Волчица

Во тьме комнаты вожака куполом над кроватью нависает запах секса. Тело в крепких руках Чонгука плавится и горячим воском оседает на губах. Кожа его мужа блестит золотом даже под покровом ночи. Он толкается глубже в тугое тело, шепча глупости в краснеющее ушко, а парень под ним голосом рвет канаты, крепко держащие волка в узде. Сынхен стонет красиво, гнётся еще прекраснее. Он нагибается и целует мужа в лопатку, переходя к шее. По линии роста волос метка в четыре клыка – достаточно аккуратно и информативно. Чонгук не из тех альф, что ставят сотни меток, одна другой грубее. К чему пятнать нежное тело лишний раз, если четыре ранки все скажут за себя стойким запахом альфы. Чон зарывается носом в черные пряди и блаженно рычит, невольно ускоряясь в толчках. Сынхен стонет громко, бархатно, одобрительно. Чонгук со своим плавным чувственным сексом теряет полномочия. Инстинкты готовы брать бразды правления и втрахивать в постель свою маленькую пару. Сынхен хнычет, шепча что-то в простыни. Не будь он оборотнем, не услышал бы точно. «Нноги…раз-разъезжаются, альфа» - вожак усмехается и лизнув языком, кусает за загривок, над меткой, чтобы послушно держался. Муж стонет громче, в голосе появились нотки погрубее, рычание в груди угадывается. Он даже удивляется, что муж начал раздражаться. Хлопки кожи о кожу звучат чаще и звонче. Вожак рычит, недовольный непослушанием, стройные ножки под ним разъехались и член выпал из тугой дырочки. Он отпускает загривок и резко разворачивает мужа на спину. Смотря только на место их соединения, Чонгук резко входит, наслаждаясь громким стоном. Волосы альфы оказались в жесткой хватке, и он смотрит на Кима, не понимая почему его пара злится и выдает непривычные властные закидоны. Он смотрит в горящие золотом глаза и давит, давит в себе стон. Но сущность свою подавить не в силах. Тело будто стало отдельно от него жить: ускоряется, тараня упругую попку, прижимается ближе, запах заимствуя, вгоняется глубже. Рука в волосах сжимает больно, и он рычит не в силах остановиться. Наклоняется и грубо сминает губы, слизывая фантомный запах вишни. Из глотки напротив рвется рычание, вибрируя во рту, и альфа глотает рык, чувствуя его где-то внутри. Там, где обитает волк, где хранится большая сила, куда слишком сложно достать. Но возможно. Чонгук сжимает в своих руках тело до синяков, прокусывает губу, пропитываясь чужой кровью, его бедра сильнее жмутся между широко разведённых ног. Он кончает с гортанным рыком, держа свою добычу за шею, раня тонкую кожу отросшими когтями. Чонгук подкидывается на кровати, бешено втягивая воздух, будто последние пять минут был изолирован без кислорода. Голову кружит и в горле пересохло. В трусах каменная проблема, вызванная развратным сном. Ему нередко такое снилось. Волк противится несерьезным связям из-за чего страдает человек. Секс – нечастый гость в графике Чонгука. В конце концов он потерял мужа, альфа-пару. Он наслаждался этими секундами, где погибший муж все еще с ним, они разделяют страсть и нежность на двоих, пусть и горько потом. Но сегодня он и вправду чуть не задохнулся от эмоций. Фантомный запах вишни все еще дурманит голову, а на затылке чувствуются тонкие, но сильные пальчики. Чонгуку плохо от того, что с ним творится. Это всё неправильно. Он ведь уверен, его муж терпеть не мог вишни. А повернувшись на спину, его пара смотрела не глазами Сынхена, а почти одинаковыми золотыми глазами другого парня, его брата. Как же ярко Тэхен стонал под ним.

