***
Когда Вэй Ин поставил последнюю печать, он уже никак не мог повлиять на дальнейшее развитие их плана, да и не до того было. Щупальца, бывшие раньше деревьями, множились, сражение затягивалось… в какой-то момент ветви оттеснили Усяня и Вэнь Нина от Лань Ванцзи, Цзинь Лина, Сычжуя и Не Хуайсана, и теперь, даже при полностью слаженной работе обоих, противник всегда оставался на уровне, а иногда и превосходил по силе ловкости и скорости. — Что происходит? — крикнул Вэй Ин, опуская Ченьцин. — Кто тебя преследует? — Я не знаю, господин Вэй, — отбиваясь от атаки, ответил Вэнь Нин. — Тогда ищи печати или метки, здесь точно что-то должно быть. Они оба внимательно пригляделись к каждому извивающемуся отростку, но заметить что-либо ночью, да ещё в такой схватке, было почти невозможно. — Прикрой меня! — Усянь изловчился и сорвал широкий длинный лист с одной из веток, начертил на нём знак, подкинул и произнёс. — Сейчас! Самодельный талисман взорвался золотыми искрами, которые, ринувшись в гущу веток-щупалец, осветили их… Вэй Ин проследил за ними взглядом и почти подпрыгнул. — Там, Вэнь Нин! Там, смотри! Призрачный Генерал среагировал мгновенно: замахнулся цепью, кинул её вперёд с ладони, будто выстрелил, отклонился, избегая удара одной из веток, и отсёк указанную часть. После ещё нескольких уклонений, Вэнь Нин притянул обрубок, похожий теперь на сухую ветку, к ногам Усяня, — тот поднял его и нахмурился. На фоне потускневшей коры ярко выделялся выжженный чёрным знак. — Господин Вэй… — растерянно произнёс Вэнь Нин. — Что? — он нехотя оторвался от своего занятия и осмотрелся, на мгновение теряя связь с реальностью. Ветки исчезли — справа так же удивлённо переглядывались между собой Не Хуайсан и младшие, Ванцзи же старательно копировал статую и неотрывно смотрел во тьму — что-то, всё равно, казалось, не таким, как прежде. Было слишком тихо. Вэй Ин, не придав предчувствиям значения, снова посмотрел на чёрный знак, и тогда это произошло… — Осторожней, дядя! — крикнул Сычжуй, очевидно, имея в виду Призрачного Генерала. Никто не смог отреагировать достаточно быстро — даже сам Вэнь Нин — когда из тёмной гущи леса вынырнули сотни длинных тонких щупалец, скрутили его и потащили за собой. Усянь кинулся на помощь, но одна из веток съёжилась, зашипела и, в попытке поймать врага на лету, проткнула плечо острым ядовитым шипом… Вэй Ин упал на одно колено… Лань Чжань видел, но не пришёл на помощь, потому что одновременно с этим ветки напали и на них. К слову, сам Ванцзи прекрасно оценил ситуацию, он понимал, что оставить без защиты Сычжуя и Цзинь Лина всё равно что выписать им смертный приговор, но и не спасти Вэй Ина — равнялось смерти для него самого. Второй Нефрит видел, как ветви-щупальца, словно в замедленной съёмке, летят в сторону его беззащитного мужа, и как собираются атаковать остальных… Однажды Лань Чжань дал обещание молодому господину Не никогда не вспоминать и не просить его о помощи, но наступило другое время, где в одиночку он не мог защитить всех... Ему удалось увернуться и встать так, чтобы прятавшийся от атак Хуайсан видел и слышал его. — Глава Не, сделайте одолжение… Тот сразу всё понял, недоверчиво и отрицательно качнул головой. В его взгляде читалось одновременно «Вы обещали» и «Не заставляйте меня». — Прошу вас, — добавил Ванцзи. Ханьгуан-Цзюнь редко кого-то о чём-то просил, ещё реже умолял... В какие-то доли секунды глава Не ещё сомневался, но вот уже поджал губы и кивнул. Вэй Ин чувствовал чудовищную слабость и как чужеродное вещество заполняло кровеносные сосуды. Он знал, что ядро Мо Сюаньюя поможет продержаться ещё довольно долгое время с ядом в крови, но ветви уже тянулись к нему… золотое ядро не сыграет никакой роли, если его сейчас убьют. Усянь бы увернулся, он бы продолжал сражаться, однако рана вызывала в нём не только слабость, но и онемение конечностей, не позволяя даже выпрямиться. Вэй Ин сделал над собой усилие, с трудом поднимая руку в защитном жесте, и в эту же секунду рядом с его ладонью просвистело что-то необычное… Он сфокусировал взгляд, с удивлением улавливая очертания… двух вееров. Они пролетели по кругу, сбивая и рассекая щупальца пополам, вслед за ними в поле зрения появился Не Хуайсан, он опустился перед Усянем, поймал это необыкновенное оружие и изящным движение отсёк оставшиеся ветки… — Н-не-сюн? — ошарашенно проговорил Вэй Ин. Тот повернулся к нему, складывая два веера в один — его собственный, элегантный и расписанный красками — и присел. — Ты в порядке? Усянь кивнул и потерял сознание.***
