наушники. Волк, который всё время лениво лежал, разместив морду на лапах, вдруг зашевелил ушами. Гудки вдруг прекратились, и Кацуки опустил голову, думая о том, что вызов попросту сбросили. Вызов был принят, но, несмотря на это, по ту сторону молчали. — Мидория? — позвал блондин хрипло и, заметив изменения в голосе, тут же попытался прокашляться, чтобы звучать более уверенно. — Мммм, — донеслось непонятное мычание по ту сторону. Бакуго напрягся, прислушиваясь, — Ка-чан, это ты? — Ка-чан?! — вырвалось раздражительно у альфы. — Да-а-а, — протянул довольно и сонно Мидория по ту сторону телефонного разговора. Он сладко зевнул в подушку, — Это и правда Ка-чан. — С каких это пор у меня бесполезное детское прозвище?! — спросил он слишком громко и прислушался к возне, добавляя боковыми кнопками громкости. Блондин сел на стуле боком, закинул ногу на ногу и устроился головой на спинке стула. Альфа мял губы, не замечая то, что нервозность переходила в перекошенную глупую улыбку. Алые глаза то и дело бегали к собственной постели. — Почему бы и нет? — ответил вопросом Изуку, и слышно в динамиках, как тот потянулся, он мычал себе под нос от удовольствия, — Мне нравится, звучит очень мило. — По-твоему, я милый? — Не совсем чтобы милый, — омега тихо посмеялся и сделал небольшую паузу, явно перебирая мысли, — Ты очаровательный. — Чего?! — рявкнул Кацуки, а волк, что всё это время лежал и послушно слушал чужой разговор, вдруг приподнялся на передних лапах и завыл. Бакуго не слышал ни воя, ни того, как Мидория, посмеявшись над его реакцией, продолжил что-то лениво рассказывать. Он ощутил невесомость, так бы он назвал это чувство. Что скрипучий стул, на котором он сидел, вмиг стал мягким. Крики соседей выше прекратились, а запах парфюма Киришимы, который раздражал, превратился во вполне приятный аромат, а не запах мокрых носков, смешанных с протухшим тунцом. — … даже не знал, что она так умеет, представляешь, а потом… — Прогуляемся вечером? — спросил альфа, прерывая чужой монолог. Стало легче дышать. Выдуманные больным разумом агенты перестали следить за ним, камеры сломались, а пистолеты начали стрелять мыльными пузырями. — Даже если бы я согласился, мы бы всё равно не встретились, — произнёс с прежней легкостью, — Я в Киото. — А когда ты вернёшься? — выпалил тут же блондин и начал трясти ступней в дурацком розовом носочке. Они напоминали парню о Мине. — На следующей неде- — Когда точно? — перебил грубо альфа. — Обратный рейс в среду, — Мидория не обратил внимания на чужую бестактность. Слышен скрип кровати, а затем тихий голос откуда-то со стороны. Бакуго сначала подумал, что ему показалось, но он надавил на наушник в ухе, стараясь тем самым усилить звук. Действительно, он отчетливо услышал вопрос о завтраке и чём-то ещё. — Увидимся в среду? — спросил блондин. Изуку тяжело вздохнул: — Вечером в среду, — уточнил он. — В шесть вечера. — Хорошо, Ка-чан, в шесть вечера, в среду. Извини, мне пора, все требуют моего внимания, — смущённо посмеялся омега, — Увидимся, — добавил он мягко и через пару мгновений сбросил звонок. Альфа чувствовал тяжёлое сердцебиение в груди, дискомфорт от того, что разговор так торопливо закончился. Его переполняли совершенно разные эмоции, которые в который уже раз душили его, стараясь вывести из себя. Блондин наклонил голову вниз, к коленям, и сделал пару глубоких вдохов. Кацуки даже не успел попрощаться. Мидория явно только проснулся, несмотря на то, что время давно за полдень, и точно не один. С каких это пор его стала волновать чужая личная жизнь? Почему раздражало больше всего то, что до следующей среды ещё добрая половина недели?!****
Going Home — Spaceouters, Menual (5:47)
