***
После краткого рассказа Не Хуайсана о событии в лесу, Вэй Ин несколько долгих минут серьёзно смотрел на него, потом переглянулся с Лань Чжанем и прыснул, схватившись за живот. Глава Не абсолютно ничего не понимал, он заволновался ещё больше и перевёл взгляд со смеющегося Усяня на его мужа. — Ханьгуан-Цзюнь, объясните мне, что смешного я сказал? Уголки губ Ванцзи дрогнули. — Почему вы сами там оказались, глава Не? — ответил он вопросом на вопрос. — Я? Ну, когда вы вышли, только я заметил, что второй брат собрался уйти. Некогда было кого-то звать или просить адептов моего клана… да любого клана… и я последовал за ним сам. Как и ожидалось, второй брат взял флейту и отправился в лес. Полагаю, он отвлёкся на что-то или просто задумался, поэтому вышел через южные ворота. Я шёл за ним до поляны… а дальше вы знаете. Я рассказал уже. Вэй Ин, успокоившийся было во время их диалога, снова схватился за живот. — Мы думали, что опоздали, но мир действительно на нашей стороне, раз побеспокоился заранее. Это же то самое место, Не-Сюн… — и он начал рассказ, периодически прерываясь на то, чтобы отсмеяться.________
Как только Лань Чжань и Вэй Усянь прибыли в Ланьлин после решения оставить главу Лань в Пристани Лотоса, то сразу начали поиски подходящего места, которое могло бы послужить им для подготовки испытания их братьям. На удивление, такое место попалось им сравнительно быстро. Это был небольшой каменистый участок на берегу реки в нескольких ли от Ланьлина, выбираться с которого пришлось бы либо вплавь, либо перемахнув через довольно высокий отвесный скалистый холм. Поскольку Ванцзи и Вэй Ин попали туда, случайно потопив свою лодку, то мокнуть снова они не очень-то хотели, а использовать меч из-за тумана и накрапывающего дождя просто не имели возможности — итак, в поисках укрытия, супруги Лань наткнулись на проход в скале, скрытый плотными зарослями вьюна. Проход тот оказался длинной пещерой с развилками и ответвлениями, а завершался он глубоким чистым озером, почва над которым провалилась от погодных условий и показала воде прекрасную глубину небес. Возможно, когда-то давно, здесь жило существо или монстр, впоследствии уничтоженный заклинателями клана Цзинь — впрочем, подтверждение тому нашлось очень быстро в виде останков в одном из гротов. Так же Лань Чжань смог определить, что все переходы действительно прорыты не человеком, а Старейшина Илин, что никакой тёмной энергии поблизости не было. Вдвоём они исходили всё вдоль и поперёк, перепроверили и подготовились настолько, что даже замерили глубину озера, высоту падения до него и шанс смертельных случаев в каждой точке пещеры. Усянь не унимался и после, исследуя территорию с Вэнь Нином, пока окончательно не понял, что там безопасно. Единственной проблемой для попавших туда заклинателей могло стать только отсутствие карты этого лабиринта, особенно если они зашли не со стороны реки. В один из последних этапов подготовки, Вэй Ин и Ванцзи снова оказались в пещере. Стояла глубокая ночь, поэтому к ним на всякий случай присоединился Призрачный Генерал, Лань Сычжуй и Цзинь Лин, — они прошли весь путь от входа до озера и замерли в удивлении. Лунный свет падал в воду и отражался от округлых стен этого места, высвечивая самую необычную и прекрасную картину. Под определённым углом освещения становилось видно, как от дна глубокого водоёма до самого верха пещеру украшали голубые и фиолетовые камни, которые в отблесках воды казались живыми лепестками цветов… От такой красоты захватывало дух, и пришедшие заклинатели не сразу вспомнили о цели своей миссии, а цель была почти достигнута: оставалось скрыть разлом сверху ветками и листьями, привести сюда Цзян Чэна и Лань Сичэня, а после предоставить их самим себе и друг другу. Правда на следующее утро им пришлось вернуться, потому что никто не учёл тот факт, что упав в озеро, не обязательно идти через пещеру, можно подняться на мече, — Лань Чжань был недоволен идеей, но всё же помог поставить барьер, блокирующий использование любой духовной энергии над водой..._________
