Жутко громко и запредельно близко

***

Цзян Чэн думал, что после разговора с Лань Цижэнем станет легче, но этого не произошло. Он всю ночь не смыкал глаз: то чувствуя вину за приказ, отданный лекарю поехать в Гусу, то ощущая себя беспомощным, потому что не смог защитить Сичэня от дяди, то волнуясь о Цзинь Лине, при этом Ваньинь ни разу не вспомнил о себе и о том, что же будет лично с ним. Обещание, которое он дал, в корне меняло его жизнь, а ему даже не пришло в голову сесть и подумать о последствиях. Так пролетела ночь… На рассвете из Ланьлина в Юньмэн отправились сразу несколько лодок, однако глава Цзян не стал сопровождать их, а решил использовать меч и, конечно, добрался намного раньше остальных. Отдав соответствующие распоряжения, он сразу ушёл собираться: ему хотелось немного отдохнуть и, наконец, поспать… заставить себя поспать, ибо в таком состоянии толку от него было мало. Ваньинь действительно занялся делами, трудился не покладая рук, а когда закончил, обнаружил, что всё прошло слишком быстро — и по времени, и по ощущениям. Тогда он бесцельно вышел на улицу, побродил по Пристани Лотоса, заглянул в Храм Предков, побеседовал с родителями и сестрой, прогулялся на городскую площадь, а после всё же решил прилечь. Заснуть долго не удавалось, рой мыслей будоражил чувства, которые тревожили и без того возбуждённое сознание, но, в конце концов, усталость победила… … Цзян Чэн слушал шелест листьев за окном, всплески воды, суету насекомых и шорох тёплого ветра… что-то легко касалось его лица, ласкало кожу… чьи-то уверенно-сильные руки обнимали за талию, и кто-то прижимался со спины, обжигая дыханием шею… касаясь губами мочки уха… Он распахнул глаза и сел. Дыхание никак не хотело приходить в норму, сердце билось о рёбра, а ощущение губ на коже казалось таким настоящим, что бросало в дрожь. Однако в комнате никого, кроме него, не было, и человек из сна оставался всего лишь человеком из сна. Ваньинь попытался вспомнить какую-нибудь важную деталь, которая помогла бы узнать, кто это, но стук в дверь отвлёк его. Он встал, быстро привёл себя в порядок и вышел, — на пороге появился обеспокоенный Ли. — Глава Цзян, — он поклонился, — отец отправил меня проверить, всё ли в порядке. Клан Гусу Лань прибыл несколько часов назад, а вы так и не вышли поприветствовать их. — Несколько часов назад? — Цзян Чэн поднял взгляд к звёздному небу и обречённо подтвердил. — Я проспал почти весь день. Как прошло? — Мы разместили Цзеу-Цзюня в соответствии с вашими указаниями, глава Цзян. Отец передал все приказы лекарю и… — Подробности не нужны. Позже я зайду к твоему отцу и обо всём его расспрошу. Иди, я отправлюсь на рассвете, в ночь выдвигаться опасно. Ли поклонился на прощание, развернулся и уже сделал несколько шагов от главы Цзян, как неожиданно опомнился и вернулся. — Простите, господин, я забыл сказать. Цзеу-Цзюнь просил аудиенции. Цзян Чэн резко втянул носом воздух, откашлялся и переспросил. — Аудиенции? Прям так и сказал? — Да. Просил, как только вы освободитесь. Глава Цзян потёр переносицу, задумчиво хмуря брови. — Ладно. Проводите его в мой кабинет, я буду там. Ли поклонился, принимая указания, и быстрым шагом покинул господина, оставив его один на один со своими мыслями. Ваньинь в спешке добрался до кабинета, плотно закрыл двери, зажёг лампы и сел, делая вид, что невероятно занят. На самом же деле его волновала одна единственная проблема — что подумал Сичэнь, когда понял, кто стал причиной его разлуки с Лебин? Конечно, Цзян Чэн виноват был лишь косвенно, но именно он способствовал тому, чтобы Лань Цижэнь всё узнал и поступил так, как поступил. — Глава Цзян, — голос Ли за дверью дрожал. Он так сильно волновался, что забыл постучать, и просто начал говорить. — Цзеу-Цзюнь ждёт позволения войти. — Да, да, — отозвался Ваньинь нарочито отвлечённо. Он срочно взялся подписывать стопку бумаг, отложенных с давнего времени, и едва не пролил чернила, когда дверь открылась, впуская главу Лань. На несколько долгих мгновений воцарилась абсолютная тишина, в которой слышался лишь гулкий стук сердец и их дыхание. По правилам