Альфа сидел на кухне и топал ногой уже несколько минут. Он нервничал и вновь начинал злиться не только на чужое игнорирование, но уже в большей степени на себя самого. Киришима старался не обращать на него внимания, вёл себя как можно тише, ведь даже лёгкое дуновение сквозняка или прикосновение могло вывести Бакуго из себя. Телефон по-прежнему молчал. На календаре среда, а время близилось к пяти. Эйджиро поднял глаза, и холодная капелька пота стекла по его виску, ему не нравилось это напряжённое молчание между ними и серьёзная решимость в глазах друга. Он переживал за него, пусть и старался не показывать этого — Кацуки слабости свои мог принять наедине с самим собой, но не когда это начинают замечать остальные. Тот если что-то и задумал, то всегда шёл до конца, и почему-то Киришиме казалось, что идеи не всегда могли иметь здравый смысл или добрые намерения. По крайней мере, не сейчас. Ему было не по себе. События последнего месяца накалили обстановку, и стало совсем не до шуток. Бакуго поднялся из-за стола и направился в комнату, стягивая через голову домашнюю футболку. — Ты на тренировку? — спросил Эйджиро и наклонился, укладываясь на стол, стараясь тем самым заглянуть в комнату друга. Тренировки — это единственное, что разрешалось Бакуго среди всего перечня занятий, и альфа это знал, ведь открыто завидовал другу — тот с недавнего времени тренировался с выпускниками по приказу самого декана. — Нет, — ответили ему сухо. — А куда? — Киришима с этим вопросом рисковал, но он серьёзен в своих вопросах и хотел знать ответ. — Тебе какая разница? — бросили ему раздраженно. Бакуго вышел из комнаты и прошёл мимо прямо к выходу, не обратив внимания на друга. Эйджиро спрыгнул со стула и пошёл следом. Внутри что-то вопило, заставляло идти рядом. — Думал попросить тебя зайти в магазин. — Врёшь же, — сказав спокойно и уверенно, альфа присел, завязывая шнурки на кроссовках. Кацуки не поднимал на него взгляд, продолжая быстро собираться. — Потому что мне не всё равно, куда ты идёшь. — Ты себя слышишь? — прорычал блондин. Он поднял голову и посмотрел на товарища слишком хмуро даже для себя самого. Кацуки держал взгляд всего мгновение, а затем натянул растянутую чёрную шапку, пряча растрёпанные светлые волосы. Яркий красный шарф накинул на плечи торопливо-нелепо, и он не завязан, собственно, как и куртка не застегнута. Он налегке, несмотря на то, что на улице -10 градусов — весьма прохладно для Японии. — Ну да, — Эйджиро немного неловко, но он сложил руки на груди, продолжая стоять рядом, даже когда альфа встал с пола, — Просто я хоч… — Я не кидаюсь на людей, как бешеная псина, Киришима, — сказал альфа слова, которые давно вертелись у него на языке; он держал ручку входной двери, она неприятно скрипнула. Киришима, сжимая губы в тонкую полосу, молча протянул ему рюкзак, — Судя по всему, ты тоже так считаешь, — усмехнулся он и всё-таки открыл дверь, выходя из квартиры, — Я к Мидории, — бросил совсем тихо и не дождался ответа от Эйджиро, закрывая дверь и почти бегом спускаясь по лестнице. Чужое повышенное беспокойство со стороны нервировало ничуть не меньше, чем причины, по которым все вокруг решили начать ему помогать. Киришима вечерами почти не отлипал от него, предлагая сыграть в парочку новых игр или же посмотреть очередной глупый ужастик. Бакуго поначалу даже пожалел, что на эмоциях рассказал ему обо всём после произошедшей драки на территории академии. Он рассказал всё, начиная от жуткой сонливости и агрессии и заканчивая непонятными галлюцинациями в виде ощущения живого волка в собственной голове. Рассказал и коротко о встрече с врачом, и что всё это можно контролировать, умалчивая подробности «договора» с Айзавой и Чисаки и в целом о том, что ситуация была под контролем только в его собственных мыслях. Блондин спустя