Вэй Ин закончил объяснение и, покатываясь со смеху, добавил. — Ты бы видел своё лицо. — Ну, ладно, ладно, хватит, — отмахнулся Не Хуайсан, — дело всё равно принимает чуть более серьёзный оборот. Второй брат успел сыграть довольно много нот «Песни смятения», а вдруг ему станет плохо? — Ты прав, — Усянь вытер выступившие от смеха слёзы, — нужно позвать Цзян Чэна, раз уж судьба решила начать без нас, — он вздохнул и развернулся, чтобы уйти, но не сделал и двух шагов, как Лань Чжань окликнул его. — Вэй Ин. — Что? — тот круто обернулся. — Ты меня не отпускаешь? — Нельзя, чтобы шёл ты. — Почему это? Мы же договорились, что сначала ты позовёшь Цзеу-Цзюня, а потом я Цзян Чэна. Цзеу-Цзюнь сделал всё без твоей помощи, так что… — Постой. — Кхм… я думаю, — встрял Хуайсан, — Ханьгуан-Цзюнь имеет в виду, что сейчас не лучшее время говорить правду Цзян-сюну. — Я и не собирался, хотел сказать о Цзинь Лине вообще-то, — возразил Усянь. — Тогда точно нет, — отрезал Ванцзи, — глава Не прав. — Но вы сами согласились, мы не можем сказать ему правду! Ради Цзеу-Цзюня он не пойдёт, а ради Цзинь Лина… — Тоже. И он мог встретить его… — …или знать, где А-Лин находится, — подхватил Вэй Ин, — а если это случится, он уже не поддастся ни на какие уговоры. Точно! — он задумался. — Тогда… тогда, что же сказать? — Ничего. Отправляйтесь с главой Не в назначенное место, я пойду сам и скажу, что это ты. — Я?.. Лань Чжань, что с тобой? Ты не только собираешься лгать, но ещё и несёшь какую-то откровенную бессмыслицу. При чём тут я? — При всём. Ждите нас, — Лань Чжань взмахнул рукавом ханьфу и прошёл мимо мужа. Хуайсан посмотрел ему вслед. — Он очень переживает за брата. — Да, наверное… — удивлённо ответил Вэй Ин.***
Цзян Чэн чувствовал себя отвратительно. Шок от всего произошедшего, смутное понимание ситуации в целом и странное тянущее чувство в груди, похожее на тоску, заставили его сердце закрыться на замок, мысли об этом запечатались в дальнем уголке сознания, а сам Ваньинь погрузился в дела настолько, что возвращался в комнату и падал на постель без сил, мгновенно погружаясь в сон. Он окунулся в проблемы, печали и радости своего племянника, забыв обо всём на свете, — ему хорошо удавалось отвлекаться, спать без снов и просыпаться почти бодрым. О случившемся напоминали только косые взгляды, да Вэй Усянь, периодически появляющийся, чтобы поговорить об этом. День церемонии тоже не стал исключением: Цзян Чэн проснулся очень рано, сразу занялся делами, суетился, поддерживал А-Лина, волновался больше, чем он и, в конце концов, вымотался так сильно, что к завершению торжества едва держался на ногах. Цзинь Лин сам заметил, что дядю уже клонит в сон, и потребовал идти отдыхать, тем более, что для исполнения плана глава Цзян должен был быть хотя бы бодрствующим. Цзян Чэн отнекивался, но слишком вяло, поэтому и недолго. Когда добрёл до своей комнаты, совершил вечернее омовение, расчесал волосы и лёг спать. Время застыло… …Он перевернулся на бок и, ощутив чьё-то присутствие, затаил дыхание. Постель ощутимо промялась за спиной. Цзян Чэн не понимал, как кто-то мог войти к нему? Зачем пришёл этот человек, и что делает