Цзян Чэн оправился от влияния «Песни Смятения», но не мог не замечать, что на Сичэня мелодия повлияла иначе: ему не стало плохо во время её звучания, ему становилось хуже прямо сейчас. Ваньинь, конечно, ещё не знал о встрече лекарей и письме, но он уже озвучивал лекарю свои догадки на этот счёт, и сейчас лишь уверился в своей правоте. Глава Лань сам был причиной своего состояния, и та музыка, которую он играл. Цзян Чэн подумал о Лебин и нахмурился. — Волнуетесь за них? — спросил Лань Хуань, заметив выражение его лица. Он воспринял это по-своему. — За кого? — не понял Ваньинь. — За господина Вэя и Цзинь Лина? — А… да, да, конечно. Только в нашей с вами ситуации ни вы, ни я не можем ничего сделать… — он вздохнул. — Надеюсь, они в порядке. — Если бы с Ванцзи что-то случилось, я бы почувствовал. Цзян Чэн заинтересовался этой фразой. — А… — он ещё сомневался, спрашивать или нет, но, в конце концов, решился, — это правда, что между двумя Нефритами Гусу есть связь? Сичэнь пожал плечами так, словно это не было каким-то секретом или странностью. — Да. В какой-то степени. Меньше, чем у близнецов, но больше, чем у просто кровных братьев. Я почувствую тревогу, если он будет, к примеру, ранен, я могу заранее узнать о его приближении, как и он о моём, только, боюсь, в этом ничего необычного нет… Мы с самого детства духовно близки. — Значит, слухи верны… Можно ещё вопрос? — Вы уже его задали… продолжайте. Каменный коридор вёл их совершенно прямо, и для главы Лань не было никакой сложности в том, чтобы отвечать на вопросы и следить за собеседником. Сегодня он готов был рассказать всё, потому что знал, хотя тоже, как и глава Цзян, не видел письма, что не доиграл совсем чуть-чуть… ему хватило бы пару часов, чтобы закончить начатое, если б его не прервали, бесцеремонно отобрав флейту. Лекарь Гусу, которому было приказано молчать, предупреждал его о последствиях ежедневно, закидывал письмами до отъезда из Облачных Глубин, он надеялся, что отрывок «Смятения» в «Песни очищения сердца» будет ещё несколько месяцев воздействовать на организм, прежде чем вызовет необратимые последствия, но не предполагал, что глава Лань станет играть «Песнь Смятения» полностью. — Мелодия, которую вы играете… Я не разбираюсь в музыке и инструментах, но я чувствую сходство. Именно она убила Не Минцзюэ? Лань Хуань остановился. — Давайте немного передохнём. Ваньинь повернулся к нему. — Не ответите?.. — Отчего же? Отвечу. Только скажите, не снились ли вам совсем недавно странные сны?.. Или кошмары? — Я задал вопрос первый, глава Лань. Тот улыбнулся и прислонился спиной к усыпанной мелкими вкраплениями блестящих камней стене. — Ну, хорошо. Вы верно угадали природу моего состояния и мелодии, как, полагаю, и многое другое, связанное со мной. Ваш лекарь настаивал отправить уведомление в Гусу, но там и так в курсе всего. Наш лекарь по моему приказу не разглашает информацию и только наблюдает. Больше ничего. — Ни дядя, ни брат не знают об этом? — Нет, и это уже третий вопрос. Ваша очередь, — Сичэнь устало провёл рукой по лицу. Ему становилось хуже. Цзян Чэн недовольно хмыкнул и дёрнул головой в нетерпении. — Вы сейчас говорите мне, что добровольно наносите вред себе, а сами спрашиваете о каких-то снах? Ваша жизнь, это очень серьёзно, а сны... — Это тоже очень серьёзно, глава Цзян. Постарайтесь вспомнить, снился ли вам во время моего пребывания в Пристани Лотоса храм Гуаньинь? Снились ли вам в течение последних двадцати четырёх часов мои братья, я и ваш дом в огне? — Какая разница, что мне снилось, вы же… — Ваньинь резко замолчал, и на его лице внезапно проступило озарение, которое тут же сменилось крайним недоверием, граничащим с сарказмом. — Не может быть. Ерунда какая-то. Лань Хуань ответил на его реакцию обречённым вздохом. — Значит, да... Я бы с удовольствием с вами согласился. Но подумайте сами, есть ли у вас достойное объяснение тому, откуда я это знаю. Вы стояли рядом с А-Яо, горела Пристань Лотоса, а я появился между вами… — Невозможно! — с глубоким сомнением сказал Цзян Чэн. — Простое совпадение... Это же легенда, в конце концов! — Легенда, которая, тем не менее, передаётся из уст в уста в каждом клане с незапамятных времён. Не мне вам говорить о связи между поступками, вещами, событиями и людьми. Каждый заклинатель с малых лет знает эту истину… любое деяние влечёт за собой последствия и образует связь со всем, к чему имеет отношение. — Даже если так, и духовная связь предопределена, даже если она действительно возможна без кровного родства, как