пару дней пожалел об этом, а спустя ещё некоторое время заметил и то, что Эйджиро в некоторых моментах начинал его избегать. Встретившись в узком коридоре, он пропускал его первым, а однажды, разговаривая с Ашидо по телефону, отказал ей в совместной ночёвке. Услышав это, блондин искренне удивился и понял, что скучает по девушке и их совместным посиделкам на кухне. Киришима подстраивался под него и запрещал Мине пересекаться с ним. Это было вполне ожидаемым, потому что девушка была омегой, но неужели он так дико выглядел в чужих глазах и, тем более, в глазах друга? Выглядел так, будто способен причинить боль близким? Кацуки, что тонул в своих чувствах, не мог осознать простой истины — Эйджиро оберегал его и хотел дать возможность остыть, не заводиться от каждой мелочи лишний раз. Горечь сковывала горло и застилала туманом глаза, раньше блондин не мог понять, что это, а затем осознал, что даже ступая по улицам города, подрагивая от зимней прохлады — не понимал, где он. Он не мог зацепиться за определённую мысль в голове, и пусть ответы при беседах его чёткие и логичные, он не всегда осознавал то, что именно говорил. Проблемы, которые длились уже больше полугода, давили на нервы. Но Кацуки считал себя сильным и не думал о том, чтобы сдаваться или рассказывать кому-то о своих слабостях. Он был сильнее всего этого. Сильнее ли? Мидория, которому блондин названивал вот уже последние два часа, по-прежнему не брал телефон. Впервые Бакуго задумался о том, а не надоедал ли он своей персоной? Он, привыкший к тому, что люди шли за ним, не понимал норм поведения того, когда ему самому нужно было следовать за кем-то. Альфа стоял на светофоре и был рад своей предусмотрительности — обговорить место встречи заранее. Глаза цеплялись за яркий красный цвет на светофоре, и он думал: неужели в жизни так же? Нужно подождать некоторого времени, прежде чем сделать шаг? Кацуки фыркнул под нос и закатил глаза. Велосипедист тут же пронёсся на загоревшийся зелёный цвет, напугав тем самым старушку. Машина засигналила, а в стороне вновь с самого начала заиграла аудио-реклама о распродаже традиционных нарядов. Кацуки ничего из этого не замечал, пропуская весь мир сквозь себя. Дойдя до места назначения, альфа осматривался в ранее незнакомом ему парке. Видел свечение в стороне небольшого магазинчика с кофе и раменом. Среди прохладного запаха сырости ароматы горячей яичной лапши казались райским островком. На скамье сидела пара работяг в костюмах, и альфа, взглянув на дисплей телефона, понял, что Изуку опаздывал. Бакуго не растерялся и тут же набрал парня — ждали его только длительные гудки и просьба оператора позвонить позже. Кацуки вздохнул и уселся на мокрый край нерабочего фонтана. Мелкой моросью шёл дождь. Альфа вздрогнул от неожиданно громкого телефонного звонка, он взволнован и из-за этого доставал телефон дольше обычного, он не посмотрел на дисплей и тут же принял вызов. — Мидория, ты где пропадаешь?! — прорычал он недовольно. — Хей, Бакуго, — сказал спокойно Киришима, и блондин откровенно не понял, что происходит. Он оторвал телефон от головы и посмотрел на экран, окончательно убеждаясь в том, что ему не мерещился чужой голос, — …ил передать, что будет минут через десять. У него какие-то проблемы с транспортом. — У кого? — рявкнул альфа. — У Мидории, — неуверенно ответил Эйджиро. — А ты откуда в курсе всего? Опять лезешь не в своё дело?! — Да нет же, остынь, Бакуго, — слегка повысил голос Киришима, — Мне его друг позвонил, сказал, что у того проблемы, и попросил предупредить тебя, — терпеливо объяснил парень и не дождался ответа, потому что Кацуки со злостью сбросил звонок. Альфа продолжил сидеть на холодном камне фонтана; он с силой расстегнул карман на рюкзаке, чтобы