Мяо Шань, спустившаяся в ад

      Хэллоуин был всё ближе. На прилавках фермерских магазинчиков теснились тыквы поистине исполинских размеров, в воздухе пахло пряностями. Этот аромат тянулся из близлежащих кофеен, которые завлекали покупателей сезонными напитками. Все вокруг поддавались весёлой суете, шили костюмы, закупали конфеты, украшали дома. Я тоже не отказала себе в удовольствии присоединиться к этому безумию, лишь на одном упрямстве дотащив до дома пузатое недоразумение, и со злорадным энтузиазмом занявшись его потрошением.       Толстая оболочка тыквы не желала сдаваться на милость ножа, но постепенно уступала свои позиции, и, спустя время, на свет явилась замечательная тыква-фонарь. Во всяком случае, она была лучшей из тех, которые у меня когда-либо выходили.       Украшена оказалась даже школа. Но в столовой нам не решились подавать тыкву ни в каком виде, за что, впрочем, мы были крайне благодарны. Ведь нам ещё предстояло наесться ею до тошноты дома, в гостях, или в тех же кофейнях, где помимо пряного тыквенного латте каждого посетителя коварно поджидали тыквенные маффины, куски тыквенного пирога, и другие изыски, разумеется, также тыквенные.       К счастью, против них я ничего не имела, и с удовольствием прикупила целую коробку тыквенного печенья, которое завлекло меня в кондитерскую, призывно демонстрируя румяные бока с витрины.       Праздник урожая, день заблудших духов, ночь, когда открываются врата в иные миры. Это странно будоражило, завораживало, погружало в красоту начавшей засыпать природы.       Я дала себе зелёный свет в вопросе спонтанных покупок, и потому в моём распоряжении вскоре оказались разноцветные свечи, целая корзина яблок (да, они продавались прямо в ней), и ворох различных мелочей, которые буквально пахли праздником: шоколадные пауки, печенья-привидения, и другие приятные вещи, греющие душу и заполняющие желудок.       Но, кроме всего прочего, я получила приглашение! Открыв дверцу школьного шкафчика, я сразу его заметила. Небольшой кусочек чёрного картона с узором из серебряных паутинок выглядел дорого.       Так делала только Шарлотта, причудливым образом сочетающая в себе статус одной из самых популярных девушек в школе, богатство, и неожиданно дружелюбный характер.       В том числе она славилась тем, что любила вечеринки и устраивала их по любому поводу.       Конечно, не стоило считать карточку символом особого ко мне расположения, но было приятно оказаться приглашённой на вечеринку, куда прежде я попадала всего пару раз, хоть и была в той категории гостей, что должны были создавать иллюзию массовости и повышать своим количеством престиж самого события. Такое приглашение нет-нет, да и получил хоть раз каждый из нашей школы. Кроме совсем уж младшеклашек.       Шарлотта никогда не скупилась на угощение и развлечение, так почему бы не пойти?       К тому же, раз есть такой чудесный повод, то можно, наконец, принарядится!       Специально подобранного и заранее купленного наряда у меня не было, но немного смекалки и воображения превращали обычные вещи в сказочный костюм. Длинный нос маски чуть загибался вниз, напоминая птичий клюв, а густо накрашенные веки не позволяли как следует разглядеть глаз в прорезях маски . Воротник из чёрных перьев, они же воткнуты в волосы. И, наконец, платье. Обычный сарафан, разве что чёрный, но атласная ленточка вместо пояса в одно мгновение преобразила наряд, сделав его уместным для праздника.       Вертясь перед зеркалом, не в силах оторваться от собственного отражения, я расплывалась в широкой улыбке.       Как мало нужно для счастья! Всего-то несколько пёрышек, да маска! Из дома я выпорхнула, пусть и несколько позже, чем планировала, однако совершенно счастливая. — Кэтрин, здравствуй.       Джек поджидал меня прямо на лужайке, сливаясь в ночной темноте со стволом дерева, да так успешно, что я едва ли обнаружила его, если бы он не подал голос. Как-то у него это получалось. Прямо магия. — Вы позволите вашу руку?       Я не знала, смеяться ли мне или плакать над тем, с каким достоинством он начал при всяком удобном случае называть меня «леди» и «мадмуазель», едва лишь узнав значения этих слов, и почуяв, что мне слышать подобное крайне лестно. Это было чем-то вроде игры. Сложно воспринимать всерьёз легкие поклоны, и галантно предложенную руку от того, кто совсем недавно общался рыком и звериным ворчанием. Но менее приятно от этого не становилось. Ситуация вроде этой тешила моё эго, потакала детским фантазиям о пышности королевских дворцов и уважительном преклонении перед монархиней. — Ну разумеется! — я вскинула голову и не медля вложила свою ладонь в его, расцветая улыбкой удовольствия.       