***
К счастью, вечером Хуа Чэн очнулся и согласился поесть опасно острую стряпню Усяня. Несмотря на отдых, под его глазами залегли темные круги, а пальцы слабо подрагивали. Даже Яблочко заметил утомленность человека и прилег совсем близко к костру, чтобы тот смог опереться на мягкий белый бок. Хуа Чэн благодарно потрепал его шерстку и облокотился. Вэй Ин, не утаив любопытства, все же спросил: — Значит, дагэ, ты Собиратель цветов под кровавым дождем? Тот едва не подавился и отставил миску в сторону. Единственный глаз с долей враждебности сверкал от слабого огня. — Ты уже спрашивал, — тихо произнес Хуа Чэн в ответ, — про то, убивал ли я людей. Подобный ответ Усяню все объяснил. Оказывается, Лань Сичэнь высказывал вполне веские опасения при их разговоре в Бухте Полнолуния. Хуа Чэн оказался весьма опасным типом, но… Но кто сказал, что Вэй Ин менее опасен? — Зачем ты собирал цветы? — Что? — удивился дагэ. — Тебя называют «Собирателем цветов под кровавым дождем». И если кровавые дожди в твоем исполнении я представить могу, то зачем ты во время них собирал цветы — не понимаю. Непосредственность Усяня в очередной раз сбивала с толку. Хуа Чэн задумчиво уставился на догорающие угли и тихое пламя. — Мне срочно нужно было собрать несколько лекарственных трав, потому я проник в чей-то сад. Но меня обнаружили, а я запаниковал, — дагэ нервно выдохнул. — На тот момент я долгое время не практиковал магию крови, и она вышла из-под контроля, потому пошел «кровавый дождь». Я не мог уйти ни с чем. Нашел какой-то зонт и продолжил собирать травы и цветы. Думаю, в таком виде меня вновь заметили, но я успел сбежать, отвлекая их бабочками. — Ясно. Хуа Чэн сжал кулаки. — И больше ты ничего не скажешь? Вэй Ин слабо улыбнулся. — Что я должен сказать? — Обвинить меня?.. Усянь упал на спину и взглянул в темное звездное небо, а затем прикрыл веки. Перед глазами предстал дядя Цзян с встревоженным взглядом, рядом с ним хмурилась госпожа Юй. Они оба отправились в Восточный храм за нерадивым воспитанником, где и погибли. А его шиди, похоже, никак не мог решить, винить ли Усяня в их смерти или же спасать последнего близкого человека. Вэй Ин полностью осознавал, что принесет Цзян Чэну лишь беду, как и остальным близким. Потому не собирался возвращаться в страну Огня. Он прошептал: — Не мне тебя винить. Неожиданно он вспомнил, что до сих пор оставалась неизвестной судьба Не-сюна. Усянь привел в движение воздух вокруг них, приглушая звуки, и заиграл тоскливую песню, будто отражающую его смятение. Возникшему светлячку он довольно грозно мысленно приказал показать, где его друг, и дух беспокойно заметался, то вверх, то вниз, отлетая в одну сторону и возвращаясь. Но не в сторону Омашу — огонек пытался указать другое направление, потому Вэй Ин с облегчением выдохнул. Хуа Чэн загадочно таращился на его флейту. — Что такое, дагэ? Тот некоторое время беспокойно дышал, пока не спросил с тихой надеждой: — Его здесь нет? Вместо ответа Усянь снова заиграл, чтобы отыскать аватара, но новый светлячок, как обычно, немного полетал и испарился внутри инструмента. — Нет, — подтвердил Вэй Ин. Он затушил костер, чтобы их не обнаружила возможная погоня. Светящиеся угли едва давали свет, и во мраке Хуа Чэн выглядел до смерти уставшим.20. Рухнувшая надежда
19 октября 2020 г. в 16:11
День, когда Яблочко наконец долетел до Омашу, выдался на редкость промозглым и мрачным. С самого утра в воздухе стоял плотный туман, не пожелавший рассеиваться даже ближе к обеду, когда они добрались до стен города. Вэй Ин вместе со своим бизоном откровенно страдал от этой погоды и замучался развеивать дымку впереди, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Будто бы сами облака опустились к горам, на одной из которых находился нужный город.
