Jonny Mann бета
Размер:
269 страниц, 45 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
2035 Нравится 457 Отзывы 758 В сборник Скачать

32. Прощение

Настройки текста

***

Вэй Ин бродил по округе, пытался успокоиться и не мог. Они все были его семьёй: Сичэнь — брат мужа, Цзян Чэн — его шиди, и всё же существовала какая-то грань, где обида за главу Цзян превышала сочувствие к главе Лань. Усянь ещё немного постоял, посмотрел в небо и вернулся в комнату, выделенную им с Ванцзи. Он не знал, куда себя деть, ходил по ней из стороны в сторону, злился и, в конце концов, толкнул ногой подставку с хрупкой вазой, чтобы выпустить пар — ему и в голову не могло прийти, что она стоит настолько неустойчиво. Подставка покачнулась, Вэй Ин бросился к ней, протянул руки, но опоздал… ваза скользнула в сантиметре от его пальцев, грохнулась на пол и разлетелась на десятки мелких осколков. В этот же миг дверь с тихим шорохом открылись, и кто-то переступил порог. Усянь, заметив краем глаза уголок белого ханьфу, улыбнулся и произнёс. — Лучше прийти вовремя, чем не прийти совсем, да, Лань Чжань? — Господин Вэй… Руки Вэй Ина замерли в неоконченном движении, а отступивший было гнев, полыхнул с новой силой. Он бросил на незваного гостя короткий взгляд и отвернулся, однако был вынужден посмотреть ещё раз, уже более внимательно. Сичень выглядел хуже, чем в тот день после событий в храме Гуаньинь: лицо его казалось настолько бледным, что белая налобная лента сливалась по цвету с кожей, рука, сжимавшая Лебин, дрожала, — он смотрел в пол и дышал прерывисто, будто старательно сдерживал слёзы. Усянь страстно желал снова накричать на него, ещё раз ударить, прогнать, сорвать скопившуюся злость, но, где-то в глубине его сердца, уже шевельнулась жалость и зародился страх, что попытки вернуть главу Лань к прежней жизни рухнут именно сегодня по его вине, если он ничего не предпримет. Ведь причиной этих событий стала его идея, а раз уж он сам начал, ему следовало всё довести до конца. — Я всё знаю, — срывающимся голосом произнёс Лань Хуань, — мы можем поговорить? Разрываясь между жалостью и обидой, Усянь решил дать своей гордости немного свободы и выбрал позицию неприступности. Он показательно отвернулся и продолжил заниматься осколками. — Зачем? Мне показалось, вы уже всё мне сказали. Сичэнь не ответил. В воздухе появилось ощущение неловкости, подпитаное разочарованием одного и виной другого. Молчание давило и оглушало. Вэй Ин выждал достаточно и, тяжело вздохнув, продолжил сам. — Лань Чжань и Хуайсан прочитали вам нотацию? Попросили пойти извиниться? А зачем, Цзеу-Цзюнь? Ради чего? Конечно, следовало предполагать, что оскорбляя моего брата такими мыслями, вы непременно оскорбляете и лично меня, но у всего же есть границы! — Я… Усянь аккуратно уложил бывшую вазу на подставку и подошёл к нему. Он не желал слушать никаких оправданий, лишь укоризненно покачал головой. — Это ж додуматься надо было! Предполагать такое о человеке, который буквально отдал за вас жизнь! — он раздражённо повздыхал, но ему хотелось говорить ещё, высказать, что лежало на душе тяжким грузом. — Я понимаю, я вас прекрасно понимаю. Вы потеряли близкого друга, вы пережили чудовищное предательство, но, во имя неба, это не значит, что теперь все уподобляются вашему Гуанъяо. Не нужно равнять жеребца с ослом, а бабочку с дождевым червем. Вы работали с Цзян Чэном много лет, сражались плечом к плечу, как вы могли подумать о нём такое? Как?! — Вэй Ин вперил в него взгляд, не в силах постичь, что же творится в душе этого человека. Глава Лань не поднимал взгляда. — Простите меня, — наконец, сказал Сичэнь, — простите. Я боялся снова совершить ошибку, и потому совершил. Когда я узнал о поступке главы Цзян, мне показалось всё таким логичным, так удачно подстроенным. Я решил, что он хорошо всё продумал, чтобы я сам захотел сказать нужные слова и совершить нужные действия, не заподозрив истинного манипулятора. Да, это было во благо, но я снова почувствовал себя