Мы гордо шли по улицам, даже не пытаясь прятаться. В эту ночь кто бы ты ни был, каким бы лицом не обладал, ты мог выйти, и никто не посмел бы тыкать в тебя пальцем. Человек ли в маске, монстр или демон. Все смешивались в единую толпу, не думая о том, кто есть кто. Мимо проходили беззаботно смеющиеся люди, скользили незримые сущности, для которых сегодня распахнулись дороги в наш мир.       Тихий писк под каблуком заставил дёрнуться. Маленькая клякса с десятком глаз обиженно моргала, отползая в сторону. Я едва не начала извиняться перед маленьким духом, но внезапно распахнувшаяся посередине его тела зубастая пасть намекнула, что делать этого не стоит. Такой если поймёт, что видишь его, то потом не отделаешься, будет ползать следом, пока не пришибёшь.       Мы с Джеком шли, не разнимая рук, тихо переговариваясь, и наслаждаясь свободой, которую нам дарил этот праздник.       Расстались лишь перед входом в дом, откуда доносилась оглушительная музыка. Джек бы мог беспрепятственно посетить эту вечеринку вместе со мной, поскольку двери были распахнуты настежь, но он предпочел исчезнуть, пообещав ждать, пока я не решу идти обратно.       Сонм ведьм, вурдалаков, зомби и вампиров бесновались внутри, к ним примешивались и более забавные персонажи, вроде одетых в одни лишь латексные халатики медсестёр, и я даже примерно представляла, где они были раздобыты, да странного парня, на котором были одни лишь кожаные штаны и черные ремни, затейливой паутиной покрывающие его торс. Но успеха он, отчего-то не имел, хотя образ был забавным.       Поистине адский грохот был способен призвать если не все демонические легионы, то хотя бы несколько завалящих бесенят, которые, я ничуть в этом не сомневалась, шныряли здесь.       В круговерти ярких красок, оглушительной музыки и восторженных воплей я лавировала бойкой рыбкой, пробиваясь к столам с закусками.       На удивление, блюда всё ещё были полны. Либо их постоянно наполняли, либо большая часть гостей отдавала предпочтение напиткам. Запихивая в рот мясное канапе, я с большим удовольствием занялась дегустацией всего, до чего могла дотянуться. Маска не позволила остаться неузнанной, волосы стали опознавательным знаком, как если бы я взяла в руки табличку с собственным именем. И потому приходилось то и дело с кем-то здороваться, слушать шутки, или позволять ненадолго увлечь себя в незатейливый танец.       В итоге я просто сбежала на свежий воздух: после всего съеденного мне точно было нужно немного отдохнуть.       Веселье происходило и на заднем дворе. Дом был достаточно велик и помпезен, чтобы иметь в наличии бассейн и даже небольшой бар, стоящий тут же. Я устроилась на одном из стульев, неторопливо цедя пунш и расслабленно наблюдая за дёргающимися в подобии нелепого танца гостями. Когда танцуешь сама, то это почему-то не кажется таким смешным, как если наблюдать со стороны.       Позади раздался плеск и восторженные вопли. Кто-то умудрился упасть в бассейн, подняв веер брызг, а очередной весельчак, скинув одежду, с воинственным кличем индейцев добровольно прыгнул следом.       Шум, гам и прочие атрибуты вечеринок.       Задумавшись о том, каково будет прибираться домработнице семьи Шарлотты, я лишь жалостливо вздохнула, понадеявшись, что её зарплата стоит тех усилий, что она вынуждена была прикладывать на регулярной основе, учитывая, что подобные сборища были здесь регулярными.       Краем глаза я уловила движение. Внезапно вырастающий как из-под земли Джек поспособствовал тому, что я стала менее рассеянной, и теперь замечала больше чем раньше.       Рядом кто-то сел. Из полутьмы, разгоняемой лишь тусклым светом праздничных гирлянд и подсветки бассейна я выхватила лишь общие черты.       От нечего делать, украдкой скосив глаза, насколько позволяла маска, я принялась рассматривать его, постепенно опустошая стаканчик.       Молодой парень был в какой-то степени симпатичен, можно даже сказать красив. Однако взгляд хитрых, полных нескрываемого самодовольства глаз, перечеркнул первое впечатление, вызывая лишь неприязнь. Вальяжно устроившись на стуле и облокотившись о стойку, он, даже и не думая скрываться, уставился прямо на меня, не говоря ни слова. Но больше этого, внезапное отвращение вызвали его руки, выглядывающие из-под закатанных рукавов. Болезненно жилистые, увитые бугрящимися, воспалёнными венами — один их вид был тошнотворен.       