Хуа Чэн, напротив, ощущал себя комфортно в такой среде. Именно бабочки мага воды помогли не заплутать и все-таки добраться до Омашу. Усянь не прекращал стенать, жалуясь на ощущение беспомощности. Плотный влажный воздух мешал ему слышать, портил видимость, и казалось, что каждый вдох дается с трудом.
Путешественники даже не догадывались, с какой стороны залетели в город. Вэй Ин раньше не бывал в Омашу, но Не-сюн много рассказывал о своей родине, подогреваемый любопытством непоседливого друга, который заинтересованно расспрашивал о необычном поселении. Хуайсан с удовольствием вспоминал, как в детстве брат его катал по почтовым путям, обвивающим Омашу будто вены, а дворец, расположенный на самой вершине, ему не нравился, поскольку мальчишка плохо управлялся с магией земли. В нем, как утверждал друг, окна и двери возникали только от конкретного магического воздействия.
Стоя возле оборонительной стены, Вэй Ин едва мог разглядеть очертания ближайших домов. Он крутанулся на месте и махнул руками вперед, разгоняя туман. Теперь он видел уже несколько каменных построек с зелеными крышами — в цветах клана Не. Но кое-что показалось странным.
— А где все? — удивился он вслух.
Хуа Чэн, занятый некими мыслями и своими ледяными крылатыми созданиями, немного успокоил:
— На улицах есть люди, но меньше, чем я ожидал. Неужели в Омашу есть приметы вроде «если туман — не выходи из дома»?
Усянь пожал плечами и заложил руки за голову. Способности дагэ давно терзали его любопытство, и появился подходящий повод спросить:
— Как твои бабочки понимают, что перед ними человек?
— Они не понимают, — Хуа Чэн взмахнул рукой, создавая из тумана еще несколько. — Просто я могу ощущать, где они и когда начинают таять, встречая кого-то тёплого — живого. Я долго тренировался различать температуру людей и животных, хотя иногда и у меня бывают промашки. Тем более они часто врезаются в преграды, если я их не вижу и не знаю местность.
— Потрясающе! — искренне восхитился Вэй Ин. — Ты такой талантливый! Дагэ, ты ведь сам придумал эту технику, верно? И еще, взять за основу именно бабочек — очень умно! Настоящие бабочки ведь частенько врезаются во что-то. К тому же ледяные крылья у тебя выходят так искусно, что, если не приглядываться, то даже не заметишь разницы с настоящими!
Хуа Чэн неожиданно смутился и отвернулся, вставая полубоком.
— Я хотел создать что-нибудь красивое и полезное, — тихо признался он.
Усянь задорно ухмыльнулся. Дагэ всегда представал перед ним и Лань Чжанем невозмутимым крутым парнем, но стоило его похвалить, как фасад равнодушия посыпался. Он уже собирался продолжить восторги насчет способностей друга к магии, как тот неожиданно нахмурился и поднял руку, призывая к тишине.
— Несколько бабочек очень быстро растаяло, — пояснил Хуа Чэн. — Я не уверен, что это могло быть. Пойду, проверю.
Он почти мгновенно скрылся в тумане, а Вэй Ин, продолжавший ощущать себя ограниченным из-за мерзкой погоды, остался на месте. Но затем за спиной поднялся ветер.
— Яблочко! — обиженно воскликнул он, глядя, как бизон покидал его для отдыха где-нибудь за пределами каменного города. Туман сразу скрыл фигуру зверя.