приличия Сичэнь должен был говорить первым, но он, очевидно, не знал, с чего начать, и просто стоял там, у входа. Цзян Чэн подождал ещё, а после отложил дела и поднял голову. — Вы просили встречи, глава Лань. В чём дело? Лань Хуань заметно вздрогнул и мазнул рукой по воздуху, в попытке коснуться флейты, которой теперь у него не было. — Зачем вы это сделали? — Что именно из всего мною сделанного вас интересует? — Ваньинь смутно понимал, о чём идёт речь, перебирая в мыслях всё содеянное за последние несколько недель в отношении Первого Нефрита. — Зачем уговорили дядю оставить меня в Юньмэн Цзян? — А вы не знаете ответ на вопрос?.. — усмешка слетела с его уст. — Хорошо. Согласитесь, что здесь безопаснее и спокойнее. Вы станете на время относительно свободны, а ваше уединение больше не будет наказанием, только отдыхом. Во всяком случае, до моего возвращения точно, а дальше… До того времени ещё дожить надо. — Значит, я должен сказать вам «спасибо» за то, что ограничение прав в Гусу я сменил на плен в клане Юньмэн Цзян? Цзян Чэн расстроенно покачал головой, встал из-за стола и перешёл в центр кабинета. — Если хотите называть это так, то, пожалуйста. Делайте и говорите, что пожелаете, только в пределах Пристани Лотоса. Пока идёт лечение, адепты клана Цзян не выпустят вас отсюда. Сичэнь не ответил. Он молчал довольно долго, прежде чем вновь задать вопрос. — Что вы пообещали дяде? — голос его звучал сдавленно и ломко. Ваньинь вспомнил неприятную сцену и поморщился. — Какая вам разница? Это вас не касается. — Что вы обещали? — настойчиво повторил Лань Хуань.  — Вас это не касается! — грубо бросил Цзян Чэн, ему была неприятна эта тема. — Вы! — Лань Хуань шагнул к нему, оскорблённый таким резким ответом, но вовремя взял себя в руки и продолжил. — Я больше не вижу их, моих братьев, ни во сне, ни в видениях… везде только вы, глава Цзян. Только вы в каждом мгновении моей жизни за прошедшие месяцы. Я шагу ступить не могу без напоминания о вас, вашем клане и ваших… — он оборвал речь и порывисто вздохнул. — Прошу прощения за несдержанность, я лишь хотел сказать, что образовалась духовная связь, если вы всё ещё помните об этом. Неужели у меня нет права узнать о таком важном договоре между вами и дядей? — Духовная связь не обязывает нас отчитываться друг перед другом. Сичэнь прикрыл глаза и кивнул. — Это не обязательство, и я не требую, а прошу. Я просто хочу знать. — Ну, хорошо, если вам так угодно, — проговорил Ваньинь сквозь зубы. — Я дал согласие на брак с выбранной старейшинами девушкой. Полагаете, это как-то касается вас? — Вы… что вы сделали? — Лань Хуань от такого известия даже потерял на время дар речи и просто наблюдал, как глава Цзян ходит из стороны в сторону, не зная, куда деть руки и себя самого. Глава Лань далеко не сразу нашёл в себе силы заговорить вновь, — Вы в порядке, глава Цзян? Это же ваша жизнь! Вы пожертвовали своим будущим ради меня? Цзян Чэн поднял на него максимально отстранённый взгляд. — А вы? Ради чего вы жертвуете своей жизнью? Почему обращаетесь с ней, как с ненужной вещью, если она гораздо важнее и ценнее моей? — В моей жизни нет никакой ценности, я убийца. — Мы все убивали, глава Лань. Каждый из тех, кто прошёл Аннигиляцию Солнца… мы отняли тысячи жизней, принадлежавших кланам. Эти люди были тоже невинны, тоже убиты нашими руками. Вы машете кулаками после драки, эгоистично полагая, что во всём только ваша вина. Думаете, все будут в плюсе? Все сразу заживут счастливо после вашей смерти? — Это мой долг, — кротко ответил Сичэнь. Ваньинь вздохнул и впервые за очень долгое время разозлился. — Полагаете, ваш долг, умереть? Нет! Ваш долг переступить через себя и быть главой клана, как в тот год, когда сожгли Гусу. Быть главой клана до конца, оставаться стойким и сильным… Не говорите мне о долге и не прикрывайтесь им! Цзеу-Цзюня, следующего по пути долга, я встретил много лет назад, когда приехал на обучение в Облачные Глубины, сейчас же передо мной совершенно другой человек, — он увлёкся и не заметил, как подошёл к главе Лань настолько близко, что полы их одежд соприкоснулись между собой. Взгляды