Отражение

Это была не последняя встреча их компании. Круги интересов каждого из них расходились, но они умудрялись всё равно находить друг в друге сторонников. Например, Лафайет был активен в области благотворительности и трудоустройства людей, оставшихся без жилья, что весьма поддерживалось его друзьями: со стороны Джона по мере возможности поступали продукты (выпечку изредка раскупали полностью), Геркулес иногда подвозил одежду, а Гамильтон был глашатаем, что привлекало к решению проблемы всё больше новых лиц. Круг тем статей Алекса расширился, чему, впрочем, был только рад Джордж Вашингтон, руководивший газетой. Даже если другу нельзя было оказать какую-то материальную помощь, они окупали это простым участием, поддержкой и вниманием со своей стороны. Это были одни из лучших представителей поколения XXI века. Деятельные молодые люди, понимающие, что в их руках оказались проблемы прошлого, которые настало время решать. Коррупция, информационное надувательство, гибель окружающей среды, упадок образования и медицины, падение уровня культуры, расизм – всё это и множество других проблем они обнаруживали за своими окнами. Однако и плюсы их времени не оставались незамеченными. Им в руки не были возложены штыки революции, но им дали те краски, которыми можно понемногу менять картину действительности. И они делали всё, что могли. Однако это были всё-таки обычные люди с своими проблемами, горестями и мечтами… Джон заметил Александра, когда уже собирался уходить на запланированный митинг против расизма. Гамильтон, видимо, сидел здесь уже давно, потому что на его столике стояла пустая кружка и уже чуть подсохший кусочек пирожного. Его фигура казалась на удивление мрачной и уставшей: он сидел, оперев голову о руку, и просто смотрел на экран ноутбука. В очках отражался абсолютно пустой документ. Джон замер у выхода, не зная стоит ли его тревожить, да и времени на задержки не было… Всё решило какое-то сообщение, пришедшее Алексу, от которого он буквально вздрогнул, поморщился и спрятал лицо в сгиб локтя. - Алекс? Ты в порядке? – Джон аккуратно коснулся плеча Гамильтона, отмечая, что рубашка Алекса весьма помята, а слегка грязные волосы собраны в очень неряшливый пучок. Это было весьма несвойственно для Александра. - А, Джон, привет. Да, всё хорошо. Просто устал слегка, не более. Удивлён, что сегодня не видел тебя в зале ни разу, - голос действительно был уставшим и слегка сиплым. - Сегодня не моя смена. Зашёл только кое-что забрать и увидел тебя, - соврал Лоуренс, всё ещё не желая открывать Александру то, что он тут фактически живёт. - Слушай… Если тебе нужен отдых, то можешь воспользоваться моей ка… Моим кабинетом. Там есть плед и подушка, звуки из зала не тревожат. Я дам тебе ключ, одну минуту… - Нет-нет, не стоит. Мне нужно работать, а не спать. Ещё одна кружка кофе - и я оживу, - он положил свою руку на запястье Джона, когда тот полез в карман, но это уже не вызывало такого отклика чувств, какой бывал до того момента, когда во время одной из «пивных ночей» Лоуренс узнал о жене Гамильтона. Если до этого Джон изредка обнаруживал какие-то особые искры чувств внутри себя от общества Александра и с интересом принимал их, то теперь он просто прихлопнул, как мух, те, что грозили помешать их дружбе. Такое случается, и Джон находил своё решение данной проблемы очень логичным. В принципе, он привык манипулировать своими чувствами в угоду разумности… Зачастую это получалось. - Хорошо. Я уверен, ты знаешь, что делаешь. - Спасибо за это. Ты на митинг? Вернёшься ещё сегодня? - Да, я, кажется, говорил о нём, - Джон пожал плечами и с ужасом отметил, что уже немного опаздывает. – Не знаю, вернусь ли. Наверное, да. А теперь поспешу. Береги себя. - И ты себя. Митинг прошёл без происшествий. День в принципе тёк без лишних неприятностей и тревог, но Джон ощущал себя мечущейся птицей в клетке. Он не раз заставал Александра не в лучшем состоянии, что было неудивительно с его склонностью к трудоголизму и невнимательностью к нуждам собственного организма. Между работой и здоровым сном выбора в принципе не было, потому что второй вариант рассматривался только тогда, когда Александра вырубало уже автоматически. Он жил так, словно вся его жизнь была сплошным дедлайном. Джон привык к этой особенности друга и просто занял в жизни Гамильтона позицию под названием «смотрю, чтоб ты не умер». Впрочем, работал он лишь на полставки, так как главной в этом оставалась Элайза. Джон видел её пару раз, но и этого хватило, чтобы понять, что к этой девушке при всём желании не получится относиться отрицательно. Она работала в школе, была частым и желанным гостем в приютах, попутно принимая участие в волонтёрском движении помощи детям с отставанием в развитии. Элизабет прекрасно ладила с ними, несмотря