Осталась лишь серебристая бабочка, опустившаяся на плечо, чтобы дагэ смог его найти. Усянь устало вздохнул и решил отправиться во дворец, чтобы встретиться с Не-сюном.
Туман неприятно оседал на одежде, утяжеляя ее, и холодил кожу. Вэй Ин устал разгонять плотную дымку перед собой, потому шел медленно, опасаясь наткнуться на какого-нибудь спешащего прохожего. Но никто ему не встретился, и Усянь невольно задумался над причиной. Не-сюн болтал много, но насчет погоды неизменно говорил лишь одно: в Омашу частенько стояла невыносимая жара, потому он и любил веера. Все же ветра здесь дули чаще со стороны пустыни.
У него возникла идея, как не потеряться, и Вэй Ин достал флейту. Плавная мелодия, которую часто напевала шицзе Яньли, была не слишком продолжительной, потому для поисков отлично подходила. Выдувая первые звуки, Усянь размышлял, кого искать в первую очередь: аватара, чтобы убедиться в отсутствии его здесь, или же Не Хуайсана? Но дух-светлячок неожиданно покинул его флейту, не дожидаясь решения, и улетел вперед. Вэй Ин еле не сбился с мелодии, удивляясь подобной прыти, но покорно направился следом, гадая, к кому его ведут.
Даже мягкое мерцание светлячка почти терялось в тумане, и он невольно ускорил шаг. Но, не успел он доиграть до последней ноты, как заметил огненный шар, летящий в его сторону. Мелодия оборвалась фальшью, Усянь поспешил увернуться и юркнул за стену одного из домов с напугано колотящимся сердцем.
— Разве Собиратель цветов под кровавым дождем играет на флейте? — донесся напряженный незнакомый голос.
— Но его бабочки повсюду в этом тумане! Кто это, если не этот демон?! — ответил ему другой.
Вэй Ин не сумел расслышать их шаги и очень пожалел, что рядом нет Лань Чжаня, который сразу бы ощутил чужое присутствие.
Светлячок невозмутимо подлетел к нему, покружил и направился дальше, не в сторону голосов, потому Усянь ему вновь доверился и почти бесшумно зашагал следом. Он забеспокоился, что дагэ уже успели обнаружить, раз узнали про его бабочек, хотя остальные слова незнакомцев совсем не понял.
Его губы щипало от прохладного воздуха — так сильно Вэй Ин их покусал. По отдельным доносящимся звукам он понимал, что вокруг все больше людей, но совершенно не собирался к ним подходить. Очевидно, что Омашу захватили воины Огня, и светлячок, вероятно, вел его к попавшему в плен Не Хуайсану.
Неожиданно дух резко дернулся вправо и тут же полетел обратно, исчезая в отверстии флейты на поясе. Усянь нервно усмехнулся: ему указали дальнейшее направление и бросили из-за окончания отведенного времени, на которое хватило мелодии. Новую он сыграть не мог — обнаружил бы себя.
И Вэй Ин пошел направо.
Туман, наконец, начинал рядеть, что не могло не радовать. Он толком не знал, что искал, потому осторожно двигался вдоль стен и замирал, когда ощущал чужое присутствие. И, судя по неровному дыханию, быстрым шагам и взволнованным голосам, люди вокруг тоже были насторожены.
Через пару минут он едва не наткнулся на одинокую фигуру, но вовремя успел затаиться, и воин огня ничего не заметил. Приближался еще кто-то.
— Что обнаружили? — грубо бросил стоящий, и Усянь замер от хорошо знакомого голоса. Но в его груди настойчиво билось: «это не он, это не он…»
— В восточной стороне никого, глава Цзян. С запада никто не вернулся.
— Проклятый туман, — почти капризно отозвался Цзян Чэн.
Вэй Ин почти дрожал от мысли, что Омашу захватил именно его шиди. Неужели он посмел напасть на собственного друга, Не-сюна?
Дышать стало тяжело.