найти небольшую баночку с таблетками, и только сильнее раздражался, продолжая её искать, несмотря на то, что прекрасно помнил, как оставил ту на столе. Ему не хотелось признавать то, что он её забыл. Ему нужно было взять себя в руки и успокоиться. Американские горки в голове порядком надоели. Он устал. Бакуго не обратил внимание на звук шагов в стороне, продолжая рыться в рюкзаке. В голову пришла идея сходить до ближайшей аптеки и купить лекарство, занять себя хоть чем-то до прихода Мидории. Парень врал самому себе, подсознательно понимая то, что теперь уже без лекарств попросту не выживет. Появлялась необходимость принять хоть какую-то пилюлю, чтобы унять агрессию и понять то, что он делает всё правильно. Альфа вздрогнул и резко развернулся. Громкие шаги привлекли внимание, а затем и шумное дыхание. Перед ним стоял Изуку, который опёрся рукой о колено и пытался отдышаться. Он поднял голову и улыбнулся: — Привет, — протянул он и вновь опустил голову, — Из…извини, я… — Ничего, — на удивление сухо ответил Кацуки. Он продолжал держать рукой открытый рюкзак и только смотрел широко раскрытыми глазами на Мидорию, которого жаждал увидеть вот уже пару месяцев, — Мог подойти к утру, я бы подождал, — голос альфы прозвучал равнодушно холодно. — Да ладно тебе, Ка-чан, — продолжал улыбаться парень и сделал последние глубокие вдохи, окончательно восстанавливая дыхание, — Я опоздал совсем чуть-чуть, боялся, что ты не будешь меня ждать и уйдёшь, поэ… — Я собирался уходить. — …тому бежал с соседнего квартала. Между ними повисла напряжённая тишина. Бакуго не хотел ему грубить. Вечерами невольно думая об Изуку, он представлял, что когда-нибудь они могли бы посмотреть фильм вместе, прогуляться до кинотеатра или же засесть в его комнате, кроша попкорном на постель. Что было бы неплохо видеться чаще, начиная узнавать друг друга с иных сторон. — Но ты всё ещё здесь, — отметил омега уже без прежней улыбки. Мидории явно не нравилось чужое колкое поведение, но он закрыл на это глаза, принимая это как собственное наказание за многочисленные отказы повидаться. — Ага, — согласился Кацуки и опустил голову, хмуро застёгивая рюкзак и поднимаясь на ноги. Он сделал пару шагов навстречу Изуку, нагло смотря на него. Казалось, за месяцы разлуки тот сильно изменился — блондину так хотелось думать, гордо отмечая, что данные изменения мог заметить только он и никто другой, — Автобус будет только через полтора часа. Придётся ждать. Омега, повернувшись боком, покачивался с пятки на носок. — Раз так, то я могу составить тебе компанию, — он перевёл взгляд на блондина всего на мгновение, но этого хватило, чтобы алые глаза это заметили. — Можешь, — согласился парень, — Но ты опоздал, — вновь он тыкнул носом Изуку в его оплошность. Это было неприятно, Мидория опоздал не по собственному желанию, торопился и бежал на красный свет, лишь бы успеть вовремя. В левом кроссовке мокрый носок неприятно холодил кожу. Изуку пару раз наступил в лужу, пока бежал, — Поэтому я выбираю, куда мы пойдём, — усмехнулся Бакуго и кивнул в сторону головой, — Не против кофе? Я плачу. Омега облегчённо выдохнул и мягко толкнул Кацуки в плечо. — Не пытайся выглядеть таким крутым, — Мидория вновь улыбнулся, и на его душе приторно-спокойно от осознания того, что блондин пытался выглядеть перед ним серьёзным и взрослым наперекор недавно данному прозвищу. Он смеялся, наблюдая за чужим выражением лица, и никак не мог припомнить, были ли у Бакуго такие тёмные круги под глазами раньше или нет. Они купили дешёвый кофе, от которого альфа забавно морщился. Изуку улыбался и хрустел чем-то сладким, рассказывал о произошедшем на дороге и почему он всё-таки задержался. Данная тема перестала вызывать в омеге неловкость, и тот начинал