***
Лань Сычжуй сидел у костра. Он только что обновил талисман отвода глаз, оставленный Вэй Усянем, и сушил промокшую под дождём верхнюю одежду. Рядом с ним прислонившись к дереву спал Цзян Чэн. На него больше не действовало заклинание шисюна, но он уже всё равно никуда уйти не мог, — в пути его состояние сильно ухудшилось, и ему едва удавалось передвигаться самостоятельно. Вот и сейчас, после короткого сонного вздоха, из носа и с уголка рта потекла кровь. А-Юань заметил это и незамедлительно достал платок. — Не надо, — Цзян Чэн отодвинул его руку и отвернулся, — оставь… где Хуайсан? — Он сейчас придёт, — у Сычжуя сжималось сердце, но настаивать он не рискнул. Неужели, если любовь существует, она заканчивается вот так? Неужели никто, за исключением двух известных ему заклинателей, не может быть счастлив с тем, кого любит? — Хорошо. Не оставайся один, ладно… здесь… опасно. — Конечно. Юань действительно часто оставался наедине с главой Цзян, Не Хуайсан куда-то уходил во время привалов, а возвращался, когда отдых уже заканчивался. Сегодня он тоже оставил их на целых два часа, но это был предел по времени его отсутствия, так что начать волноваться никто толком не успел, — глава Не явился из ближайших кустов и стряхнул с ханьфу несколько сухих листьев. — Всё нормально? — спросил он, приводя себя в порядок. Сычжуй посмотрел на Цзян Чэна, он хотел рассказать о его самочувствии, только заметил нечто необычное и передумал. Ему пришлось вернуться взглядом к рукам Хуайсана, чтобы убедиться, что зрение его не подводит. — Что случилось? — забеспокоился глава Не, увидев, как изменилось лицо юноши. — Веер… ваш веер… — Юань впервые в своей жизни не мог подобрать слова. — Что с ним? Чт... — Хуайсан покрутил веер в руке и только теперь заметил, как по его любимому узору растеклось тёмно-красное пятно крови. — А… ах, это, — он смущённо улыбнулся, — я поранился веткой и кровь случайно капнула. — Сильно? — Сычжуй вскочил на ноги. — Давайте я помогу? Может, перевязать рану? — Нет, нет, нет, — жалобно ответил глава Не и попятился, — ты не представляешь, как больно. А вдруг, если ты станешь помогать, будет только хуже или больнее. Не надо, я потерплю до Цинхэ, нам чуть-чуть осталось, — так, отвертевшись, он за всю дорогу больше не обмолвился и словом об этом, а все разговоры сводил к тому, что просто шутил. В Цинхэ стояла глубокая ночь, когда они вошли в город, — вид Цзян Чэна ясно говорил, что идти в Нечистую Юдоль, а потом возвращаться к Некрополю уже поздно, поэтому решено было не испытывать судьбу. Пройдя лабиринт защитных заклинаний, Хуайсан и Сычжуй добрались до стен Некрополя, нашли нужное помещение и спустились по винтовой лестнице, — её покатые уступы представляли опасность для невнимательных или зазевавшихся заклинателей, потому им пришлось быть невероятно осторожными, учитывая ещё и слабое освещение. В самом низу, в большом круглом зале, располагалась площадка с вырезанными в камне эмблемами, на которых изображались головы дракона, птицы, змеи и рыбы. — Туда, — Не Хуайсан помог Сычжую доставить Цзян Чэна в центр, где было небольшое возвышение, и удобно усадить его. — Не-сюн, — слабо произнёс Ваньинь и дрожащими пальцами снял Цзыдянь с руки. Казалось, будто все его силы ушли на это, — возьми... передай Вэй Усяню... — Я возьму, — глава Не принял духовное оружие из его рук, — но обещаю тебе, что ты сам наденешь его. Цзян Чэн ничего не ответил, только кивнул. Хуайсан на краткий миг по-дружески сжал его плечо и отошёл к стене, поманив за собой А-Юаня. Он прикрыл глаза и сложил руки у солнечного сплетения: между его ладонями сразу заиграла золотым свечением духовная энергия. — Сычжуй, понадобится твоя помощь. Сейчас, когда скажу, надо будет осторожно активировать символ с изображением дракона, а после, одновременно со мной, коснуться символа со змеёй. Двигайся по часовой стрелке и всегда держись