— Глава Цзян, а вы верите, что здесь действительно объявился Собиратель цветов под кровавым дождем?
Тот некоторое время молчал, будто предоставляя спрятавшемуся шисюну время, чтобы смириться с их встречей, но затем сказал:
— Даже если это действительно он, то я не верю, что это демон, а не человек. Жители царства Земли зовут Ци Жуна демоном, хотя он всего лишь безумец и владеет магией огня.
— Но эти бабочки и дожди из крови…
— Фокусы, — отрезал Цзян Чэн. — Неужели до сих пор никого не нашли?
Его собеседник замялся.
— Двое солдат сообщили, что слышали звуки флейты.
Усянь невольно ухватился за подарок шицзе. Не может же Цзян Чэн понять, что он здесь, только по одному косвенному признаку?
— Флейты? — переспросил его шиди и вновь замолчал на минуту.
Подчиненный терпеливо ждал. Вэй Ин боялся пошевелиться.
— И что же за музыку играла флейта?
— Я не уверен… Могу уточнить, глава Цзян, если…
— Нет, — перебил Цзян Чэн. — Передай всем, чтобы не бродили в одиночку. Как туман рассеется — прочешите город. Пока усильте охрану у ворот, чтобы никто не вышел.
Усянь дождался, пока уйдет второй и выжидательно замер, прислушиваясь. Его шиди тяжело вздохнул.
Наверное, стоило уйти, но как Вэй Ин мог оставить захваченных жителей Омашу в плену воинов огня? Он не понаслышке знал, как жестоко те расправлялись с врагами, даже с маленькими детьми и дряхлыми стариками. Где-то поблизости мучался Не-сюн, и Усянь мог лишь надеяться, что его шиди проявит уважение к высокопоставленному пленнику и старому другу.
Цзян Чэн, его младший названый брат, совсем не чудовище, так ведь?
Заставили ли молодого главу Цзян возглавить это нападение? Или он самостоятельно выдвинул свою кандидатуру, чтобы выслужиться? Госпожа Юй была бы рада узнать, что ее сыну доверили столь важное дело — завоевание Омашу. Только вот, она погибла вместе с мужем от рук клана Вэнь год назад.
Усянь давно понял, что в мире не существует абсолютно злых или добрых людей. Оценивать можно их поступки, но не их самих. Цзян Фэнмянь возглавил подавление клана Вэнь, выступившего против страны огня. Зачем? Чтобы в числе первых оказаться в гуще битвы и опять спасти неудачливого Вэй Ина. Жаль только, помощь не требовалась. Лучше бы за ним никто не приходил на этот раз.
Теперь он боялся показаться на глаза своему шиди.
Отчего-то Усянь предугадал удар Цзян Чэна и заблаговременно переместился вбок. Искрящийся хлыст резко обогнул угол здания и оставил вмятину там, где ранее сидел Вэй Ин.
— Кто там?! Выходи и дерись!
У двух названых братьев были воистину сложные отношения. Усянь принялся бежать.
Но он прекрасно слышал, что Цзян Чэн не отставал. Вэй Ин опасался применять магию, подозревая, что шиди сразу его узнает, но и без нее обладал достаточной скоростью, чтобы держать и даже увеличивать дистанцию.
Он обогнул один дом, нырнул в переулок, пробежал еще несколько зданий и только чудом не врезался в каких-то людей, очевидно, воинов из армии страны Огня. Усянь не успел затормозить, потому прыгнул и приземлился на одну из крыш. Он приятно удивился и оценил, насколько прочной оказалась зеленая черепица.
— Вэй Усянь! — прокричал Цзян Чэн внизу, и названый отчетливо вздрогнул.
Мог ли шиди так легко его узнать или воскликнул наугад? Ответ на этот вопрос был, по сути, неважен, а Вэй Ин продолжил бежать уже по крышам.
— Задержите его! — раздался приказ.
