Возвращение аватара

      Отчего-то Шан Цинхуа точно знал, что Сюэ Чэнмэй не оставит его в живых, даже если он действительно попытается молча уйти.       Определенно, новоявленный генерал страны Огня не просто так оказался в Гаолине. И возникшая в его голосе хриплость отчетливо усилилась при появлении слепой девочки, что тоже казалось странным.       Слепышка шагала уверенно, как зрячая, пусть продолжала стучать перед собой шестом. Лоб юного лица искажала хмурая складка. Цинхуа решил, что это из-за него, но затем девочка намеренно толкнулась в его сторону, оборачиваясь назад.       — Ходить не умеешь что ли?! — возмутилась она.       А белесые глаза будто что-то уловили. Он подыграл:       — Простите, маленькая госпожа!       Шан Цинхуа неловко повернул ее обратно в нужную сторону и шепнул:       — Нас преследуют.       Девочка еле заметно кивнула. Цинхуа взволнованно вдохнул.       — И, кажется, меня собираются убить.       — Почему? — удивилась «слепая».       — Долгая история. Но уверен, что ничего такого не заслуживаю.       На лице девочки отразилось недоумение, но продолжать разговор она не стала.       Шан Цинхуа размышлял, есть ли у него шансы спастись. «И спасти Гаолинь», — неожиданно понял он. Вряд ли генерал Сюэ приехал прогуляться по здешнему рынку. Идет война, а этот город был самым большим на юге царства Земли. Захватишь его — захватишь весь юг. Пусть он и располагался обособлено от основной части царства, но именно сюда время от времени ходили пополнять запасы жители Цанцюна.       Так почему бы не отправить генерала с сомнительной репутацией завоевывать не слишком важное, на первый взгляд, место?       — Хватит пыхтеть, — мрачно бросила слепая девочка; должно быть, из-за переживаний Шан Цинхуа вздыхал слишком громко. — Ты что ли забыл, кто я такая?       Он захлопал глазами и замедлился, едва не остановившись, но в пятку ударил камень, одновременно со стуком бамбукового шеста, и заставил его двигаться дальше.       — Я Слепой бандит, маг земли, — гордо прошептала девочка. — Я спасу тебя, а потом уже мастер Сяо разберется, заслуживаешь ты смерти или нет.       Цинхуа невесело хмыкнул. Если бы все было так просто.       — Боюсь, маленькая госпожа, преследует нас маг огня, вероятно, хорошо обученный. И, если наш общий знакомый в курсе, что вы владеете магией, то преследующий тоже знает об этом.       Он не строил иллюзий насчет способностей девочки. Та, судя по помрачневшему лицу, — тоже.       — Но откуда здесь маг огня?..       Он оставил этот вопрос без ответа: объяснять было бы слишком долго. И отчего-то скованность покинула его плечи, Цинхуа выпрямился с разрастающимся чувством уверенности. Их здесь двое, а преследует их лишь один человек, значит, есть шанс предупредить жителей Гаолиня о нависшей опасности. Тем более, его благородные (когда не сердятся и не закатывают глаза) спутники — воины, причем знакомые с местными учителями, магами земли. Надо лишь сообщить им, что Сюэ Чэнмэй в городе, и они определенно всех спасут.       Сяо Синчэня втягивать не стоит: судя по краткому разговору слепой девочки и скрывавшего личность генерала страны Огня они знакомы. И добрый мастер возможно захочет сначала убедиться в их словах, разобраться, отчего лишь потеряет время. А если Цинхуа или девочке удастся скрыться от преследователя, счет пойдет на минуты: вряд ли тот не поспешит сообщить о сбежавшем своему генералу.       — Маленькая госпожа, помните того парня, мага воды, против которого сражались на турнире? — несколько неожиданно спросил Шан Цинхуа.       Брови девчонки удивленно взметнулись вверх, но она твердо кивнула.       — Смазливый такой. Почему ты спрашиваешь?       