шутить по этому поводу, обещая, что в следующий раз опоздает специально. Кацуки слушал его терпеливо и был рад тому, что гадкий кофе его действительно бодрил. Он считал от одного до ста, стараясь не сбиться, ведь рассказы Мидории, пусть те были и без особого смысла, ему нравились. Альфа понимал, что злость, которая захлестнула днём, постепенно его отпускала. Изуку потянул его за красный шарф, и блондину пришлось изворачиваться, приподнимая и передавая бумажный стаканчик из руки в руку, чтобы тот не упал. Омеге шарф понравился, и он накинул его на себя, отмечая, что ему идёт красный цвет. Не остались без внимания и дела, которые были у него в Киото. Бакуго на своём опыте убедился в спортивных навыках омеги, но новость о том, что Мидория участвовал в соревнованиях по спортивной гимнастике, его удивила. Изуку для него был сам по себе необыкновенным, ворвавшимся в жизнь совершенно случайно. Неприятно было признавать то, что этот парень ускользал из его рук, был вольной птицей, которую невозможно было подкупить или поймать. Кацуки, продолжая слушать чужой голос, опустил глаза на чужие губы. Омега улыбнулся и сделал небольшую паузу, облизывая губы и вновь отпивая из стаканчика уже остывший кофе. В горле пересохло. Воздух из грудной клетки выбило разом весь, альфу резко развернуло от удара в плечо, он уронил стаканчик и понял, что произошло, только через пару мгновений, когда услышал отдаляющийся топот ног. — Извините! — крикнул мужчина и продолжил бежать дальше, даже не обернувшись на Бакуго, которого нагло толкнул в плечо. Это стало последней каплей. Альфа просто сорвался с места и направился быстрым шагом за торопившимся. Он забыл даже о Мидории, который остался за его спиной. Руки бил крупный тремор, а челюсть сжата настолько сильно, что начинали болеть зубы. Кацуки не слышал, как его звал Изуку, и заметил его только тогда, когда омега оббежал его и встал перед ним, упирая руки в плечи и прося тем самым остановиться. — Он извинился перед тобой, Ка-чан, — произнёс мягко Мидория, не убирая рук и всё продолжая смотреть на чёрные, застланные гневом глаза. — Я убью его, — прорычал Бакуго. Крылья носа раздулись, а лицо покраснело. — Оно не стоит того, — попытался отшутиться Изуку. Он отступил на шаг под напором, когда блондин сделал очередную попытку продвинуться дальше. — Этот ублюдок толкнул меня! — возмутился парень и порвался с большей силой, потому что торопившийся мужчина вот-вот скроется за поворотом. Мидория старался держать его на месте и был совсем не удивлён, когда Кацуки постарался от него отмахнуться. Отпихивал руки, делал шаги в сторону — любые попытки убрать омегу из поля зрения. Изуку сжал его плечи сильнее, и альфу это раздражало больше, он не просто отмахнулся, а ударил по чужому плечу, отталкивая в сторону. — Бакуго, прекрати! — повысил голос омега и положил прохладные ладони на его щёки, — Что с тобой? День не задался? — спросил он с лёгким сарказмом. Голос его громче обычного, и блондин, что не привык к такому, тут же обратил на это внимание. Тряслись теперь не только руки, но и ноги, казалось, что дрожит всё внутри, и из-за этого тяжело дышать, — Он извинился перед тобой, — повторил Мидория и сжал ладонями чужие щёки немного сильнее, фиксируя его голову. Блондин, который не дышал около минуты, резко выдохнул. Он закрыл глаза и болезненно поморщился от осознания, что с ним вновь это произошло. Волк внутри рычал и кусал собственную лапу, а чужие пальцы мягко поглаживали ямочку за ухом. — У тебя что-то произошло? — спросил Изуку и отстранил ладони от чужого лица; всего на мгновение ему показалось, что Кацуки потянулся за его пальцами. Поперёк горла встал сухой ком. Бакуго неуверенно кивнул. — Я могу тебе чем-то помочь? — спросил