В мага воздуха устремились огненные шары, но уворачиваться от них не приносило особых проблем. Усянь ощутил легкую игривость и захотел прокричать, что в него ни за что не попадут. Но сдержал глупый порыв.
Вэй Ин придумал, куда бежать: раз уж он в Омашу, то определенно должен оценить здешнюю почтовую систему и прокатиться в ней, как в рассказах катался Не-сюн. Он легко потерялся от воинов в редеющем тумане и огляделся. Приметив нужную каменную горку, он прыгнул туда, затем побежал наверх, к дворцу, подгоняя себя магическим ветром.
Усянь не ожидал, что уже в начале пути его крепко обхватит знакомый кнут и спустит прямо к ногам разъяренного шиди, больно ударяя о мощеную улицу, пусть маг воздуха и успел слегка смягчить падение.
— Вэй Усянь.
Он судорожно раздумывал притвориться ли мертвым, но Цзян Чэн аккуратным пинком перевернул своего шисюна на спину и уставился в открытые глаза. Лицо шиди выражало сложные эмоции.
— Что ты здесь делаешь?
Вэй Ин нервно облизнул губы и выдавил улыбку.
— Пришел в гости к Не-сюну, — не соврал он. — А ты?
— Тоже, в некотором роде.
Усянь невольно отметил, что младший подрос, хотя ему могло так показаться из-за лежачего положения. Он поднялся, садясь, и недовольно потер ободранную щеку.
— Ты не вернулся домой, — мрачно проговорил Цзян Чэн.
Шиди выдавал разбитый обвиняющий взгляд несмотря на надменно задранный подбородок. Вэй Ин не ответил на его слова и опустил голову. Он не имел права возвращаться.
— Как ты меня так быстро поймал? — ни к месту весело поинтересовался Усянь.
Ваньинь фыркнул.
— Это же ты. Очевидно, что ты бы в конце концов побежал по почтовой системе.
Не хотелось спрашивать, как он сумел узнать Вэй Ина. Атмосфера между ними царила неловкая, будто каждый хотел многое сказать, но боялся. Усянь так точно с липким ужасом ждал, что шиди начнет его обвинять в смертях близких. Но Цзян Чэн молча его рассматривал, пока не замер взглядом на флейте и тяжко вздохнул, отворачиваясь.
Это был неплохой шанс сбежать, если бы от тихого шороха, когда маг воздуха поменял позу, по кнуту не пробежались предупреждающие искры.
Похоже, Вэй Ина поймали в плен.
— Глава Цзян! — позвал некто впереди. — Бабочки приближаются! Он идет!
— О, — обрадовался Вэй Ин, чем привлек внимание Цзян Чэна.
— Ты знаешь, кто идет?
— Это всего лишь мой друг. Мы с дагэ вместе путешествуем.
— Друг? Вокруг него вечно серебряные бабочки, и он может управлять кровью?
Догадка шиди оказалась подозрительно точной.
— Да, — медленно кивнул Усянь. — Еще он отличный лекарь.
Цзян Чэн взорвался гневом и воскликнул:
— Ты идиот?! Этот твой друг — Собиратель цветов под кровавым дождем!
Вэй Ин нахмурился.
— Не знаю о ком ты. Хотя дагэ однажды пошел собирать цветы, но тогда солнце светило. Я вместе с ним ходил.
С хлопком Ваньинь ударил себя по лбу, застонав. Затем грозно спросил:
— Ты что, не помнишь те истории, которые рассказывали все вокруг, когда мы вернулись с учебы?! О демоне, который убивает людей увидавших серебристых бабочек, устраивает из их крови дожди и цветы собирает?
Усянь нечто такое припомнил. Ему казались скучными эти выдумки из-за излишнего количества деталей и вычурности действий «демона». Ну кто будет устраивать дождь, а только затем собирать цветы под зонтом? В обратном порядке это делать было бы легче.