она образовалась между нами? Это настолько неизведанная область и настолько необъяснимая, что я… Сон. Совпадение, не более. — Боюсь, не совпадение. Вы имели неосторожность находиться слишком близко ко мне в Пристани Лотоса и слышали «Песнь Смятения», я так же играл и «Песнь Очищения Сердца»… Её вы слышали тоже и неоднократно. — И что? Нет ни одного подтверждённого исторического факта, что особая техника Гусу Лань может образовать такие связи или раскрывать их существование. Тем более, что техника была создана Лань И, которая жила гораздо позже появления легенд об этом. — Да, глава Цзян. Вы основательно подошли к вопросу. Я бы согласился с вами и тоже был бы в недоумении, если бы не… — Сичэнь на мгновение замолчал. — Если бы что? — нетерпеливо спросил Ваньинь. — Единичный случай, моя игра на сяо, действительно ничего не подтверждали бы... как вы говорите, совпадение, не более... но два случая это уже много. Два случая произошедшие в одном и том же месте заставили бы задуматься, а два случая с разницей в несколько дней… — Подтвердили догадки, — закончил за него Цзян Чэн и поинтересовался. — Что за второй случай? Лань Хуань снова улыбнулся. — Вы помните фигурку из пиона и лотоса, которую помогли мне сделать? — Конечно, я ещё не настолько стар, чтобы забывать такие вещи в столь короткие сроки. — Дело в том, что эта фигурка коснулась талисмана с вашим именем. Воцарилось молчание, после которого Цзян Чэн неожиданно рассмеялся. — Это какая-то шутка, да? Вы в порядке, глава Лань? Я же сказал вам, что никогда, никогда не принимал участие в этом фарсе. С чего вы взяли? — Вы никогда не принимали участие, это верно. Однако дева Цзян делала это за вас, позже её друзья и господин Вэй. Услышав о шицзе, Ваньинь стал серьёзен, но на имени брата потерял всякий интерес к делу. — Если Вэй Усянь сказал вам это, так он просто пошутил, а вы и… — Господина Вэя не было на тот момент в Пристани Лотоса уже давно, и он до сегодняшнего дня не имел возможности говорить со мной лично и о личном. И, раз уж мы вспомнили о нём, господин Вэй не стал бы никому об этом рассказывать даже под страхом смертной казни. Я узнал от адептов вашего клана. Цзян Чэн моргнул, словно пытался заставить себя прогнать наваждение, но не смог. — Когда это случилось? — севшим голосом спросил он. — На следующее утро. Именно поэтому я покинул Пристань Лотоса без предупреждения и так обошёлся с вами в Благоуханном дворце. — Но почему? Какой смысл был вам сбегать? Я не настаивал ни на дружбе, ни на общении, только предложил помощь. Хорошо, я навязывал вам помощь, потому что она была вам нужна, вот и всё. — Я знаю, но к тому моменту... Я не хотел впутывать вас, не хотел, чтобы кто-то волновался из-за меня или чтобы кому-то было больно… Ваньинь хмыкнул и переступил с ноги на ногу. — Да, не хотели, а вышло наоборот… только ведь никто не застрахован от этого. — Я испугался. Связь с Ванцзи всегда была частью меня, и я легко бы мог отпустить его, но вы… впервые в жизни я почувствовал, что кому-то по-настоящему есть дело до меня без всякой выгоды, даже без какой-либо платы за своё отношение, без подтекста и хитростей… Я уже сказал вам, что не заслуживаю друзей, а такого друга, как вы, я не заслуживаю вдвойне. Если быть честным, клан Гусу Лань вообще не заслуживает великодушия, которое проявляли и проявляют к нему господа Юньмэн Цзян. — Не говорите так! Гусу Лань образец для подражания… — Не спорьте! Сейчас не об этом. Я испугался, потому что решил, что вы можете желать помешать мне исполнить задуманное. — Конечно, я до сих пор собираюсь это сделать, независимо от обстоятельств. — Вот об этом я и говорю. Уже слишком поздно, глава Цзян. Лекарь ясно дал понять, что моё поведение будет меняться, я стану сам не узнавать себя, кошмары и видения покажутся реальнее жизни наяву… Я не хотел втягивать вас, и не думал, что это зайдёт так далеко. Я оттолкнул вас, но вы всё равно здесь… Цзян Чэн молчал. Сичэнь продолжал говорить, не переводя дыхание. — Оставьте меня, я завершу начатое… идите своей дорогой, будьте счастливы. Я вам не нуж… — пока он произносил это, успел заметить небольшое движение наверху и, предугадав событие за миг до него, крикнул. — Цзян Чэн! — при попытке использовать Шоюэ выяснилось, что духовной энергии не хватает... огромный кусок камня, треснул, отломился и начал падать... главе Лань больше ничего не оставалось, как сделать рывок, толкнуть Цзян Чэна, прижать к стене и закрыть собой. Камень рухнул на землю, раскололся и скрыл силуэты мужчин в клубах серой пыли.