Предварительно глубоко вдохнув, он затараторил:       — Ситуация очень скверная, госпожа, даже не считая того, что меня хотят убить.       У него вырвался нервный смешок от несвоевременной мысли: «Подумать только, я нахожу что-то хуже собственной смерти».       — В Гаолинь проникли маги огня, как минимум трое. Один из них, Сюэ Чэнмэй, очень опасен. Очень.       Слепышка перебила, интересуясь:       — Это тот бездельник?       — Да.       На его лице мелькнула улыбка: услышал бы кто угодно во дворце Огня, что какая-то беспризорница так отзывается о генерале, то пару недель все только это бы и обсуждали, посмеиваясь. Он продолжил:       — Сейчас мы разделимся и попытаемся сбежать от преследователя. Я попытаюсь его отвлечь, — в голос закралась неуверенность, — а ты беги и найди того парня, против которого сражалась. Его зовут Му Цин. Передашь ему все, что я тебе рассказал, и он поможет.       — Я могу…       — Сюэ Чэнмэй, кажется, знаком с твоим мастером… — прервал ее Цинхуа, но и сам смолк от возгласа девочки:       — Он нахлебник! Мастер его выходил после того, как нашел в лесу раненым неделю назад, так он до сих пор с нами живет!       Он шикнул на нее, опасаясь, что преследователь не выдержит и нападет уже сейчас. Пусть вокруг еще имелись покосившиеся дома, но улица выглядела заброшенной. Шан Цинхуа поспешно зашептал:       — Если так, то наверняка они уже встретились, и попросить мастера отойти на минутку будет слишком рискованно! Сюэ Чэнмэй сразу все поймет! Поэтому ты должна найти Му Цина, он обязательно поможет! Скажи, что тебя послал Шан Цинхуа!       Побледневшая девочка внезапно толкнула его влево, предупредив:       — Он приближается!       Цинхуа не сразу сориентировался, но пролетевший между ними огненный шар подсказал, что ему следует делать: немедленно бежать. Слепышка обернулась и три раза стукнула бамбуковым шестом, отчего в направлении мага огня один за другим выросли земляные столбы, но тот уклонился.       — Беги! — напомнил Шан Цинхуа и сам дернулся в сторону ветхого дома, намереваясь скрыться за ним.       В девочку полетело еще несколько огненных шаров. К счастью, она создала стены, укрывшие ее от огня, и все-таки проворно бросилась в противоположную сторону. Он с облегчением выдохнул, но зря — преследователь широко махнул рукой уже на него. Цинхуа успел скрыться за постройкой, но дом тут же вспыхнул от возникшей огненной волны. Из горла вырвался позорный писк, который заглушил треск горящего дерева, и он помчался прочь.       «Если вы встретите мага огня, то убегать от него следует зигзагами, чтобы его атаки вас не настигли», — всплыли в голове слова наставника с Цанцюна. Потому Шан Цинхуа стал кидаться из стороны в сторону, скрываясь то за деревом, то за очередным с виду заброшенным домом, убегая все дальше. Прочь из города — чтобы не появились случайные жертвы. Впрочем, он и себя считал случайной жертвой обстоятельств.       Выученный урок приносил свои плоды. Похоже, преследователь не хотел привлекать слишком много внимания, а на ходу использовать сложные техники было затруднительно, потому лишь швырялся в Цинхуа огненными сгустками. Те вспыхивали и разом догорали, сталкиваясь с преградами, а он вполне успешно спасался, двигаясь дальше.       В какой-то момент огонь все же опалил его правый локоть, и Шан Цинхуа зашипел от боли, но постарался сосредоточиться на дороге, пересеченной корнями деревьев и впивавшимися в стопы камушками. Медливший преследователь, кажется, был более изнежен, в отличие от привыкшего за детство к горам и лесам выходца с Цанцюна.       