ровно напротив, — глава Не взглядом указал ему нужное место и обратился к главе Цзян, — Цзян-сюн... сейчас я активирую поле, которое приостановит движение твоей духовной энергии, работу золотого ядра и всех, абсолютно всех жизненно важных процессов. Не бойся, ты просто поспишь немного… Рука Цзян Чэна дрогнула, но он ничего не предпринял, а только повёл головой, в значении, что выбора у него нет всё равно. Лань Юань и Не Хуайсан одновременно развернулись, собирая духовную энергию, и активировали первые символы, затем прошли по кругу и привели в действие два других, — заклинание взмыло вверх сияющими лентами света, соединилось куполом и осыпалась блёстками, покрывая всё, что было внутри, полупрозрачной пеленой. Ваньинь вздохнул, медленно закрыл глаза и погрузился в сон, — как только это случилось, золотые нити энергии опутали его и подняли над полом, заворачивая в почти непроницаемый кокон. Хуайсан осмотрел проделанную работу, удовлетворительно кивнул и, глубоко поклонившись, тихо произнёс. — Пожелай нам удачи, Цзян-сюн, сейчас она нужна, как никогда.***
Неделя пролетела незаметно. Лань Сичэнь вернулся в Облачные Глубины и сразу приказал перенести личные вещи в старый дом, поближе к павильонам. Ему больше не было нужды оставаться в уединении, да он этого и не хотел, — духовная энергия Цзян Чэна, пройдя сквозь его золотое ядро, словно забрала все чувства, связанные с событиями в храме Гуаньинь… Лань Хуань больше не желал оставлять жизнь добровольно, он так же отпустил А-Яо и чувство вины, а вместе с этим избавился от кошмаров. Однако сегодня, в первое утро в Гусу, несмотря на невероятную душевную лёгкость и хорошее настроение, Сичэнь ощущал отголоски одной важной проблемы, нерешённого внутреннего конфликта — использовал его Цзян Чэн или всё-таки нет? Пожалуй, этот вопрос являлся тем единственным обстоятельством, против которого не могло выстоять прославленное самообладание Цзеу-Цзюня. Он тревожился, что не в состоянии справиться с эмоциями, что, вопреки выдержке, основанной на многолетних тренировках, не из-за А-Яо, а из-за Цзян Чэна чувствует себя оскорблённым, использованным и преданным, хотя, казалось бы, должно быть наоборот. Сичэнь не мог уснуть прошедшей ночью, пытаясь докопаться до истины, а на рассвете спустился к источнику и вот уже третий час оставался там. Он напрасно надеялся успокоиться, убеждал себя, что решение придёт само, но оно не приходило, вместо него яркими картинками являлись воспоминания о той ночи, о лентах, связавшихся во тьме пещеры, и об озере с лотосами при свете луны... Из воспоминаний его вырвал тихий всплеск воды и шаги на тропинке, бегущей вниз по склону. Лань Хуань поспешно оделся и вышел на берег как раз вовремя, чтобы встретить Лань Цзинъи в более или менее подобающем виде. — Цзеу-Цзюнь, — юноша поклонился, — всё сделано, как вы и просили. — Хорошо, — улыбнулся глава Лань и замолчал, выжидающе глядя на него, а когда понял, что тот или впал в ступор от радости, что снова видит главу клана, или замешкался по иным причинам, спросил, — что-то ещё? — А-а, да. Учитель Лань спрашивал о вас, вы встретитесь с ним? — Конечно. — Ещё это... — Цзинъи вздохнул и, убрав руку за спину, развязал ленту на поясе, которую до этого, если не присматриваться, было почти не видно. Он смущённо улыбнулся и глубоко поклонился, показывая, что принёс. Сердце Сичэня болезненно сжалось, а после радостно забилось, потому что на раскрытых ладонях юноши лежала флейта. Его духовное оружие. Его Лебин. Пальцы непроизвольно вздрогнули, когда он коснулся её гладкой поверхности. — Благодарю вас, — сказал Лань Хуань с такой тёплой интонацией, что и сам удивился этому. — И… — казалось, будто Цзинъи собирается сказать что-то непристойное или запрещённое, его лицо несколько раз в секунду меняло цвет с ярко-алого на нефритово-бледный и обратно. — В чём дело? Говорите открыто, что не