омега, и на этот раз парень помотал головой, отвёл глаза в сторону, пряча их. Когда он начал понимать, что произошло, ему стало неловко и стыдно. Мидория не тот человек, перед которым хотелось показывать свои слабости. Изуку потянулся руками к шарфу, медленно снимая его со своих плеч. — Ос…тавь, — хрипел альфа, и внутри больно что-то закололо под рёбрами. Мидория на него не обратил внимания и подошёл ближе, начиная медленно укладывать алый шарф вокруг чужой шеи. — Если я не могу ничего сделать, может, расскажешь, что произошло? — пытался омега вытянуть Кацуки на разговор. — Я не могу, — выдавил из себя блондин. Он бегал взглядом от тёмных кудрей к почти пропавшим в тени вечера веснушкам на щеках, цеплялся глазами за ворот свитера и еле заметную родинку на лбу. Не мог смотреть в глаза, боясь увидеть там осуждение, не хотел видеть отвращение к себе. — Это связано с родителями или друзьями? — Нет. — С учёбой? Тебя кто-то обижает среди молодых и горячих полицейских? — спросил Изуку, усмехаясь. Он улыбнулся мягко и обрадовался, когда Бакуго посмотрел на него. — Ещё чего, — рыкнул альфа. — Не клеится с подружкой? — Да нет у меня никакой подружки! — повысил голос парень, — У меня, блять, всё валится из рук ко всем херам, всё, за что я бы ни взялся! Сраный Чисаки мне уже снится, ни черта не помогает! — выпалил он на одном дыхании и отвернулся от Мидории, на которого сорвался вот уже в который раз. Ему было невыносимо больно смотреть на Изуку. Кацуки думал и чаще приходил к мысли о том, что следовало наведаться к Айзаве или более квалифицированному врачу. Сейчас идея сдаться казалась слаще мыслей о чужих объятиях и губах. Омега взял чужую влажную от пота ладонь и сжал пальцы. — Пойдём, я знаю, что тебе поможет, — сказал он мягко и слабо потянул за собой, позволяя сделать выбор: самому следовать за ним или нет. Они сделали пару шагов, и блондин неуверенно сжал чужие тёплые пальцы. Посмотрев в сторону, он понял, что они перебрались в другую сторону парка — более оживлённую. Бакуго не был смущён, но пододвинулся ближе и наклонился к тёмным кудрям, что стали пружинить сильнее из-за лёгкой мороси. — Ты не боишься меня? — спросил альфа тихо и уловил тонкий аромат ромашки. Сердце в груди по-прежнему усиленно билось о костяную клетку, дышать стало немного легче. Кацуки захотелось наклониться ниже и уткнуться в цветочный аромат. — Нет, — легко ответил Изуку, — А должен? — он вертел головой, пытаясь что-то высмотреть. — Ну, — блондин нахмурился, не зная, как можно объяснить мысли более мягко, — Я немного неадекватен в последнее время. — Ты пока что не бросаешься на людей и никого не кусаешь, — улыбнулся омега, — У тебя нет под курткой связки взрывчатки или пары-тройки заложников дома. У всех бывают тяжёлые времена. — С двумя пунктами я бы поспорил, — вырвалось из Бакуго. Он криво попытался улыбнуться и сжал чужую ладонь сильнее, боясь её случайно отпустить в толпе людей. Мидория будто бы видел его насквозь или же раньше имел дела с отказниками, которые проявляли себя с другой стороны. Инстинкты у них дурманили голову. И именно сейчас альфа вспомнил злополучные статьи, в которых узнал много нового об их «спящей» стороне. Это было свойственно и омегам, и альфам, были некоторые нюансы, которые зависели от генетической составляющей, но все они рано или поздно вступали в гон или течку. Омеги сами по себе были не столь агрессивными и могли разве что пуститься в блуд, не разбирая партнёров, альфы же, не найдя себе пару, могли загрызть кого-то в желании унять зуд в клыках и оставить метку. Когда-нибудь он точно так же будет бросаться на людей? — Так и знал, что Киришима твой заложник, — посмеялся Изуку. — Почему ты сам не позвонил мне? — вдруг спросил Кацуки, и его забавляло