🌕🌕🌕

Тэхен грудным рычанием провожает Сокджина, пока тот не исчез в одном из домов. За несколько недель, что он провел в поселении, Ким успел сцепиться с ним несколько раз чуть ли не до драки. - Потрясающе, - выплевывает он, чувствуя внутри недовольство и желание надрать высокомерный зад. Тэхен садится прямо на траву рядом с Юнги, присматривающим за щенятами. - Его коробит больше твоего. Не забывай, что он был единственной доминантной сукой в стае, а теперь появился ты из ниоткуда. И сразу же урвал себе особое отношение альфы. - Какое там отношение, каждый раз наша встреча состоит из моральных тычков и рычания в спину. - Похоже на брачные игры. - Юнги! – Парень посмеивается над смущенным Тэхеном, с которым они подружились. Кима сторонятся в поселении, но Юн до сих пор кормит Кристофера и им пришлось контактировать. - Я серьезно, Тэ. Он доверил тебе своего щенка. - Меня пасут минимум три волка. - Потому что однажды ты похитил его сына. - Я никогда не хотел ему вредить, - тихо возмущается Тэхен. - Именно поэтому вожак позволил тебе жить здесь. К тому же, самцы видели взаимодействие ваших волков у реки. Земля слухами полнится о том, что вы чуть не трахнулись. - Юнги, - шипит Тэхен. - Да что? Разве неправда? - Неправда, - Ким, опираясь спиной о дерево, развалился в теньке и лениво почесывает за черным ушком. Кристофер набегался с утра и как только Тэхен вернулся, заполз на живот и уснул, согретый теплом и запахом. - Но, - многозначительно тянет Юнги, накрывая ладошкой дрожащий пепельный комок. Нине снится что-то плохое, но папа всегда рядом и всегда защитит. - Волки нашли общий язык, - все же признает Тэхен. – Но это ничего не значит. В людском обличии даже поговорить не можем. - Природа и Луна исправит это. Тэхен прекрасно понял, о чем речь. Через две ночи полнолуние. Самка скребется внутри, желая выпустить когти и шлепнуть хвостом одну высокопоставленную морду. А затем сорваться в густой лес, убегая от наказания, которое постигнет обязательно. По правде, это огромная проблема. Его волчица скулит при виде Чонгука, и не от страха, а желания завладеть. Конечно, он понравился самке, а как иначе? Самый сильный волк, молодой и властный, достойный. Достойный того, чтобы доминантная волчица прогнулась и обнажила горло. Эта шлюха течет каждый раз, как видит альфу. - Я смирюсь, если он догонит меня на Охоте. - Он бы догнал, если бы Охота была, - с тяжелым вздохом отвечает Юнги. - Что?! Хочешь сказать, что никто не ведет самок в полнолуние? У вас большая стая! - И очень мало самок, - Юн посматривал на него в размышлениях, стоит ли сказать. – Сынхен не мог вести волчиц, они ему не подчинялись. После него Чонгук не позволял Сокджину сделать это. На Охоту ведет альфа-самка, но вожак больше не приводил волчицу в свой дом. Они замолчали каждый себе на уме. Тэхен думает, что без Охоты волчицы чувствуют себя менее значимыми. Он знает на своей шкуре, его последняя была очень давно, еще в юношестве. Охота – особый вид забега в полнолуние. Альфа-сука устраивает ее несколько раз в году, чтобы самки встряхнулись от бытовых дел и задали жару самцам. Охотятся на добычу в такую ночь именно они. Когда добыча повержена, ее прячут, а они сами возвращаются к месту собрания и по особому вою альфа-суки срываются в лес. Самцы должны догнать их и отвоевать свою часть добычи. С годами традиция изменилась совсем немного. Охота чем-то похожа на сезон спаривания, только в ней могут участвовать все самки. Состоявшиеся в паре самцы вспоминают каково бегать за своей волчицей и пытаться ей понравиться. Молодняк использует Охоту, чтобы покрасоваться и зарекомендовать себя достойной парой. Старшие волчицы участвуют по желанию. В Охоту все происходит добровольно в отличие от сезона спаривания. Тот факт, что стая давно не встряхивалась, разочаровывает. Но с другой стороны, Чонгука можно понять. Сердце колет из-за смерти брата, а Чон был Сынхену парой. Конечно, ему не хотелось видеть кого-то другого во главе самок. И раз уж он не позволил Сокджину вести Охоту, значит не собирается привести альфа-суку снова. Но даже Тэхен понимает, что так не может длиться вечно. - Ты бы хотел побежать с волчицами в это полнолуние? – Осторожно спрашивает Тэхен Юнги. - Охота? Чонгук не позволит тебе, - мотает головой Юн, придерживая рукой своего щенка. - А я не буду его спрашивать, - отвечает Тэ, убедившийся в желании друга сделать забег. У Юнги даже глаза сверкнули неосознанно. Конечно, хочется. Если Сокджин не смог убедить альфу на Охоту, то он даже пытаться не будет. Просто сделает это без разрешения вожака. Вероятно, его за это раздерут в клочья. Или выдерут…