в его постели? Всё его существо превратилось в слух… одно мгновение… два… сердце отбивало чёткий ритм… Ваньинь сглотнул, не решаясь пошевелиться, но вдруг почувствовал опасность и ретировался за секунду до того, как гибкий клинок проткнул покрывало в том месте, где была его грудь. Он выхватил Саньду и направил его на человека, скрытого сейчас полумраком комнаты, — Цзян Чэн не узнавал ни его, ни меч, но смутно чувствовал, будто они уже встречались. — Кто ты? Что тебе нужно? И только смех из темноты был ему ответом. — Отвечай! — повторил Ваньинь. Всего лишь миг ничего не происходило, а после тёмное дымное облако метнулось к нему и преобразилось в человека… сухая жилистая рука легла на плечо и сдавила его с такой силой, что хрустнули кости. Человек этот подался вперёд, бледный лунный свет коснулся его лица, и Цзян Чэн вжался в стену, испытывая ужас от того, что увидел, — это был Цзинь Гуанъяо, только его прекрасное лицо наполовину обезобразил чудовищный оскал черепа, и в том месте, где сердце его проткнул Шоюэ, зияла дыра из которой сочилась чёрная кровь… Гуанъяо убрал руку, оставляя на ткани фиолетового ханьфу кроваво-алые следы, и взмахнул мечом. Хэньшен блеснул, словно собирался нанести удар, но вместо этого только обжёг холодом стали щёку Ваньиня. — Ты, — прошипел Гуанъяо, находясь почти нос к носу со своим противником, — оставь его! Цзян Чэн начал приходить в себя, всё-таки годы тренировок не прошли даром, а нервы, закалённые в боях, не давали страху властвовать долго. Он немного привык к новому образу старого знакомого, и потому смог ответить. — Кого? — его голос сорвался на хрип. — Забудь о нём! Страх уходил, а на смену ему приходила злость и непонимание. — О ком, мать твою? О ком ты говоришь? — О Цзеу-Цзюне, разве ты не понял? — О ком?! Какого хрена ты несёшь? Гуанъяо усмехнулся. — Зачем ты всё отрицаешь, глава Цзян? Отпусти его, он с тобой не будет. Ваньинь на этих словах окончательно вышел из себя и попытался оттолкнуть его, но вместо этого наткнулся на остриё меча, которое вонзилось в кожу шеи, принося определённый дискомфорт. — Я не какой-то обрезанный рукав, ясно? Но я не буду смотреть, как он загоняет себя в могилу… — он неуверенно вздохнул, — хотя бы попытаюсь. — Тогда стоило позаботиться о завещании прежде, чем ты лёг спать! Хэньшен прямо сейчас мог перерезать Цзян Чэну горло, но вместо этого Цзинь Гуаньяо изменился в лице и опустил меч… Чья-то сильная рука легла ему на плечо, и в полумраке комнаты выросла высокая фигура Не Минцзюэ... Это видение продлилось недолго, очень скоро раздался грохот, словно где-то разлетелись на осколки тысячи глиняных горшков… мир треснул, распадаясь мелкими крупицами… окружение поменялось, и глава Цзян оказался на причале в Пристани Лотоса. Он поднял взгляд и снова увидел пожар, огонь полыхал над крышами, испепелял деревья и цветы, бегал по мостикам, дорожкам и окнам... пахло гарью... однако справа, со стороны реки, вдруг повеяло прохладой… что-то светлое мелькнуло у воды, а в следующее мгновение подле Ваньиня снова появился Гуанъяо. Теперь он выглядел иначе: прекрасное лицо оставалось прекрасным, притворно тёплый взгляд скрывал в своей глубине ледяную жажду убийства, белое ханьфу и длинная белая лента в волосах трепетали на ветру, Хэньшен на поясе и маленькая флейта в руке отличались изысканными украшениями. Его губы приоткрылись в улыбке, и голос мягко коснулся слуха. — Тебе не уйти от этого. Чем больше ты закрываешься, чем глубже прячешь свою боль, тем хуже. В Пристани Лотоса ты слышал «Песнь Смятения», а фигурка коснулась талисмана с твоим именем. Если не