видеть замешательство на чужом лице — видимо, Мидория не сразу понял, о чём идёт речь. — Точно ведь, — прошептал он себе под нос и прикрыл ладонью глаза. Ему было немного неловко, — Я не мог предупредить тебя, потому что я потерял свой телефон, пока был в Киото. Поэтому пришлось звонить Киришиме. — То есть, ты хочешь сказать, что его номер ты помнишь наизусть? — скептично спросил альфа и изогнул бровь. — Да нет же, ему звонил Каминари, а не я, он мой друг, — пытался объяснить Изуку, но только сильнее запутывал Бакуго. Это было видно по его сложному выражению лица, — Он наш общий знакомый и сказал, что пока я добираюсь до парка, он обо всём его предупредит, а Киришима — уже тебя, — альфа, продолжая хмуриться, задумчиво кивнул, — Я вас обязательно познакомлю, — с воодушевлением сказал Мидория. Они продолжали гулять по парку, пока омега в один момент не остановился и не отпустил чужую руку. Блондин хотел уже потянуться и взять его ладошку вновь, как осознал, что они стояли в очереди перед небольшим киоском. Он огляделся, пробежался глазами по названиям и предупреждениям, что висели рядом с кассой, и медленно осознавал, что за идея пришла Изуку в голову. — Нет, я не сяду на это сраное колесо, — сказал Кацуки и всё же взял чужую ладонь, намереваясь развернуться и уйти в ту часть парка, где было спокойнее. — А тебя никто не спрашивал, — уверенно ответил Изуку и не дал ему уйти, притягивая за руку и буквально заставляя стоять рядом с собой. — Да иди ты к чёрту! — Ты боишься высоты, — омега хитро прикусил губу. — Тебе не взять меня на слабо! — Пойдём, — просто произнёс Мидория, и альфа, тяжело выдохнув, просто кивнул. Сдался вмиг. Бакуго потянул его за руку и засунул их ладони себе в карман куртки. Грел немного замёрзшие пальцы и молча ждал, когда дойдёт очередь до них. Изуку на удивление долго разговаривал с продавцом, улыбался, судя по голосу, и рассчитался, получая два билета. Альфа никогда не любил парки аттракционов; возможно, в детстве его ещё тянуло на американские горки, но в дальнейшем совсем заскучал. Начал привлекать азарт, интеллектуальные загадки и банальные игры в прятки, которые порой были совсем не детскими. Мать его вовремя пнула в сторону охраны порядка, поучая, что именно там он сможет найти отдушину и интересы. Она, к слову, не прогадала, но почему-то именно сейчас он, заходя в кабину колеса обозрения, не думал об американских горках и погонях. Хотелось покоя. Металлическая конструкция скрипнула, качалась из стороны в сторону и казалась совсем ненадёжной, дверь автоматически закрылась, изолируя их от монотонного гула разговоров и весёлой детской музыки. В кабине прохладно и темно, а тихая спокойная мелодия убаюкивала. Парни сели друг напротив друга, соприкасаясь коленками. Повисло напряжённое молчание. — А теперь ответь мне ещё раз, могу ли я помочь тебе чем-нибудь? — спросил серьёзно Мидория и совсем не удивился чужому молчанию. Альфа продолжал смотреть вдаль на город, что появлялся на горизонте, — Кто такой этот Чисаки? — озвучил он запомнившуюся фамилию и попытался понять хоть что-то по чужой реакции. Кацуки же так и сидел, скрестив руки на груди. — Врач, — сухо ответил блондин и прикрыл глаза. — У тебя проблемы со здоровьем? — омега больше констатировал факт, чем спрашивал, но когда Бакуго еле заметно кивнул, то совсем не сомневался в своих догадках. — У меня есть небольшие проблемы со сном, — сказал альфа и медленно перевёл взгляд на Изуку, тени под его глазами выглядели более внушительными, чем при дневном свете. Кацуки рассказывал об этом, потому что чувствовал необходимость поделиться с Изуку. Тот интересовался, предлагал свою помощь и на самом деле заслуживал знать хоть и малую часть всей истории. Пусть она будет крошечной, но