пересеклись, и оба замолчали, теряя нить разговора… Цзян Чэн чувствовал странную непреодолимую потребность прямо сейчас коснуться его, прильнуть щекой к плечу и обнять, отбросив все предрассудки на этот счёт. В памяти смутно начали проявляться отрывки сегодняшнего сна: руки на плечах в белых рукавах, налобная лента, скользнувшая на пол, и аромат трав… этот самый аромат, который невозможно было спутать ни с чем другим. — Вы увели разговор от темы, — хриплым голосом сказал Сичэнь, после долгой заминки. Слова главы Цзян коснулись его души и, наконец, достигли той точки, в которой их действие возымело положительный эффект, дало понять, что ещё не всё потеряно. «Жизнь — ценный дар», — эта фраза Не Минцзюэ из недавнего видения вдруг обрела иное значение и истинный смысл. — Не важно, — тихо ответил Ваньинь, — всё это не важно. Здесь никто не сможет навредить вам, даже вы сами. Завтра на рассвете я отправлюсь… — он замолчал, сиюминутно забывая, что собирался сказать дальше, мысли спутались, потому что в этот момент Лань Хуань обнял его. Действительно обнял, обхватив сильными руками за плечи, и прижал к себе. Лань Хуань сделал то, чего так страстно желала душа Цзян Чэна. — Не оставляйте меня. Если хотите, чтобы я был в Пристани Лотоса, не оставляйте меня, — глава Лань сделал это в порыве чувств, не задумываясь ни о чём. Он просто вдруг захотел обнять его и обнял, — Ванцзи и господин Вэй прекрасная команда, они не дадут Цзинь Лина в обиду, а вы нужны здесь… Цзян Чэну показалось, что его сердце сейчас переломает рёбра или повредит золотое ядро, настолько сильно оно билось. — Глава Лань, — он вырвался из его объятий и отступил на шаг, хотя разум взял верх над чувствами далеко не сразу. — Вы видели знак? Это дело может быть опаснее, чем мы думаем… я должен идти. — Вы должны остаться. Если начали так настырно, так упорно помогать мне, почему бы не продолжить это делать? Вы сказали, что я сам впустил тьму в свою светлую душу, и сегодня, как никогда, я верю вам. Вы мне нужны, понимаете? Вы нужны мне. Ваньинь отошёл ещё, поправил ханьфу и покачал головой. — Вы в безопасности, а Вэй Усянь и Цзинь Лин нет. Прошу вас, возвращайтесь к себе и отдыхайте, мы постараемся разобраться со всем так скоро, как только сможем… — Глава Цзян… — … Глава Цзян! Глава Цзян! Ваньинь распахнул глаза и сел на кровати, не совсем понимая, что происходит и, где он. Разговор с Сичэнем казался реальным, но реальность была и сейчас. Цзян Чэн никак не мог понять, продолжает он спать или нет... Ему пришлось ущипнуть себя за кожу на тыльной стороне ладони, чтобы проверить, — было больно. Он поморщился и, наконец, услышал, что в дверь стучат. Обеспокоенный голос Ли снова назвал его имя. Цзян Чэн провёл ладонью по лицу, заставил себя встать, собраться и выйти. Ли поклонился, как только он показался на пороге. — Господин, отец отправил меня проверить, всё ли в порядке, и сообщить, что клан Гусу Лань прибыл несколько часов назад. Мы волновались, вы так и не вышли поприветствовать их. — Несколько часов назад? — Цзян Чэн поднял взгляд к звёздному небу и обречённо подтвердил. — Я проспал почти весь день. Как прошло? — Мы разместили Цзеу-Цзюня в соответствии с вашими указаниями, глава Цзян. Отец передал все приказы лекарю и… — Подробности не нужны. Иди, я… — в голове словно загорелось лампочка, и Ваньинь смолк, переваривая происходящее. Всё повторялось… Он прикрыл глаза, выдохнул и закончил фразу иначе, — я отправлюсь прямо сейчас, только возьму необходимое и зайду к твоему отцу. Ли согласно кивнул и, поклонившись на прощание, пошёл в сторону павильонов с гостевыми комнатами. Он почти свернул на мостик над прудом с лотосами, когда глава Цзян окликнул его. — Ли, ты ничего не забыл мне сказать? Тот обернулся, отвечая с неподдельным удивлением. — Что именно, господин? — Например, не просил ли Цзеу-Цзюнь встречи со мной? — Цзеу-Цзюнь? — Ли задумался. — Нет. Глава Лань… действие сонных трав ещё не закончилось, он спит. Цзян Чэн помедлил с ответом, но, в конце концов, махнул рукой. — Хорошо, пусть так и останется. Прикажи подготовить всё к моему отъезду.