использованным. Я… вы абсолютно правы на мой счёт. Теперь в каждом людском поступке я ищу смысл, иную сторону, может, даже опасность… И я прошу у вас прощения, потому что, вероятно, с ним нам уже не суждено говорить, — он прикрыл глаза, сдерживая жгучие потоки слёз, и вдруг спросил. — А вы, господин Вэй, как вы смогли доверять людям после всего? Объясните мне, как это возможно? С вами поступали ужасно, а вы каждый раз начинали заново, всегда с улыбкой, всегда с той же открытой искренностью… Усянь устало провёл ладонями по лицу, и вместо того, чтобы продолжить злиться, окончательно сдался жалости. Ему отчаянно захотелось обнять Первого Нефрита, по-дружески искренно, разделяя его боль, потому что он понимал её. Потому что знал, как это быть преданным и ждать удара в спину от каждого, а в особенности от того, кто ближе и дороже всех. — Думаете, мне не было страшно? Полагаете, я улыбался, потому что не чувствовал ничего или каким-то непостижимым образом избавился от боли, от нанесённых ран? Нет. Цзеу-Цзюнь, не так важно то, что вы ошибаетесь в чём-то, как искреннее признание своих ошибок. Другие люди не виноваты, в том, что вас предали, и они не несут ответственности за того, кто предал. И не должны. И не нужно просить прощения у меня, это ничего не изменит. На несколько долгих минут они замолчали, стараясь справиться со своими эмоциями, каждый по-своему. — Что он сказал вам, когда вы видели его в последний раз? Он говорил обо мне? — вдруг спросил Лань Хуань. — Говорил… — Вэй Ин недовольно поджал губы, — о вашей духовной связи и о том, что… — Что? — в его голосе прозвучало столько надежды, что её просто невозможно было игнорировать. — Сказал, что любит вас… Лань Хуань шумно выдохнул и пошатнулся. Усянь поймал его за предплечье. — Спокойно. Мы с Ванцзи не потому угробили всё лето, вытаскивая вас из того ужасного состояния, чтобы теперь вы опять в него вернулись! Сичэнь взял его руку и, приложив небольшое усилие, убрал её. — О вашем вмешательстве уже можно слагать легенды, хотя сейчас это не имеет значения. Просто позвольте мне увидеть его. Могу я увидеть его, господин Вэй? Вэй Ин пожал плечами. — Почему вы просите об этом меня? Спрашивайте Хуайсана. — Главы кланов единодушно ответили, что вы сейчас единственный, пусть и неофициальный, представитель клана Цзян, к тому же близкий ему человек. Не главу же Цзинь прикажете этим беспокоить? — Нет… — Усянь задумался, — просить об этом Цзинь Лина бессмысленно, но и спрашивать меня тоже. Боюсь, защитное поле Не Хуайсана не должно быть разрушено до того, как мы найдём решение проблемы. Вы, кстати, можете помочь нам, Цзеу-Цзюнь. — Это не обсуждается. Естественно, я помогу. — Я и не спрашивал, а утверждал. Нам необходим доступ в библиотеку Облачных Глубин. Библиотеки Цинхэ Не, Юньмэна и Ланьлина в свободном доступе для нас, но ваша… Лань Хуань прикрыл глаза. — Дело очень рискованное. Чтобы попасть в запретную часть библиотеки Облачных Глубин, я сам должен прибыть туда, а моё возвращение, так или иначе, вызовет вопросы, на которые я не смогу не дать ответ. Полагаю, дядю оповещать ещё рано, а это значит, что моя задача обречена на провал. — Логично, но, что же вы тогда предлагаете? Если не в книгах найдём мы ответы, то где? Сичэнь коротко улыбнулся. — А разве в книгах есть абсолютно всё? Надеетесь найти записи операции, как с золотым ядром? В плане нашего тела и физиологии, правильности мыслей или обучения, книги действительно незаменимы, но душа… Вы уже знаете, что между мной и главой Цзян существует духовная связь. Так почему бы в таком случае не обратиться к духам? Вэй Ин недоверчиво усмехнулся. — Вы предлагаете использовать расспрос? — он отрицательно помотал головой. — Так расспрос по вашей части, только… — Боюсь, вы меня не поняли. Расспрос играют для духов, о местоположении которых известно, я же предлагаю призвать конкретного духа, не зная, где он… это можете сделать только вы, господин Вэй. — Я?! — поперхнулся Усянь. — Конечно. Ваши практики идут дальше