Но оказалось, что его заминка вызвана не неудобной тропой. Мимо Цинхуа резко проскользнула опаляющая полоса и обвилась вокруг лодыжки; он упал. Но умирать не хотелось, потому парень стал закидывать преследователя камнями и палками, которых вокруг лежало в избытке, и даже умудрился отползти подальше. Маг потерял контроль и огненный кнут рассеялся, оставляя лишь выжженный след и запах горелой плоти. Левая нога жутко болела, но осматривать рану времени не было.       Весьма неожиданно и весьма кстати он услышал журчание воды: вероятно, рядом протекала река. Очередной камень успешно попал в цель — в лоб преследователя, и Цинхуа, вскочив, побежал, ориентируясь на тихий плеск.       Мимо вновь пронесся огненный шар, затем еще несколько, но он проявлял удивительную для него ловкость и уклонялся.       Рука пострадала несильно, по большей части обгорела одежда, но тонкая кожа на локте треснула, и оттуда текла кровь. Лодыжку нещадно жгло. Даже встречный ветер причинял ноге ужасную боль, и лишь на чистом упрямстве хромающий Шан Цинхуа добрался до реки и бросился в воду, где позволил быстрому течению унести себя.       Маг огня не стал нырять следом, лишь несколько раз попытался достать цель огненной волной, но он скрывался на самом дне, ощущая опасное тепло в верхней толще воды, пока не уплыл достаточно далеко.       Когда поверхность перестала быть излишне горячей, Цинхуа вынырнул и поспешно глотнул воздуха, устало барахтаясь в извилистой реке. Проплывающее мимо бревно стало спасением и опорой для дрожащих рук. Он наконец обессиленно выдохнул, расслабляясь.       Некоторое время он просто плыл, наслаждаясь пригревающим солнечным светом, отдыхом и отсутствием желающих его смерти поблизости. Судорожное дыхание постепенно выравнивалось, точно так же успокаивалось напуганное сердце Шан Цинхуа. Если бы не мокрая одежда, которая сковывала любое движение, и пульсирующая боль в лодыжке, он даже смог бы насладиться этим заплывом.       Ласковое солнце иссушало его макушку, потому волосы немного подсохли. Вода была приятной температуры, то ли из-за погоды, то ли от подогрева огненной магией. Впереди течение поворачивало, а мутная река укрывалась в тенистой роще, где раненый и решил вылезти на берег, чтобы отдохнуть.       Неизбежно его мысли возвратились к опасной ситуации в Гаолине. Должен ли он убедиться, что девочка сумела убедить Му Цина спасать город? Должен ли он возвращаться?       «Нет», — твердо решил Цинхуа. Он и без ран не отличался воинственностью, а сейчас точно станет обузой. Разве он не сделал все, что мог, и не заслужил отдых? В конце концов, он едва избежал своей смерти!       Опять…       Слишком часто он оказывался на волоске в последнее время.       Охваченный размышлениями, Цинхуа протяжно выдохнул. Кожа начала покрываться мурашками от холода: горячий верхний слой успел остыть, а со стороны рощи дул пронизывающий холодный ветер. Подобный ветер больше подходил для Южного полюса, а не для теплого Гаолиня.       Шан Цинхуа прикрыл глаза на минуту, чтобы собраться с силами и погрести к берегу. Но резко открыл, когда расслышал чужие голоса из той самой рощи.       Даже если это переговаривались местные рыбаки, его побитый внешний вид вызовет множество вопросов, а он не хотел отвечать ни на один. Цинхуа торопливо завозился в воде, вызывая неизбежный шум, и всхлипнул, когда поврежденный локоть случайно коснулся шершавой поверхности бревна. От обиды парень пихнул деревяшку прочь. Голоса усилились, и он больше наугад погреб в сторону противоположного от них берега.       Быстрое течение, которое ранее спасло преследуемого, теперь неотвратимо толкало его в ловушку. Замученный Шан Цинхуа почти не мог двигаться и скоро пожалел, что в злобном порыве, вызванным болью, оттолкнул плавучее бревно. Оставалось только прилагать всевозможные усилия, чтобы как можно ближе подплыть к берегу, а после задержать дыхание и выбраться, цепляясь за дно.       