Фрактал: сапфировые вероятности

Мир сходил с ума. Маркус был отчасти рад этому – как может радоваться тот, кто находит схожесть между собой и окружающими. По меркам обычного человека, он был безумен. Маркус давно смирился с этим - это было необходимо для выживания, а выжить он хотел. По тем же меркам обычного человека, такого, как он, вампира, не могло существовать в принципе. Это до сих пор казалось ему забавным и щекотало смехом изнутри. Когда он научился выживать и контролировать свои способности, то с удивлением обнаружил, как сильно изменился мир вокруг. Маркус больше не понимал людей и того, что ими движет. Раньше его сожгли бы на костре за одно подозрение в способности видеть будущее и вероятности, за один намек о секретах прошлого, разворачивающихся перед глазами. Он научился сглаживать моменты выпадения из реальности и скрывать свою реакцию на увиденное, но всегда выделялся среди людей. Его называли старомодным, сумасшедшим или душевнобольным, странным, непонятным и чуждым – менялись эпохи, менялись люди и слова, бросаемые ему в лицо, но суть всегда оставалась неизменной: он отличался. Его жалели, над ним насмехались, его пытались излечить или взять под контроль, его гнали прочь или презирали за непохожесть на окружающих. Маркусу хотелось видеть другое. Не жалость – сочувствие. Не насмешки или угрозы – хотя бы равнодушие. Не осуждение – принятие. Встречались те, кто понимал, кто он, кто был готов смотреть на него без предубеждений. Он всегда чересчур быстро и легко привязывался к таким разумным, не разделяя на вампиров и людей. Он всегда слишком остро и болезненно реагировал на их потерю. Когда-то он пытался изменить судьбы близких людей к лучшему. Видя будущее, он пытался спасти их от самих себя, защитить от опасности, протянуть руку помощи. Он боролся за них, отказываясь сдаваться, раз за разом ошибался и исправлял ошибки. Последствия его действий и решений вызывали оторопь, отчаяние или тихую радость – как повезет. Маркус видел ответную благодарность, видел злобу и презрение, видел истончающуюся дружбу, возрастающее самомнение и обидную насмешку. Вероятности сопротивлялись его воздействию. Препятствия возникали из ниоткуда, появлялись противники, знающие слишком много, накапливались мелкие неудачи. Маркус учился воспринимать все это философски-смиренно, сохраняя в глубине души тлеющую надежду на благополучный исход: а вдруг получится?.. Хотя бы в этот раз, разве он просит многого? Вероятности жестоко смеялись над ним, когда он начинал верить в свои способности. Смири гордость, Маркус, иначе пожалеешь, говорил он себе, вздыхая. Ты не Господь Бог, шипел он сквозь зубы. Радуйся тому, что имеешь, глупец, шептал он себе с горечью, в очередной раз теряя близких. Он в ярости крушил мебель и сбегал ото всех, чтобы в одиночестве ломать многолетние деревья десятками нечеловечески сильных ударов. Он сползал на землю, выдохнувшись, в бессилии поднимая глаза к небу. Отчаяние. Боль. Он сделал все, что мог, так почему же этого не хватило?.. Снова. И снова. Чем сильнее он сопротивлялся вероятностям, тем больнее был ответный удар. Маркус не знал, работало ли правило для всех Голгофа, но для него ситуация была очевидной. Тот, кто видит вероятность, не может на нее повлиять. Когда эта мысль впервые оформилась в его сознании, он судорожно отбросил ее в сторону, как ядовитую змею. Запрятал мысль в дальнем уголке своего разума. Маркус не хотел верить и отказывался признавать, что его действия бессмысленны, а сопротивление бесполезно. Яд действовал постепенно, отравляя ему жизнь сомнениями и вызывая нарастающую апатию. Понадобилась сильная встряска, чтобы привести его в чувство. Очередная война прочистила ему мозги и заставила вновь ценить свою и чужую жизнь. Маркус не особо вникал в причины конфликта – к тому моменту он был слишком погружен в себя, чтобы интересоваться деталями, и слишком часто видел кровопролитие, чтобы позволить себе удивление. Он взглянул на себя со стороны и понял, что снова скатился к самокопанию и жалости к себе, что его абсолютно не устраивало. Пора было встретиться лицом к лицу со своими страхами. Одиночество. Бессилие. Бесполезность. Иными словами, он никому не был нужен, и его действия ни на что не влияли. Неуютно было ощущать себя слабым и уязвимым. Груз вины и ответственности, который он сам на себя взвалил, давил на него. Маркус привык, что победу можно получить лишь в борьбе, и не мог поверить, что может быть иначе. Сейчас борьба истощила его и привела к грани, за которой оставалось позорное бегство. Маркус делает глубокий вдох. Если бороться напрямую бесполезно, ему стоит поискать другой выход, взглянуть на ситуацию под иным углом. Пожалуй, он был чересчур самонадеян, считая, будто должен менять чужие судьбы. Почему он решил, что знает, как правильнее? Что может решать за других, как будет лучше? Что точно знает, какие последствия повлекут за собой его действия? Он взял на себя вину за судьбы людей, отчего-то позабыв, что они сами могут и должны принимать решения и нести ответственность за свои жизни. Он возомнил себя Богом, всезнающим и всесильным. Он был безумен, и мир сходил с ума вместе с ним? Маркус тихо смеется. Скорее, наоборот, мир был безумен, а Маркус вполне ему соответствовал. Победа в противостоянии, безусловно, потешит его самолюбие. Возвысит в собственных глазах, придаст его существованию особую ценность. Победить он не может. Но ему нужна не победа, а решение проблемы, верно? Все-таки правду говорил мастер, советуя расширять кругозор и развивать гибкость мышления. Маркус чувствует, как улыбка становится шире, обнажая клыки в оскале. В противостоянии лба и стены побеждает стена, но биться лбом о стену необязательно, если препятствие можно обойти или постучать в дверь. Он кривит губы. Придется учиться манипулировать. Ставить людям цели, чтобы они сами меняли свои судьбы. Играть роль, которая подойдет наилучшим образом. Жертвовать своими желаниями ради шанса на успех. И помнить, что не всегда будущее получится изменить. Если когда-нибудь он сможет менять реальность… Ничто так не сбивает уровень пафоса, как птичьи экскременты на лацкане дорогого пальто. Иногда ему кажется, что он чем-то прогневал птичьего бога - иначе отчего каждая мелкая тварь, пролетающая мимо, считает своим долгом оставить ему особый сувенир? Маркус грустно выдыхает. Да, мир несовершенен…