правдивой. Омегу не хотелось пугать, скорее наоборот, поговорить о пустяках и забыть о проблемах, смеясь над какой-нибудь глупостью, — Из-за этого появляется раздражительность и всё такое, — он помахал рукой в воздухе, придавая своим словам несерьёзный оттенок. — Когда ты спал в последний раз? — настойчиво поинтересовался омега. — Почти три дня назад, эта ночь третья, — ответил парень и тяжело вздохнул, вновь прикрывая глаза. Руки, сложенные на груди, продолжали дрожать, — Это только часть всего, — уточнил блондин, — Я… я не принесу тебе вреда, обещаю, — сказал он намного тише, и Мидории пришлось наклониться, чтобы услышать его, — И изв… Бакуго не договорил, резко открывая глаза из-за того, что кабинка начала покачиваться. Изуку поднялся и пересел к альфе поближе. Казалось, он сидел настолько близко из-за тесноты кабины, что это выглядело совсем непозволительным. Кацуки немного отодвинулся, прижимаясь спиной к холодной стенке и тем самым желая сохранить личное пространство — больше чужое, чем своё собственное. Покачивание больше не бросалось в глаза, а отсутствие света придавало атмосфере интимную обстановку, казалось, что бы он сейчас ни сделал, всё сохранится в тайне и никогда не покинет этого квадратного метра. Мидория коснулся ладонью его колена. Простое незамысловатое прикосновение, которое выражало поддержку и ничего более. — Если тебе нужна будет помощь, ты можешь обратиться ко мне, — дал знать Изуку, и Кацуки понял, что изголодался по прикосновениям за всё время страдания из-за «недуга». Он вспомнил, как Киришима похлопывал тяжёлой ладонью его по плечу, а Мина мягко обнимала со спины, говоря, что даже такой вредина, как он, не останется без спасительных объятий. Альфа протянул руку, касаясь тёмного завитка волос у чужого лба. — Волосы отросли, — сказал тихо парень и пальцем попытался заправить прядь за ухо. Она пружинила, тут же выбиваясь и возвращаясь на место. Бакуго мягко улыбнулся, почти незаметно, но Мидория уловил улыбку, прежде чем та погасла в тени, — Можно я…? Кацуки не договорил, только опустил глаза ниже, вновь смотря на чужие губы. Парень напротив напрягся, старался шевелиться как можно меньше, думая о том, что ведётся на слабости чужого человека. Хотелось дать искренней помощи для решения проблем, о которых ему не договаривали. Наклонить голову в сторону, чтобы прядка осталась на месте немного дольше, а Бакуго, спровоцированный, вновь попытался заправить её за ухо. У Изуку вдруг потянуло поясницу. Альфа наклонился и, медленно придвигаясь ближе, ждал ответа. Облегчённо выдохнул, когда Изуку коснулся его прохладной, чуть порозовевшей щеки. Пусть он и не услышал одобрения прямо, но сел удобнее и потянулся к омеге, пока не уложил голову ему на плечо. Атмосфера укутала его уютом, ромашковым ароматом в небольшой кабинке и теплом человека, которому Бакуго попытался бы довериться. Изуку смотрел на просторы яркого города вдалеке. Сминал губы и думал о своём, стараясь не отвлекаться на мурашки, что появлялись от тёплого дыхания. Кацуки хмурился во сне, придвигался ближе, и казалось, что ему снилось что-то неприятное — он мычал тихо сквозь тонкий сон и тянулся носом к шее, отодвигая щекой воротник. Альфа ощутил запах ромашки ярче, издал тихий стон, когда уловил нотки запечённой тыквы и чего-то ещё, совсем тонкого, почти неразличимого. Мидория по завершению круга, стараясь не разбудить своего знакомого, помахал рукой сотруднику и показал три пальца вместе с билетом. Он прильнул щекой к чужой шапке на голове и сам прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной среди шумного яркого города. — Очаровательный, — прошептал омега только губами и мягко улыбнулся.И это первое провальное свидание Бакуго Кацуки. Наступил январь