План был хорош для его положения, если бы только Цинхуа успел нырнуть раньше, чем достиг первых деревьев, и если бы незнакомцы не вышли посмотреть, кто или что производит столько шума. К счастью, он поплыл к верному берегу — пустому, и людям оставалось лишь пытаться разглядеть его усталое лицо, облепленное мокрыми прядями.       По крайней мере, так он думал, пока не ощутил, как огромная волна заставила его тело быстро отдалиться от заветной земли и буквально выплюнула Шан Цинхуа под ноги незнакомцам. Если бы у него оставались моральные силы, он обязательно бы испугался: едва ли речная вода могла двигаться так самостоятельно.       Теперь Цинхуа лежал на мягкой зеленой траве, корчась от боли в саднящей лодыжке, в окружении магов воды. Удача, похоже, закончилась на моменте, когда под руку попалось плавучее бревно, которое он так безжалостно оттолкнул пару минут назад.       — Да это же советник Шан Цинхуа! Как он здесь оказался?       Удивленный возглас заставил его выразительно сморщиться и закрыть лицо руками, в глупой попытке скрыть свою личность. Называли его советником только жители Южного полюса. Значит, явление живого Цинхуа (а Цзинь Гуанъяо наверняка уже давно направил к ним другого посланника, поскольку предыдущий «загадочно погиб») вызовет много шума. И он лично занимался пактом о содействии Южного племени воды и Страны Огня, чтобы понимать: соглашение позволяло Ло Бинхэ (и его главному советнику) помыкать племенем как заблагорассудится. Из этого следует, что Шан Цинхуа постараются вернуть во дворец Огня, где его жалкие попытки выжить определенно не возымеют действия.       Он тихо выругался от перспектив и боли в раненной левой ноге.       — Это точно он! — подтвердил другой подошедший.       Чужие реплики раненый воспринимал выборочно. Ему было сложно думать в подобном состоянии, но он продолжал. Что здесь забыли маги Южного племени? Наверное, ответ содержался в тех свитках, которые он не донес до Мобэя. Цинхуа неожиданно обрадовался, когда понял: раз здесь воины-маги воды, то у генерала Сюэ Чэнмэя вряд ли большой отряд, так что шансы Му Цина и Фэн Синя расправиться с ним значительно больше, чем он прикидывал.       — Надо поскорее отвести его к Мобэй-цзюню! А то он так зол!       От этой фразы Цинхуа побледнел и невразумительно пискнул, охваченный ужасом. Он хорошо знал, как страшен Мобэй в гневе, поскольку долго его успокаивал (не слишком успешно) после поражения хозяину Огня. Выходит, эти люди собираются не откладывать его жалкую смерть и принести в жертву своему вождю?       — Ты глянь на ногу, на лодыжке живого места нет! Как советник дойдет? А нести на себе его никто не захочет — попадет еще от повелителя. Надо делать носилки.       — Да-а, видок у него…       — Опасно показывать такого повелителю.       Тревожным взглядом Шан Цинхуа осмотрел свою ногу. Та отвратительно набухла и медленно кровоточила бледно-красным вперемешку с речной водой, так, что вызывала тошноту. Он бы смог встать и пойти: кость и сухожилия оставались в порядке, обгорела лишь кожа, но после бега и заплыва совершенно не имел сил двигаться.       — Надо позвать целителя! — услышал Цинхуа и воспрял духом, поскольку на будущего смертника не стали бы тратить время.       — Сначала отнесем к Мобэй-цзюню!       — Можно подлечить советника, пока готовят носилки. А то повелитель еще сильнее разозлится, если увидит рану.       — Ладно, позовите ее…       Пока смутно знакомые люди копошились и спорили, Цинхуа чувствовал, как начинает окончательно замерзать, поскольку теплые лучи солнца скрывались за раскидистыми ветвями, а мокрая одежда стремительно отнимала тепло его кожи. Он чихнул.       — Надо принести одеяло!       — И полотенца!       Он решил покориться судьбе и расслабился, как мог, в ожидании дальнейшего развития событий. Следовало подумать, как говорить с Мобэем, но при мыслях о нем Шан Цинхуа затопила неясная надежда.       Они наконец встретятся!       Он и не думал, что так сильно хочет увидеть вождя южного племени воды. Но Цинхуа столько раз вспоминал о нем, пусть в основном с опаской, что не заметил, как соскучился. В груди заметно потеплело, даже дрожь от прохлады почти прекратилась.       Женщина-целитель занялась раной на ноге, и боль в лодыжке приятно утихала, заменяясь легким покалыванием и непривычном чувством чужого контроля над потоками ци. Цинхуа протяжно выдохнул, привлекая ее внимание.       — Советник такой растрепанный! — с некоторой боязнью в голосе возмутилась женщина.       Он решил, что та слишком переживает по пустякам. Подумаешь, волосы спутались, Мобэй-цзюнь не такой уж неженка, чтобы стать недовольным от помятого вида Шан Цинхуа. Кто-то наконец накрыл его одеялом, прямо на траве, и с каждым чужим действием он отчетливее ощущал счастье. Он жив, будет здоров и скоро увидит Мобэя, хоть и злого.       Неожиданно один из копошащейся толпы приподнял его за плечи и начал старательно распутывать еще влажные волосы. Цинхуа не стал возникать: вряд ли он сам нашел бы силы причесаться. Иногда пряди мучительно дергали, распутывая, зато в конце концов получилось завязать аккуратный хвост.       — Сюда идет вождь! — воскликнул кто-то, и окружающие резко бросили заботу, отходя от советника на значительное расстояние.       Не имело смысла оборачиваться, чтобы убедиться в чужих словах: температура стремительно падала, и одеяло перестало удерживать скудное тепло. Когда трава рядом покрылась инеем, Шан Цинхуа отчетливо ощутил, как над ним возвышается Мобэй-цзюнь. Он чувствовал, что влажная одежда неприятно твердела, покрываясь корочкой льда.       «Да он чертовски зол!», — осознал Цинхуа и торопливо натянул на лицо одеяло в попытке согреться или спрятаться, пропищав:       — Мой повелитель!       Ледяная фигура опустилась на колено и безжалостно откинула единственное спасающее препятствие в виде одеяла. Их взгляды встретились. Цинхуа обомлел: Мобэй-цзюнь никогда прежде не выглядел настолько усталым. Под его прекрасными глазами залегли темные круги, а на бледных губах виднелись трещины, вероятно, возникшие от мороза.       — Ты жив, — прошептал тот и тяжело выдохнул.       Казалось, вождь резко успокоился, но продолжал таращиться на него, будто видел впервые. Воздух вновь стал теплым, жаль только иней на одежде и траве таял медленно. В носу засвербело, и Шан Цинхуа подумал, что наверняка вскоре сляжет с простудой.       Но спокойствие Мобэя не продолжалось долго. Он вглядывался в потрепанного советника, и с каждой подмеченной деталью его хмурые брови опускались ниже, а яркие глаза темнели. Обгорелый рукав с кровавыми пятнами заставил его взгляд заостриться, а недолеченная рана на ноге привела в ярость, и температура упала вновь.       Шан Цинхуа совершенно не понимал его реакции, но решил взять слово первым, чтобы быстренько объясниться и продолжить лечение, поскольку чувствовал себя отвратительно.       — Повелитель, — несмело позвал он и вздрогнул, когда Мобэй вновь посмотрел ему в глаза. — Мне удалось спастись.       Дальнейшее объяснение могло привести либо к новому конфликту между народами огня и воды, либо к смерти неудачливого Цинхуа, потому он резко замолчал. Но под внимательным взглядом повелителя парня сковало смущение, и придумывать какую-нибудь ложь оказалось невероятно трудно.       