на то что своих у них с Александром ещё не было. Глядя на неё, любой бы понял, что сильный дух порой может быть спрятан в весьма хрупком теле. Джон безгранично уважал её и ничего не мог с этим поделать. Эти двое удивительно подходили друг другу. Вернулся Лоуренс поздно вечером, истерзанный переживаниями и безумно уставший. У дверей он встретил Мигеля, который уже готовился закрывать кафе, но Джон отпустил его пораньше, сказав, что закроет сам. Уже никого не было, да и до закрытия оставалось не больше двадцати минут, так что Джон, несмотря на усталость и тяжесть в плечах, взялся за уборку. Сначала стойка, потом столики внизу и только потом второй этаж. К счастью, кафе было небольшим, и это занимало относительно немного времени. Плестись на второй этаж после дня шествий было нелегко, так что Джон внимательно смотрел под ноги, чтобы закончить этот день без разбитого носа. Когда же он поднял голову, то его сжал молниеносный испуг: какая-то тёмная устрашающая фигура с выхваченным белым светом лицом сидела в пустом зале, как призрак из какого-нибудь фильма ужасов. Но при лучшем рассмотрении это привидение показалось знакомым. - Александр? - Джон? – Гамильтон вздрогнул и оторвался от экрана, удивлённо глядя на друга. – Вы уже закрываетесь? Вот же чёрт. Мне нужно буквально пару минут, чтобы дописать. Могу я?.. - Да, конечно. Без проблем. Я всё равно задержусь. - Спасибо. - Без пробле-ем, - пропел, уже спускаясь вниз, Джон. И пока кухня сменяла зал, а посудомоечная машина – стойку, мысли Джона витали где-то далеко. Он уловил во взгляде, словах, голосе, интонации Алекса то, что тот пытался скрыть: нежелание идти домой. Это было слишком знакомо самому Джону, чтобы не заметить подобное. Но тот ему до сих пор ничего не рассказал, а Джон был не из тех, кто даже из благих намерений давит на друзей. Что же у него стряслось? В следующий раз Джон окликнул Гамильтона через час, стоя рядом с тарелкой сэндвичей и кружкой чая. Алекс снова вздрогнул, тут же взглянул на время и принялся быстро собираться. - Чёрт, прости, я засиделся. Вечно забываюсь, когда работаю, ты же знаешь… - Знаю, поэтому успокойся. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько хочешь. Я не пойду домой, - с этими словами Джон поставил на стол тарелку с кружкой, а сам присел рядом, жестом приглашая Александра присесть и заглядывая ему в глаза. – Я вижу, что что-то произошло, и ты же знаешь, что я твой друг, поэтому… Он не договорил, потому что больше слова не были нужны. Лоб Александра лёг на плечо Лоуренса, а тот, выбитый с орбиты, ошарашенно смотрел на тёмную макушку у себя под носом. С замиранием сердца Джон коснулся чужих волос и скользнул пальцами вниз, стягивая по пути сползшую резинку и откладывая её на стол. Пучок распался и волосы практически закрыли лицо Александра, но Лоуренсу не нужно было видеть его, чтобы приблизительно понимать, что творится внутри этого человека. На экране отображался единственный лист документа, заполненный наполовину. Взгляд Лоуренса зацепил лишь «дорогая Бетси» перед тем, как он отвернулся, не желая лезть в дело Александра, пока тот сам не откроет дверь. When the skies are looking bad, my dear, And your heart has lost all it's hope, After dawn there will be sunshine And all the dust will go, Skies will clear, my darling…* Джон не пропел, а пробормотал эти строки, не убирая руки с волос Александра и чуть склонив голову в его сторону. Закончить он не смог, потому что не осталось сил, но было достаточно и того, что он успел произнести: Александр поднял голову. - Это было худшее пение, которое я когда-либо слышал, но пел один из лучших людей, которых я когда-либо знал. Джон ничего не ответил, лишь слабо улыбнувшись и снова заметив собственное отражение в печальных глазах Александра. В порыве огромного и неконтролируемого чувства Лоуренс прижался губами к его лбу. Так мать перед сном целует своего ребёнка с обещанием того, что никакие монстры его не тронут. - Я буду внизу. - Хорошо. И Джон ушёл. Когда Александр через какое-то время спустился вниз, складывая исписанную бумагу пополам, Джон уже спал, полулёжа в кресле перед потухшим экраном ноутбука. Спал, как все уставшие и измученные люди, крепко и без снов. Так думал Александр, укрывая его пледом из кабинета. Случайно его локоть задел кружку, ложка в ней брякнула, а Джон слегка приоткрыл глаза. - И снова ты, Алекс, - пробормотал он, не проснувшись полностью. – Прошу, прекрати. Прекрати мне сниться. И после этой короткой фразы отвернулся и снова заснул. Александр закрыл кафе своим ключом (такой был у каждого из их четвёрки) и двинулся вниз по тёмной пустой улице в глубокой задумчивости. Ночь сбегала по крышам на улицы, завораживая таинственной красотой… * Строки из песни «Tea & Toast» by Lucy Spraggan.