так? — Я… позволил себе взять запасную ленту и принести вам, — на этот раз в руках юноши появилась небольшая деревянная коробочка. Новых лент касаться могли только те, кто их получал, поэтому они всегда были упакованы подобным образом. — Ленту? — Сичэнь нахмурился, потянулся рукой к волосам и тут же отдёрнул её. Он не знал, стоит ли объясняться или промолчать. — Вашу ленту не нашли в вещах, а вы сами не дали никаких указаний, поэтому я решил… простите. Она не такая красивая, как была ваша, но для встречи с учителем, не лучше ли будет её всё-таки надеть? От такой вольности глава любого другого клана, как минимум, отчитал бы адепта, но не глава Лань. Он кивнул и принял ленту, сразу же повязав её по всем правилам. — Спасибо, это очень кстати. Можете передать Лань Цижэню, что я буду в течение часа. Цзинъи улыбнулся. — Я передам, Цзеу-Цзюнь.***
— Ты хотел говорить со мной, дядя? — Сичэнь! — Лань Цижэнь развернулся и подошёл к нему. В его глазах стояли слёзы, и в целом он выглядел так, словно невероятно рад встрече. Возможно, так оно и было. — Что случилось? — Лань Хуань воспринял выражение его лица иначе. — Что-то с Ванцзи? — Что?.. А, нет-нет, от него пока никаких вестей. Я… — старейшина Лань редко путался в словах, ещё реже вёл себя странно. — Дядя? Тот моргнул, неожиданно сделал ещё один шаг вперёд и обнял его. Впервые за всю свою жизнь неприступный и строгий дядя обнял старшего племянника. Это было настолько трогательно, необычно и тепло, что Сичэнь почувствовал ком, подступивший к горлу... Он даже не знал, имеет ли право обнять в ответ, должен ли? — Я в порядке, я действительно в порядке, — заверил Лань Хуань. Цижэнь отстранился и сразу отвернулся, смахивая мокрые дорожки со щёк. — Я думал, что уже не увижу тебя… Это было, как… Я в твоё отсутствие всё вспоминал твоего отца и думал, как же сильно вы с ним похожи... Боялся, что ты... тоже... — Я в порядке, дядя, правда. Всё хорошо. Старейшина Лань справился с эмоциями и снова посмотрел на него. — Я знаю, просто очень рад, что ты смог встать на ноги и идти дальше. Мне сообщили о твоём здоровье... о том, что ты возвращаешься в свой старый дом и... — ему явно хотелось сказать больше, но подходящие слова не шли, и он просто замолчал. — Я разделяю твою радость, дядя. Я благодарен за всё, что ты сделал... — Заслуга не только моя, благодарности должны принимать другие, а в особенности господин Вэй, идеей которого было помочь тебе. — Да, я уже в курсе. Господин Вэй и Ванцзи в некоторой степени приложили усилия... но я бы не стал утверждать, что ключевыми действующими лицами являются именно они. — Ты имеешь в виду главу Цзян? — Оставим это. Я хотел сказать, что тебе больше не нужно брать на себя мои обязанности, я готов выполнять их сам. Цижэнь собирался настоять на продолжении разговора о Цзян Чэне, но, услышав про дела клана, сразу сделался серьёзным. — А, как раз об этом, — он вынул из складок ханьфу запечатанное письмо, — сначала тебе нужно доставить это письмо в Нечистую Юдоль старейшине Не. Вместе с тем необходимо обсудить с Верховным Заклинателем текущую ситуацию по клану Цзян и что-нибудь разузнать о Ванцзи. — Верховный Заклинатель? Но, дядя, разве не ты говорил, что он отправился вместе с ними? Как же он может быть в Нечистой Юдоли? — Два дня назад он прислал мне бабочку-вестницу. Из письма следует, что Ванцзи и господин Вэй в опасности, а сам Хуайсан вернулся совсем недавно и с ним Лань Сычжуй. Кланы отправляют отряды адептов в Цинхэ, чтобы помочь твоему брату. Клан Цзинь просил тебя встретить их адептов по дороге и взять с собой, адепты Юньмэн Цзян уже на месте, глава Не ещё собирает людей. Насколько я знаю, они ждут сигнальных огней. — А что за текущая ситуация с кланом Цзян? Я ведь только что оттуда. Старейшина Лань недовольно вздохнул. — Это мне пока неизвестно. Заместитель главы Цзян потребовал немедленного сбора глав в Цинхэ, он желает сделать заявление после разрешения вопроса с ситуаций в Цишане. — Заявление? С каких это пор заместители имеют право собирать глав? — удивился Лань Хуань. — Я видел его вчера утром на причале в Юньмэне, почему же он не сказал мне лично? — Не имею ни малейшего понятия, что происходит, Сичэнь. Отправляйся туда и выясни. К тому же, ввиду обещания, данного мне главой Цзян, будет очень кстати его появление в клане Не.***