стандартного изучения в Гусу, музыка вашей флейты звучит там, куда никогда не долетают струнные переборы гуциня. И вы, лично вы, сведущи в этом поболее всех остальных. Вы можете контролировать многое из того, что недоступно идущим по пути меча. — Вы мне льстите. Я не смогу обратиться к духам, ни к одному из них. Кто же ответит мне? Тем более о Цзян Чэне… о тёмной технике, которую он использовал? Глава Лань склонил голову. — Полагаю, что один из них ответит вам… ваша шицзе. Вэй Ин изменился в лице несколько раз. — Нет. Нет. Это исключено. — Прошу вас! Неужели после всего вы не поможете своему шиди? Неужели вы не поможете мне искупить свою вину за… за всё, что я сделал? Я всё обдумал, я посоветовался с Ванцзи, после того, как он успокоился... Усянь отвернулся и прижал ладони к глазам, надавив достаточно сильно, чтобы слёзы перестали жечь. — Признание своих ошибок и есть ваше искупление. Я и так помогаю, но волновать упокоившихся духов, чтобы спросить их о чём-то… немыслимо. — Это самый короткий путь, господин Вэй. Вы понимаете насколько велико моё отчаяние, что я стал просить вас о подобном? — Нет. Сегодня я понял только одно, что совсем не знаю вас, — Усянь ощутил какое-то движение сзади и обернулся. Глава Лань опустился перед ним на колени. — Пожалуйста, позвольте мне увидеть его ещё раз… Я думал, все его действия, включая тот вечер, были направлены на то, чтобы я сам поддался чувствам и впоследствии не винил его в содеянном, а он… получается глава Цзян решил всё в последний момент? Из-за моих слов о безвыходной ситуации… — Сичэнь вцепился пальцами в чёрное ханьфу Вэй Ина, он повторялся, но не чувствовал, что это было излишним проявлением в данном случае. — Господин Вэй, умоляю вас. Вэй Ин растерялся и даже испугался немного. Не то что бы перед ним никто не падал на колени, но, обычно, это либо были люди ниже по рангу с желанием услужить, либо люди выше по рангу перед смертью… Был ещё муж, который ни к тем, ни к другим не относился. Сичэнь тоже являлся уникальным экземпляром в этом вопросе: он не желал услужить и не готовился к смерти, он так же не был ему мужем, однако он стоял перед ним на коленях прямо сейчас. — Цзеу-Цзюнь, встаньте… Пожалуйста, не стоит, правда… — он подхватил его под руки, пытаясь поднять, как раз, когда двери снова раскрылись. На пороге появился Второй Нефрит. Со стороны Ванцзи всё выглядело очень похожим на то, что его муж и брат обнимаются. Лань Хуань и Усянь тут же разошлись в разные стороны, сделав ситуацию ещё более двусмысленной, Лань Чжань встал между ними и перевёл взгляд с одного на другого. — Сядьте! — коротко сказал он, а когда ни один из них не отреагировал, силой усадил их, разлил чай и на стол между ними положил Бичэнь. — Говорите при мне. Вэй Ин сделал один глоток, усмехаясь такому проявлению ревности. — Прости меня, — он виновато взглянул на мужа, — я слишком расстроился, Лань Чжань, и не имел в виду того, что на самом деле сказал. — Мгм, — согласился Ванцзи, и в его ответе не было ничего близкого ни к обиде, ни к разочарованию. Сичэнь ощутил новое чувство неловкости и даже ненужности в этом разговоре, но он ещё не закончил, потому покинуть их прямо сейчас не мог. Он сунул руку в складки ханьфу и протянул руку через стол. — Хуайсан просил передать. Сказал, что Цзян Ваньинь оставил это вам, — в его раскрытой ладони призрачными бликами комнатного освещения замерцал Цзыдянь. Усянь открыл рот, чтобы ответить, но не произнёс ни слова, потянулся рукой к кольцу, замер на мгновение, а после коснулся. Цзыдянь, тонкой змейкой скользнув по его запястью, сомкнулся на указательном пальце. — Это неправильно. Так не должно быть. Я меньше всего достоин держать его в руках. — Не меньше всего, господин Вэй, на последнем месте я, — это должно было прозвучать как шутка, но из-за оттенка горечи стало всего лишь скорбным подтверждением действительности. Вэй Ин вскинул голову, отрываясь от созерцания своей руки, и с глубоким сочувствием посмотрел на Сичэня. — Цзеу-Цзюнь, я