Внутри вскипело желание поскорее отвернуться, и убраться прочь.       А вечерний ветерок, будто в насмешку плеснул в лицо смутно знакомым запахом. Эти едва заметные ноты ловко прятались за ярким запахом натуральной кожи, которую распространяла его куртка, за сладким табаком, который въелся в его чуть пожелтевшие кончики пальцев.       Я вскинулась, постаравшись незаметно принюхаться, и обомлела, случайно столкнувшись с ним глазами.       В двух стылых, вперившихся в меня зрачках, расширенных до невообразимых размеров, поблескивало голодное предвкушение, и торжество.       По шее пополз холодок.       Он был опасен. От кончиков пальцев до тёмных теней, залёгших под глазами.       Острое чувство, будто прямо сейчас он принимает на счёт меня какое-то решение, раскалённой иглой пронзило разум.       Сминая бумажный стаканчик, готовясь в любой момент кинуть его в лицо парня, а потом бежать, очертя голову, я вздрогнула, когда он нарочито медленно поднялся.       Когда он сидел, вся мощь его фигуры не бросалась в глаза, как теперь. Он подавлял, клонил к земле. Одного удара было бы достаточно, чтобы переломать мне все кости. Медленно, будто наслаждаясь моим страхом, он хрустнул кулаками.       Чёрт-чёрт-чёрт!       Куда? Что делать? Мои глаза забегали, силясь отыскать путь для отступления. И потому издевательский смешок стал грубой пощёчиной. Презрение, с ответным отвращением, с которым смотрят на грязь, налипшую на ботинки.       Я невольно схватилась за маску, словно та могла стать моим щитом. Никогда мне не приходилось ощущать себя столь жалкой.       Хмыкнув, он напоследок мазнул по мне взглядом, и, будто потеряв всяческий интерес, неторопливо удалился.       Торопливо опрокинув в себя остатки пунша, я налила ещё. Руки дрожали.       Это точно был наркоман! Огромные зрачки, которые не изменяли размера, неподвижный взгляд, и даже эти вены… таких точно не могло быть у здорового человека.       Я осталась на вечеринке ещё ненадолго, приходя в себя в толпе людей.       Выпивая стакан за стаканом, я оттягивала момент, когда соберусь возвращаться. Страшна была параноидная мысль о том, что тот торчок мог запросто подкараулить меня на улице, по выходу из дома Шарлотты. Что-то слишком часто в последнее время со мной случались всякие неприятности. Неприятности, являющиеся в человеческом облике. Может, порчу кто навёл? Тьху.

***

      Пунш оказался сладким и очень-очень вкусным. Он постепенно успокоил расшатанные нервы, и позволил расслабиться, однако понимание, что не стоило им увлекаться, настигло меня, лишь когда я попыталась встать. Ноги коварно заплетались, бросая меня из стороны в сторону, а благостная нега, затопившая разум, требовала оказаться подальше от до ужаса активных и шумных гостей. Крякнув под нос что-то одобрительное, я целенаправленно и аккуратно (насколько это было возможно в нынешнем состоянии) побрела прочь.       Навалившись всем весом на калитку, с трудом отыскав шпингалет и едва не ткнувшись носом в землю, я всё же сумела удержаться на ногах, пробормотав что-то нехорошее себе под нос.       Хорошо знакомая фигура отыскалась совсем рядом, и я, глупо засмеявшись, упала Джеку в руки, испытывая щенячий восторг, и чувство полной защищённости. С таким сопровождающим меня никто не тронет. Никаких этих... нар-... нар-... этих блин... нар-ко-ма-нов. Вот. — Я это… того, немного, дааа, — слова вылетали из рта раньше, чем успевали пройти цензуру, оформившись во что-то более-менее внятное.       На ручках было хорошо. Я увлечённо возюкала пальцем по груди Джека, восторженно дёргая за завязки, а затем потянулась к его лицу.       Холодненькие щёки потискать не удалось. Щёчек у Джека не оказалось. Только подбородок, ровно-ровно-ровно, а потом скула. Нечего тискать, не за что хватать. Безобразие! Джек беззлобно фыркал, ничуть не сопротивляясь тому, что его сжимали как игрушку.       В свете фонарей наши тени вытягивались, простираясь на несколько метров вперёд. Улицы были пусты. Только кое-где дети собирали последнюю сладкую дань с жителей, обещая страшные кары тем, кто не приберёг для них достаточно конфет.       Никому не было дела до существа, шествовавшего по ночному городу с нетрезвой девушкой на руках.