отпустишь его, я доберусь до тебя и выжгу твоё сердце, как сделал это клан Вэнь с твоим домом. — Мне нечего терять, и твои угрозы мне не страшны, — сурово отвечал Цзян Чэн. Он выхватил Саньду и приставил его к шее врага прежде, чем тот успел среагировать. — Кто теперь чьё сердце выжжет? — спросил Ваньинь. Цзыдянь сформировался в кнут. Гуанъяо остался абсолютно спокоен. Он положил ладонь прямо на лезвие угрожавшего ему меча, и усмехнулся. — Я уже мёртв. — Ничего страшного, умрёшь ещё раз, — заверил глава Цзян. Тот скривил губы и снисходительно хмыкнул, а в следующий миг обхватил Саньду пальцами и сжал. Меч тут же потемнел. Чернота стала расползаться по клинку до рукояти и к руке владельца, — Цзян Чэн отпрянул, но тьма коснулась кнута, и тот потемнел тоже, стремительно превращаясь в пепел… Гуанъяо смеялся, ему было безумно весело… тьма снова добралась до руки, Ваньинь закрыл глаза в страшном ожидании... только чего?.. Мелькнула ослепительная вспышка… Ледяным прикосновением ветра в воздухе сверкнул Шоюэ, а вслед за ним с новой вспышкой появился Лань Сичэнь… Он стоял между ними, словно вестник мира, но, так и не решив, кого выбрать, просто опустил взгляд и тихо произнёс. — Я иду с тобой, А-Яо, я это заслужил. Гуанъяо склонил голову и победно улыбнулся, но глава Цзян разрушил его радость. — Нет! — произнёс он тем же тоном, каким сказал это слово, когда Сичэнь собрался покинуть Пристань Лотоса. Ваньинь сделал шаг вперёд и повторил. — Нет. Я не позволю. Цзеу-Цзюнь мягко и до боли грустно улыбнулся, потянулся рукой и обхватил запястье Цзян Чэна. — Уходи, — строго приказал он, — мне не нужна твоя помощь. — Нет!.. И не подумаю! Сичэнь не ответил, но дёрнул его руку… … и снова дёрнул, сдавил пальцами сильнее. — Глава Цзян, — обратился он к нему. — Глава Цзян! — Отпусти! Я пытаюсь тебя вытащить, а ты!.. — Ваньинь задохнулся от резкого рывка и почувствовал, что сел… на собственной постели. Он открыл глаза и снова сказал, — Глава Лань, я хочу помочь. Позвольте мне… — его мысли прояснялись, Цзян Чэн начинал понимать, что до этого просто спал, но для него всё ещё оставалось загадкой, почему сейчас Цзеу-Цзюнь находится перед ним, хотя только что был во сне? — Глава Лань, я… — он неожиданно вспомнил их последний разговор и оттолкнул руку, державшую его, растеряв все слова. — Я не… — попытался оправдаться глава Лань. — Убирайтесь. Что бы я ни говорил во сне, убирайтесь! Какого вы вообще забыли в моей комнате посреди ночи? — Глава Цзян, посмотрите на меня внимательно. Ваньинь, собираясь разразиться гневной тирадой, пригляделся и заметил незначительный, но ключевой элемент, отличающий человека перед ним от того, за кого он его принял, и всё встало на свои места. На поясе белоснежного ханьфу висел Бичэнь. — Ханьгуан-Цзюнь? — Цзян Чэн почувствовал себя уверенней, вскинул подбородок и гордо встретил светлый непроницаемый взгляд. — Вас-то каким ветром принесло? — Вэй Ин, — коротко ответил тот. — Что? — Он в опасности. Нужна ваша помощь. Глава Цзян внимательно изучил Второго Нефрита, пытаясь понять, каким местом он лжёт, но потом вспомнил, что у Ланей ложь под запретом, и ехидно заметил. — Дело серьёзное, а? Если сам Ханьгуан-Цзюнь просит помощи, ситуация мирового масштаба, не иначе. — Нужно спешить, — отрезал Ванцзи. На самом деле он хотел сказать больше, извиниться, что ворвался посреди ночи к нему, потому что услышал, как тот во сне кричит имя его брата, и предпочёл решительный поступок учтивости, но не стал… сейчас было не до этого. С лица Цзян Чэна слетело напускное саркастичное выражение. — Я понял, показывайте куда идти.