— Лань Чжань, — шёпотом позвал Вэй Ин. Шла вторая неделя их попыток пробраться к храму и найти Цзинь Лина, но всё было тщетно. Впрочем, тёмные заклинатели с таким же успехом силились поймать их, пересекая в поисках лес от края до края. Супругам Лань приходилось прятаться и постоянно передвигаться. Уйти или позвать на помощь они пока не могли, — был уговор с Не Хуайсаном, поскольку Нечистая Юдоль стояла довольно близко к месту их пребывания, что как только Цзинь Лин окажется в безопасности, они запустят три сигнальных талисмана. Ко всему прочему Призрачного Генерала тоже не мешало бы отыскать. В конкретный момент Ванцзи и Усянь делали очередную вылазку, чтобы подсчитать количество охранников у входа в храм, они лежали в траве на насыпи и перешёптывались. В низине под ними клубился густой утренний туман, но их положение было выгодным и открывало хороший обзор на местность. — Мгм? — ответил Лань Чжань, выдержав довольно длинную паузу. — Переживаю. Как они добрались, из защитников только Сычжуй был. Цзян Чэн, наверняка, к ночи уже едва на ногах держался, а Хуайсан… — Не волнуйся. Сычжую не пришлось сражаться. Вэй Ин перевёл взгляд на мужа и легко толкнул его в плечо. — Такое чувство, будто ты что-то скрываешь, а Лань Чжань? — Нет, — он взглянул на него и сразу вернулся к наблюдению, — смотри! Из храма внизу вышли несколько десятков заклинателей, которые строем направились в противоположную сторону от леса вдоль скал, уходивших вправо. — Куда это они? — удивился Усянь и пару раз стукнул себя пальцем по носу. — Думаешь Цзинь Лин внутри? — Мгм, — кивнул Ванцзи, — Идём. Они, стараясь производить как можно меньше шума, спустились по склону, собираясь обойти храм со стороны разлома, куда стекал водопад, но не сделали и двух шагов по ровной местности, как их окружили. Ванцзи обнажил Бичэнь, кто-то из тёмных заклинателей внезапно появился позади Вэй Ина и выбил из его рук Чэньцин, другой схватил за плечо, где ещё не до конца зажила рана от щупальца, и сдавил. Между жизнью супруга и сражением насмерть, Ванцзи выбрал жизнь. Они попали в окружение, и обоим, волей-неволей, пришлось подчиниться. — Эй! Отпустите их! — голос Цзинь Лина разнёсся над толпой, смешиваясь с топотом бегущих ног. Сложно было сказать откуда и куда он направляется, внизу, в тумане, обзор был ограничен расстоянием вытянутой руки. Началась суматоха, но окружённых заклинателей всё равно держали под прицелом луков. — Вы что? — крикнул человек, стоявший рядом с Лань Чжанем. — Мальчишку удержать не можете? Поймать его! — Цзинь Лин! Беги! Позови на помощь! — Усянь дёрнулся и скривился от боли, когда державшие его пальцы впились в рану. Закружилась голова, и он поднял умоляющий взгляд на мужа. Тот всё понял и, помедлив лишь мгновение, сделал самый неожиданный шаг, — оставил Усяня одного, отвлёк внимание заклинателей, легко перелетел через них, нашёл А-Лина и буквально впихнул ему сигнальные талисманы. — Беги! — только и успел сказать он, прежде чем развернуться и отбить сразу несколько летящих в него мечей. Цзинь Лин не мог так поступить, он не мог бежать, но в случайно пойманном взгляде Лань Чжаня увидел решимость и уверенность в положительном исходе, потому смирился и рванул в сторону леса вверх по насыпи. — Не дайте ему запустить сигнал! — приказал чей-то голос. Отряд разделился: порядка десяти человек сражались с Ханьгуан-Цзюнем, трое пытались удержать Старейшину Илин, а остальные бросились за беглецом.