Тем не менее, по спине пробежались мурашки. Из всех его многочисленных знакомых, пожалуй, только Хуа Чэн обладал способностями, чтобы устроить подобное представление.
— Придурок, — бросил Цзян Чэн.
— Ну нет, — отрезал Вэй Ин. — Это не он. Те рассказы просто выдумки.
Неподалеку раздался душераздирающий крик. Шиди покрепче сжал кнут в руке и кратко взглянул через плечо на Усяня. Затем резко дернулся и маленький всполох пламени уничтожил ледяную бабочку на потрепанном рукаве. Сердце Вэй Ина напугано замерло, но тут же усиленно забилось.
Цзян Чэн его защищал или опасался появления «демона»?
Кто-то приближался. Туман почти рассеялся, и мешал разглядеть лишь самый конец прямой каменной улицы. Немного ближе на нее выбежали воины огня, которых преследовал рой серебристых крыльев, опасно разрезающих одежду и кожу зазевавшихся. Маги отбивались от них огненными волнами, обычные солдаты удивительно метко разрезали мечами. Но один за другим неожиданно падали, явно от кровавого вмешательства Хуа Чэна. Усянь усилил потоки воздуха, прислушиваясь, и расслабленно выдохнул — дагэ лишал сознания, а не убивал.
Вэй Ин поднялся. Шиди приказал:
— Стой на месте и не двигайся. Ты ранен.
Он удивленно поднял брови и хмыкнул. Цзян Чэн сначала его ушиб, кинув на каменную дорогу, а затем из-за этого запретил двигаться. Усянь совершенно не понимал, заботятся о нем или хотят бездействия, чтобы проблем не доставлял.
Несколько бабочек полетели в их сторону, но волна пламени от взмаха кнута всех сожгла. Ледышки прилетали из-за угла одного дома, где наверняка и стоял Хуа Чэн. Вэй Ин собрался подобраться к нему ближе, потому легко оттолкнулся и приземлился на зеленой крепкой крыше.
— Вэй Усянь! А ну вернись!
Он обернулся с насмешливой ухмылкой — в догонялки его шиди всегда проигрывал, но тут же побледнел и поспешил к дагэ. Цзян Чэн проворно зацепился кнутом за печную трубу и забирался наверх следом.
Вэй Ину необходимо было оказаться под чужой защитой, чтобы сыграть призывающую мелодию для Яблочка, потому что на ходу, отбиваясь от слабых атак шиди, доставать флейту было невозможно. Он довольно скоро достиг перекрестка, из-за которого возникали бабочки, но никого внизу не увидел — Хуа Чэн куда-то спрятался. А шиди, принимая стойку, перешел к решительным мерам и направил в него отливающую фиолетовым молнию.
Госпожа Юй, несмотря на вздорный характер, в совершенстве владела этим приемом, хотя в остальном не представляла из себя сильного мага огня. Эту технику она оттачивала всю жизнь и овладела ею в совершенстве. А затем научила сына: Цзян Чэн долго тренировался удерживать заряд на кончике своего кнута — для безопасности создавал молнию на расстоянии от себя. Но его тренировки и частые неудачи остались в прошлом, ведь теперь тот уверенно направлял атаку рукой.
Усянь едва увернулся и мстительно сбил его с ног воздушным пинком, отчего Цзян Чэн свалился с крыши. Вэй Ину захотелось проверить, не расшибся ли тот, но шиди злобно прокричал:
— Вэй Усянь!
Он не стал ничего проверять — все было ясно — и потянулся к флейте, раз уж выдалась спокойная минутка. Если бы не чуткий слух, то чей-то огненный поток определенно поджарил бы мага воздуха, к счастью, он успел подпрыгнуть. Но при приземлении оступился и упал на ушибленный ранее бок, проехался по крыше вниз и все-таки успел затормозить падение, мягко ступая на землю. Где кнут Цзян Чэна все равно сбил его с ног.