Он не знал, можно ли довериться Мобэй-цзюню. Их связывало лишь недолгое сотрудничество, пусть Шан Цинхуа искренне старался быть полезным. Но вождь южного племени воды никогда не славился милосердием и вряд ли расторгнет соглашение со страной Огня ради какого-то советника. Если только сам Мобэй не сочтет его спасение подходящим поводом…       Цинхуа протяжно выдохнул. Лицо горело, а мысли в голове путались; похоже, он уже заболел. Да, определенно заболел, иначе бы он не нашел бы отголоски тревоги в обыкновенно твердом выражении чужого лица.       — От кого ты спасался, Шан Цинхуа?       Поскольку придумать подходящей лжи он не смог, то оставалось только сказать правду: Мобэй-цзюнь не отличался терпением, если задавал прямой вопрос. Возможно, после получится вымолить у него разрешение, чтобы Цинхуа ушел и спрятался где-нибудь на Цанцюне. Тогда жители южного племени смогут притвориться, что не выловили его из реки, будто рыбу.       И он кратко изложил пережитые приключения:       — Мой повелитель, господин Цзинь Гуанъяо, главный советник хозяина Огня, подкупил моих подчиненных, чтобы те выбросили меня в море. Вместо этого они продали меня работорговцам. Но мне удалось сбежать! И я сразу направился на юг, чтобы все-таки прибыть к вам, повелитель.       Льстивое вранье словно само по себе вклинилось в его рассказ. Шан Цинхуа плохо распознавал настроение Мобэя, но, кажется, небольшой обман пришелся тому по душе, поскольку окружающая температура снова перестала падать.       — Я ненадолго задержался в Гаолине, чтобы поднакопить денег, — продолжал вещать Цинхуа, краем глаза замечая, как его историю слушают и стоящие неподалеку. — Но случайно встретил генерала Сюэ Чэнмэя. Я ему сразу сказал, что могу покинуть город хоть прям сейчас, и генерал меня отпустил. Но! — жарко воскликнул Цинхуа, распыляясь от собственной неудачи, — он послал за мной своего подчиненного, чтобы убить! Я еле удрал от него!       Он резко сел, едва не врезавшись головой в склонившегося Мобэй-цзюня, чтобы проверить рану на ноге. Вождь успел отклониться и даже не возмутился, напротив, придержал за плечо, чтобы он не свалился обратно.       — И господин Цзинь Гуанъяо точно не отдавал ему приказа избавиться от меня, поскольку считал мертвым, — продолжал бормотать Шан Цинхуа. — То есть генерал послал за мной убийцу, потому что захотел! А ведь сказал, что отпустит живым, если сейчас же уйду. Вот же брехун!       Лодыжка была опоясана красной рваной полосой — будущим шрамом — и все еще побаливала. Наверное, лекарь еще не закончила лечение. Он также проверил локоть: теперь рана на нем казалась хуже, чем на ноге.       Цинхуа сердито фыркнул. Запоздало он понял, что Мобэй-цзюнь все еще придерживает его, и щеки слабо вспыхнули. Он аккуратно к нему обернулся, но мужчина не обращал внимания на их близость и находился в глубокой задумчивости, разглядывая его недолеченную рану.       — И вот, мне повезло встретить здесь моего повелителя, — подвел он итог.       В ожидании вердикта Шан Цинхуа осторожно обмотался одеялом, обиженно поджав губы, когда Мобэй все же убрал руку с его плеча.       Вождь южного племени встал, и его высокая фигура в темной одежде выглядела невероятно грозно. «И сексуально», — сглотнул Цинхуа и скрыл щеки, наверняка красноватые, за краем подсыревшего одеяла.       — Займитесь его ранами, — коротко приказал Мобэй, отчего он с облегчением улыбнулся. Похоже, его жизни теперь ничего не угрожает.       — Спасибо, повелитель, — произнес Цинхуа искренне, но почти осекся, когда заметил ярость на лице вождя.       Мобэй-цзюнь ему кивнул и объявил, уходя:       — Военный совет. Сейчас.       И безмолвные наблюдатели мигом засуетились вновь.