знаю вас давно, ещё дольше знаю Цзян Чэна… Думаю обо всём этом и сразу вспоминаю себя в те времена, когда так халатно относился к чувствам Лань Чжаня, которых не замечал. Цзян Чэн, как и Лань Чжань, никогда бы не сказал вам лично… Истинная любовь в поступках, вы сами говорили мне. Почему же теперь вы об этом забыли? Лань Хуань выдержал его взгляд и сменил тему. Вопрос был риторический, никто и никогда не следует советам, которые даёт другим. — Ванцзи, — он коротко улыбнулся брату, — мы уже обсуждали сегодня, что было бы верным решением обратиться к духам, чтобы спасти Цзян Чэна? — Сичэнь резко замолчал и тут же оговорился. — Главу Цзян. Господин Вэй отверг эту идею. — Мгм, — в глазах Лань Чжаня мелькнуло что-то похожее на «Я же говорил», однако фразы этой он не озвучил, а лишь спросил, — да, но к кому мы обратимся, брат? — Не мы, а господин Вэй. К его шицзе. На бесстрастном лице Ванцзи не промелькнула и доли того удивления, которое он испытал. — Это очень опасно. — Это исключено, — повторил свой отказ Вэй Ин, — даже если вы вдвоём будете упрашивать меня, я не сделаю этого. И вообще, — он встал и вышел из-за стола, — Цзеу-Цзюнь, вы хотели видеть Цзян Чэна? Хорошо. Давайте пойдём и скажем об этом Не Хуайсану!

***

На Нечистую Юдоль снова опустился вечер, погода испортилась, и пошёл дождь — он холодными потоками омывал землю — тренировки прекратились и двор опустел. В Некрополь решено было отправиться на рассвете, потому после ужина все разошлись, переваривая и без того слишком насыщенный день. Сичэнь закрыл за собой дверь комнаты и замер, вслушиваясь в шум дождя на улице… всё, что он делал и думал, снова было неправильно. Если жизнь — это дар, то почему её так сложно понять? Достоин ли он этой жизни, если до сих пор не разобрался. Господин Вэй сказал, что любовь возникает задолго до того, как ты сам узнаёшь о ней… Так может, А-Яо был всего лишь ошибкой, увлечением чистого сердца, которое боялось помыслить об ином. Лань Хуань взял Лебин в обе руки и погладил её — в душе царила пустота, мир словно погрузился во тьму, и в этом теперь действительно была его вина. Вина Первого Нефрита, Цзеу-Цзюня. Никто не манипулировал им, никто не направлял, только он сам, только его мысли… Он посмотрел отрешённым взглядом на полумрак комнаты — зажигать лампы не было ни сил, ни желания — прошёл несколько шагов к столу, неожиданно развернулся и, дойдя до кровати, опустился на неё, спрятал лицо в ладонях. Ему не показалось странным, что курильница на столе источает аромат трав, испуская лёгкий дымок, хорошо видимый на фоне окна, и, конечно, он не мог знать, что господин Вэй послал слуг с сонными травами, дабы Сичэнь уснул и не стал мучить себя ненужными мыслями и доводить до крайности. Сейчас это действительно было ни к чему. Впрочем, из-за усталости и физической, и духовной это подействовало быстро, он даже не заметил, как явь сменилась сном… … В один момент всё просто потемнело, а после вспыхнуло яркими солнечными лучами. Ослепительный свет окружения не давал увидеть что-либо несколько минут, но после глаза привыкли… Лань Хуань обнаружил себя у моря на песчаном пляже, лазурные волны легко набегали на берег и омывали ноги стройной женщины, она стояла к нему спиной в ярко-алом ханьфу и смотрела вдаль. И только он собрался окликнуть её, как вода отступила, словно по велению стремительного отлива, вспенилась и вздыбилась далеко в море, а после метнулась к берегу… Сичэнь сделал шаг назад, женщина же даже не подумала уходить, она дождалась, пока волна, ставшая высотой почти в четыре человеческих роста, подойдёт достаточно близко, выставила руку открытой ладонью вперёд, а другой нарисовала неизвестный иероглиф. — Я знаю, знаю… — произнесла женщина смутно знакомым голосом, и вода схлынула. Она смотрела на море, пока то не пришло в норму, а после обернулась и глубоко поклонилась главе Лань, — Цзеу-Цзюнь. Он оцепенел и едва смог произнести её имя. — Дева Вэнь.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.