Разъяренный шиди замахнулся, но его рука тут же выгнулась от магического вмешательства, и Ваньинь вскрикнул, а кнут выпал из раскрывшихся пальцев. Воины совершенно растерялись, поскольку до сих пор не видели врага, а страдал их командир. Один из них накинулся на Вэй Ина с мечом, но магический ветер отбросил его назад.
Наконец показался Хуа Чэн, ловко выпрыгнувший из окна на втором этаже, и встал рядом с корчившимся Цзян Чэном. Их окружили десятки ледяных бабочек.
— Ты не демон, ты всего лишь человек, — через зубы выплюнул Ваньинь опровергающим тоном.
Собиратель цветов под кровавым дождем насмешливо выгнул бровь.
— Дагэ, — тихо позвал Усянь и мотнул головой, чтобы его дерзкого шиди не покалечили.
Хуа Чэн никак не показал, что его понял.
Вэй Ин немедля достал флейту из-за пояса и начал играть мелодию для бизона, многократно усиливая громкость звучания, чтобы музыка накрыла Омашу и соседние горы. Появившийся светлячок заметался между ним и Цзян Чэном, сбивая с толку.
Похоже, Хуа Чэн устал и слишком долго держал контроль, потому что шиди вырвался и замахнулся на него огненным кинжалом. Бабочки помогли избежать атаки, царапая руку магу огня, но Ваньинь подхватил кнут и отступил назад. Он сразу же обрел контроль над своими эмоциями и направил в противника весьма опасную на вид молнию с кончика кнута. Вэй Ин поторопился оттолкнуть дагэ вбок ударом воздуха.
— Да чего ты вмешиваешься! — возмутился шиди.
Из-за того, что глава Цзян ушел из зоны поражения, в них с Хуа Чэном тут же направились всевозможные огненные атаки. Ваньинь замер, переводя дыхание. Он будто внутренне боролся с желанием приказать прекратить. Бабочки и воздушный щит пока что спасали, но становилось невыносимо жарко. Наверху прогремел рев Яблочка.
Уставший Хуа Чэн продолжал контролировать свои ледышки, хотя уже цеплялся одной рукой за стену. Не находя иного выхода, Усянь закинул его на плечо и подпрыгнул высоко-высоко вверх, а затем аккуратно приземлился на спину подоспевшего бизона. Поспешив сбросить тяжелого дагэ, Вэй Ин пробрался к вожжам.
Огненные атаки почему-то их не провожали, и он обернулся. Цзян Чэн что-то кричал своим подчиненным, но из-за ветра на высоте Усянь ничего не расслышал.
Через некоторое время, когда Яблочко покинул пределы города и можно было расслабиться, он заметил, что Хуа Чэн подозрительно тих.
— Дагэ? — позвал Вэй Ин.
Ответом служила настораживающая тишина, потому он попросил Яблочко лететь самостоятельно, а сам перебрался обратно на спину зверя.
Хуа Чэн лежал без сознания и даже не поменял неудобную позу, в которой его бросил Усянь. Вэй Ин перевернул друга и положил под голову одну из сумок. Он не сдержал досадливого цоканья: новая красная рубаха в нескольких местах оказалась прожженной, но серьезных ран не обнаружил.
Дагэ выглядел слишком бледным, и его повязка на глазу резко выделялась на коже. Усянь впервые смог рассмотреть, что глазница очевидно пуста. Он нащупал слабоватый пульс, но почти не разбирался в целительстве, потому это ни о чем не сообщило.
Он сделал вывод, что Хуа Чэн слишком вымотался от битвы со столькими противниками. Наверное, дагэ потерял последние силы, когда остановил атаку Цзян Чэна, а затем управлял бабочками лишь благодаря чистому упрямству.
Вэй Ин тяжело вздохнул и вернулся к управлению бизоном. Его мысли невольно перенеслись к пережитой встрече с шиди, если, конечно, ему еще можно так называть молодого главу Цзян.