***

      Шан Цинхуа не знал, что творится за стенами палатки целителя. По звукам — нечто важное и шумное. Но женщина, которая вылечила и замотала бинтами его раны, а также выдала целую одежду, не собиралась ничего пояснять. Она дала ему еды, напоила усыпляющим отваром и вышла.       Если бы не напиток и давящая усталость в мышцах, Цинхуа определенно попытался бы сбежать на Цанцюн. Но победил сон.       Проснулся он ночью, уже в другой постели, и не сразу понял это. Мир вокруг мягко качался, а темнота мешала разглядеть, где он находится. Слепо шаря руками, Цинхуа выбрался наружу: его укрытие оказалось небольшой палаткой на палубе длинного низкого корабля со спущенными парусами. Пейзаж по бокам трудно было распознать из-за ночной темноты и высокой скорости. Позади виднелось еще несколько суден, торопливо плывущих следом в извилистой реке.       Похоже, Мобэй-цзюнь приказал своему небольшому войску отступить обратно к морю.       Возникло несколько вопросов, и он решил расспросить единственного неспящего, который правил кораблем с помощью магии воды. Но они успели лишь поздороваться и переброситься незначащими любезными фразами, как из самой большой палатки вышел высокий мужчина, которого Шан Цинхуа легко узнал, даже толком не разглядев.       Собеседник тут же показательно отвлекся на водный путь, и ему пришлось сменить цель своих расспросов.       — Мой повелитель! — довольно бодро, хоть и тихо, чтобы никого больше не разбудить, поздоровался он.       Мобэй-цзюнь осмотрел советника цепким взглядом, но счел его состояние приемлемым и также тихо сказал:       — Ты проснулся.       — Да, — смиренно согласился с очевидным Цинхуа. — Могу я задать повелителю несколько вопросов?       Тот кивнул, позволяя.       — Мы направляемся на Южный полюс? Неужели повелитель успел выполнить, — он запнулся, подбирая слово, — просьбы Хозяина Огня?       Мобэй нахмурился, но все же ответил:       — Мы возвращаемся на Южный полюс. И моё племя не собирается выполнять чужие просьбы.       — А как же соглашение?! — громче нужного воскликнул Шан Цинхуа и воровато оглянулся, понижая тон. — Мой повелитель, страна Огня сейчас на пике своей силы…       — Я заключу союз с царством Земли, — категорично перебил вождь. — Мы уже помогли им выдворить захватчиков из Гаолиня.       Цинхуа обомлел: из-за радости, поскольку все же спас этот прекрасный город, и из-за будущей вероятной злости Ло Бинхэ от нарушения пакта.       — Сюэ Чэнмэя они взяли под стражу, чтобы доставить в Ба Синг Се для допроса, — продолжал Мобэй, игнорируя его шок. — Зато я убил его подчиненного, который тебя преследовал.       Ошеломленный Цинхуа все же нашел силы спросить:       — Как вы нашли именно того, кто меня преследовал?       — Слепая девочка указала.       Он живо представил неприятную картину: как Слепышка бойко указывает на несостоявшегося убийцу, вероятно уже скованного магами земли, и как повелитель с хладнокровным видом безжалостно протыкает его сотней ледяных игл. Шан Цинхуа отчетливо вздрогнул.       Неожиданно Мобэй-цзюнь снял с себя темный плащ и бережно накрыл его плечи.       — Больше тебя никто не тронет, — преданно пообещал мужчина.       Живо воображенная сцена тут же покинула его разум, и Цинхуа обрадовался, что в темноте не видно румянца. Сердце усиленно застучало, грозя заглушить легкий плеск речной воды в ночной тишине.